Сразить всех чудовищ, убить всех врагов

*** Торговец высыпал перед беловолосым пригоршню серебряных монет: - Достанешь - получишь ещё столько же! Геральт ухмыльнулся. К нему прежде уже обращались с намерениями выторговать шкуру, или копыта, или волосы из гривы и хвоста этой твари. Вот только чтоб отправиться за ней, следовало обратиться к Аваллак’ху, а здесь и сейчас ведьмак не шибко горел желанием снова видеть эльфа. - Ну, когда тебе ещё столько перепадёт? – взмолился торговец, - Ну, что тебе стоит? Геральт медленно сгреб со стола монеты и так же неспешно высыпал их обратно на деревянную поверхность. Серебряные кругляшки звонко заскакали меж рук беловолосого. И впрямь, ну, что ему стоит поймать келпи?.. *** Сегодня было очередное отпевание. Клирос ещё не успел спуститься во внутренний двор аббатства. У гроба не было даже родственников усопшего. Только отец Карден, возложивший четки на закрытую крышку. Плачущий Монах бесшумно приблизился к приемному отцу, украдкой косясь на гроб: - Почему крышка закрыта? Паладин одарил воспитанника долгим тяжелым взглядом, а потом, забрав чётки, молча приподнял крышку. Ланселот заглянул в открывшуюся щель. Внутри лежал совсем ещё юный паренек. Лицо покойника было умиротворенно-бесстрастным, а вот воротник кое-как прикрывал разорванное чудовищными клыками горло. За спиной Кардена послышался всхлип. Паладин и Монах обернулись. К ним подошла мать убитого. - Я прошу вас, отче, пусть он, - женщина, давясь подступающими рыданиями, указала на Плачущего, - … Пусть он убьет тварь! Это ведь его долг!.. Отец Карден опустил крышку обратно и тихо отозвался: - Он принесет мертвое чудовище к вашим ногам, моя леди. Больше оно никого не убьет. Монах обошел гроб, стараясь сквозь запах тлена услышать то, что дало бы ему ответ на вопрос – чьи клыки располосовали глотку мальчишки. И почувствовал едва уловимый запах тины. - Он с друзьями сбежал купаться на озеро, - женщина вновь всхлипнула, - А потом из-под воды вынырнула лошадь… Ланселот скрипнул зубами. Келпи. Только келпи здесь не хватало!.. *** Эльф рассмеялся, впрочем, не отказывая ривянину в своих услугах: - Серьёзно? Поймать келпи? Сколько же тебе пообещали заплатить за такую мелочь? - Я бы посмотрел, как ты улепётываешь от этой «мелочи», - беззлобно огрызнулся беловолосый, - Если прямо сейчас прекратишь болтать и переместишь нас, возьму тебя в долю! Аваллак’х пожал плечами: - Даешь слово, что это не займет много времени?.. *** В отличие от людей, Монах знал: келпи – не нежить. А просто вечно голодные фэйри-одиночки. Ну, то есть, нечисть, конечно. Только вполне осязаемая. А ещё Ланселот знал, что их удобнее всего выслеживать в тёмное время суток. Осень выдалась теплая и сухая. Солнечный вечер мягкой кошкой разлегся по всему видимому пространству деревни. Плачущий Монах, кутая меч в край плаща, пересек порог трактира, тут же направляясь к стойке. Трактирщик, протиравший кубки, узнав необычного гостя, тут же услужливо отозвался: - Чего желает мой Плачущий гость? Нужно было скоротать время до темноты. Так почему бы и нет? - Кружку пива, - жесткая ладонь убийцы легла на стойку, выкладывая несколько монет. Трактирщик засуетился, наполняя гранёную кружку пенным напитком. Дверь трактира скрипнула. Ланселот боковым зрением отметил вошедшего мужчину с двумя мечами за спиной. Тот, сняв капюшон, проследовал вперед и уселся на противоположном конце стойки трактирщика. Монах по привычке принюхался. Нет, кроме него самого, в помещении фэйри не было. - Медовухи! – послышался негромкий низкий голос незнакомца. «Что за позер?», лениво подумалось Плачущему. *** Этот мир, в который попали они с эльфом, был очень похож на их собственный. Во всяком случае, на первый взгляд. - Здесь говорят на языке бриттов, - предупредил Аваллак’х, - Что-нибудь знаешь? Беловолосый отмахнулся. Когда-то пытался выучить. Но вряд ли ему здесь понадобятся даже общие фразы!.. Эльф кивнул в сторону кромки леса: - Я пошел искать четырехлистную конюшину. Буду ждать тебя… - он махнул рукой по направлению к виднеющейся впереди деревне, - …В трактире. Оттуда отправимся восвояси. Услышал? - Услышал, - глухо отозвался Геральт и зашагал к деревне. До сумерек было ещё несколько часов. Отчего не провести их за чаркой-другой? Деревня бриттов оказалась довольно большой и густонаселённой. Люди на оживлённых улочках между уютными домами удивленно оглядывались вслед мрачному незнакомцу в плаще и с двумя мечами за спиной. Трактир, как и предполагал ривянин, располагался в центре, напротив церкви. И в это время суток, как надеялся ведьмак, должен был быть все ещё безлюдным. Беловолосый толкнул дверь и едва заметно с облегчением вздохнул. Никого. Только одинокая мужская фигура в плаще у стойки трактирщика. Геральт приблизился, покосившись на потенциального собутыльника. «Однако, ну и рожа!», пронеслось в голове ведьмака, когда тот увидел странные полосы в виде багровых следов от слёз на лице незнакомца. *** Плачущий Монах вышел на берег озера. Келпи, в общем-то, слишком уж блистательным интеллектом никогда не были обременены, и способны повестись на самую очевидную приманку. Ланселот пересчитал стрелы, вытащил одну из колчана, закатил рукав на левой руке, сделал аккуратный надрез на коже выше запястья, там, где он не мешал бы движениям, да и свесил располосованную руку в тёплую осеннюю воду. По поверхности тут же поплыли темные полосы крови. Дух озера не заставил себя ждать. Всплеск. Ещё всплеск. В темноте меж небольших волн, нагоняемых ветерком, показались сперва острые лошадиные уши, а потом и вся горбоносая морда. - Ну же, крошка, - Плачущий вытащил руку из воды и спустил рукав, зажимая порез, - Иди к папочке!.. Келпи недоверчиво фыркнул, выглядывая из-под воды теперь уже по грудь. * Геральт тихо раздраженно рыкнул. На келпи – на его келпи! – уже кто-то охотился. И кажется, это был тот самый мрачный хрен из таверны. - Да мать твою! – беловолосый, передвигаясь настолько бесшумно, насколько был, вообще, способен, стал огибать незваного охотника по широкой дуге, пробираясь к берегу чуть поодаль. Адская лошадка должна достаться только ему. Иначе не видать звонких монет ни ему, ни эльфу. Тварь надо было брать. Геральт опрокинул в себя содержимое пузырька с «Кошкой», проморгался, привыкая к обострившемуся зрению, шагнул на замшелый камень над берегом и вгляделся в колышущуюся гладь озера. Кажется, тот, другой охотник, решил сразу выложить все карты, приманивая келпи на собственную кровь? * Обоняние Монаха тут же доложило: он здесь не один. Ланселот мысленно выругался, тут же оглядываясь, стараясь, впрочем, не выпускать из виду плывущего прямо к нему хищного коня. Ну да, конечно. Тот самый позер из таверны, с белыми волосами и нездорово желтым взглядом. - Шел бы ты отсюда, - зашипел Плачущий в темноту. - У тебя, что, монопольное право на отлов келпи? – недовольно отозвалась темнота. Лошадка коснулась копытами дна, и теперь уже не плыла, а с голодным фырканьем шла к берегу. Ланселот положил стрелу на тетиву. * Вот ещё! Не хватало только сцепиться за шкуру этой скотины! Геральт сплюнул. Несколько мгновений подождал, пока келпи подойдет на достаточно близкое расстояние, а потом быстро сложил пальцы в Аксий. Ровно в эту же секунду Монах спустил стрелу. Серебряный наконечник впился в глазницу странно замершего на месте келпи. Тварь, всхрапнув, несколько мгновений стояла, покачиваясь, а потом рухнула на бок, наполовину скрывшись под водой. Ланселот бросился к тонущей туше. Ему наперерез тут же выскочил беловолосый. - Да какого хрена! – ведьмак натурально зарычал, - Тебе, что, больше всех надо? - Во-первых, да! – Плачущий выхватил меч, оскаливаясь в ответ, - А во-вторых, он убит МОЕЙ стрелой! - Но обездвижил тварь я! – Геральт тоже обнажил меч. Тот, что для людей. - Тебе бы убраться, - Ланселот сощурился, окидывая взглядом противника с ног до головы. Крупный. Очевидно, физически сильный. Но он, Монах, и не таких отправлял в пекло. - Не вынуждай меня убивать тебя, - беловолосый попытался дать последний шанс сопернику. Однако, тот им не воспользовался. Лезвия мечей звонко скрестились. И с первого же удара ривянин понял, что перед ним не человек. То же самое осознание пришло и к инквизитору. Беловолосый – фэйри? Но… Он совершенно точно не имел запаха, характерного для Небесного народа. Пепельным он тоже, впрочем, не был. Выпад, другой, ещё и ещё – они закружились, не успевая наступать друг на друга, но и не пятясь. А скорее, в дикой пляске не на жизнь, а на смерть, поворачиваясь сперва по часовой стрелке, потом противосолонь. Подстёгиваемый азартом и здоровой злостью, ведьмак выхватил второй меч. Противник был абсолютно неестественно ловок. - Ты, что, мать твою, котолак? – бросил ривянин, занося над головой серебряный клинок. Плачущий Монах, гибко уворачиваясь от просвистевшего в миллиметре от его лица лезвия, фыркнул, делая ответный выпад в открывшийся бок противника: - Я – христианин, остальное не важно!.. Геральт отшатнулся, чтобы тут же, с хищной усмешкой занося оба меча, обрушить их на соперника: - "Остальное"? Значит, ты такой же, как и эта тварь? Ярость захлестнула Ланселота с головой. Да как он смеет! Монах стойко принял собственным лезвием удар обоих клинков оппонента, выбивая из руки того серебряный. Ривянин зашипел, на миг отступая, чтобы тут же возвратиться – предварительно начертав в воздухе Квен. Плачущий Монах уже успел понять, что перед ним кто-то, вроде друида, использующий телекинетические фокусы, с помощью которых и был обезврежен келпи за секунду до того, как его сразила стрела Ланселота. Но Монах с подобным ранее никогда не сталкивался. И как любое существо, испуганное неизвестностью, Плачущий позволил себе пойти на поводу у инстинкта самосохранения. Пепельный вскинул руки, словно отгораживаясь от сгустка разрушительной энергии, направленной против него беловолосым соперником. Шаровая молния Знака буквально лоб в лоб встретилась со стеной зелёного огня. Ривянин тут же припал к воде, пропуская пламя фэйри над собой и глядя на противника с… восхищением. Плачущий Монах – в который раз за последние несколько минут – выругался про себя. Ему нельзя было идти на поводу у своей истинной сущности! Никогда! Если об этом узнал бы Карден… Но Кардена здесь не было. Зато был ведьмак, поднимающийся из воды. Геральт не стал вновь заносить клинок над головой Монаха. Ланселот стиснул зубы. Вот тебе и христианин. Неловко вышло. - Зачем тебе келпи? – ведьмак толкнул носком сапога тушу уже давно мертвой твари. - Он загрыз единственного сына одной из вдов в деревне, которая приютила тебя и меня, - мрачно отозвался Монах, - А тебе? - Мне за него уже заплатили. Плачущий окинул келпи взглядом: - Тогда я заберу голову. Ривянин кивнул. У келпи копыта были с характерными перепонками, тянущимися от пятки до бабки. Даже если он привезет торговцу безголовую тушу, ничего не нужно будет доказывать, всё очевидно. Да и нет в лошадиной голове с клыками и змеиным языком тех целебных внутренних органов, из-за которых, собственно, и нужен был дух озера торговцу. Беловолосый протянул широкую ладонь: - Геральт. - Ланселот, - Монах ответил на рукопожатие. *** Эльф зашипел на ведьмака, глядя, как тот неуклюже подтаскивает обезглавленного келпи к готовому вот-вот открыться порталу: - Ты почему так долго? Геральт не ответил. Обернулся на деревню, глядя, как в сторону опушки на вороном коне, придерживая сочащийся кровью келпи мешок у седла, удаляется Плачущий Монах, и задумчиво проронил: - Нормальный мужик. Могли бы дружить. ***