Феликс проснулся. Хотя, скорее, просто начал почти осознанное существование. Перед глазами нещадно плыло. Хотелось блевать. С протяжным «бляя-а-а-ать» в голове он сполз с кровати и еле донес себя до ванной, где на тумбочке лежал контейнер с лекарствами. Нашарив нужную упаковку, он трясущимися руками достал блистер и долго водил по нему пальцами — все ячейки оказались пусты. Проревев следующее «блять» уже в голос (о чём он несказанно пожалел сразу же, так как звук получился громким, бьющим в голову) он облокотился на раковину и включил ледяную воду. Холод немного укрепил связь с реальностью, и Феликс, придерживаясь за стену, вышел в коридор. В квартирке было тихо и ожидаемо пусто — её хозяин уже давно ушел. Волшебник тяжело застонал и уставился на часы, собирая неровные чёрточки в знакомые числа. Числа показывали четверть десятого, из-за чего Феликс застонал ещё раз, наполняясь желанием лечь и скончаться на том самом месте, где он стоит. Он вдохнул и двинулся дальше, одеваться и искать телефон. Пуговицы отчаянно ускользали из-под пальцев, поэтому волшебник психанул, вывел пасс рукой, после которого рубашка, кажется, худо-бедно застегнулась так, как ей было положено, но это было ошибкой — в виски сразу будто ударили молотком, в ушах раздался характерный звон. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание Феликс понял, что звон исходил от телефона в его руке.
— Ты живой? — раздался громкий голос в трубке, от чего Феликс поморщился и отпрянул.
— Нет, — прохрипел он. — В твоей сраной квартире кончились сраные таблетки.
— Совсем плохо? Трансгрессировать сможешь?
— Я сейчас чуть не отключился от того, что попытался застегнуть пуговицы, ты как думаешь, долетит ли хоть часть меня до сраного ведомства?
— Я пришлю за тобой, — коротко ответили на том конце провода и положили трубку.
— Да кого ты пошлёшь, — попытался возразить Феликс, но наткнулся лишь на короткие гудки. — Сука.
Методичное матное перемывание костей звонившему немного примирило Феликса с реальностью, и он смог до конца одеться, залить в себя два стакана воды с каким-то холодным бутербродом между ними и кое-как собрать вещи, необходимые сегодня. Через пару минут раздался звонок в дверь, и волшебник пополз на выход. На пороге стоял парень в очках и той форме, что обычно носят уборщики в ведомстве. Феликс вопросительно поднял бровь.
— Семен Голицын, — представился парень и протянул ему руку.
Волшебник, не раздумывая, её пожал и очень скоро об этом пожалел — внутренности скрутило в тугой узел, а сознание откинуло куда-то далеко из тела. Пришел в себя он в какой-то темной каморке, склонившись над ведром для мытья полов. Семён молча стоял рядом, сложив руки на груди, и ждал. Когда Феликс, проблевавшись, попытался встать, парень протянул ему руку и рывком поднял на ноги. Волшебник с шумом втянул воздух и замер, пытаясь выпутаться из наступившей в глазах тьмы.
— Ну чё, порядок? — буднично спросил Семён.
— Я его заживо закопаю, — вместо ответа просипел Феликс и вышел из каморки.
Оная оказалась складом инвентаря для уборщиков, расположенным в самом конце рабочего коридора. Голицын вышел следом, легко подтолкнул волшебника и кивнул на дверь неподалеку. Феликс бросил тихое «спасибо» и по стеночке пошёл в сторону указанного кабинета. Обстановка отказывалась появляться в памяти как что-то конкретное, поэтому он рассудил, что это был один из коридоров самого дальнего крыла ведомства, где располагается архив. У двери его настигла стайка бумажных самолётиков, которые сотрудники использовали вместо почтовых сов. Проигнорировав их настойчивый свист Феликс дернул ручку и вошёл в прохладный кабинет с парой заблаговременно занавешенных окон. За столом сидел Чижевский, который сразу оторвался от своих бумаг.
— А ты говоришь — не живой, — улыбнулся он.
— Убью тебя когда-нибудь, — Феликс рухнул на маленький диванчик у стены.
Мигрень, чуть притупившаяся до этого, потому что перед мозгом стояли конкретные цели: собраться, не откинуться в кладовке и дойти до двери, — с радостным звоном заполнила голову. Снова нещадно хотелось блевать.
— Здесь пока только тоник, если захочешь, но ты сам знаешь,
к а к хреново тебе будет, когда его действие кончится.
Феликс промычал в обивку дивана, и Чижевский расценил это как своего рода «спасибо».
Обычно в такие дни внезапной и невыносимо сильной мигрени адъютант Верховного Чародея брал срочный выходной, лежал дома и тихо чертыхался в ожидании, когда же наковальни в голове перестанут падать друг на друга. Помогали почему-то только немаговские таблетки, которые ему однажды дал Саша — до этого он перебивался различными зельями, которые хоть и снимали мигрень, но по прошествии их действия возвращали истощение с удвоенной, а то и утроенной силой. Поэтому раз в несколько месяцев, после стресса и слишком больших нагрузок, он стабильно брал отгул и лежал в квартире maman под её причитания и недовольные взгляды отца, пока кое-как не приходил в себя. С появлением в его жизни одного волшебника отгулы ограничивались одним, а то и вовсе половиной дня.
Сегодняшний случай, правда, был досадным исключением: приезжала дипломатическая делегация из британского аврората, и Феликс, соответственно его должности, был обязан присутствовать и вести активную деятельность во всех сферах, до которых его могла докинуть лёгкая рука Верховного Чародея, поэтому задержка даже на полчаса рисковала быть критичной.
Феликс с трудом перевернулся лицом вверх и подвинулся выше, так, чтобы голова была запрокинута на подлокотнике дивана.
— Окна и сигарету? —проницательно спросил Чижевский.
— Окна и сигарету, — согласился Феликс.
Советник взмахом палочки распахнул створки, впустив в кабинет прохладный воздух, и протянул волшебнику табак. Феликс благодарно прикрыл глаза.
— Надо бросать курить, Саша, — спустя время проговорил он.
— Конечно надо, Феликс, а то сколько можно, — в тон ему ответил Чижевский.
Дверь в кабинет открылась, впустив тонкую полоску света из коридора — в помещении горела одна лишь настольная лампа, чтобы не напрягать глаза. Оба волшебника поспешно замахали руками, пытаясь развеять сизую витиеватую дымку, которая успела собраться в помещении.
На пороге замер Семён, заинтересованно глядя на них.
— А я думал, здесь нельзя курить, — хмыкнул он и зашёл внутрь.
Но прежде, чем дверь успела захлопнуться, в щель влетел красный конвертик и устремился к Феликсу. Конвертик заорал голосом Верховного Чародея, поминая всё, в чем его адъютант когда-либо был повинен. Внизу конверта была неровная подпись «где ты госпади нам нужна помощь», оставленная, судя по характерным завитушкам, секретарем его Верховейшества. Феликс ещё на начале заткнул уши и повернулся к спинке дивана, спрятав лицо, и сел нормально только когда Чижевский взмахом палочки скомкал бумагу и отбросил её в мусорное ведро. Адъютант громко матернулся и рывком встал, сразу оперевшись на спинку стула.
— Принес? — спросил Чижевский и аккуратно обхватил адъютанта руками за плечи, чтобы тот не упал.
— Принес, — Голицын бросил на стол пачку таблеток. — Магия настолько бесполезная штука, что не может победить мигрень?
Феликс насупился, а Чижевский неопределенно махнул рукой. Кому ещё, как ни ему, знать о бесполезности магии в вопросах медицины.
— Спасибо, Сёма, — советник улыбнулся и похлопал парня по плечу.
Адъютант кинул в его сторону хищный взгляд, наскоро запихнул в рот таблетку и запил её водой.
— Подожди, ты пуговицу пропустил, — поймал его у самого выхода Александр.
Рубашка адъютанта была застегнута наискось, отчего топорщилась и лежала складками. Феликс ещё раз матернулся и принялся исправлять это недоразумение. Пуговицы подчинялись не лучше, чем полчаса назад, поэтому ему на помощь пришел Чижевский, в мгновение устранив беспорядок. Пока его пальцы аккуратно и быстро вправляли пуговицы в прорези, Феликс молча смотрел на него исподлобья, а потом вопросительно поднял бровь. Саша махнул рукой, мол, без разницы, и открыл дверь кабинета.
— Как говорится, с богом, — припечатал он напоследок.
— Не уверен, что он здесь поможет, — мрачно ответил Феликс в надежде, что ко времени его прибытия на рабочее место таблетка начнёт действовать.
***
— Так значит Сёма, — назидательно заметил Феликс.
— Это правда единственное, о чем ты хочешь поговорить сейчас? — раздражённо ответил Чижевский.
— Совершенно просто так интересуюсь, знаешь, — волшебник примирительно поднял руки, но продолжил сверлить его взглядом.
— Он очень толковый парень, между прочим. Даром что родители волшебники похлеще твоих, да брат такой же.
— Ты хочешь внушить мне доверие к нему из-за того, что нас обоих недолюбили в детстве? — Феликс фыркнул. — Скорее уж признак того, что у кого-то есть определенный типаж…
За последним словом ему в голову прилетела подушка, а следом и Чижевский, который схватил оную и принялся махать ей из стороны в сторону. После непродолжительной борьбы Феликс сдался, лег ничком на диван и поднял руки.
— Сирых и убогих не бьют, — философски изрёк он, пытаясь отдышаться.
— Ни тех, ни других поблизости не вижу, — хищно оскалился Чижевский и победно прихлопнул адъютанта подушкой по лицу.
а а обиды будут недолгими
