Мистер и Миссис Блайт. Родители Эмити Блайт. Сколько девушка себя помнит, они никогда не проявляли эмоций у всех на виду. Даже перед детьми. Даже друг перед другом. Не было ни одного случая, чтобы Эмити увидела искреннюю улыбку на лице отца или матери. Всегда только сдержанные вежливые улыбки или слабый кивок в сторону собеседника, а глаза всегда выражали отчётливое безразличие. То же самое можно сказать и про другие эмоции. Всё в рамках этикета. Всегда сдержанность. И вот сейчас произошло нечто немыслимое — отец был в ярости, а мать… Было абсолютно не ясно, что она чувствует. Словно она чего-то ждёт. Чего-то, что произойдёт совсем-совсем скоро. На лице лёгкая улыбка, а в глазах безграничное торжество. Только не понятно к чему это. А вот отца было прочитать намного проще. До недавнего момента она считала его самыми равнодушным человеком из всех, кого знает. Но теперь его взгляд чуть ли ни молнии мечет. Это действительно пугает.
— Кто она? — повторяет резкий, грубый голос отца, заставивший уши Эмити слегка вздрогнуть, чуть опустившись вниз. Произошло что-то действительно серьёзное, где же Эмити могла напортачить? Повисла напряжённая атмосфера, сам воздух будто стал плотнее, было трудно дышать, ноги слегка подкашивались, а руки сильно вспотели. Сердце бешено колотилось. Глаза бегали повсюду, смотрели куда угодно, но не на отца. Слова оправданий просто застряли комом в горле, а мысли в голове образовали большой комок ниток. Что могло произойти? Учёба? Нет, у Эмити всё отлично. Тогда что? Ничто другое не могло заинтересовать её родителей настолько, чтобы вызвать такую реакцию.
И тут до Эмити дошло. Губы предательски задрожали.
«Неужели он знает о…? Нет. Быть того не может. Как он мог узнать? Это же невозможно. Близнецы? Нет, даже они не зашли бы так далеко, верно? Тогда он просто заметил нас вдвоём или может нас кто-то сдал? Тоже не подходит, я действительно внимательно смотрю по улицам и тщательно выбираю маршрут. Тогда как?»
Размышления Эмити были прерваны скрежетом деревянного подлокотника дивана.
— Я не достаточно ясно выразился? Мне стоит повторить вопрос? — фраза прозвучала монотонно, что сбивало с толку и вгоняло в ещё больший ужас. Всё тело Эмити сжалось и напряглось.
— И смотри собеседнику в глаза. Отворачиваться во время диалога невежливо, — добавила мать, будто бы невзначай. Было чертовски трудно взглянуть в эти янтарные глаза, из которых так и сочился смертельный яд, а ещё труднее сфокусироваться на них. Не каждый может выдержать взгляд, в котором ясно читалось —
ты разочарование всей жизни. Но выбора не было, каким бы трудным это не казалось, она должна это сделать. Она же Блайт. А они никогда не ударяют в грязь лицом.
«Эмити, соберись, нельзя проявлять слабость. Перед Луз можно, но не перед ними»
Она попыталась расслабиться, что вышло не очень хорошо. Руки всё ещё слегка дрожали, а выдавить из себя хоть слово стало действительно трудно. Однажды Луз поведала Эмити способ, как можно быстро расслабиться. Нужно вспомнить всё хорошее, что происходило с тобой. Она говорила, что в человеческой школе ей это действительно помогало. Эмити же считала, что ничто не сможет смутить её настолько сильно, поэтому только отмахнулась, мол, спасибо за совет, но мне это не нужно. Но вот сейчас это, кажется единственным, что может её спасти. И она безмерно благодарна Луз за то, что она с ней этим поделилась.
Эмити попыталась вспомнить что-нибудь действительно хорошее. Детство? Оно закончилось после ссоры с Уиллоу. Время с родителями? Смешно. Эдрик и Эмира? Они только раздражают. Недавние события? В голове то и дело появлялись призрачные силуэты Луз, её нежная улыбка, тёплые медвежьи объятия, которые поначалу только раздражали, но со временем стали единственным утешением, и искренняя забота, которую она чувствовала лишь однажды. Это то, чего у старших Блайтов никогда не было. Ни для детей, ни друг для друга. Только холодные взгляды и заученный шаблон в разговорах. Да и разговоры эти — только еженедельные отчёты об успеваемости, слова напутствия «ты можешь лучше», во время ужина пустое «приятного аппетита». Всё это продолжалось не один год. Но именно сейчас этот спектакль «семьи» решил привнести что-то новое. А неизвестность пугала до дрожи в кончиках пальцев. Тяжело сглотнув ком, Эмити попыталась выдавить из себя хоть что-то:
«Главное, чтобы голос не задрожал…»
— Нет, отец, — так же монотонно прозвучал голос Эмити. Она и сама удивилась своему тону — гены всё же играют свою роль.
— Тогда отвечай на вопрос: кто она такая?
— Не могли бы Вы уточнить, о ком именно идёт речь? — нужно соврать. Они не должны узнать о Луз. Эмити поражена своей храбрости.
— Человеческая девчонка, — так же монотонно добавила мать, что стояла слева от отца.
— Человек? Да я бы никогда не…
Её прервал неожиданно включившийся хрустальный шар, стоявший в тени на небольшом столике возле чёрного кожаного дивана, где сидел глава семейства Блайт. На всю стену стала проецироваться запись, на которой были Эмити и Луз во время схватки с Гралом. Видимо кто-то успел заснять их великолепный дуэт. На записи Эмити протягивает руку Луз, а та, в свою очередь, без промедления принимает её. На записи было самое счастливое воспоминание в жизни Эмити, которое в секунду превратилось в сущий кошмар. На записи было абсолютно всё. Взгляды, которые они бросали друг на друга, флирт в движениях. Лёгкое покусывание губы, когда лица обеих разделяли пара сантиметров. Счастливые улыбки, краснеющие щёки.
Лицо Эмити выражало самый неподдельный страх. Все мысли улетучились. Паника завладела ею и это, пожалуй, стало её самой большой ошибкой.
— Я-я могу о-объяснить, это не… — пальцы задрожали, как и остальные конечности, вместе с голосом, на лбу появились капельки пота. Зрачки глаз сузились, а уши прижались к голове. Сама она чуть отступила назад, прижавшись спиной к двери. По всему телу прошёл озноб. У Эмити началась паническая атака. Глаза с бешеной скоростью стали метаться по комнате в поиске спасения. Не важно, куда и как, но ей хотелось просто сбежать оттуда. Но тело будто онемело. Оно никак не поддаётся хозяйке.
—
Твой голос дрожит. —
всё перед глазами закружилось. Голос отца оставался монотонным, но огонь и ярость в его глазах не заметил бы только слепой или глухой.
—
Ты не справилась с эмоциями и потеряла контроль. — добавила уже мать.
в глазах помутнело.
—
Разве мы этому тебя учили? Истинный Блайт никогда не поддаётся слабостям. Ты опозорила наше имя, ты довольна этим? —
«Надо бежать». Отец всё продолжал.
—
Мало того, так ты ещё и с человеческим отродьем подружилась? Блайты общаются только с равными себе. Ты считаешь нас равными таким отродьям, как Человек? —
«Надо бежать».
«Луз не отродье!» — хочет произнести Эмити, но просто не может. Рот не открывается, а губы не шевелятся. Кажется, даже язык онемел. Выходит только хриплое дыхание.
—
Мы столько всего для тебя сделали, —
«Не правда», —
а ты решила отплатить нам таким образом? —
«Надо бежать».
«Я не сделала ничего плохого!»
—
Как бы ты нас не разочаровала, мы любим тебя, Эмити...
«Наглая ложь...»
—
... И желаем тебе только самого лучшего...
«Вы делаете это только для себя!»
—
Я думаю, тебе не стоит продолжать общение с этим человеком.
Она застыла. Мысли вихрем проносились в голове.
Это фраза несколько раз прокручивалась в её голове.
«Как это прекратить общение с Луз?»
«Нет, я уже больше никогда не смогу почувствовать себя настолько живой, какой не была почти всю жизнь, только не без Луз»
«Как? Почему они это делают?! Неужели они не понимают, что я не смогу быть счастливой без неё!»
«Неужели им всё равно?»
«…Ах да… Как я могла об этом забыть, их никогда не заботили мои чувства»
«Не смей плакать, Эмити Блайт».
Эмити всё ещё просто стояла и смотрела в одну точку, не моргая. Она не могла принять тот факт, что они с Луз больше не смогут даже заговорить.
«А что если схитрить? Что если стать ещё осторожнее, чем до этого? Да! Именно так я и поступлю!»
Паника начала отступать.
Увидев этот огонёк надежды, Блайт старший усмехнулся про себя. Как давно он не видел этого нее во взгляде? Уже очень давно. Но да ладно. Надо доделать то, что начал.
Воспитание.
— И да, кстати, — он улыбнулся своей самой противной улыбкой, — так как мы очень переживаем за тебя и оберегаем, я собираюсь лично ограничить ваше общение с человеком.
«Эмити, не плачь!» — ногти грубо впились в кожу, струйка крови скатилась вдоль ладони, капая на пол.
— И ещё, я надеюсь, что до этого не дойдёт, но если будет хоть намёк на непослушание, — он с преувеличенным интересом разглядывая свою ладонь, искоса наблюдая за Эмити. —
Я не думаю, что после её исчезновения, хоть кто-нибудь спохватится о её пропаже. Ты же не хочешь этого. И чтобы предотвратить это, я приставлю к тебе парочку доверенных нам колдунов из Императорского Ковена. И чтобы они тебе не мешали, ты не будешь их видеть, но они тебя — да. Всё это только ради твоей безопасности.
На этой фразе его лицо стало серьёзным. Аура была пугающей. Он буквально пригрозил убить её. Это не был блеф или сарказм.
Эмити с силой прикусила свой язык, от чего во рту появился вкус железа.
«Эмити, не плачь, чёрт возьми!»
—
Можешь идти. — небрежный взмах рукой в сторону лестницы.
Паника временно отступила, что стало спусковым механизмом. Девушка рванула с места, чувствуя, как на глаза навернулись слёзы. Они потоком скатывались по щекам, оставляя мокрые пятна на полу.
Добежав до двери с идеально выведенными золотыми буквами «Эмити», она схватила дрожащими пальцами ручку и с силой опустила её вниз, заставляя дверь открыться и в ту же секунду с грохотом захлопнуться.
Не было сил даже дойти до кровати. Эмити сползла на пол, зарываясь руками в волосы, крепко обхватив пальцами голову, впиваясь ногтями глубоко в кожу. Глаза зажмурены, но слёзы не перестают выводить ручейки на щеках. Тело снова обдало дрожью. Зубы сжимаются до скрежета. Дыхание всё никак не может выровняться, а сердце упало в пятки. Это не была обычная истерика, это был самый настоящий
животный страх. Всё это не могло на самом деле произойти с ней. У неё только всё начало налаживаться в жизни. Всё просто не может закончиться вот так.
Лишь через полчаса Эмити удалось более-менее прийти в себя, и постараться успокоиться — пересчитала предметы в комнате, выполнила дыхательные упражнения. Через некоторое время это и вправду сработало. На ватных ногах Эмити дошла до кровати, обессилено рухнув. Девушка чувствовала невероятную усталость — она была выжата эмоционально. Полежав, уткнувшись носом в подушку ещё минуту, Эмити всё же смогла чуть приподняться и из последних сил снять с себя корону и швырнуть в самый дальний угол комнаты. Окончательно выбившись из сил, она тихонько захныкала, оставляя мокрые лужицы на постельном белье. Вот так, в грязной одежде, Эмити заснула на кровати, свернувшись беззащитным комочком.
В тот вечер близнецы пришли слишком поздно, тихонько просочившись в дом, дабы не разбудить родителей и саму Миттенс. Старшие Блайты никогда не были против ночных прогулок у Близнецов, а вот у Эмити был график, четко обозначавший время, когда ей следует вернутся домой и лечь спать. Близнецы не хотят её будить, ведь тогда она будет гонять их весь день за то, что не дали ей выспаться и тем самым помешали её учёбе.
Но именно в этот день Эмити жалела, что близнецы решили оставить её в покое. В этот день она больше всего желала, чтобы хоть кто-то побыл с ней.
Но никто так и не пришёл, никто, кроме тягучего чувства вины, перемешанного со страхом, в глубине её души.
И из этого кошмара её теперь не достать, остаётся только смотреть, как ее хрупкий мир рушится опять.
Отныне она и вправду Эмити Блайт.
