слови мгновение

Ацуши на голову падал пепел, так густо, словно кто-то перевернул пепельницу. возможно, это был пепел несбывшихся надежд. перед его взглядом полыхало здание, жар дотрагивался даже до носа эспера. пламя с лёгкостью выжигало все, уже не слышно было криков. чернели кирпичи, запачканные гарью, чуткий нос тигра улавливал запах сожженной плоти. отвратительно. его выворачивает прямо на асфальт, а затем мальчишка позорно сбегает. «это все твоя вина, паршивец. возомнил себя героем? никчёмный мальчишка», — голос в его голове не затыкается ни на минуту. Ацу кричит так сильно, что с деревьев слетают все вороны. ели теперь пусты. он тоже. —— «у всех наступает момент, когда ты не успеваешь кого-то спасти, Ацуши-кун», — сказал ему Дазай, в миг став серьёзен. «ты не виноват, шкет», — Куникида. «никто бы не успел, Накаджима», — директор. Рампо отдал ему свою шоколадку. любимую, кажется. Кёка дома сделала рис с чаем. они всем агентством пытались его поддержать. Ацуши, конечно, всем улыбался открыто и благодарно, как раньше. только нихера это не правда. дома он впервые задумывается о том, чтобы уподобиться Осаму, изрезав тело. говорят, что физическая заглушает моральную. лезвий дома не оказывается, они никогда тут и не водились, иначе бы Дазай был бы здесь частым гостем. —— вскоре ему попадается вариант куда лучше лезвий. Акутагава. тигр специально его выводит, а тот ведётся с первой фразы про Дазая. что-то остаётся вечным. они дерутся так, как никогда в жизни. его впечатывают в стену с такой дури, что он удивляется как позвоночник не сломан. изо рта кашлем вырывается кровь. Накаджима отстраненно думает, что теперь они с Рюноске схожи. только, теперь его очередь бить. Акутагаву так вжало в асфальт, что, кажется, он даже немного принял его форму. все в крови, пыли, с огромным количеством травм. вокруг них одна разруха. новый двойной чёрный ненавидят друг друга больше, чем старый дуэт. и это их каждый раз спасает. только, ненависть их поддельная. ревность, непонимание, вынуждение. кажется, перед тем, как окончательно согнуться, Расёмон хотел сожрать его руку. после побоища Ацуши смеётся так истерически громко, отхаркивает кровь. — спасибо. — ты конченный, тигр? Осаму ругается, когда он приходит в агентство. Куникида кричит, чудом сдерживаясь, чтобы не дать по башке книгой с идеалами. все остальные молчат, только Рампо тактично отворачивается, словно не знает почему все это произошло. все, вроде, приходит в норму. —— через месяц Ацуши убивает человека. 20 лет, мужчина, блондин, рост 180. эспер со способностью, которая позволяет перевоплощаться в другого человека. это произошло случайно. тигр, в истинной форме, случайно наступил на хребет лапой, случайно откусил ему голову. он мог убить его за две секунды, но издевался, играл. тигр оставался тигром, несмотря на то, что его хозяином являлся Ацуши. он не первый из ВДА, кто убил. у Осаму руки, ноги и даже лицо в крови, и неважно, что в агентство он пришёл уже полностью в крови. —— по подсчетам у Накаджимы на теле пятьдесят порезов. пятнадцать — очень глубоких, они заживают, превращаясь в розоватые, выпуклые шрамы. по подсчетам у него ровно пятнадцать проваленных заданий, пять из которых закончились убийством. по подсчетам он пятнадцать раз чуть не убил Акутагаву. тот, почему-то, все понимал и позволял биться. между ними не было привычной ненависти уже давно, только привычное раздражение. последнее убийство являлось тем рубежом, за которым только бездна. тигр успешно подталкивает Ацуши туда, заставив упасть. возможно, таким способом способность пыталась уберечь хозяина от чужих игр. она была куда старше и мудрее. Накаджима уходит в Мафию. оставляет ключи от квартиры Кёке, заявление — директору. Осаму — поцелуй в нос в последний рабочий день, когда ещё никто не знал, что Ацуши не придёт утром. всем остальным — слишком крепкие объятия и робкие улыбки. никто в тот день так и не понял. конечно, когда все выяснилось — криков было, вся Йокогама слышала. Дазай молчал весь день. наверно, потому что этот сумасбродный поступок ученика, теперь уже бывшего, порвал все его планы к чёртовой матери. и все его паучьи сети, плетенные почти год, тигр разорвал когтистой лапой. Накаджиме теперь плевать. —— он завалился ночью к Рюноске, наплевав на то, что его после такой выходки, его может сожрать Расёмон. — мне сейчас лень с тобой драться, давай завтра, — и заворачивается в одеяло. — я ухожу из ВДА. и Акутагаву резко садится на кровати, вперив в тигра свой странный взгляд. у него была странная реакция — встал, надел рубашку, натянул штаны и взял плащ с крючка в коридоре. рвано сказал: «пошли». и Ацуши пошёл, не спрашивая. Мори на рабочем месте, хотя часы показывали половину второго ночи. — новый двойной чёрный. неожиданно, — складывает руки треугольником, внимательно оглядывая обоих. — что-то случилось? — я, — он вдруг тушуется под взглядом босса мафии, но практически сразу собирается. — я хочу перейти к вам в организацию. —— тигра отдают на попечение Чуи Накахары. если бы отдали Мори, то он воспитал бы второго Дазая, что нежелательно. Кое ещё не отошла от Кёки. так что, воспитание нового члена организации выпадает на плечи одного из основного состава. поговаривали, кстати, что когда-нибудь тот займёт место Мори. но, земля слухами полнится, верно? Ацуши равнодушно пусто. переживать больше не о чем. ушёл из агентства раньше, чем выгнали за провалы и смерти. он не доверяет Накахаре ни на йоту, и это к лучшему. на тренировках тигр притирается, принюхивается. пытается понять можно ли доверять. Чуя совсем не похож на Дазая, думает Накаджима. он – порох, запах дорогих сигарет, хорошее вино, твердость. и восхищение. чем больше они проводили времени на заданиях, по пути домой (Чуя часто его подвозил его к дому, им было по пути) — тем больше Ацуши им восхищался. эспер был гравитационной постоянной. Осаму — горечь, пыльные чувства, первая доброта, непостоянство. всегда думаешь когда же покинет тебя. с утра? по пути на работу? вечером? Накахара учит его стрелять. и ему даже неловко, когда руки в перчатках аккуратно ложатся на его собственные, чтобы направить пистолет. Ацуши учили всему, потому что иногда способность оказывается бесполезной. ножи, автоматы, пистолеты, обезвреживание бомб, командной работе не только с Рюноске («а то вдруг он сдохнет от кашля», — говорил Чуя и смеялся). а ещё, как-то незаметно для Накаджимы, эспер приручил тигра. маленькими шагами, осторожно, боясь спугнуть. теперь ему не страшно было подставлять спину на заданиях. Чуя всегда его поймает в бездне. —— — подвезете меня, Накахара-сан? — а ты вообще домой хочешь? — я, — Ацуши на секунду задумывается, копаясь в своих эмоциях и мыслях. — не хочу. Чуя ухмыляется, подаёт руку и спрашивает: «в бар?» тигр кивает, вкладывая свою ладонь в чужую. они нахерачились. в говнину. долго пытались понять чья квартира ближе и на какой адрес заказывать такси. в итоге решили поехать к Чуе. в машине Ацу чуть не засыпает на чужом плече, ведь на душе спокойно, не страшно и, совсем немного, смешно. он пьяно давит смех в белой рубашке эспера. гравитационная постоянная начинает трезветь ещё в лифте, опираясь спиной на металлическую стену. в квартире тепло, Накаджиму от этого больше размазывает. и тут случилось классическое клише. Накахара робко берет чужое тонкое запястье, гладит абрис челюсти. тигр трется щекой об руку, принимая ласку. черт знает кто потянулся первым — все равно все закончилось поцелуем. нежно-тягучим, словно Чуя боялся разбить его. словно он какой-то хрусталь. они собирают все косяки по пути в спальню, попутно снимая одежду. путаются в своих ногах, руках, рубашках. Ацуши с тремором еле расстёгивает чужие штаны. чужие руки оглаживают тело, и нежность такая острая, что жмурится от удовольствия. подставляет шею. потому что Чуе можно доверять, потому что он — гравитационная постоянная. грубость мешается нежностью. и это лучший коктейль в его жизни. на утро синяки наливаются фиолетовым цветом, засосы цветут на ключицах Ацу. солнце освещает его, ползёт по всей комнате, заполняя её. Чуя, смотря на Ацуши, который прижался к его боку, понимает почему за это чудо готовы были заплатить семь миллиардов. он возьмёт Накаджиму в кредит до конца жизни.