***
1888 год Взгляд Спидвагона замер на заборе, выложенным каменными кирпичами грязно-серого цвета, а именно, на трещине в одном из кирпичей. Рядом с этим забором только-что тренировались старик Цеппели с Джонатаном, но Роберт настолько ушёл в свои мысли, что не заметил их резкого отсутствия в его поле зрения. Он сидел на большом камне, поставив локти на колени и уложив голову в ладони, пока перед ним проходили несерьёзные бои между итальянским мастером и учеником-британцем, которые издавали забавные звуки втягивания воздуха при использования хамона. Изредка оттуда доносились одобрительные восклицания Цеппели, наподобие «Отлично, ДжоДжо!» или «Молодец, Джонатан!», но в основном это был звук ударов кулаков и разрезания ими воздуха. Спидвагон думал об их прошедших битвах, в частности об их с Джонатаном драке. Сказал бы ему кто-нибудь, что они с этим богатеньким аристократом станут лучшими друзьями, Роберт отправил бы этого человека в заведение для душевнобольных. Однако, всё довольно быстро изменилось: если раньше Спидвагон был лидером собственного окружения и имел почёт, то сейчас стоял на пару рангов ниже его спутников. Что бы не происходило, он почти всегда сидел сложа руки, просто потому, что не мог предложить ничего больше. Как бы он не хотел помочь, в битве с вампирами и зомби с лезвиями из шляпы победителем не выйдешь. От этого осознания на душе становилось гадко. Роберт очнулся от своего транса только когда его глаза начали слезиться из-за долгой остановки моргания и усилившегося ветра, и он быстро захлопал ресницами, смахивая слезинки с глаз. Перед его лицом неожиданно появилось лицо Джонатана, тяжело дышащего, но всё так же жизнерадостно и искренне улыбающегося. Спидвагон подскочил на месте, испугавшись внезапного появления мужчины и схватился за сердце. — Боже, мистер Джостар!.. Я чуть к праотцам не отправился, — он протёр рукой и без того сухой лоб. Капли пота стекали по оголённому животу Джонатана и его раскрасневшимся щекам, руки мужчины немного дрожали и всё ещё чуть светились остатками хамона, а его глаза сияли от активности. Спидвагону понадобилось немалое мужество для того, чтобы не опустить взгляд ниже пресса парня перед ним. — Прости, Спидвагон, я не хотел тебя напугать, — Джостар опустился рядом с ним, приняв такое же положение и спрятав взмокшее лицо в ладонях, — просто ты какое-то время смотрел на меня не мигая, я подумал, что с тобой что-то случилось. — Вы стояли передо мной? Клянусь, не заметил, — Роберт издал немного нервный смех и выпрямил спину, — а куда делся мистер Цеппели? Джонатан обернулся в сторону мощёной дорожки, усыпанной песком и ведущей в ближайшую деревню. — Кажется, он пошёл за припасами. Он никогда не отчитывается передо мной или кем-то ещё, ты же знаешь, — он натянул сползшие с рук перчатки повыше, после чего поправил задравшийся топ, — я уверен, что ты думал о чём-то важном, раз не заметил меня. Хочешь поделиться? Голос Джонатана не звучал настойчиво или любопытно, скорее он предлагал свою помощь по выслушиванию чужих проблем. Его слова всё ещё сопровождались широкой улыбкой, что ещё больше смягчало просьбу. — Ничего важного или стоящего внимания, мистер Джостар, не волнуйтесь, — мужчина обнадёживающе махнул рукой. — Хм, — Джонатан опустил глаза к своим ботинкам, насупившись, — хорошо. Просто знай, что ты всегда можешь поговорить со мной или мистером Цеппели. На последних словах, он будто вновь поднял взгляд, позволяя Спидвагону заглянуть в два мягких голубых озера, из которых не хотелось вылезать. Задержав свои глаза на чужих чуть дольше, чем следовало бы, Роберт быстро кивнул. Не то, чтобы он собирался загружать своего друга проблемами, но когда он так прямо предлагает свою помощь, не сделать этого очень трудно. Он заправил вылезшую из-под шляпы прядь волос за ухо и прикусил внутреннюю часть щеки. — Вы же знаете, что я иногда комплексую из-за своей… Скажем так, бесполезности. Просто минуты рефлексии и самокопания, ничего необычного. Джонатан немного разочарованно нахмурился, наклонив голову. — Что ты такое говоришь? Ты не бесполезен. — Я не обладаю никакими способностями и не владею хамоном, — Спидвагон пару раз стукнул каблуком по песку и хлопнул руками по коленям, — хотя старик Цеппели и не пытался меня учить. По каким-то причинам. А я просил, поверь, просил. Он не злобно поднял указательный палец перед своим носом и усмехнулся. — Пускай я и не могу помочь вам в битвах, но я хочу по крайней мере не быть обузой и помогать вам вне сражений. — Нам вполне хватает твоей помощи, Спидвагон, и ты никогда не был обузой, — Джонатан сжал губы. — Нет, вы не понимаете, мистер Джостар. Каждый раз, когда вы или старик Цеппели оказываетесь в опасности или в дюйме от смерти, я чувствую себя просто… Ненужным. Вы практически умираете у меня на глазах, а у меня нет возможности что-либо сделать, и так каждый раз, — Роберт начал растирать свои пальцы, стараясь снять напряжение и остановить словесный поток. Джонатан обеспокоенно встряхнул Спидвагона за плечи, заглядывая в глаза и заставляя съёживаться. — Ты делаешь всё, что в твоих силах и мы это очень ценим. Ты не сбежал при первой угрозе и всё равно следуешь за нами даже зная, что можешь умереть. К тому же, ты помог нам в битве с Таркусом и в особняке Джостаров. Ни я, ни мистер Цеппели это не забудем, слышишь? Ты один из самых смелых людей, которых я знал, — мужчина надавил большими пальцами на его плечевые кости, и Спидвагон скрипнул зубами. Этот парень определённо не умеет сдерживать свои силы, — тебе не следовало бы беспокоиться о подобном, но если тебя это так волнует, то я мог бы попробовать тебя научить. Если бы кто-то спросил Спидвагона, зачем тот последовал за Джонатаном, он бы так и не ответил. Просто потому что не знал ответа. Несомненно, его заворожило столь редкое в их дни чувство собственного достоинства и благородство, но было там и что-то ещё, что Роберт никак не мог объяснить даже себе. То, что вытворял этот наивный джентельмен, влекло и притягивало, и Спидвагон решил просто не сопротивляться. Джонатан немного смущённо улыбнулся, и Спидвагон был готов поклясться, что уши этого здоровяка покраснели. — Я не так хорош в хамоне, как мистер Цеппели, но мы ничего не потеряем, если попробуем, верно? Конечно, если ты хочешь. Я не стану тебя заставлять. Роберт восторженно поднял брови, вытягивая шею. — Однажды мы попробовали со стариком Цеппели, и он, кажется, промахнулся. Было такое чувство, будто кто-то потушил сигару о мой желудок изнутри, — услышав эти слова, Джонатан испуганно раскрыл глаза, и Спидвагон поспешил рассмеяться и похлопать мужчину по державшим его рукам, — не волнуйтесь, я ведь не умер. Кому-кому, а вам я полностью доверяю, особенно с тех пор, как вы спасли мою жизнь. Так что — почему бы и нет? Если вас это не затруднит, мистер Джостар. Словно маленький ребёнок, Джонатан практически вскочил на ноги, и, похоже, еле сдержался, чтобы также ребячески не захлопать в ладоши. Глаза его вновь заискрились с новой силой, когда он потянул Спидвагона за собой, схватив за оба рукава его классического костюма. Сердце мужчины растаяло, завидев этот детский энтузиазм. Отказать этому парню было бы преступлением, самым страшным, что Спидвагон совершал в своей жизни. Встав лицом друг к другу, Джонатан заговорчески потёр ладони, всматриваясь в руки Спидвагона и будто не зная, как к нему подступить, пару раз неловко попытался дотронуться до них с разных сторон. Роберт устало закатил глаза, прежде чем взять руки мужчины в свои, от чего Джонатан вздрогнул. Спидвагону оставалось только посмотреть ему в глаза, уговаривая успокоиться. Тот согласно кивнул. — Итак, хамон — это использование энергии солнца с помощью контроля твоего дыхания и напора крови в твоих сосудах, — Джонатан поменял их ладони местами, аккуратно вложив чужие руки в собственные и чуть сжал их. По размерам они решительно отличались. — Я знаю. Я слушал всё, что говорил старик Цеппели, когда вы с ним тренировались. На всякий случай — вдруг когда-нибудь научусь, — произнёс Роберт, расслабляя свои пальцы. — Тогда ты знаешь, как он работает, нужно лишь постараться. Тебе надо почувствовать энергию в своём теле, — Джостар несильно нажал на середину ладони друга, прямо на линию сердца, — постарайся сделать глубокий вдох, настолько глубокий, насколько вообще сможешь. Он показательно вдохнул, шумно и театрально. Повторив за мужчиной, Спидвагон почувствовал себя полнейшим идиотом, но присутствие рядом человека, находящегося в таком же положении, немного успокаивало и придавало уверенности. Он сделал по настоящему глубокий вздох, ощущая, что его лёгкие вот-вот разорвутся. — Отлично, теперь попытайся выпустить набранную энергию через свои руки, — сказал Джонатан, постукивая по чужой коже. Кивнув, Спидвагон начал медленно выпускать воздух, концентрируясь на своих венах, как Уилл учил Джонатана в начале их знакомства. Неожиданно, необычное чувство прошлось по его сосудам, будто что-то на самом деле произошло. Однако, через секунду, он понял, что это было лишь давление крови внутри, и то, только благодаря глубоком вдоху, заставившего венку на его виске вздуться, а лицо покраснеть. В ушах у него немного зашумело, и всё же, кроме этого ничего не произошло. Огорчённо прикрыв веки, Спидвагон покачал головой. — Ничего. Честно говоря, я не удивлён. Джонатан решительно сжал его запястья. — Ничего не получается с первого раза, нужно попытаться ещё раз. — По словам старика Цеппели, у вас всё получилось сразу же, — со смехом заметил Спидвагон, стараясь, чтобы это не выглядело как жалость или зависть, ведь ими это совсем не являлось. Джостар немного печально свёл брови. — Это не значит, что у тебя всё будет так. Просто попробуй ещё. Зная, что по-другому парень не оставит его в покое, переполненный готовностью и идеей, Спидвагон решил дать себе ещё несколько шансов. Пару глубоких вдохов привели к тому, что у Роберта заболела голова, но в его теле не было и намёка на изменение. Понимая, что результатов ждать не придётся, даже Джонатан потерял терпение. Нахмурившись, он быстро отпустил руки Спидвагона и резко снял свои перчатки, схватив ладони Роберта уже голыми руками. Это прикосновение ощущалось совсем по другому, кожа мужчины была тёплой и мягкой, быть может, от хамона, струящегося по его венам, а может, так было всегда, и Спидвагон, в свою очередь вздрогнул от этого касания уже сам. К счастью, Джонатан не заметил изменений на его лице, сосредотачивая внимание на своём дыхании. — Я дам тебе немного своего хамона, постарайся его удержать, ладно? — спросил Джостар, не поднимая глаз с его рук. Спидвагон немного испуганно кивнул, осознавая, что когда зрачки горят твёрдой решимостью, его друга уже ничто не остановит. Он сжал его руки, на этот раз крепко, и закрыл глаза, выравнивая вдохи и выдохи. Грудь мужчины начала мерно вздыматься, и тут же опускаться, когда его предплечья заискрились желтоватым светом, тихо потрескивая. Спидвагон никогда не был малодушным, но в ту секунду он по настоящему испугался того, что ему предстояло. Пальцы Джонатана нагрелись настолько, что Роберт мог обжечься, продержись он за них ещё несколько секунд, однако, в следующее мгновенье, вены Спидвагона словно наполнили раскалённой лавой. Боль потекла к самым плечам, и он, не выдержав, вскрикнул, упав на колени и вырвав свои руки из хватки Джонатана. Глаза его заслезились, а веко задёргалось, когда мужчина болезненно замычал, касаясь лбом холодного песка. — Спидвагон! Господи, Спидвагон, всё нормально? Джостар опустился к нему, положив одну руку на спину Роберта, другой схватив за колено. Спидвагон прикусил губу, сдерживая неприятные для слуха звуки. Мышцы мужчины размякли, и он почувствовал губительную слабость. — Не обижайтесь, мистер Джостар, — прохрипел он, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки, — но я сразу понял, что это плохая идея. Джостар ласково потёр его спину, наклоняясь так, чтобы увидеть его лицо. — Прости меня, друг, я не хотел причинять тебе боль. Наверное, я поступил очень эгоистично, пытаясь заставить тебя делать то, что тебе не под силу, — он снял ладонь с колена и мягко взялся за лицо Спидвагона, оглаживая его щёку большим пальцем, — мне нужно было послушать мистера Цеппели. Умоляю, прости меня, Спидвагон. Роберт окончательно сложился пополам, пока его мышцы продолжали непроизвольно содрогаться. Он не осилил задуматься над жестом его напарника, до сих пор ощущая тёплое прикосновение на своих скулах. Мысли Спидвагона стали слишком расплывчатыми, чтобы остановиться на какой-то из них. — Не извиняйтесь за мою неумелость, мистер Джостар, в том нет вашей вины, — прошипел Роберт, падая на бок и притягивая колени к груди, — а сейчас, если вы не против, я немного полежу. Мне нужно чутка отдышаться… Он постарался засмеяться, но слишком сильный вдох повлёк за собой лишь сухой кашель, а тот, в свою очередь, тупую боль в груди. Песок охлаждал его разгорячённую кожу, и встать уже не было сил. Спидвагон свернулся калачиком на земле, повторяя дыхательные упражнения раз за разом и пытаясь прийти в себя. Джонатан не осмелился просто оставить друга, да и идти ему было некуда, а потому он остался сидеть рядом с ним, согнув колени и оперевшись ладонями назад, боясь прикоснуться к измученному Роберту, и вместе с тем он постоянно поглядывал на него искоса, считая, что тот не замечает. Но Спидвагон заметил. Заметил, и уже давно. Он постарался вспомнить момент, когда начал смотреть на своего друга по-иному, с восхищением и теплотой доселе ему неизвестной. Этот человек представлял собой чистейшее благородство и доброту, храбрость и силу, но в то же время нежность в каждом своём слове или движении. Поступки, которые совершал Джонатан Джостар, были практически невозможны для обычного человека, он отличался своим юношеским максимализмом, который сам Спидвагон уже перерос. То, что Роберт чувствовал к Джонатану, было в первую очередь искренним, сердечным уважением. Кроме тех мгновений, когда его ощущения перерастали это самое уважение.***
Некоторое время назад От особняка Джостаров остались лишь обломки. Обугленные, повреждённые огнём обломки, найти маску среди которых не представлялось возможным, а Спидвагон, чёрт побери, пытался. Со сломанной рукой наматывать круги по руинам было куда труднее, но осознание последствий того факта, что каменная маска будет найдена кем-то другим, и та может быть используемой в совершенно недобрых целях, определённо давало мотивацию. С пожара прошло несколько дней, Джонатан изредка просыпался, но никого не узнавал из-за жара, ни медсестёр, ни самого Роберта, отчего у последнего болело сердце. Он абсолютно не понимал, почему так реагирует на человека, которого знает несколько дней, но его душевные крики при виде борющегося против могущественного чудовища ДжоДжо, говорили сами за себя. Это было так странно, проникнуться к незнакомцу симпатией и сочувствием, однако Роберт И. О. Спидвагон всегда оставался верен себе и делал лишь то, что считал нужным. Когда ноги понесли его вслед за Джостаром с самой Огр-стрит, он решил поддаться интуиции. И Господи, как же он благодарил себя за столь верное решение. Сейчас же Джонатан Джостар лежал без сознания, с множественными ожогами по всему телу и лихорадкой, терзающей его уже несколько дней. Роберт чуть не рухнул наземь, неся мужчину в ближайшую больницу и точно также был на грани сумасшествия, наблюдая за его потрёпанным состоянием. Ещё несколько раз потолкав каменные обломки носком туфли, он разочарованно заворчал себе под нос, твёрдо решив навестить Джонатана сегодня же вновь. Ведь по его мнению, тем, что может помочь, была добрая душа. Ею, к счастью, Спидвагон обладал. Поправляя перевязанную руку, он направился к больнице, надеясь на лучшее. Впрочем, его надеждам не было суждено сбыться. Уже шагая по коридору, он услышал посторонние звуки из палаты Джонатана. Из приоткрытой двери лился свет, хотя был вечер и ДжоДжо должен был спать. Задержав дыхание, Спидвагон тихо подошёл к двери, поддерживая себя тростью, и прислонился к проёму. Первым, что он увидел в светлой комнате, пахнущей медикаментами, была стройная женская фигура и такие же блондинистые, как у него самого, волосы, заплетённые в аккуратную причёску. Девушка старательно протирала спящего Джонатана влажной тряпкой, а её руки были покрасневшими от трения, словно она повторяла этот ритуал как минимум в сотый раз. Кто это может быть? Я её не знаю. Внезапно, Роберт заметил, как Джонатан медленно, но открыл глаза, оглядываясь вокруг себя. По его лбу стекала капля пота, а тёмные волосы были спутаны. Как только он взглянул на молодую женщину, стоящую возле него, он удивлённо раскрыл веки, словно вот-вот получит удар. Он очнулся! Происходящее дальше доставляло Спидвагону до ужаса странные и противоречивые чувства, когда Джонатан начал говорить с девушкой, и, хотя их разговор для Роберта был беззвучным, в их словах явно скрывалась давняя привязанность и более глубокие чувства, особенно, когда девушка упала на перебинтованную руку Джостара, а тот посмотрел на неё настолько ласково, что у Спидвагона спёрло дыхание. Он ощущал себя подозрительно счастливым и расстроенным одновременно, что сам Роберт воспринял это как первые признаки сумасшествия. У его друга был кто-то, кто мог о нём позаботиться, может быть, куда лучше, чем сам Спидвагон. Мог дать что-то, чего не мог Спидвагон. Только через время он понял, что это была ревность, вполне себе настоящая и угнетающая душу. Такие же противоречивые чувства он испытывал, когда человек, которого он уже любил всем сердцем, женился на этой самой девушке, и со спокойным сердцем уплыл в свадебное путешествие. Только вот Роберт был не спокоен, чувствуя острое желание поплыть за ними. И как сейчас, так и потом, в мыслях пронеслась фраза. Я ей не соперник.***
Месяц спустя За окном шумела гроза, раскатами отбивая свой устрашающий ритм, молниями проходясь по влажной от дождя земле. С улицы приятно пахло свежестью, но Спидвагону пришлось закрыть ставни, чтобы ненароком не впустить молнию и заглушить её громкий звук. Очередное сражение неплохо потрепало его друга, в это время пытающегося согреться красным сухим вином и огнём из камина. Достав бинты, вату и спирт, Роберт терпеливо дезинфицировал его раны, не обращая внимание на недовольное шипение и редкое рычание. Спидвагон был ранен сам, с наспех перемотанным торсом и болью в мышцах. Он помог ему снять сапог, чтобы обработать длинную рану на лодыжке, найдя себя в крайне странном и недостойном джентльмена положении. Но Спидвагон джентльменом не был. Джостар то и дело щурил глаза при каждом усиленном нажатии ватки, смоченной крепким спиртом и терпеливо ждал, пока друг обмотает его ногу бинтами. А Спидвагон без остановки извинялся. — Эй, Джоджо, повернись сюда, — произнёс мужчина, присев на полу, между ног Джонатана и аккуратно касаясь ссадины на его щеке. Тот послушно повернул голову в нужную сторону, и Спидвагон смог заметить хмельной огонёк в голубых радужках. Взгляд Джонатана помутнел и покрылся лёгкой плёнкой. Парень беспокойно осматривался в пыльной комнате, которую они сняли на ночь, чтобы переждать бурю, стараясь не смотреть Спидвагону в глаза. Он приметил это сразу. Настороженно нахмурившись, он легко коснулся чужого подбородка, вынуждая посмотреть на себя. — Вас что-то беспокоит, мистер Джостар? — спросил он, тут же опустив руку обратно на колено Джонатана. Зрачки мужчины скользнули к недопитому бокалу вина, и он спешно поднял его, сделав небольшой глоток, после чего шумно выдохнул. — Может быть… Я бы не хотел волновать тебя догадками, друг, — ответил он, водя пальцем по стеклянной ножке бокала. Сзади затрещало полено, сжигаемое пламенем в камине, и оба мужчины мгновенно повернулись в его сторону. Воздух в комнате стал сжатым и слишком тёплым. — Я не буду настаивать, если вы не хотите говорить об этом, — с лёгкой улыбкой сказал Спидвагон, откладывая алую от крови вату. Сжав для опоры колено друга, он попытался встать на ноги, но Джонатан резко схватил его за руку, вынуждая остаться на месте. Кожа Джостара была до странного горячей, будто охваченная лихорадкой. Возможно, это воздействие вина, а возможно и нет. Роберт удивлённо взглянул на парня, встречаясь с заворожёнными стёклышками, цвета озёрной воды. Джонатан смотрел на него не отрываясь, с раскрытым ртом, сжимая его руку настолько, что Спидвагон успел испугаться. — Мистер Джостар? — тихо позвал его Роберт, склонив голову вбок. Джонатан ещё несколько секунд просто смотрел на друга, и тому показалось, что он сейчас испарится под таким давлением, но мужчина всё же ответил. — Кое-что мучает меня уже некоторое время. С тех пор, как я увидел тебя в Лондоне, — проговорил Джонатан, и кровь Спидвагона прилила к вискам, — раньше я думал, что мне показалось… Он приблизился вплотную к чужому лицу, и Роберт смог ощутить тёплое алкогольное дыхание на своём подбородке. В лазурных глазах танцевало пламя свечи, и Спидвагон видел в этих маленьких зеркалах собственное отражение. — Но, сейчас, когда я вижу его вблизи, мне кажется, что я узнаю этот шрам, — тихо произнёс Джонатан, наклоняясь ниже, к лицу Спидвагона, — это далёкое воспоминание из моего детства. — Неужто? Интересно послушать, — несерьёзно ответил мужчина, приподняв угол губ в саркастической ухмылке. Не может ведь такого быть, да?.. Он думает так до тех пор, пока Джостар осторожно не опускает руку на его щёку, укладывая чужое лицо себе в ладонь. Кожу обожгло огнём, и Роберт тяжело вздохнул. — Мне тогда было девять лет, — практически шептал Джонатан в губы другу, — я в очередной раз сбежал из дома, когда Дио вновь выставил меня дураком перед отцом. Я шёл по улицам Лондона. По самым глубоким его закоулкам…***
1878 год Спидвагон твёрдым шагом двигался впереди всей группы. Уже в юном возрасте он стал лидером, быстро ощутив сладкий привкус власти, пускай и столь незначительной. Чувствовать восторженные взгляды на своей спине было до жути приятно, это алчное, греховное ощущение уже в который раз заползало в его голову. Несколько мальчиков его возраста пьяно переставляли ногами, медленно следуя за ним. Напившись дешёвого пива, им ничего не оставалось, кроме как плестись по промёрзлым улочкам и петлять по закоулкам, придерживаясь за кирпичные стены. Отовсюду слышались нетрезвые смешки и восклицания, и один лишь Спидвагон мог адекватно мыслить, не выпив ни капли. Он привык контролировать ситуацию. Кто-то явно валящийся с ног опёрся о его плечо, приобняв за шею и тем самым помогая себе не упасть, и Роберт раздражённо хмыкнул, но сбросить товарища не решился. Он практически нёс парня на спине, когда малолетний преступник рассмеялся. — И как же я должен буду тебя отблагодарить, Спидвагон? Разум заполонили самые разные грязные мысли, которым Роберт рассмеялся себе под нос. — С тебя чистые носки. Главное - не забудь про свою «благодарность». Другой парнишка показал желтоватые зубы и устало кивнул. — Эй, Спидвагон! — донеслось сзади, и мальчик тут же обернулся, — погляди, что там? Впереди. Заболтавшись с пьяным другом, Роберт даже не заметил угрожающего движения в редком пятне света в тёмном углу. Большая фигура с чем-то металлически-блестящим возвышалась над фигурой поменьше, жалко вжимающейся в стену. Прищурив глаза, Спидвагон разглядел местную знаменитость, чья слава заключалась в любви к водке и другим горячительным напиткам. Пускай они с друзьями не сильно отличались от него в эту самую секунду, но по крайней мере, он со своей бандой не нападали на беззащитных и безоружных. Пока что. Меньшая фигура, в которой Роберт узнал маленького мальчика с тёмно-синими волосами, младше его лет на пять, мелко задрожала, а колени бедняги заметно подкосились, когда мужчина приблизил к нему ржавый нож. В парне вдруг забурлила ярость и острое чувство несправедливости. Если этот кретин может позволить себе приставить нож к горлу невинного, то его определённо нужно проучить. Сбросив с себя тяжёлую тушу и достав из кармана лёгкого пальто раскладной ножик, Спидвагон двинулся вперёд, не обращая внимания на разочарованные крики друзей. В глазах дрожащего мальчика читались страх и непонимание, почему это с ним происходит. Паренёк явно впервые находится в городе, раз не знает, что в центре все сами за себя и ему сильно повезло, что Спидвагон решил за него вступиться, сам не зная зачем. Синдром героя? Бедный мальчишка ещё не познал всю суровость этого мира, а судя по одежде, он — выходец из богатой семьи. Роберт не был приверженцем стереотипов, но где-то в глубине души зародилось отвращение. Роскошные заклёпки на рукавах и дорогие манжеты на воротниках так и просили грабителей всего мира обворовать мальчика. Роберт собрал всю свою смелость, чтобы отважно положить руку скалящемуся мужчине на плечо и постарался развернуть его к себе. Тот оказался слишком тяжёлым, и парню пришлось ждать, пока мужчина обернётся сам. — О, Спидвагон? А я тут учу богатенького сынишку не разгуливать по ночам, — спокойным тоном сказал пьяница, лишь завидев Роберта. — Ты бы оставил его в покое, — грозно прошипел Спидвагон, сжимая в руке нож. Он точно не представлялся этому парню, и оставалось лишь догадываться, откуда он знал его имя. — С чего это? Долю захотел? Этот парнишка мой, извини, найди себе другого, — язвительно ответил мужчина, мерзко улыбаясь зяиющей дырой вместо передних зубов. Спидвагону стало противно лишь от мысли, что его сравнили с этим грязным оборванцем. У него, Спидвагона, хотя бы имеется честь. Он злобно сморщил нос, когда мужчина потянул всё ещё трясущегося мальчика за рукав, крутя в руках заклёпки. — Отойди от него, не заставляй меня повторять, — лезвие опасно блеснуло в свете фонаря. Мужчина удивлённо поднял бровь. — Да что ты? Ещё какой-то сопляк будет мне тут приказывать. И что ты сделаешь, пырнёшь меня? — он повернулся к нему всем телом, поднимая оружие, — а ну пошёл вон, пока я тебе уши не отрезал. Нож начал грозно приближаться к лицу Роберта, и чёрт бы побрал его горячую кровь, воспринимающую всё в штыки. Решив, что на него нападают, парень потянулся в ответ, махая ножиком перед собой. В глазах мужчины промелькнул шок: стало ясно, что он не собирался идти в атаку, но когда в тебя практически летит лезвие, задуматься ты успеваешь в последнюю очередь. Сверкнуло лезвие, на этот раз принадлежавшее мужчине. Оно прошлось по коже Спидвагона, чуть ниже его глаза, грубо разорвав плоть. Боль будто ошпарила кипятком. Парень собрал всё своё мужество, стиснув зубы и пытаясь не закричать. По лицу потекла кровь — это он понял сразу, судя по тёплому ощущению, капающему на раскрытую шею. — Вот чёрт… Что б тебя… — мужчина испуганно отшатнулся от него, хватаясь рукой за холодные кирпичи. — Ты сам виноват… Это ты виноват, слышишь? — хрипел он, но Спидвагон не слышал. В ушах стучали молотки, а его грудь орошала горячая кровь, собираясь под тканью и засыхая на щеке. Парень схватился руками за рассечённую плоть, словно пытаясь соединить её вновь, тем самым доставляя себе ещё больше боли, которая начала усиливаться после вспышки адреналина в его организме. Повернув испуганные глаза к таким же испуганным глазам мальчика, ради которого он всё это и затеял, он заметил, что тот смотрит на него пусть и со страхом, но также и с каким-то болезненным восхищением и благодарностью. Произнести что-либо он не успел, так как за его спиной послышались множественные голоса, растерянные и ошарашенные. — Глядите, сколько крови! — По нему лошадь проехалась! — Да она ему шею свернула! Обернувшись на дорогу, он увидел лежащее тело, бездыханное и недвижимое. Рядом с телом остановилась тройка с коляской, из которой начали спускаться люди, что-то взволнованно выкрикивая. Кто-то из парней дёрнул его за рукав. — Эй, Спидвагон, пошли! Надо сваливать… Ох, твою мать… Его шокированный друг отстранился от него, увидев, что лицо Роберта практически полностью окрасилось в алый. — Да у тебя пол-лица изрезано… — с опаской произнёс другой парень, — совсем не больно что-ли? Спидвагону больно. Но он пытался забыть про боль, чтобы собраться с мыслями. Он развернулся, чтобы поднять с земли спасённого мальчика, но повернув голову, убедился, что того и след простыл. Сзади вновь раздались голоса мальчишек. — Скорее, уходим! — Спидвагон, бежим! Его схватили за руку и потянули за собой, практически падая из-за количества алкоголя в их крови. А Роберт всё никак не мог поверить, что всё, что только что произошло, было правдой. Кто мог знать, что он станет таким же, как этот мертвец, лежащий на скользкой дороге, в луже собственной крови? Станет зарабатывать себе на жизнь теми же способами. Разница лишь в исходе.***
1888 год — Я могу ошибаться, ведь это было так давно… — Джонатан касается большим пальцем краёв шрама, мягко проходится по рубцовой ткани, и Спидвагон хочет кричать, — Хотя… Нет, я не ошибаюсь. Это точно он. Он ласково гладит его щёку, и Роберт невольно тянется к огромной руке, ластится к теплой ладони, прикрыв глаза. Джонатан слишком близко, он больше не может и не хочет этого выдерживать. — Это ведь… Это же был… — шепчет Джонатан, его ресницы быстро трепещут в огне. Слово ты остаётся невысказанным. Жар настигает Спидвагона, и он кладёт свою руку на ладонь мужчины, крепче прижимаясь к ней и вдыхая аромат вина, легко сходящий с чужих губ. — Мне тогда было тринадцать. Я был совсем юным, не знал, что творил, — также в пол-голоса шепчет Роберт, — Боже, это и в правду было так давно. Его кожа горит от близости, голова стала тяжёлой. — Вот это, — он проводит чужими пальцами вдоль шрама, — лишь моя вина. Но я ни капли не жалею об этом. Если благодаря ему я спас вас, то это лучшее решение в моей жизни. Джонатан шумно выдыхает, опустив голову, пока его рука касается лица Роберта, нежно оглаживая старую рану. — Ты спас мне жизнь ещё до нашего знакомства, Спидвагон… А я тогда просто сбежал, даже не поблагодарив тебя. Прошу, прости меня, — он берёт его лицо в обе руки, и между ними остаётся всего пару сантиметров. — Не нужно извинений, мистер Джостар. — Джонатан. Меня зовут Джонатан. Называй меня моим именем, — просит мужчина, бегая глазами вверх-вниз. Похоже, он даже не понимает, что творит с ним. Настолько наивный. — Джонатан, — подтверждает Роберт, и это слово слышится чужеродным на языке, однако от него в сердце зарождается некая гордость, словно достижение, — как думаешь, почему я не могу использовать хамон? Как бы я не старался — ничего не выходит. Брови Джостара дрожат, когда Спидвагон резко переводит тему, не отстраняясь от друга. — Мистер Цеппели говорил, что им может воспользоваться только тот, кто испытал много боли, — его тихий голос будоражит слух, и Спидвагон вздрагивает. — Тогда я точно ничего не понимаю, — Роберт держится за чужие руки, лежащие на его лице, приближаясь всё ближе и ближе. Его голос становится ещё тише, а вокруг наступает вакуум. — Иногда жизнь бывает несправедлива, — отвечает Джонатан, а его взгляд скользит по губам мужчины. В его глазах читаются сомнения, он не решается ступить ближе, пока у Спидвагона начисто сносит крышу. Между ними почти нет пространства. — Вы правы, мистер Джостар. Наступает пауза, удушающая и вечная. Роберт начинает слышать собственный пульс в висках, и абсолютно всё начинает казаться неправильным. Но когда ему было не всё равно на общепринятые нормы? Они смотрят друг другу в глаза и не чувствуют неловкости. Ощущают горячие потоки воздуха, пропитанные алкоголем, скользящие в приоткрытые рты. Роберт старше, более зрелый и знающий эту жизнь с её самых мрачных сторон. Он как никто другой понимает важность слушать себя самого, а не глупые, надуманные правила, о которых высшее общество предпочитает молчать. Их практически синхронное сердцебиение становится неким толчком, которого ждали оба. Одним коротким движением Спидвагон касается губами чужих, мягко и почти невесомо целуя. Джонатан застывает на месте, испытывая что-то совершенно новое и незнакомое ему раньше, а сердце Спидвагона вот-вот выскочит из груди. Он терпеливо ждёт, пока его партнёр придёт в себя, прежде чем сделать что-то ещё. Джостар постепенно отмирает, и всё приходит в движение. Его большие руки притягивают Роберта ближе, и все мысли исчезают из его головы. Только тепло чужого тела рядом с собой, только мягкие губы на его собственных, и больше ничего. Лишь призрачные ощущения, скользящие по его коже и чувство, восходящее в его груди. Он целует его глубже, обхватывая рукой шею мужчины, желая притянуть и не позволить уйти. Так проходит несколько секунд, и Спидвагон понимает, что он готов умереть прямо сейчас, ни о чём более не жалея. Понимает, что чувство, роящееся в его груди всё время их знакомства, ни что иное, как самая настоящая любовь. Любовь в чёрством, холодном сердце уличного головореза, которой, казалось бы, там не место. Джонатан отпускает его лицо, спускаясь ниже по шее, плечам и рукам, пока не окольцовывает талию парня. Он тянет его вверх, ближе к себе и тот моментально поддаётся, когда его за поясницу усаживают на колени. Максимум чужого тела и прикосновений, которых он так жаждал. Крепкие мышцы ясно выделяются из-под одежды. Он держится за плечи Джостара, когда тот рывком снимает с него шляпу, и та с глухим стуком падает на пол. Мужчина запускает ладонь в светлые волосы и притягивает к себе за затылок, целуя вновь, более влажно и чувственно. Он пропускает пряди между пальцев, и длинные, золотистые локоны спадают по плечам и спине, рассыпаясь колосьями. Другая рука скользит к лопаткам, под костюм и рубашку, неловко касаясь разгорячённой кожи, гладя позвоночник. Спидвагон готов расплакаться, но не может себе этого позволить. Он нужен, он желанен. Ему это необходимо. Какое прекрасное чувство. Его собственные пальцы нетерпеливо расстёгивают белоснежную рубашку, пока их языки переплетаются вновь и вновь, скользя друг по другу. Он оголяет острую ключицу и припадает к ней губами, нежно целуя и выбивая из Джонатана вздох неожиданности. Он запрокидывает голову назад, прикрыв глаза, щёки его давно уже покраснели как никогда в жизни, и Роберт может гордиться, что это его работа. Страсть поглощает их с головой, когда Роберт прижимается к мужчине низом своего тела, и тянущееся чувство заворачивается в клубок в его паху. Он ловит короткие стоны Джонатана, когда целует его в шею и наслаждается томными звуками. По спине пробегают мурашки от касаний тёплых пальцев к такой же тёплой коже, и пальцы Джонатана сжимаются на его торсе. — Спидвагон… — шепчет Джостар, пока Роберт продолжает расстёгивать его рубашку, — Спидвагон, пожалуйста… Мужчина оголяет чужой живот, едва касаясь его руками. — Что, ДжоДжо? — произносит Роберт, тяжело дыша, пробегая кончиками пальцев по напряжённым косым мышцам живота. Человек перед ним прекрасен, невероятен во всех смыслах. Словно сошедший с мраморного постамента, он сиял на свету, опаляемый огнём. Никогда в жизни Роберт не видел подобной красоты. Руки путаются в слоях одежды. И Джонатан выглядит так, будто разрывается изнутри. Терзается между чувством и долгом. — Я… Мы не можем… Сердце Спидвагона опадает навзничь и разбивается где-то внутри. Он болезненно сглатывает, прежде чем спросить. — Почему? Потому что мы оба мужчины? — он смотрит ему в глаза, Джонатан стыдливо отводит взгляд, его щёки по цвету схожи с вином, которое осталось в бокале, и Спидвагон не получает ответа, — мне абсолютно всё равно, Джонатан. Ты переживаешь за мнение остальных? Джостар смущённо качает головой. — Нет, не потому что мы мужчины. Будь оно так, я бы не делал с тобой подобных вещей, — Джонатан проводит ладонью по его боку, и Роберта охватывает озноб. — Тогда в чём дело? — спрашивает он, глядя в растерянные глаза. Джостар молчит некоторое время, собираясь с мыслями и формулируя ответ, после чего произносит. — Эрина… Дело в Эрине. Я не могу так с ней поступить, — голос мужчины сбился, как и его дыхание. Спидвагон жмурит глаза, не желая ничего слышать, но он обязан. Опускает голову и неожиданно смело спрашивает. — Ты её любишь? Он не знал, что ожидает услышать в ответ, но совершенно не удивляется, когда Джонатан положительно кивает. Где-то внутри он уже знал это, видел их взаимосвязь и нежные чувства. Он точно знал, что Эрина любит Джонатана, однако всё ещё надеялся… Чёрт знает на что. Он тоскливо ухмыляется, выдавая тихий, грустный смешок. Кивает в ответ, прежде чем встать с чужих колен, но ему не позволяют. Джостар крепко хватает его за обе руки, притягивает обратно. — Я люблю Эрину, но… Я чувствую что-то похожее к тебе. Уже долгое время. Я не хотел тебе в этом признаваться, ведь желать мужчину таким образом, это недостойно джентльмена, — Спидвагон пытается вырвать руки, но Джонатан сжимает его запястья ещё сильнее, — А потом я узнал твой шрам и мне стало всё равно. Мне на самом деле неважно, и… Ты позволишь? Парень отпускает одно из его запястий и поднимает руку к его голове, легко касаясь волос у висков. Роберт до боли прикусывает язык, но положительно моргает, и Джонатан вновь запускает пальцы в его волосы, расчёсывая их по всей длине. Спидвагон чувствует себя непривычно, подобное обращение достойно скорее какой-нибудь девушки, или же Эрины, но точно не его, взрослого и стойкого мужчины. Однако он всё равно позволяет делать это с собой по одной, достаточно простой причине. — И всё же, я не могу так поступить с Эриной, — повторяет он, пока Спидвагон внутренне в ярости, — нужно рассказать ей всё. О том… Что с нами произошло. Но после победы над Дио. Я уверен, мы что-нибудь придумаем. В уголках глаз Спидвагона появляются редкие слёзы, но он быстро мотает головой, смахивая их. Ярость до сих пор кипит в нём, но совсем иные чувства затмевают её. Он тихо посмеивается. — Тебе говорили, что ты слишком добр, так ведь? — тихо спрашивает он, сжимая пальцами плечи молодого человека. Тот неловко смеётся в ответ и вновь кивает. Буря эмоций пролетает в его голове, и всё же он слишком любит этого человека. Именно поэтому не сопротивляется, когда его притягивают в объятия и пропускают светлые волосы сквозь пальцы, прижимая к груди. Именно поэтому он обнимает Джонатана в ответ, недовольно сопя носом во влажную кожу, которую целовал минуту назад. Именно поэтому он медленно успокаивается в тепле Джостара и прикрывает глаза, пока его ресницы щекочут чужую шею. Именно поэтому он больше не оставляет его, следует по пятам. Просто потому, что не может иначе.***
В тот момент весь мир словно замер на несколько секунд, лишь для того, чтобы все могли наконец поверить. Дио был мёртв, его тело только что упало в обрыв, выпустив последнюю струю крови, чуть не убив Джонатана и всех остальных. Но это было неважно, ведь Дио был мёртв. То, за что они так долго и мучительно боролись, наконец произошло. То, за что Уильям Цеппели и Дайер отдали свои жизни, уйдя безвозвратно. Дио Брандо наконец был повержен. Спидвагон сжимал в руках молот, а в его венах хлестал адреналин. Недавнее сражение отняло у него все силы, но рядом с ним, на краю балкона, стоял Джонатан Джостар, потерявший гораздо больше. — Дио… — прошептал Джонатан, пока по его щекам скатывались слёзы утраты. Роберт прекрасно понимал причину такой реакции, и всё же не мог сдержать своей радости. Лишь заметив упавшего сначала на колени, а после и вовсе потерявшего сознание Джостара, Спидвагон очнулся от гипноза, выронив из рук кувалду. Поко присел рядом с Джонатаном, положив руку на лоб мужчине. — Почему он плачет? Ведь он только что победил злодея, — спросил мальчик, убирая с его лица влажные пряди. Спидвагон улыбнулся, подходя к другу и присаживаясь на колени, чтобы прижать его к груди и вытереть большим пальцем его слёзы. Джостар болезненно шипел, корчась от боли и потери, его тело было полностью расслабленно, напоминая безвольную куклу, когда Роберт сжимал его предплечье. — Его юность была неразрывно связана с Дио, — немного печально ответил Спидвагон, укачивая на руках Джонатана и гладя его волосы, — но даже так, я не могу сдержать своего смеха прямо сейчас. Раскатистый смех вперемешку со слезами окатил лес.***
1889 год День оказался очень жарким, асфальт практически прожигал обувь пробегающих мимо прохожих. Вокруг было слишком шумно, дети крутились под ногами, играя в догонялки и задорно смеясь, уличные купцы выставляли свой товар и громко выкрикивали акции и скидки на новую продукцию. Роберт бежал с часами в руках, то и дело оглядываясь на циферблат и поправляя клетчатую шляпу. В подмышке он держал кейс с бумагами, которые не смел оставить в кафе, из которого его выдернули нежданным письмом. Он не мог поверить, что на самом деле нашёл следы нефти неподалёку от Боулендского леса. Это было похоже на сказку, сбывшуюся мечту всей его жизни, голова была забита ценниками и именами новых людей, с которыми ему предстояло составить договоры и контракты. Голова у Спидвагона болела уже несколько дней, а спина хрустела так, будто ему было за шестьдесят, а не за его реальные двадцать четыре года. И всё же, он бросил все свои дела, как только молодой почтальон принёс ему письмо, мятое, прямо в руки. Письмо было подписано Джостарами, и Роберт тепло улыбнулся, как только прочёл надпись на конверте. Внутри была новость, повествующая о раннем прибытии молодожён, и всего несколько слов разожгли в сердце Спидвагона огонь. Он несколько дней провёл в изоляции от человеческого мира, вернувшись всего несколько часов назад, и как же он был благодарен почтальону, заставшему его в кафе. Он бежал со всех ног в гостиницу, в которой остановилась пара, чтобы, наконец, увидеть дорогих ему людей. Мужчина ворвался в номер, даже не постучавшись, и тут же начал судорожно оглядываться по сторонам, не замечая чьего либо присутствия. Рассмотрев пустую комнату от и до, он со сводящей скулы улыбкой подошёл к двери в спальню, всё же додумавшись постучаться, прежде чем войти. — Прошу, — донёсся высокий девичий голосок, приглушённый деревянной дверью. Оставив кейс на туалетном столике, Роберт быстро вошёл в помещение. Внутри находилась лишь Эрина, что несколько расстроило мужчину, но вида этому он не подал. Девушка держала в руках новейшую газету, и Роберт сумел прочесть отрывок заголовка из-под пальцев миссис Джостар: «Кораблекрушение…» Эрина отняла глаза от бумаги, и только узнав мужчину в дверях, вскочила с кресла, отложив газету на стол. — Спидвагон! Наконец, это ты! — она отчаянно вцепилась в него своими тонкими руками, обхватив его спину. Мужчина всё с той же улыбкой, заботливо погладил её по волосам, прижавшись щекой к светлой макушке. — Я очень скучал, госпожа Джостар, — с некоторой иронией произнёс он, крепче обнимая девушку, — Почему же вы вернулись так рано? Медовый месяц ещё не окончился. И где же Джонатан? Он позволял себе некоторые вольности при ней, ведь подсознательно она наверняка понимала, что именно делает их похожими больше всего. Спидвагон был практически уверен, что она была в курсе, хотя они с Джонатаном и решили пока что не говорить ей, отложив трудную тему в долгий ящик. Давление общественности так или иначе побудило его жениться, а потому во время подготовки к свадьбе, мальчишника, самой свадьбы и проводов на корабль, времени на подобные разговоры особо не было. Однако её сердце должно было подсказать, что нечто здесь было не так. Роберт буквально чувствовал взгляд женщины на себе, как только они оставались втроём. Она знала, она точно знала. Эрина отстранилась от него, положив маленькие ладони на его плечи, и опустила глаза. Только сейчас Роберт заметил небольшую ссадину у неё на виске и почти такую же ранку чуть выше груди. Обеспокоенно взглянув на девушку, Спидвагон нахмурил брови, дожидаясь ответа. Атмосфера стала резко напряжённой, всё вокруг сгустилось до невозможности, и терпение Спидвагона кончалось. Миссис Джостар крепко сжала губы, прежде чем тихо ответить. — Я знаю, что вас связывало… Что-то. Поэтому я не могу тебе не сказать, — голос её дрожал, когда желудок Роберта поднялся к горлу. Он ожидал этого, но всё равно услышать это было неприятно. Если она и в правду всё знала, неужели её всё устраивало? — Джонатан… Его здесь нет. Она проглотила последнее слово, и Роберт едва смог расслышать окончание предложения, ведь Эрина вдруг всхлипнула и сильно зажмурилась. — А где же он? Эй, миссис Джостар? — Спидвагон приподнял её лицо за подбородок, смотря в покрасневшие глаза. До этого, её лицо не выражало практически ничего, разве что надежду, как только она увидела Роберта около входа. Сейчас на нём играла ясная печаль. — Нигде. Его нет нигде… — прошептала она, сдерживая новый всхлип и прижав тыльную сторону руки ко рту. — Что значит «нигде»? Успокойся, Эрина! — он твёрдо взял её за плечи, — спокойно, просто объясни, что случилось? Где мистер Джостар? Девушка сделала несколько вздохов, пытаясь сдержать слёзы, это было видно по её вздымающейся груди, и Роберта охватило волнение. Глубокое и всепоглощающее. Где он, чёрт возьми? — Он мёртв, Спидвагон. Джонатан умер, — прошептала она, подняв взгляд на его лицо. Что? Он непонимающе свёл брови, отпустив плечи женщины и отошёл от неё на шаг. — Что? Это какая-то шутка? Если так, то это не смешно, — Спидвагон обвиняюще выставил вперёд указательный палец. Самым страшным было то, что Эрина молчала. Молчала и глядела так, словно вот вот заплачет. Это ведь не так. Он не мог умереть. Это же Джонатан. Должно быть… — Что ты такое говоришь? Он, наверное, где-то в городе, да? Нужно его встретить, — он сделал ещё один шаг назад, кожа его побледнела, также как и Эрина. — Спидвагон… — девушка протянула руку, но Роберт оттолкнул её. — Он в гостинице, верно? Я сейчас найду его. Во рту пересохло, а в его голове крутились одни и те же слова, выло и стучало. Мужчина развернулся к двери, чтобы выйти из комнаты. — Спидвагон, вернись! — Эрина схватила его за руку, обернув к себе. На лице парня была безумная, маниакальная улыбка, — его нет в гостинице. Его убил Дио, прямо на моих глазах, на корабле. Сначала по одной её щеке, а после и по второй покатились прозрачные слёзы, она шумно выдохнула. Как же это?.. Он смотрел на неё, но не мог узнать. Перед глазами плыло, а по коже побежали мурашки. Его ноги ослабли, и он отшатнулся к стене, схватившись за неё пальцами. Глаза предательски защипало, губы задрожали. — Что?.. — всё что он мог прошептать низким голосом. Человек, который стал его компасом к честной, счастливой жизни. Человек, за которого он держался всей своей сущностью. Человек, которого он любил. Этого не может быть, это невозможно. Это просто несправедливо. Он потерял всё в битве с Дио, Джонатан не мог потерять и жизнь. Это просто не могло произойти. Дио был мёртв, он видел его смерть собственными глазами. Тогда почему Эрина не шутит? — Дио выжил. Он хотел украсть тело Джонатана. Он превратил всех на корабле в зомби, но Джонатан спас меня и незнакомого ему ребёнка. Он закрыл меня собой, когда собирался взорвать корабль… — по мере того, как Эрина приближалась к стене, к нервно мотающему головой Спидвагону, её голос дрожал всё сильнее, а слёзы капали на платье. — Ты врёшь… — шептал Роберт. Его сердце болело, а руки тряслись. — Спидвагон… — она окончательно потеряла терпение, когда слёзы прыснули из глаз Роберта. Они катились теплом по щеке, задевая шрам и падая на пол. Его челюсть задрожала, а ноги больше не могли держать на весу. Он медленно сполз по стене на пол, согнув ноги в коленях. Сначала безмолвный плач перешёл в раскатистое рыдание, и он спрятал влажные глаза в сгибе локтя. Эрина, также плача, села рядом с ним, сочувственно прислонившись к его плечу мокрым лицом. На миг, лишь на миг Спидвагон обрёл всё. Дружбу, любовь. То, что не мог найти всю жизнь, просто потому что не искал. Огромные голубые глаза, заводящий смех и добрая душа. И вот, сейчас он сидел, прижавшись спиной к холодной стене, проливая слёзы и стискивая зубы. Когда-то Джонатан сказал, что жизнь несправедлива. Что же, это так. В один миг, он потерял всё Достигнув своего пика, Роберт поднял опухшее лицо и истошно закричал во всё горло, испугав Эрину. Он кричал так громко, что его можно было услышать в нескольких милях отсюда, кричал до боли в горле и севшего голоса. Он обращался к небесам, к морю, к ветру, ко всем богам, в которых не верил. Что-то внутри него оборвалось, и он уже не чувстовал, что по настоящему живёт. Он должен был находиться с ним, защищать всеми силами, как делал раньше. Он не оказался рядом с ним в его последний момент. Его рука загорелась огнём, а вокруг кожи полетели золотые искры. Энергия боли вылилась через кончики пальцев, переходя в пол. Хамон трещал возле его уха, блестел и извивался. Я испытал достаточно боли, мистер Джостар.***
1937 год Прикосновение было знакомым ровно настолько, чтобы сердцебиение Спидвагона участилось. Этот парень чертовски похож на Джонатана всем, даже касанием. Роберт уже не удивлялся. Старик встряхнул газету в своих руках, разглаживая вмятины на бумаге, когда Джостар сел за стол напротив него. Мужчина поправил ворот рубашки, вытягивая шею и ослабляя галстук. — Мне сказали, что ты снова подрался с полицейскими, — угрожающе усмехнулся Роберт, выглядывая из-за новостной колонки. — Ты ведь меня не сдашь, дядя Спидвагон? — Джозеф разразился весёлой, но умоляющей улыбкой, сложив руки в молебном жесте. Роберт разочарованно покачал головой, после чего снял свою шляпу и положил её на стол. — Я не сделаю этого только ради Эрины, чтобы она в очередной раз не волновалась за тебя, — он отложил газету, смотря прямо на парня, — что бы она сказала, узнав про это? Джозеф обиженно надул губы и сплёл руки на широкой груди. — Мы же не хотим её расстраивать, правда? — язвительно спросил Джостар, отведя взгляд на чашку. Роберт сделал глоток кофе, и тот горечью прошёлся по глотке. Остыл уже давно. — Твой дед получил бы сердечный приступ, будь он жив и узнай он, как ты колотишь людей налево и направо, Джозеф, — его тон резко стал серьёзным, когда он со стуком отставил кофе, — ты не можешь позволять себе вольности только потому, что ты сильнее. Парень издал недоумевающий вой и нахмурил густые, тёмные брови. — Ну во первых, почему нет? — Спидвагон удивлённо взвёл брови, но Джозеф поднял указательный палец перед собой, не дав ему вставить слово, — а во вторых, этот коп издевался над бездомным. Наверняка, дед Джонатан бы не прошёл мимо, а? С видом победившего в широких дебатах, он откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Спидвагон устало выдохнул, сжав пальцы. — Ты мне не врёшь? — произнёс старик, подняв глаза. — Ты же меня знаешь, дядя Спидвагон, — он ухмыльнулся, подставляя лицо солнечному свету из окна. — Я знаю, что ты нагло пользуешься светлой памятью мистера Джостара. Надеюсь, что ты говоришь правду, Джозеф, иначе на карманные деньги на этой неделе можешь не рассчитывать, — юный Джостар лишь усмехнулся, оголяя зубы, — И как бы я не любил Эрину, но она узнает об этом инциденте. Джозеф испуганно распахнул глаза и уставился на старика с видом промокшего щенка. Ударившись локтями об стол, парень нагнулся к слишком спокойному Роберту. — Эй, ты ведь не серьёзно, да? Ты ведь этого не сделаешь? — мужчина вновь взял в руки газету, — Дядя Спидвагон?.. Старик посмотрел на Джозефа ожидающим взглядом, и тот, нехотя, но прошипел. — Я обещаю, что больше не буду бить полицейских, — Роберт одобрительно кивнул, перелистывая страницу, — по крайней мере, без надобности. Расправив плечи, он добавил. — То, что они меня выбешивают, за надобность не считается. Спидвагон тихо рассмеялся, вскользь читая заголовки статей. Неожиданно, у него из кармана пиджака что-то выпало, спланировав по воздуху, и опустилось к нему на ботинок. Оглянувшись, он увидел, что на носке его туфли лежит старая фотокарточка времён его молодости, пожелтевшая и повреждённая по краям. Скривив губы, он, хрипя, нагнулся, схватившись за поясницу, которая разразилась тупой болью. Взяв фотографию пальцами, он распрямился и перевернул её, взглянув на картинку. На фотографии были изображены несколько печально узнаваемых лиц: смеющаяся Эрина, молодая и весёлая, мягко улыбающийся Джонатан и неловко сжимающийся на месте он сам. Он помнил историю этой фотокарточки, и пускай прошло уже полвека, при взгляде на эти улыбки, воспоминания в его разуме возрождались заново. Это должна была быть фотография Джонатана и Эрины, а Спидвагон оказался на месте фотографа. В какой-то момент, настроив камеру, он уже хотел дать паре знак встать ровно, как вдруг его схватили за запястье и потянули на себя, поставив посередине, ровно между двумя молодыми людьми. Эрина практически повисла на его плече, пока Джостар заботливо обнял его за торс, улыбаясь в вот-вот сработающую камеру. Находясь в шоке, Роберту оставалось лишь сгореть от неловкости и состроить растерянную, но хоть какую-то улыбку. Глядя на это изображение, он тоскливо улыбнулся, после чего поднял глаза на пьющего кофе Джозефа. Те же тёмные волосы, те же большие глаза и благородное лицо. То же крепко сложенное тело и мускулы. Он напоминал Джонатана так сильно, что Спидвагон чуть ли не задыхался. Кровь Джостаров, несомненно, передала парню всю силу и могущество его ДжоДжо, и это нельзя было не заметить. Перед ним будто сидел сам Джонатан, сжимая ручку чашки и беззаботно глядя в окно, и в груди Роберта потеплело. Он будет заботиться об этом парне. Ради ДжоДжо, он позаботится о Джозефе, так он поклялся себе после рождения мальчика. Пообещал не повторять ошибок и не допустить исхода Джорджа. Джозеф резко вскочил с места, оглянувшись на часы и увидев время. — Ох чёрт, я опаздываю. Извини, дядя Спидвагон, мне нужно бежать, — парень понёсся в сторону выхода. Перед глазами Роберта всё ещё стояло то самое лицо. Он согнул руку в локте и сделал пару вдохов, пока не почувствовал охватывающее его вены тепло, вылившееся через кончики пальцев. Вокруг предплечья заискрился золотой свет, шипя и трескаясь, и Спидвагон довольно улыбнулся. Это максимум, на что он был способен. Как вдруг его схватили и потрясли за плечо, вынуждая развернуться. Джозеф изумленно раскрыл рот, указывая пальцем на его руку, которая секунду назад горела энергией. — Это… Это что, хамон? Ты не говорил, что умеешь пользоваться хамоном!.. — заикаясь, выговорил парень. — А я и не умею. С чего ты это взял? Спидвагон самодовольно положил подбородок на сжатый кулак. Джозеф помотал головой, словно пытаясь развеять иллюзию. — Но я же только что видел его… Не держи меня за дурака, дядя Спидвагон, — повысил тон Джостар, зло хмуря брови. — Не кричи, парень. Тебе, должно быть, показалось.***
Холодный ветер развивал ветви деревьев и намеревался сорвать с головы Роберта шляпу, но он придержал её рукой. Он стоял перед потрёпанным временем, но ухоженным гранитным надгробием. Это пустой гроб. Пустой гроб с полуживым хозяином. Джонатан Джостар 4 Апреля 1868 — 7 Февраля 1889 Любимый муж, отец и друг Он глядел на мёртвый камень с высеченными буквами, и слёзы подступали к глазам, а в горле вставал ком. Любовь моя Он небрежно сел на колени перед надгробием, тщательно рассматривая буквы и вспоминая, как сидел по ночам с бутылкой в руках, до покраснения протирая мокрое от слёз лицо и был пустым изнутри. Опустошённым, прямо как этот гроб. Как не мог поверить, что это действительно произошло, и он больше никогда не увидит Джонатана Джостара. Никогда не коснётся его, не услышит его голоса. Вспоминал, как видел его во сне. Назойливые кошмары. Назойливый Спидвагон. Сновидения посещали его с завидной регулярностью, и в них Джонатан представал перед ним живым, с румянцем на щеках и с блестящими глазами. Протягивал ему руку, и Роберт хватался её как спасательного круга. Вспоминал, как бродил по ночам в темноте, пытаясь не умереть от горя прямо на улице. Что у него, Спидвагона, осталось? Он был его другом. Его спутником. Его смыслом. Тем, ради кого он был готов пожертвовать своей жизнью без единого сожаления. Этот человек был мёртв. — Знаете, мистер Джостар, Джозеф всё больше походит на вас. Такой же сильный и благородный. По крайней мере, его цели, — Спидвагон печально улыбнулся, сжимая в руках трость, — я забочусь о нём как могу, но вы и сами понимаете, этот парень неугомонен. Он хрипло рассмеялся, взявшись пальцами за край шляпы. Всё внутри болело. — Мне вас очень не хватает, мистер Джостар. Надеюсь, на небесах вы счастливы. В отличии от меня, вы это заслужили. Ваша душа будет со мной всю жизнь. Он ещё раз мельком взглянул на надгробие, прежде чем прижать подбородок к груди и вновь позволить слезам свободно течь. Именно в этот момент, он почувствовал призрачное прикосновение руки вместе с потоком ветра на его плече. Ветер унёс его рыдания вдаль, за океан, где его горе будет не так велико.