***
Кёнсу отключил телефон и перебрался на кресло-каталку, которую достали для него Чунмён и Исин, стажировавшиеся к госпитале. Нужно было заварить себе чай, который согревал и восстанавливал сорванные связки. Говорить пока было тяжело, хорошо, что горячую еду можно было заказать не пользуясь голосом, просто нажимая нужные кнопки в приложении. Весь день он валялся на диване и смотрел развлекательные шоу по телевизору, пил чай, глотал противовоспалительные и менял компресс на вывихнутых лодыжках. Одна была вывихнута не сильно и почти не опухла, правую ногу достаточно было подержать в покое пару дней и на неё худо-бедно можно будет наступать. Вторая же травмировалась сильнее, был сильный отёк и прилично растянуты связки и ей требовалось для восстановления до пяти недель. Кёнсу собирался помыть голову и переодеться к приходу электрика, но так и не смог нормально извернуться в ванной, чтобы намочить волосы. Лейку душа снять тоже не получилось, да и сил совсем не было. Поэтому он отбросил эту идею, какая вообще разница в чём встречать электрика? И теперь Кёнсу встречал гостя в толстовке с капюшоном и в лёгких пижамных штанах. Он открыл дверь и отъехал немного назад, пропуская мастера. Электрик оказался привлекательным высоким молодым парнем. Кёнсу пожалел, что решил не париться по поводу своего внешнего вида. — Здравствуйте, меня зовут Сехун. Я электрик. — Парню явно было неловко, потому что говорил он очевидные вещи. — Кёнсу, — прошептал в ответ хозяин квартиры и протянул руку в приветственном жесте. Сехун потер руку о штанину и наклонился, пожимая руку в ответ. Наклониться пришлось прилично. В итоге неловко стало обоим. Кёнсу ещё плохо умел управлять своими колёсами, поэтому сначала врезался спиной в косяк двери, ведущей в гостиную и только потом смог развернуться и заехать внутрь. Сехун быстро разулся, подхватил инструменты и пошёл следом. Он зашёл в широкую квадратную гостиную, слева стоял диван, справа шкаф и телевизор, за диваном был ещё один дверной проём, который вёл на кухню. Кёнсу как раз выезжал оттуда спиной и волок за собой табуретку. — Давайте я Вам помогу, — Сехун подскочил к парню и потянулся к ручкам каталки за спиной парня, но замер, спохватившись. — Можно? Кёнсу обернулся и уставился на длинные пальцы, остановившиеся за пару сантиметров от ручек. Он был не в том положении, чтобы пытаться кого-то отчитывать или брыкаться. Конечно, это было унизительно, но шипеть об этом было бы ещё более унизительно. К тому же раненому сердцу Кёнсу очень хотелось заботы и внимания. Поэтому он только вздохнул и кивнул, отпустив табуретку стоять на выходе из кухни. Сехун откатил его к окну, лицом к люстре и, подхватив табуретку, поставил её на середину комнаты. Он оглядел фронт работ. Казалось, работы тут немного. Люстра покосилась, слетел колпачок, который должен скрывать провода, нужно только немного подтянуть контакты и поставить всё на место. Он объяснил всё это хозяину дома и пошёл в подъезд, чтобы обесточить квартиру и приступить к делу. Кёнсу куда-то пропал, пока Сехун выходил. Местонахождение хозяина дома обнаружилось быстро, по шипению и звукам падающих баночек из ванной комнаты, которая находилась слева от входной двери и представляла из себя смежный санузел. Поэтому Сехун быстро бросился обратно к щитку, пустил электричество и несмело постучался в дверь ванной. — Кёнсу, с Вами всё в порядке? — Крикнул он. В ответ за дверью раздавались невнятные звуки. Сехун забеспокоился, что парню нужна помощь, а ещё ему стало стыдно. Наверное, стоило предупредить о том, что скоро везде погаснет свет, но неопытному, в первую очередь в плане общения с клиентами, электрику казалось, что это было очевидным. Сегодня был его первый день в качестве работы электрика. На прошлой неделе, он жил ещё совсем далеко от Сеула, а вчера уже расклеивал объявления о своих услугах в ближайших кварталах от своей мастерской. А уже сегодня, на первом же вызове он так опозорился. — Извините, пожалуйста, что я отключил электричество без предупреждения. Я подожду, когда Вы выйдите. — В ответ раздался скрип, а потом стук металла о керамику. Поэтому, не раздумывая долго, распахнул дверь и влетел внутрь. Его глазам предстала весьма занятная картина: Кёнсу сидел спиной к ванной, без футболки и с почти сухой, но немного намыленной головой, видимо, до воды он так и не смог дотянуться. Вокруг него лежали баночки моющих средств, а в ванной валялась лейка душа, видимо, именно она наделала столько шума. Но не это заставило его замереть на месте. Россыпь родинок на молочной коже, красивая линия шеи и плеч, прекрасные и очень печальные глаза. Сехун стоял и наблюдал, как краска медленно ползла по щекам, ушам и шее парня, как пухлые губы сжимались в плотную линию и на то, как он яростно мотал головой, пытаясь сдержать слёзы. Сехуну не было жаль парня, явно не в том смысле, который унижает человеческое достоинство, но он прекрасно понимал, что вот так бывает. Бывают болезни и бывают ограничения. Но он явно был зачарован этим созвездием родинок, которые, возможно, были паутиной для его хрупкого сердца. Поэтому, решившись, Сехун шагнул в комнату, сел на край ванной и тихо спросил: — Можно я тебе помогу? — Сехун как-то внезапно перешёл на «ты» и это казалось очень естественным. Но Кёнсу округлил свои красивые глаза и ещё резче замотал головой. — Выйди, пожалуйста. Не нужно меня жалеть. — Прошептал Кёнсу. Шёпот получился свистящим, возможно, так Кёнсу кричал. — Я знаю, что всё это выглядит странно и тебе неловко. Но, пожалуйста, не прогоняй меня. Я правда хочу и могу тебе помочь. Ты ведь собирался помыть волосы, верно? — Кёнсу кивнул, глядя настороженно и немного зло. — Я делаю это не из жалости, а потому что понимаю, что случаются не лучшие времена. И в такие минуты мы не должны отказываться от помощи, которую нам предлагают добрые люди от чистого сердца. — Кёнсу на это хмыкнул и немного расслабился. — Пафосно получилось, да? — Кёнсу поводил рукой, мол, типа того, и улыбнулся. — Можно? Пожалуйста. — Кёнсу несмело кивнул и Сехун улыбнулся в ответ, понимая, что капкан захлопнулся, такой очаровательной улыбки он не видел ещё никогда в своей жизни. Он снял лейку душа со стойки и намочил парню волосы. Они были очень жёсткие и приятно перекатывались между пальцами. После этого он хорошенько взбил пену, нежно массируя кожу головы. Если ноги Кёнсу были в порядке, тогда бы его пальцы вытянулись и напряглись от удовольствия. Ощущения были очень приятными, разум расслаблялся и уже не было так стыдно. Сехун смыл пену и спросил которое полотенце тот использует для волос, после чего протянул тому тёмно-синее пушистое полотенце, которое висело высоко на вешалке на двери. — Мне нужно будет снова обесточить сеть, поэтому, могу я отвезти тебя в комнату с окнами? — Кёнсу снова кивнул и показал, что хочет оказаться в спальне, дверь в которую располагалась напротив ванной комнаты. Сехун отвез его к двери, но проходить не стал. Ему хватило и того, как красочно он представил, как выдавливает немного геля для душа на губку и медленно ведёт ею по шее Кёнсу, по его трогательным ключицам, соскам и мышцам груди. Сехун встряхнул головой и растрепал волосы. Пора заняться работой. Он снова отключил электроэнергию в квартире и забрался на табурет. Подтянул контакты и поставил на место колпачок люстры, чтобы снова спрятать провода. После чего снова включил электричество и нажал на выключатель. Ничего не произошло. Сехун нахмурился и забрался обратно на табуретку, доставая из кармана индикатор напряжения. Индикатор загорелся красным, значит ток был. Он посмотрел на лампы. Спустился и снова нажал на выключатель. Отставил табуретку. Его роста хватало, чтобы проверить три лампы, которые были на люстре. Лампы были энергосберегающие. Первая лампа выкрутилась без проблем. Со второй пришлось повозиться. Она открутилась вместе с юбкой патрона. С керамическими патронами так нередко бывает, но ставить их проще, поэтому многие не заморачиваются над подключением пластиковых патронов. Сехун тронул последнюю лампу, та открутилась быстро и тоже с юбкой патрона. В комнату въехал Кёнсу, на его коленях лежали лампы, волосы были ещё влажные, а чёрная обтягивающая футболка демонстрировала ключицы и подчёркивала красивую фигуру. — Я услышал, что ты выкручиваешь лампочки. — Прошептал Кёнсу, слегка улыбнувшись. Выглядел он более уверенно и окончательно очаровательно. Сехун с трудом отвёл глаза, чтобы перестать его разглядывать. Громко и совершенно непривлекательно заурчавший желудок Сехуна немного разрядил обстановку. Он рассмеялся и взъерошил свои светлые волосы на затылке. — Из-за внезапного разрыва контактов лампочки могли перегореть, поэтому хорошо, что у тебя они есть в запасе. Ещё два патрона вышло из строя, но это не проблема, обычно я ношу их с собой на всякий случай. Так что быстро их тебе заменю. Он опустился к сумке с инструментами и начал рыться в поисках патронов белого цвета. Остался только один. Он поднял голову, вздохнув и закатив глаза, и понял, что теперь оказался с Кёнсу на одной высоте. Сехун снова завис, а Кёнсу смотрел непонимающе. — У меня остался последний патрон, — с досадой пробормотал он, на что Кёнсу тихо хихикнул. — Звучишь прямо как герой боевика. Потом они смеялись, глядя друг на друга. Сехуну очень сильно хотелось поцеловать этого парня. С ним такого никогда ещё не было, он даже не был сторонником поцелуев на первом свидании. Вот почему он сбежал слишком поспешно, хотя вполне мог настроить две из трёх ламп. Он загуглил ближайший магазин товаров для строительства, чтобы купить недостающую деталь. Живот снова урчал. Поэтому, когда возвращаясь в квартиру Кёнсу он столкнулся с девушкой из доставки, то проводил её очень голодным взглядом. Возможно, в её огромном рюкзаке всё ещё была еда. Когда он поднялся на нужный этаж, дверь была приоткрыта. Поэтому, заходя, Сехун громко крикнул: — Кёнсу, я пришёл! — И это получилось так естественно, что Сехун представил, как было бы хорошо каждый раз, возвращаясь с работы говорить эти слова. Кёнсу не откликнулся. Но ничего, к этому можно было привыкнуть. Честно говоря, Сехун ещё никогда не влюблялся вот так и ни с кем не встречался, всю свою юность посвятив заботе о тёте, которая приютила их с хёном после смерти родителей. Когда хён вырос, он переехал в Сеул, поэтому забота о больной тёте полностью легла на его юные плечи. Вот почему все эти чувства были такими будоражащими для парня. Сехун погрузился в свои мечты, а руки тем временем сами собой заканчивали работу. Он так погрузился в себя, что не заметил, что Кёнсу наблюдал за ним всё это время, сидя в дверном проёме. Но когда он подошёл к выключателю, который находился прямо у двери, ведущей в гостиную, за спиной раздались хлопки. Сехун обернулся и улыбнулся Кёнсу: — Ну что, хозяин, принимай работу! Кёнсу поманил его на кухню, где оказался накрытый стол. — Спасибо, — прошептал Кёнсу, говорить всё ещё было тяжело, но он добавил, — ты выглядел голодным. — Я тебя сейчас поцелую, — слова вырвались прежде, чем Сехун подумал. Он всегда так говорил от переизбытка эмоций, но обычно было очевидно, что говорил он это не в прямом смысле. А вот Кёнсу задержал дыхание, втайне надеясь, что этот светловолосый красавец скажет своё коронное «Можно?» — В смысле, я очень голодный! — Быстро перевёл тему Сехун, а хозяин дома снова хмыкнул и повёл рукой, мол, присаживайся, это всё твоё. Они ели вместе. Сехун много говорил, чтобы заглушить неловкость, рассказывал о том, что в ближайшие три недели обещали дожди; о том, что переехал совсем недавно и ещё не успел завести друзей и даже об особенностях патронов. Кёнсу больше слушал, только однажды вставив в монолог Сехуна его же цитату, изображая при этом крутого Рембо: “ У меня остался последний патрон». И несмотря на то, что Кёнсу был молчалив, его молчание не тяготило, а ощущалось уютным. Уходя, Сехун спросил может ли он заглядывать к Кёнсу иногда, ведь то, что у него в этом городе не было друзей — было чистой правдой.***
Сехун заглянул к Кёнсу уже в конце недели. Субботний дождливый вечером. Кёнсу всё так же сидел на коляске, но выглядел значительно бодрее. — Рад тебя видеть, Сехун. — Сказал парень при встрече. Его голос оказался низким и бархатистым, Сехуна будто прошибло электрическим разрядом. — Ты… — только и смог сказать он. — Да, я умею говорить, — рассмеялся Кёнсу, посылая миллионы электрических разрядов гулять по позвоночнику Сехуна и щекотать его затылок. — А ты думал, что я по жизни шептун? На неделе они обменивались сообщениями в мессенджере и поэтому Сехун ещё ни разу не слышал его голоса вот так в полной мере. — Прости, — ответил Сехун, — расскажешь, что с тобой случилось? Они снова сидели за кухонным столом, в этот раз Кёнсу заказал пиццу. Они пили пиво и поглядывали друг на друга. Сехуну не терпелось услышать его историю, но похоже Кёнсу по жизни не был особо разговорчивым парнем. — Да, я знаю, я обещал тебе историю. Но на самом деле, ничего особенного не случилось. Меня бросил парень, поэтому я пошёл с друзьями в караоке и в итоге сорвал голос. — Рассказ был скомканным и неполным, но Сехун уловил в нём самое главное. — Тогда можно считать это свиданием? — Честно говоря, Кёнсу обожал в парне вот это «можно?», сказанное с надеждой в голосе. — Можно, — улыбнулся он. — Тогда можно я тебя поцелую? — Кёнсу правда надеялся на это, но совсем не ожидал. Сехун встретил его поломанным и с разбитым сердцем, но всё равно тянулся к нему и даже хотел поцеловать. Он смотрел в глаза Сехуну, наблюдая как нерешительность и лёгкая паника зарождаются на дне зрачков и понял, что, чёрт возьми, да! Да, конечно, можно! — Я уже думал, что ты никогда не спросишь, — улыбнулся он. Сехун слетел со своего места, обошёл стол и опустился перед Кёнсу на колено. Провёл рукой по щеке, зарылся пальцами в волосы и приблизился к Кёнсу. Он целовал мягко и как-то неумело, робко касаясь губами губ парня. Кёнсу пришлось самому притянуть его ближе к себе и углубить поцелуй. Кёнсу отлично умел целоваться, Сехуну казалось, что он искрит, его тело вновь прошибло миллионами электрических разрядов. Ему казалось, что он падает в пропасть, возможно, он даже не отвечал, когда Кёнсу ласкал его язык своим, щекотал нёбо и чуть оттягивал губы, будто пробуя их, как самый сладкий десерт. От такого электрического поцелуя, мастера не спасло бы никакое диэлектрическое снаряжение. — Вау, — выдохнул он, когда Кёнсу прервал поцелуй и отстранился, облизывая раскрасневшиеся губы. Может быть Сехун и был большим и сильным, но хищником в этой комнате явно был хрупкий Кёнсу на своём кресле-каталке. Он массировал шею Сехуна и разглядывал восхищённого и одновременно растерянного парня напротив. — Расскажи мне больше о себе. Откуда ты? — попросил Кёнсу, ему было очевидно, что у парня мало опыта подобного рода вещах. И это было действительно любопытно, ведь он был таким красивым и общительным. Сехун ещё некоторое время заворожено смотрел на губы Кёнсу, но так и не решился потянуться за ещё одним поцелуем, поэтому встал на ноги и вернулся на своё место. — Я рос на Чеджу с тётей и хёном. — Приступил Сехун к рассказу, с присущим ему вниманием к деталям. — Родители работали в Сеуле и высылали нам деньги, чтобы мы ни в чём не нуждались. Но когда мне было тринадцать, а хёну семнадцать родители попали в аварию, а у тёти из-за переживаний случился инсульт. Мы ухаживали за тётей вместе с хёном, но когда ему исполнилось девятнадцать, он уехал в Сеул и снова открыл пекарню родителей. Здание по-прежнему принадлежало нам и после смерти родителей тётя сдавала его в аренду. Я продолжал учиться и заботиться о тёте, у неё была парализована рука и ей нужна была помощь по хозяйству. Мне с детства нравилось что-то мастерить и чинить, поэтому я окончил колледж и получил профессию электрика. Но пару месяцев назад у тёти снова случился инсульт и её полностью парализовало. Ей требовался постоянный уход в больнице и мы немного влезли в долги. А потом её не стало, а у нас даже не было денег на похороны. Тогда хён прилетел вместе со своим другом, который одолжил нам денег и мы смогли достойно проводить тётю. — Сехун опустошил бокал с пивом, заботливо налитым Кёнсу и продолжил. — Знаешь, до недавнего момента я не задумывался о том, нравятся мне парни или девушки. Я со всеми общался и дружил, но у меня никогда не было времени на близких друзей или сильную привязанность. Но кажется, я стал свидетелем зарождения чувств между хёном и его другом Чанёлем. Они абсолютно точно не были парочкой, когда прилетели помогать мне организовывать похороны, но что-то произошло между ними в этой поездке. И именно тогда я понял, что столько лет упускал из виду такой важный аспект жизни. — А как зовут твоего хёна? — Кёнсу уже знал ответ, но не мог не спросить. — Бэкхён-хён, а что? — Знаешь, я что-то устал сегодня. Мне нужно пораньше лечь и я собирался кое-куда поехать в ближайшее время. — Сехун растерялся от такой резкой перемены настроения Кёнсу. — Я сказал что-то не так? — Нет, конечно, дело не в тебе, я правда очень устал. — Если ты думаешь, что у меня какой-то фетиш из-за того, что ты в коляске… — Сехун. — Твёрдо перебил Кёнсу, — Давай ты не будешь сейчас говорить ничего такого, о чём впоследствии станешь жалеть, ладно? — Можно я позвоню тебе завтра? — Хорошо, — ответил Кёнсу, хотя уже решил, что отключит телефон и оставит его дома. Ему нужно было подумать. *** Следующим утром он арендовал койку в госпитале, где работали его друзья и записался на ряд оздоровительных процедур. Одним из вечеров они сидели на веранде, потягивая горячий шоколад из пластиковых стаканчиков. — А вдруг у него правда фетишь? — сказал Чунмён и ойкнул, получив подзатыльник от своего парня. — Я думаю, — спокойно начал Исин, — что он просто хороший парень, который понимает что значит оказаться в трудной ситуации. В конце концов он не виноват, что оказался братом парня, который увёл у тебя Чанёля. — По крайней мере, я теперь знаю, что Чанёль не врал мне о похоронах и сразу рассказал мне о своих чувствах к этому Бэкхёну. Мне правда стало легче после этого и я могу больше не считать его предателем и не держать обиду. — Но что на счёт Сехуна? Он правда очень милый парень, судя по твоим словам, — не унимался лучший друг. — Я хочу полностью восстановиться, прежде чем поговорить с ним обо всём этом. Кёнсу был настроен решительно, он хотел полностью встать на ноги за эти две недели. В прямом смысле этого слова. *** Когда Сехун вернулся домой, он первым делом зашёл в пекарню. В это время она была уже закрыта, Бэкхён снимал кассу, а Чанёль собирал с прилавка непроданную выпечку, чтобы завтра выставить её по сниженной цене. Сехун сразу поделился с парнями всем тем, что произошло с ним за эту неделю. Бэкхён заварил младшему чай и гладил по голове, как когда-то в детстве. А Чанёль был необычайно молчалив. Обычно парень много болтал и сейчас давно бы подбадривал и шутил, разряжая обстановку. Но вместо этого он выглядел мрачнее тучи. — Кёнсу сейчас передвигается на коляске? — уточнил он, нахмурившись. Он не был ему чужим человеком и теперь чувство вины сжимало сердце. — Да, он всегда на коляске, — понурив голову ответил Сехун, — но сегодня он мог говорить, хотя сильно повредил связки после того, как его бросил парень. — И вы с ним целовались, — голос Чанёля звучал угрожающе. — Ой, давай ты не будешь сейчас ревновать после того, как сам же его и бросил. Теперь хочешь бросить меня и вернуться к Кёнсу? — Не говори глупости, Бэк, — Чанёль притянул к себе своего парня и чмокнул в уголок рта. — Просто Кёнсу не чужой мне человек и, несмотря на то, что мы больше не пара, я всё ещё беспокоюсь о нём. Сехун выглядел ошарашенным и, открыв рот, переводил взгляд с одного на другого. — Что ж, Сехуни, кажется нам нужно сегодня обо всём поговорить. Чанёль, принеси соджу из холодильника. *** Кёнсу выписали из госпиталя в понедельник утром. Но выдали больничный ещё на одну неделю. Он зашёл к себе домой, принял душ, уложил волосы и выгладил чёрные брюки. Надел белый мягкий джемпер с высокой горловиной и достал из шкафа бежевый плащ. Ему предстояла важная встреча. Мало того, что ему нужно будет извиниться перед Сехуном за то, что он так надолго пропал, ему также предстоит встретиться со своим бывшим и его новым парнем. Хотелось выглядеть безукоризненно. Он прекрасно знал, где находилась пекарня, в которой работал Чанёль ещё тогда, когда они были вместе. Колокольчик на двери радостно возвестил о новом посетителе и Бэкхён, а это точно был он, выкрикнул: «Добро пожаловать!» Его слова не звучали как дежурная реплика, они звучали солнечно и тепло, как будто он был рад каждому посетителю, как хорошему другу. Не нужно было даже смотреть на бейдж, прицепленный на его груди, чтобы понять, что это был тот самый парень, который занял место в сердце Чанёля, вытеснив оттуда Кёнсу. — Доброе утро, — ответил он на приветствие. — Будете фирменный завтрак от нашего шеф-повара? Круассаны только что из печки, совсем ещё горячие. — Кёнсу с улыбкой помотал головой. Нельзя было противиться очарованию этого парня, он точно был родственником Сехуна. — Я пришёл увидеться с Сехуном. Будем знакомы. До Кёнсу, — он протянул руку в приветственном жесте и Бэкхён пожал её в ответ, потрясённо осознавая кто стоит перед ним. Бывший его парня и возлюбленный его младшего брата. Этот парень точно был не прост. — Где я могу его найти? — Сехун сейчас в своей мастерской. Нужно обойти пекарню справа, там есть вывеска. — Спасибо, — ответил Кёнсу, продолжая с любопытство разглядывать парня напротив. — Ты ведь не сделаешь больно моему брату? — Бэкхён выглядел напряжённо. — Надеюсь, он меня не прогонит, — улыбнулся Кёнсу. — Конечно, я не собираюсь делать ему больно, он мне нравится. И я хотел бы подружиться с тобой, раз всё так вышло и помириться с Чанёлем. Надеюсь, ты не против? — И мне не стоит ревновать? — Уточнил Бэкхён. — Только попробуй! — Рассмеялся Кёнсу. И тогда Бэкхён расслабился. Он почему-то был уверен, что они поладят. *** Кёнсу постучался в дверь, прежде чем войти. Но, видимо, мастерская была больше, чем казалось снаружи. На двери оказался такой же колокольчик, что и в пекарне. Кёнсу зашёл в помещение, плотно заставленное стиральными машинами, холодильниками и прочей техникой, которую сдавали в починку. На стенах были полки, заставленные деталями, на гвоздях висели шланги, мотки проволоки и удлинители. В глубине мастерской раздался шорох. — Добро пожаловать! Чем могу Вам помочь? — Сехун выглянул из-за высокого холодильника, на нём был тёмно-синий рабочий комбинезон, волосы были растрёпаны, а на лице была полоса машинного масла. — Привет, — просто сказал Кёнсу, — не помешал? Сехун был заворожен открывшимся перед ним зрелищем. Кёнсу нашёлся! Он сам пришёл к нему и стоял тут на своих ногах, выглядя при этом как чёртов принц из сказки. Кажется, он сказал всё это вслух, потому что Кёнсу рассмеялся. — А ты, получается, моя Золушка? — Кёнсу достал из кармана влажный платочек и стёр машинное масло с его лица. — Прости, что так внезапно исчез, мне нужно было хорошенько подумать и подлечиться. Ты простишь меня? — А можно… — Сехун замялся и опустил глаза. — Проси, что хочешь, — улыбнулся Кёнсу, — думаю, сейчас я готов на что угодно, чтобы ты меня простил. — Тогда можно я буду твоим парнем? — Я уже думал, что ты никогда не спросишь, — ответил Кёнсу, вновь даря такому очаровательному, и теперь уже своему парню электрический поцелуй.