Детектив за сто миллионов йен

И как до такого можно было докатиться? Расследовать дело по нелегальным секс-торгам и самому попасть в плен в качестве лота? Неосторожность, что же ещё! До сегодняшнего дня Хару вообще считал, что подобные места — всего-лишь чья-то больная фантазия, а тут… Какая-то латексная хрень на ногах вместо штанов, полупрозрачное боди, расходящееся на груди, ещё и чулки в сетку! Стыдоба… как же ему было неловко стоять во всём этом! Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь из коллег увидел его в таком виде. Нет уж, лучше было просто умереть… С лотами в этом месте особо не церемонились. Безликие кандидаты на продажу мужского и женского пола поочерёдно вывозились в зал на специальных движущихся платформах, оставаясь там до тех пор, пока не заканчивались торги. Дальше они и их покупатели перенаправлялись в подготовленные заранее комнаты и уже там… Хару взволнованно сглотнул. Сойти с платформы ему не позволяла крепкая прозрачная стена, имитирующая купол, которая, в добавок ко всему, открывалась только снаружи. Кажется, её открывали сопровождающие. Они следили за тем, чтобы лоты вовремя доставлялись в комнаты своих покупателей. Что происходило в тех комнатах детектив не знал, но догадывался. Как не знал и того, был ли у него вообще шанс отбиться от своего потенциального обладателя или же его просто тюкнут по башке и… Он вздрогнул. Его собственная платформа, терпеливо выжидающая своего часа, пошатнулась, начиная медленно выкатываться на сцену. Огромная гладкая поверхность, освещённая бесчисленным количеством ламп и прожекторов, заинтересованные взгляды окружающих, смотрящие со всех сторон и целый кратер смущения внутри. Аукционист объявил его начальную цену — двести тысяч йен. Мгновение спустя кто-то из присутствующих уже продемонстрировал свою карточку, увеличив сумму до двухсот пятидесяти тысяч, затем кто-то другой поднял её до трёх сотен, а кто-то следующий до четырёх… карточки поднимались и опускались очень быстро. Сумма продолжала расти с невероятной скоростью: восемьсот, девятьсот, миллион, два, три, пять, десять, пятнадцать миллионов. От этих цифр у Хару закружилась голова. Мысли о том, что купивший его человек захочет сделать с ним, выложив такую сумму, приводили детектива в ужас. Сорок пять… сорок шесть… сорок семь… после пятидесяти миллионов скорость увеличения цены значительно снизилась, но три номера упорно продолжали борьбу за тело Като, поочерёдно выкладывая миллион за миллионом. Пятьдесят три… пятьдесят четыре… пятьдесят четыре миллиона раз… — Сто миллионов йен. В зале повисла пауза. Все присутствующие изумлённо уставились на человека, решившего назвать столь крупную сумму. Хару и сам был не против посмотреть на этого безумца, вот только дурацкий свет ламп, бьющий ему прямо в глаза, лишал детектива такой возможности. — Сто миллионов йен раз, сто миллионов йен два, сто миллионов йен три… продано! Платформа Хару очередной раз дрогнула, укатываясь дальше за сцену. Медленно и бесшумно, словно по воздуху, а не на шестерёнках хитрого механизма она всё ближе и ближе подвозила детектива к комнате, внутри которой его уже ждал… стоило Хару только увидеть лицо своего так называемого покупателя, как он мгновенно залился густым слоем краски. Внутри вычурных апартаментов, на краю невообразимо гигантской кровати, стоящей посреди комнаты сидел Дайске. Его напарник с совершенно спокойным видом курил одну из своих дорогих сигар, без особого интереса изучая пространство вокруг. Стоило Хару оказаться в дверной проёме, как он мгновенно поднялся со своего места, направляясь к детективу с лёгкой улыбкой. Сердце Като замолотило, как сумасшедшее. Отведённый ему в сопровождение человек открыл купол и, оказавшись снаружи, Хару чуть было не выплеснул на подошедшего напарника весь поток бурных мыслей, скопившихся в нём, но… — Ты… Но словно предугадавший чужие намерения Дайске мгновенно перехватил детектива за подбородок, обращаясь к сопровождающему. — Вблизи он ещё лучше. — Господин желает, чтобы его лот был связан? — Нет, это лишнее, оставьте нас. — Как вам будет угодно. Дверь позади Хару захлопнулась. Оба напарника остались наедине, и в тот самый момент, когда шаги в коридоре стихли окончательно, детектива, наконец, прорвало: — Ты вообще представляешь, что я пережил?! Попасться в руки этих сволочей… переодеться в это! И после всего, что со мной случилось ты… ты специально?! Дайске неспешно затянулся, оценивающим взглядом проходясь по откровенным обновкам Хару. — Отчасти. Мне показалось, это будет отличным уроком для тебя, не лезть в одиночку туда, в чём ты вообще не разбираешься, — выпустив густое облако дыма, Дайске двинулся вглубь комнаты, оставляя растерянно кашляющего детектива позади себя. — Я не разбираюсь? Да, я не разбираюсь! Но у меня всё было под контролем, и если бы не ты… — И если бы не я, развлекал бы ты сейчас какого-нибудь извращенца. Да-да, не стоит благодарности, я всего-лишь в очередной раз вытащил тебя из проблем. — А ты не мог придумать другой способ, чтобы вытащить меня?! — Хм, и упустить такой шанс увидеть тебя в… — Замолчи! Ни слова об этом… лучше скажи, что сейчас происходит с зданием? Дайске вновь затянулся, усаживаясь на широкую кровать. — Взято под контроль. Группа захвата прибудет сюда примерно через час. Хару встрепенулся. — Целый час?! Что это вообще за группа захвата такая, которую нужно ждать столько времени? — детектив возмущённо упал на простыни рядом с напарником. — Ну, знаешь, они ведь не кучку хулиганов берут, а крупную подпольную организацию секс-торгов накрывают, имей совесть. Хару отчаянно выдохнул, перекатываясь на спину. — Да знаю я, что всё не так просто, но ведь это целый час! Сколько ещё «лотов» будет продано за это время? Сколько невинных жертв… — Напомню, что единственной настоящей жертвой в этом месте был только ты. Остальные люди продают себя здесь вполне осознанно. Это как особый вид проституции. Очень дорогой и изощрённый. — Как ты можешь быть уверен в том, что они делают это осознанно? Вдруг они находятся под воздействием наркотиков или по уши погрязли в долгах? — Тогда им не повезло. В любом случае, всё скоро закончится. Хару нахмурился. — И как у тебя только получается так спокойно говорить о подобных вещах? Пару минут назад я на полном серьёзе думал о том, что меня купили! Если бы я действительно вляпался в подобное… — говоривший невольно напрягся, почувствовав, как кровать рядом с ним слегка прогнулась под весом чужого тела. — И что бы ты сделал, вляпавшись в подобное? — затушивший свою сигару Дайске слегка навис над напарником, прижав его руки к матрасу с двух сторон. — Э-эй, ты чего это… делаешь? Камбэ еле заметно улыбался, поглаживая пальцами чужие ладони. — Так что? Ты бы позволил купившему тебя человеку делать всё, что он захочет, или ты бы начал сопротивляться? — Конечно, я бы начал сопротивляться! Дайске приблизился к Като практически вплотную, инстинктивно заставляя того сжаться и зажмуриться. — Тогда почему ты не сопротивляешься? Словно пришедший в себя Хару мгновенно распахнул глаза. — Да потому, что это ты! Зачем мне сопротивляться, если я знаю, что ты всё равно ничего не… — детектив не договорил, чужие губы, оказавшиеся вдруг невероятно близко к его собственным, спутали все мысли Като, не давая сосредоточиться. — Уверен? — Да что на тебя нашло?! — Не знаю, может, твой новый наряд так на меня действует… — Чёрт, я ведь совсем забыл, что всё ещё нахожусь в этом позоре! Пусти, я должен его снять! — Не волнуйся, я тебе помогу, — Дайске предвкушающе хмыкнул, в тот же миг целуя детектива куда-то в шею. От этого поцелуя по плечам и локтям Хару пробежали мурашки. — Вот спасибо… — Пожалуйста, — говоривший продолжил спускаться своими поцелуями ниже, заставляя Като потерянно отворачиваться и выгибаться. — Хей, ну л-ладно… пошутили и хватит, — Хару запрокинул голову, сильнее сжимая руками чужие пальцы. Дайске не ответил. Внезапно вернувшись к лицу детектива, он молча и решительно накрыл губы напарника, срывая с них резкий удивлённый вдох. Поверхностный поцелуй медленно перешёл в более глубокий, нежность и мягкость чужих губ сменила грубая настойчивость, шатко сохраняющая баланс между слабой болью и безумным удовольствием. Хару чувствовал, что постепенно начинает сходить с ума, раз позволяет напарнику делать с собой подобное. Руки Дайске уже давно отпустили его ладони, заскользив по телу. Пальцы расстегнули молнию на боди, огладили торс, высвобождая его из тесного плена ткани, прошлись по податливо выгнутой спине, задевая каждый позвонок. — Камбэ, остановись… — когда горячие губы Дайске внезапно разорвали поцелуй, спускаясь к груди и ключицам детектива, Хару отчаянно обхватил голову напарника ладонями, заставляя брюнета прерваться и взглянуть на себя. — Всё-таки хочешь посопротивляться? — Да как я могу тебе сопротивляться?! — Вот именно, — Дайске отстранился от чужих рук, расслабляя и стягивая с шеи собственный галстук. — А будешь много дёргаться, я тебя правда свяжу, — говоривший улыбнулся, значительно повышая градус паники внутри лежащего под ним детектива. — Ты спятил? Ты что, правда хочешь… здесь? — Почему бы и нет? Времени полно. Можешь считать, я снял для нас очень дорогие апартаменты. — Снял апартаменты? А, может, ты и меня заодно снял? — Хару попытался сказать это как можно более язвительно, но, не удержавшись, уже на середине фразы страдальчески ухватился руками за собственные волосы. — Господи, зачем я только вспомнил… до сих пор не могу поверить, что ты отдал за меня сто миллионов… сто миллионов! Детектив вздрогнул, ощутив на своих губах касание очередного поцелуя. Мягкое и короткое. А прямо за ним немигающий взгляд, смотрящий прямо в его глаза. — Я бы отдал за тебя гораздо больше. Сердце Хару пропустило удар. Всё внутри него предательски затрепетало, обрушиваясь на несчастные щёки лежащего густой краской стыда. — Решил впечатлить меня своей расточительностью? Спешу огорчить, у тебя не вышло! — А по-моему, очень даже вышло. — Ты невыносимый… — формальное сопротивление детектива было прервано поцелуем. Ещё и ещё одним. Чужие губы упорно продолжали отдалять Хару от реальности. Горячие руки непрерывно касались его самых чувствительных мест, не давая возможности уклониться. Снаружи и внутри. Особенно внутри. Вязкая прозрачная субстанция, непонятно откуда взявшаяся на ладонях Камбэ, без труда позволила брюнету проникнуть в тело детектива, не причинив ему боли. Одним пальцем, двумя… Хару потерянно зарылся носом в чужое плечо. Ощущения между ног были странными. Настолько странными, что он едва находил в себе силы не подаваться им навстречу. — Камбэ, х-хватит, — детектив из последних сил проглотил собственный стон, отчаянно вонзаясь в кожу напарника зубами. Дайске отстранился. Недовольно сверив взглядом оставленный на теле след, он тут же прошёлся ладонями по ногам партнёра, молча и уверенно разведя их в стороны. Новая поза резко всколыхнула внутри Хару прежнее чувство стыда. — Может, всё-таки поменяемся? Я как-то не привык снизу, — детектив слабо усмехнулся, пытаясь скрыть бесконтрольно нараставшее волнение. Дайске не ответил. Крепко сжимая руками чужие бёдра, он одним плавным толчком заполнил тело партнёра, войдя в него практически до упора. Все нервные окончания Хару мгновенно оцепила вибрация. Глубинная, нереальная. Подобное чувство нельзя было описать простыми словами, оно передавалось лишь криком. Коротким, несдержанным, мерно переходящим в долгий протяжный стон. Толчки повторялись, становясь всё глубже и решительнее. От них хотелось убежать, скрыться как можно дальше, но Дайске не позволял шатену сдвинуться с места, прижимая его к кровати, терзая губы, вплетаясь в пальцы. Он знал… видел, что не один получает удовольствие от происходящего. Разница между ним и его партнёром была лишь в том, что Хару метался из стороны в сторону, не зная, куда деваться от этих ощущений, а Камбэ жадно упивался ими, мечтая довести до предела. Като уже не дышал. Он задыхался. Его тело было способно выдержать огромное количество боли, но вот со сверх удовольствием всё было гораздо тяжелее. Удовольствие порождало в нём целый спектр противоречивых ощущений: неуёмную дрожь в ногах, яркий танец огней под опущенными веками и желание двигаться навстречу. Двигаться до тех пор, пока не наступит оглушительный разряд. Хару всхлипнул, понимая что вот-вот достигнет финала и в этот самый момент, когда всё внутри него уже приготовилось к завершению, его партнёр неожиданно замер. — А говорил, не привык снизу. Детектив кое-как открыл глаза, фокусируя взгляд на напарнике. Растрёпанные волосы, сбитое дыхание… ему самому было невероятно тяжело, но он… — Почему ты остановился? — Просто мне нравится тебя мучить. Хару собрался было ответить, какой же Камбэ всё-таки козёл, но резко возобновившиеся толчки в его теле, пресекли все намерения детектива, заменяя их коротким эмоциональным «ах-х». Приближение финала лишало Хару всякой воли, тушило любое его переживание, не давая думать ни о чём, кроме того, как сильно он хочет кончить. А Дайске всё издевался. Распалял чужое возбуждение и тут же ослаблял напор в самый неподходящий для этого момент. Замедляясь, останавливаясь, и продолжая вновь. Като хотелось его прибить, однако, вместо того, чтобы сделать это, он лишь напряжённо царапал спину напарника руками, прижимаясь к нему всё ближе. — Камбэ, пожалуйста… не останавливайся! Но Камбэ остановился. Снова. На этот раз, не выходя, а оставаясь глубоко внутри чужого тела. — Тогда признайся, скажи, что тебе нравится. — Мне нравится… И детектив не выдержал. Дёрнулся, охваченный нестерпимой судорогой, обвивая корпус партнёра ногами, не давая ему отстраниться, и мгновенно падая мокрой от перенапряжения спиной на скользкую шёлковую простынь. Всё закончилось. Так он подумал. А ещё Хару подумал о том, что нужно было слушать начальство и брать отпуск… правда все эти мысли довольно быстро покинули его голову, сменившись взволнованным осознанием того, что Дайске по прежнему находился внутри его тела и выходить, кажется, не собирался. — Стой… опять? — Тебе же нравится… — А если кто-нибудь из группы захвата… — Не зайдёт, я им заплатил. — Твои деньги не решают любые вопросы! — Деньги решают всё.