Возьми мои руки, сожми их сильней

*** - Каллисто, ты сегодня свободен? - тихо, как бы невзначай, спросил Мастер. - Вы же знаете, Мастер, у меня сегодня нет клиентов. - Тогда… - Замените сегодня камеры, Мастер, - отчетливо, но очень тихо прошелестел Каллисто. - Да… Конечно, Каллисто. *** «…Он как-то по-особенному говорит - Мастер. Хотя я столько раз говорил называть меня по имени. Он мой ангел, единственный луч в моей темной, погрязшей в грехах душе. Он же - самый большой мой грех. Он знает, что я буквально молюсь на него, и в то же время он пользуется этим.… Сколько раз я бы не повторял его имя, сколько бы ни умолял отпустить меня, сколько бы ни проклинал… Ничего не изменилось. Он по-прежнему владеет мной, владеет безнаказанно.… И я рад этому. Он - единственный, кто может поддержать меня, потому что знает все мои тайны. И я рад, что он у меня есть… Каллисто.» (отрывок из дневника Мастера) *** Тем же вечером он пришел к нему в комнату, где их никто уже не смог бы достать. - Можно расчесать тебе волосы, Каллисто? - робко спросил Мастер. - Когда я тебе запрещал? - сказав это, он подал ему деревянный гребень и повернулся к нему спиной, - Прошу. Медленно, прядь за прядью, Мастер брал его белоснежные локоны и проводил по ним гребнем. Он знал, что Каллисто не нуждается в расчесывании волос, но сам процесс нравился им обоим. Вдруг, сам не замечая того, он обхватил его сзади и прижался лицом к прохладной белой спине. - Что-то случилось, Мастер? – оглянулся №1. - Скажи… Ты ведь любишь меня… Правда, Каллисто? - Конечно, Мастер. - Скажи… Ты ведь никогда меня не бросишь… Правда, Каллисто? - Конечно, Мастер. - Даже когда я умру? Каллисто издал усталый вздох. - Откуда такие мысли, Александр? - Каллисто… - только и выговорил он в ответ. Когда тот повернулся, то заметил, что по щекам Мастера текли слезы. Модель №1 – он на то и первый, чтобы понимать настроение своего клиента с одного взгляда. Каллисто осторожно положил его на спину, поглаживая по голове. - Все хорошо, Александр. Все не напрасно, - шелестел он ему на ухо. Тот лишь открыл свои отливающие сталью глаза и уже покрасневшими от слез губами сказал: - Поцелуй меня. Каллисто сначала слегка прикоснулся губами к его лбу, потом поцеловал соленые глаза, щеки, потом впился в его губы.… Пока им обоим не стало чем дышать. - Каллисто… - тяжело дыша, прошептал Мастер. - Молчи. Медленно, он снял с него сначала рубашку, губами прикасаясь к его гладкой, холодной груди, к нежным соскам, к тонким ключицам.. Ему не надо было говорить, что делать, он давно уже знал, как заставить Мастера кричать от удовольствия. Вдруг он резко остановился. Волосы, которые только-только были аккуратно расчесаны, теперь спутанными прядями падали на тело Мастера. Тот широко открыл глаза в недоумении. - Что?.. Но закончить он не успел – Каллисто резко стащил с него брюки, создавая губами тонкую дорожку поцелуев ниже, к паху. Слегка коснувшись его напряженной плоти, он заставил его вскрикнуть от возбуждения. - Каллисто… Но ответа не последовало - только еще одно прикосновение холодных пальцев. Сначала он провел ими по члену, заставляя бежать армию мурашек по спине, а потом лизнул его горячим языком, усугубляя контраст. - Каллисто!.. Он не хотел тянуть, ведь оба уже были на пределе. Сейчас ему не нужна была ласка, ему нужна была резкая боль. Боль лучше нежных чувственных объятий. В них нет потайных углов, скрытых комнат, нет ни одной пяди пространства, чтобы скрыть правду. Боль как наказание. Боль как искупление. Боль как самая мучительная ласка. Мастер приглашающе раздвинул перед ним ноги, а Каллисто, зафиксировав своего партнера, взявшись за его плечи, медленно, помогая себе свободной рукой, вошел. Он двигался то слишком быстро, резко входя в него на всю длину, то медленнее, нежнее, вынимая член почти полностью, оставляя только кончик. Оба получали неземное удовольствие, и Каллисто возбуждался еще больше, слыша стоны и всхлипы любимого. Последняя судорожная дрожь прижатого тела проходит нервной щекоткой по каждой клеточке. И так хочется откинуть голову, подставить шею под усталые благодарные поцелуи, погладить рукой мокрое от пота бедро, почувствовать, как под пальцами расслабляются напряженные мышцы. Знать, что любовник все еще глубоко внутри делит с тобой последние мгновенья близости. Изогнуться, подставляя губы для поцелуя, и ощутить, как мягкий член выскальзывает из растянутого саднящего ануса, и простынь намокает от пролившегося семени. Полностью раствориться в ленивых ласках. И задремать, по-прежнему не размыкая объятий, откинувшись головой на теплое плечо. *** - Что ты думаешь по поводу Вика?.. - тихо спросил Мастер, уже приняв душ и вытирая влажные волосы. - А что я должен думать? - хмыкнул Каллисто, - еще одна выскочка в твоем арсенале. И до топ5 не дойдет. - Ой ли?.. Вместо ответа Каллисто насупился и резанул его взглядом светло-серых, нечеловеческих глаз. - Что такое, Ангел мой?.. - взволновано спросил Мастер, подходя к нему. - Ты в комнате у своего любовника и говоришь о другом мужчине! Как я могу не обижаться? - Ох, прости, Каллисто. Ты у меня - единственный, - и Александр зарылся в его белых волосах. *** «… Ты снова спас меня, Каллисто. Как всегда спасаешь - снова и снова. Своими поцелуями и объятиями. Так и быть, я поживу еще.… Совсем немного. Ради тебя…» (отрывок из дневника Мастера)