Мальчишка

Увесистый пинок заставил Вэй Усяня открыть глаза. Над самым ухом прогрохотало: — Хватит притворяться мёртвым! Удар угодил прямо в грудь, повалив Вэй Усяня навзничь. Он стукнулся затылком об пол , ощутив резкий приступ тошноты. Голова его кружилась, перед глазами всё плыло, а в ушах жужжащим эхом отдавался сиплый голос: — Задумайся вот о чём! На чьей земле ты живёшь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Всё равно они принадлежат мне! Вслед за его словами раздался глухой металлический стук обшариваемых сундуков и грохот падающих на пол предметов. Постепенно взгляд Вэй Усяня прояснился. Поначалу из темноты вынырнул тускло освещённый потолок, а затем — лицо человека с позеленевшими от злости глазами и перекошенными бровями, оросившего его слюной: — Как смеешь ты жаловаться на меня? Думаешь, я тебя испугался?! Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме заступится за тебя? Двое здоровяков, судя по виду, слуг, подошли к нему: — Молодой господин, по вашему приказу всё разгромлено. Сиплоголосый юнец удивился: — Как вы управились так быстро? — В этой лачуге не так много вещей, — донеслось в ответ. Обладатель сиплого голоса вполне удовлетворился этим и вновь принялся за Вэй Усяня, тыча ему в лицо пальцем, словно намереваясь пронзить насквозь: — Сначала ты осмелился наябедничать на меня, а теперь валяешься на земле, притворяясь мёртвым! Ради чего? Как будто кто-то позарится на твоё барахло! Что ж, посмотрим, как ты теперь донесёшь на меня за разгром твоей хибары! Думаешь, ты особенный, потому что несколько лет обучался в ордене заклинателей? Да тебя же вышвырнули вон, словно шелудивого пса! Грязный обрезанный рукав ! Вэй Усянь утомленно подумал: «Кто это?» «Где это я?» Разгромив лачугу и избив её обитателя, тем самым отведя душу, сиплый юноша, важно вышагивая, вышел из лачуги в сопровождении двух слуг, хлопнув дверью. — Смотрите в оба и не выпускайте его на улицу! — громко приказал он. За дверью послышались ответы слуг. За дверью послышались ответы слуг. Дождавшись, когда звуки шагов затихли в отдалении, и снаружи воцарилось безмолвие, Вэй Усянь попытался подняться. Чуть в стороне лежало бронзовое зеркало, брошенное кем-то на землю. Вэй Усянь дотянулся до него и увидел отражение мертвенно-бледного лица, со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным. Он несколько обескураженно отшвырнул зеркало в сторону, потёр лицо рукой и обнаружил на ладони осыпавшиеся белила. Вэй Ин упал на пол, борясь с головной болью. Все вокруг него плыло. Отброшенное зеркало, будто смеясь, показывало лицо юноши. Рядом с комодом лежала разбитая баночка алых теней. — Хах. Надо, же. Неужели ты и правда обрезанный рукав… Кто же тот для кого ты так старательно вымазывал лицо в пудре? — тихо разговаривал Вэй Ин сам с собой. Веки его медленно закрывались, погружая парня в густую тьму. **** — Где он?! Я спрашиваю где Мо Сюань Юй?! — Господин! Постойте! Господин вам нельзя туда заходить! Вэй Ин насилу приоткрыл один глаз, вслушиваясь в крики, доносящиеся с улицы. Внезапно, дверь в его домик, открылась настежь. Двери с грохотом ударились о стены, на пороге стоял взрослый мужчина в золотых одеждах с вышитым пионом на груди. — Сюань Юй! О боже… — Гуанъ Шань упал на колени при виде, своего сына в луже собственной крови, в окружении разбросанных и изорванных талисманов. — Сюань Юй… — глава Лан Линь, поднял Сюань Юя на руки, прижимая к пиону на груди. Плевать, что расшитые золотом одежды теперь перепачканы кровью. Плевать, что его сопровождающие бегают по всему имению Мо, в поисках главы. Сейчас, самое главное, это жизнь Юя. Глава Цзинь, поднял левое запястье Вэй Ина, насчитывая пульс. «Он жив!» — пронеслась радостная мысль в голове мужчины. — Мой мальчик… — прошептал Гуанъ Шань в макушку парня, старательно сдерживая рвущиеся наружу слезы. — зачем, же ты сбежал?.. Ты ведь знаешь, что я бы не предал тебя… Меня опоили. Прости! Прошу! Прости меня! Сюань Юй! Я не изменял! — Мужчина, поднял бледное лицо мальчишки, заставляя смотреть на себя. — Вернись. Вернись ко мне! Прошу… — Мужчина приблизился к лицу сына, на секунду задержавшись у самых губ. Он медленно целовал, вкладывая, в этот поцелуй всю свою боль. Вэй Ин, лежал на руках главы Цзинь, не понимая, что происходит. Парень хотел было оттолкнуть, мужчину от себя, но осознал, что не может пошевелиться. Никакой частью своего новоприобретенного тела, даже сказать, что-либо не в состоянии. Глава Цзинь беззвучно лил слезы, прижимая тело своего любовника к груди. Вэй Ин копил ничтожные силы, для того, чтобы сказать хоть что-то. А душа Мо Сюань Юя плакала сидя рядом с ними. Парень кричал, пытался позвать мужчину. Обратить на себя внимание. Ведь — Это не я! Я здесь! Посмотри на меня! Молю! Возможно. Если бы, Сюань Юй подождал еще один день. То сейчас он настоящий лежал бы в объятиях главы Цзинь. Сюань Юй, почувствовал странную легкость, что медленно превращалась в пульсирующую боль в своей руке. Которой тщетно пытался дотронуться до плеча мужчины. Душа Юя медленно растворялась. Принося невыносимую боль. Мальчишка попытался позвать отца в последний раз, но до главы Цзинь долетел лишь его полный боли исчезающий крик.