Внезапное, но неизбежное предательство твоего сердца (Your heart's sudden but inevitable betrayal)

У него почти нет воспоминаний об их первой встрече, а то немногое, что он умудряется наскрести, пропитано алкоголем и беспорядочно перемешано в кучу по причине, скорее всего, не диагностированного сотрясения мозга. Время от времени, когда он ощущает идеальную комбинацию ностальгии и шаловливого настроения, он расспрашивает Спока о той ночи. В большинстве случаев Спок лишь улыбается этой самой своей не-улыбкой в изгиб шеи Джима и не говорит ничего. ~ Это нечто типа драки, в которой он оказывается потому, что – потому что. Потому что раньше это было его любимым досугом, а затем заявился Пайк, поговорил с ним о превращении в полезного члена общества, и внезапно у Джима больше не осталось времени на его излюбленное старинное хобби. Потому что в последнее время в хобби превратилось всё это дерьмо типа тренировок по выживанию, и боевых стимуляций, и, ёб твою мать, выполнение домашних заданий, которых, по секрету, в Академии целых двенадцать. А Джиму периодически гораздо нужнее спустить немного пара, чем делать что-либо ещё. Но ведь есть эти промежуточные экзамены, и обязательное посещение, и проверочные контрольные, и море людей, носящих такую же красную форму, и командные тренировки Звёздного флота по бегу по пересечённой местности. Потому что внеклассные мероприятия «технически необязательны, но» и, ага. Оглядываясь назад, он оказался в том баре, вероятно, именно поэтому. В той самой заварушке. Несколько менее ясно, что Спок делал в подобном притоне, а Спок, естественно, не признаётся – Спок никогда не говорит о подобном дерьме. Кроме того, Джим бы поспорил на своё левое яйцо, что тот пытался найти кого-то, чтобы перепихнуться. И практически добился успеха, кстати, ведь одно из малочисленных, туманных воспоминаний Джима – о накрашенных красным лаком ногтях, охвативших бицепс Спока изнутри, и о практически таком же красном рте, произносящем в арку Спокова уха: «Просто посади его в такси и возвращайся ко мне». Он не помнит конкретно, насколько огорчённо звучал голос Спока, когда произносил это «нет, логично будет убедиться, что этот человек благополучно оказался дома». Делая смелое, но безумное предположение, Джим бы сказал, что если и огорчённо, то совсем чуть-чуть. Затем рука – крупная, поддерживающая, тёплая – у него на пояснице. Вокруг его талии. А затем – не совсем трезвый, но уже на пути к этому, Джим на пассажирском сидении автомобиля Спока, - Джим совершенно уверен, что какого-то рода инстинкт самосохранения, о котором он сам не подозревал, срабатывает и побуждает его спросить: - Эй, чувак. Ты не – я имею в виду, может, хочешь знать, типа, кто я такой? И куда меня везти? Его левый глаз болит просто пиздец как сильно, и он, должно быть, вывихнул запястье, но эйфория от выпитого бренди всё ещё на месте. В машине в какой-то мере жарковато, но это не то чтобы неприятно. И это тихое, спокойное «Я знаю, кто Вы такой» - последнее, что он помнит. ~ Четыреста семьдесят три вулканца проживают в Сан-Франциско на данный момент. Неа, это не та информация, которая находится в общественном доступе. ~ Долгое время он не знает, что Спок – это Спок. Какое-то время в своей голове Джим думает о нём, как о Горячем Чуваке – а Джим думает о нём довольно часто. Но Боунс, который возвращается домой рано утром и находит Джима полностью одетым и спящим на своей кровати с окровавленными салфетками в ноздрях, с салфетками, которые он с малой степенью вероятности мог сам туда засунуть, начинает называть его Парнем с Салфетками. В конце концов в Джимовой голове он становится Тем Самым Вулканцем. И это иронично, типа, ведь после пустячного компьютерного взлома Джим просматривает все сверхсекретные записи Федерации о тех четырёхстах семидесяти трёх вулканцах, проживающих в Сан-Франциско, а затем – о семистах четырёх, проживающих в Калифорнии. И откуда там есть один вулканец, проживающий в Тарцане, и почему место под названием Тарцана вообще на хуй существует? Но он всё ещё не может найти того единственного. Возможно, тот очутился в этом штате всего на одну ночь ради случайного развлекательного перепихона как можно дальше от своей прекрасной жены и прелестных детишек. Возможно, это всё проделки саурианского бренди, а Горячий Чувак был не так уж и горяч, и Джим ищет на этих идентификационных голограммах совсем не то, что нужно. Возможно, эти уши и брови – всего лишь галлюцинация, а Тот Самый Вулканец был вовсе не вулканцем, а просто человеком с серьёзной печёночной недостаточностью. Чёрт, возможно, парень и не существовал в принципе, а Джим сам умудрился вызвать такси и собственноручно остановил носовое кровотечение. Поговорим о личностном росте. Джим малость одержим всем этим в течение двух, трёх, четырёх недель, а затем – затем тактическая строевая подготовка, тренировочные полёты и грёбаные домашние задания снова на повестке дня, и больше Джим не думает о нём так много. Может быть думает лишь время от времени. ~ Джим находит его, как только перестаёт искать, и в наихудшей ситуации из возможных. Конечно же. Он взламывает базы данных при своей второй попытке пройти Кобаяши Мару, и Пайк ужасно расстраивается и начинает нести чушь про мошенничество, академический проступок и нарушение этики – как будто бы не он сам затащил сюда Джима, чтобы тот мог выкидывать такие вот трюки. А тот гордый хлопок по спине Джима прямо после завершения этого строгого выговора это как бы подчёркивает. Его вызывают в переговорную комнату штаба на закрытое слушание с Пайком и этим другим парнем, который, по-видимому, программировал симуляцию, которая, как Джиму ненавистно признавать, была самым элегантно отформатированным кодом из виденных им – до того, как Джим пропихнул туда свои однобуквенные переменные и убрал разрывы строк. И вот оно. Джим заходит в переговорную комнату и… Ага. Тот Самый Вулканец существует, всё верно, и он действительно Горячий Вулканский Чувак, всё верно, совершенно такой же – нет, лучше, - чем помнится Джиму, и Джим останавливается на полпути и пялится на него из дверного проёма, объединяя свои воспоминания с полученной повесткой, с той самой информацией об этом дурацком слушании, пытаясь вспомнить имя… Коммандер Спок, Джим абсолютно уверен. Спок. Спок. Спок, естественно, нисколько не удивлён увидеть Джима. Поэтому они лишь пялятся друг на друга дольше, чем положено, похоже, и не то чтобы Джим не знал, что технически его карьера на кону, это просто… Он. Он здесь. - Что за дерьмовая ухмылочка, сынок? – спрашивает его Пайк. Он, по всей видимости, тоже находится в комнате. - Ничего. Вокруг стола для переговоров примерно двенадцать свободных стульев. Джим заходит в комнату и садится на один из них, прямо напротив Спока. Спок. - Ты понимаешь, что это серьёзное дело? - Конечно, капитан. - Тогда сотри с лица свою улыбочку. Джим пытается заставить мышцы своих щёк расслабиться. - Ладно. Это коммандер… - Спок. Коммандер Спок, - Джим облизывает губы. – Мы знакомы, сэр. Пайк хмурится и переводит взгляд с одного на другого. - Да ну, правда? - Ага. Очевидно Пайк не верит Джиму, потому что он поворачивается к Споку, который единожды кивает с идеально пустым выражением лица. - Мельком, - у него очень приятный голос. Джим убеждает себя сосредоточиться. Это ведь слушание, которое вот-вот начнётся, и которое, типа, фокусируется на нём, и хотя бы поэтому он должен обратить на него своё внимание и попытаться решить, что именно он собирается сказать в свою защиту, или хотя бы предпринять попытку не пялиться так явно, но дело в том, что Спок – Спок – он просто… просто… Горяч. - Вы внедрили подпрограмму, которая изменила условия теста. Феноменально. Голос Спока действительно феноменален. Глубокий, и спокойный, и гармоничный, и Джим ощущает, как что-то скручивается в кольцо в основании его спины. - Прошу прощения? Бровь Спока поднимается вверх. - Вы смошенничали. - А, это. Верно. Ну, или так, или снова облом. - Вы также оставили мне сообщение в коде под видом комментария. - Сообщение…? - Вы пригласили меня «сожрать дерьма и сдохнуть». Блядь. Он забыл об этом. А Пайк никогда и не знал, судя по тому, как он сжимает свою переносицу. - Ой. Это не было направлено непосредственно на Вас, - Джим очень сильно старается не выглядеть на грани взрыва от смеха. И терпит неудачу, чему свидетельством свирепый взгляд Пайка в его сторону. – Это скорее направлено на… Ну, знаете. На тест. Который сам по себе является мошенничеством. Поскольку его невозможно пройти. Спок поднимает голову. - Этот тест не был разработан для прохождения. Он разработан для проверки Вашей реакции на безвыигрышный сценарий. - Ладно, - Джим наклоняется вперёд, уставившись на Спока, и на одно мгновение, на долю секунды, картинки той ночи бьют по нему, как удары в живот – предплечье Спока, обёрнутое вокруг его талии и поддерживающее его вертикально, крепкие плечи, движущиеся под ладонями Джима, длинные пальцы, пробегающие по коже его головы и согревающие её, распутывая волосы. И это занимает менее секунды, но Джим всегда быстро схватывает, как бы то ни было. - Вы видели мою реакцию на безвыигрышный сценарий. Что Вы думаете о ней? По-видимому, ничего. Либо так, либо это секретная информация, потому что Спок не отвечает, а лишь продолжает смотреть на Джима, как будто пытаясь заглянуть внутрь него, прочитать его, и запомнить его, и решить его, и Джим в самый первый раз за всю свою жизнь обнаруживает, что хочет разрешить ему это сделать. Он хочет стать прозрачным и показать Споку всё, что тот пытается увидеть, а затем, возможно, ещё немного больше, и если бы позже тот был заинтересован вернуть должок, наверное, Джим мог бы… Пайк щёлкает языком и поднимается со стула, и прочищает горло, и лишь тогда Джим вспоминает, что они со Споком не наедине, вообще-то. В комнате вместе с ними есть другой человек, парень, который превосходит по рангу их обоих, и который наблюдает за ними с очевидной увлечённостью и некоторым беспокойством. - Джим, это не то, как мы поступаем в Звёздном флоте, - говорит он. Это должно быть репликой Спока, поскольку тот, похоже, немного встряхивается и открывает рот, чтобы произнести нечто нелепое, и занудное, и немного снисходительное, какую-то нотацию о принципиальном уроке, воплощённом в этом тесте или о важности того, чтобы испытать страх. А Джим открывает ответный огонь чем-то столь же нелепым, и возмутительным, и таким же снисходительным, но Спок так обстоятелен и так увлечён тем, чтобы распаковать и расставить по местам каждое слово, исходящее из уст Джима, что Джим решает: академические слушания могли бы стать его новым любимым занятием. Странное дело, но по ощущениям – это самый интимный опыт, который когда-либо у него был, а ведь Джим даже не знает, Спок – это имя или фамилия чувака. Это и есть влюблённость? задаётся он вопросом, а затем смеётся над своим собственным идиотизмом, чувствуя себя задыхающимся, и возбуждённым, и избитым до посинения одновременно. Затем Пайка куда-то вызывают. Ещё одно похлопывание по спине Джима и традиционное: - Чтобы такого больше не было, ясно? А затем… Джим наедине со Споком. ~ Оглядываясь в прошлое, Джим думает, что было бы мудро притвориться, что у него нет никаких воспоминаний о том, как Спок соскребал его с пола после того, как он принял – и к счастью не продул, хотя, возможно, это было принятие желаемого за действительное – эпическую битву. Тот корабль уплыл. Но по крайней мере, не признавать нарушение около тридцати различных директив Федерации ради выслеживания Спока могло бы быть хорошей идеей. Само собой, Джим не известен своими хорошими идеями. - Ты не внесён в федеральный список вулканцев, получивших иммиграционные визы, - громко говорит Споку Джим в тишине комнаты, и как только эти слова целиком вышли из Джимова рта, его мозг припоминает о своём предположительно IQ гения, и он закатывает глаза от собственной глупости. – Ну да. Ты – часть чего-то другого, верно? Отвратительная формулировка. Джим почти морщится, но Спок кажется невозмутимым. - Это так. - Что же это? Бетазоид? Дельтанец? – Хотя он не похож. Но межвидовые детишки вроде как редкость, и обычно подобное смешивается с подобным, телепаты с телепатами и… Вот оно, его мозг выполняет свою блядскую работу ещё раз, уже второй раз за день, полюбуйтесь-ка на это. – Ты наполовину человек, не так ли? Один единственный во всех этих генетических документах. Сынок посла. Спок просто смотрит на него, а выражение его лица так же безмятежно, как и в последние сто двадцать минут, пока он был занят проделыванием нескольких новых дыр в академической карьере Джима. - Вы восстановились после… несчастного случая? На одну секунду Джим не имеет представления, о чём именно говорит Спок. - А. Это. Да. Мой сосед по комнате – доктор, он нашёл кожный регенератор для меня, - он улыбается. – И это был не совсем несчастный случай. Спок наклоняет голову. - Действительно. Вы казались очень… целеустремлённым. Обворожительно. Спок обворожительный, не существует никаких других слов для его описания. - Разреши мне угостить тебя ужином. Чтобы поблагодарить за то, что ты притащил меня домой той ночью. И, мог бы добавить Джим, что не настаивал на применении академического испытательного срока в отношении меня за то, что я наебал твой тест. Джим вполне уверен, что два этих события так или иначе взаимосвязаны. - Нет необходимости благодарить. - Тогда позволь мне угостить тебя ужином. - Я не голоден. Тогда разреши мне отсосать тебе. - Как насчёт завтрашнего вечера? Как ты думаешь, ты мог бы проголодаться, если не будешь принимать пищу в течение двадцати четырёх часов? – Впервые с момента входа в эту комнату Джим припоминает, что Спок до хрена старше его по званию, и добавляет примирительную улыбку и «сэр». Это явно запоздалая мысль. Спок лишь пристально смотрит на него на несколько секунд дольше, чем считается вежливым, а затем поднимается и направляется к двери. - Хорошего вечера, кадет. От Джима не ускользает тот факт, что технически это не является отказом. ~ Всё стало намного проще, когда у него появилось имя. Двадцать минут качественно проведённого времени с одним компьютером-шифровальщиком и файлом Спока и… Джим впечатлён. А Джима никогда не впечатляла всякая херня типа карьерных достижений, или резюме, или магистерских степеней, поскольку он обычно приберегал всё своё восхищение для других вещей, типа своей подруги, которая волшебно варит домашнее пиво из хмеля, воды и дрожжей, или владельцев собак, демонстрирующих клёвые трюки, или людей с выдающимся контролем над собственным рвотным рефлексом. Так вот. Возможно, пришло время для новых ролевых моделей. Ему требуется некоторое время для понимания причин того, почему Звёздный флот оставил на Земле кого-то настолько крутого, как Спок. Ведь никто не остаётся на четыре года в Академии лишь потому, что он хочет остаться в Академии. Затем он раскапывает программу миссии Энтерпрайз, и это выбивает его из колеи. Ведь то, как органично Спок и Пайк вместе одолели его во время слушания, вероятно, является результатом неких давнишних профессиональных отношений. Джим начинает воображать Спока своим первым офицером, и его член начинает твердеть прямо под партой. Спок повсюду. Сверх обязанностей старшего офицера он ведёт три класса, курирует две лаборатории по компьютерным наукам и специализированным занятиям нескольких подразделений. К мгновенному отчаянию Джима ни одно из них не является обязательным для кадетов командного направления. А также Спок выполняет целую кучу чрезмерно секретного дерьма, которое так хорошо припрятано в базах данных, что Джим на самом деле слегка встревожен вероятностью споткнуться на паре тревожных кнопок, поэтому в нехарактерном для себя проявлении мудрости и зрелости он просто выходит из системы и возвращается к созерцанию фотографии Спока из его документов. Что делает его стояк ещё твёрже. ~ Он взвешивает варианты в течение нескольких дней, а затем решает заявиться к Споку в его приёмные часы, которые приходятся на 6 утра в понедельник, и которые Джим справедливо считает огромным «Идите На Хуй» всему студенческому составу Академии. Во дворе пусто и неожиданно холодно, туман липнет к форме Джима, пока он идёт в корпус информатики. - Кадет, - говорит ему Спок, поднимая глаза от монитора, и смотрит на него наполовину смирившийся, наполовину позабавленный и на восемьдесят процентов охваченный эмоцией, которую Джим не вполне способен назвать. Пока что. Джим плюхается на стул напротив стола Спока. Это один из самых неудобных стульев из всех, на которых когда-либо сидел Джим. Похоже, что Спок не особо любит посетителей. Джим криво ухмыляется. - Ты мне поможешь с домашним заданием? - Я чувствую себя обязанным указать на то, что Ваш куратор курса подошёл бы лучше, - сухо отвечает Спок, а призрачная улыбка исчезает с его губ. - Да ладно, Спок. Я уверен, что ты изучал Принципы физики варпового ядра для получения учёной степени. В течение секунды Спок смотрит на него, сидя на своём стуле и поставив руки пирамидой перед грудью. - Вы должны обращаться ко мне по званию, кадет. – Очевидно, что ему практически всё равно, как Джим к нему обращается. По крайней мере, это очевидно Джиму. Хотел бы он знать, как много людей попались на удочку подобных провокационных, безэмоциональных, логических действий. Большинство, вероятно. - А ты можешь называть меня Джимом. Спок отводит взгляд и разрушает пирамиду своих рук. Передвигает стилус, лежащий в центре стола, ровно на один дюйм вправо. - Итак, что насчёт ужина? - Какой ужин Вы имеете в виду? Он сдержанно обожает то, что Спок – капельку мудак. Возможно потому, что сам Джим намного хуже. - Откуда той ночью ты знал, кто я такой? – спрашивает он, и к чести Спока тот не пытается сделать вид, что не понимает, о чём Джим ведёт речь. - Вы должно быть знаете, что Ваше зачисление и приём в Звёздный флот были… вопросом, которому уделили пристальное внимание. Ни хера. - Тем не менее. Моя фотография не является общественным достоянием, и я не был одет в форму и не имел с собой никакого удостоверения личности, и моё лицо было измазано в крови. Плюс, в любой день в кампусе находятся тысячи людей, - Джиму кажется, что Спок застывает, но тот и до сих пор был неподвижен, так что это могло быть лишь впечатлением. – Я тебе назвал своё имя той ночью? Несколько ударов сердца до того, как звучит ответ Спока. - Вы не называли. Так-так-так. - Знаешь, - Джим наклоняется вперёд, - ты действительно должен позволить мне угостить тебя ужином. А после этого я мог бы отблагодарить тебя должным образом, и ты мог бы… Конец предложения так осязаем между ними, как если бы он произнёс слова по буквам; он ощутим в том, как расширяются зрачки Спока, и его рука сжимается на краю стола, и его губы слегка приоткрываются, и… - Доброе утро, коммандер, - юный женский голос. – Я здесь, чтобы… Я не помешала? Дыхание Спока чуть более поверхностное и быстрое, чем раньше. Или это всего лишь впечатление Джима. - Отрицательно. Кадет Кирк как раз уходит. ~ Спок тренируется рано утром – типа, рано. Джим никогда не просыпается до десяти – если может этого избежать. Дело в том, что после восхода солнца Спок исчезает, поглощённый одним из тех семи зданий, в которых у него офис – вот почему в данном случае Джим действительно не может этого избежать. Если Спок и удивлён увидеть его на соседней беговой дорожке, то он этого не показывает. На самом деле он вообще не демонстрирует никакой осведомлённости о присутствии Джима, поэтому Джим решает сыграть в эту игру от противного и позволяет себе пялиться на пот, стекающий по вискам и шее Спока, окрашивающий тёмными пятнами воротничок его футболки, на то, как мышцы его поясницы движутся при каждом шаге, и на торчащие по бокам волосы, выглядящие намного лучше, чем эта ужасная стрижка, которую он обычно носит, и которая, если честно, всё больше и больше нравится Джиму. Через полчаса Спок останавливается и признаёт существование Джима кивком, который настолько краток, что выглядит невежливым даже по вулканским меркам. - Хочешь спарринг? – спрашивает Джим, притормаживая на своей беговой дорожке, как если бы он не был глубоко убеждён в том, что спарринг похож на игру в голографические игры с чит-кодами. Если вы хотите научиться драться, то пойдите и дайте избить себя после десяти шотов альдебаранского виски. Спок не выглядит убеждённым. - Я видел, как Вы дерётесь, - говорит он, явно не впечатлённый ни капельки. Какой мудак. Джим влюблён. Он улыбается. - Не волнуйся. Я буду с тобой полегче. Чего он не делает, и это в комбинации с тем фактом, что Спок очевидно его недооценивает, в первый раз позволяет Джиму сбить его с ног. Спок кажется немного сбитым с толку, а затем – заинтригованным, но к возрастающему удивлению Джима, лишь настолько, что другие бы даже и не заметили. А потом он сбивает Джима с ног десять раз подряд примерно за тридцать секунд времени, и Джим был бы против того, что его достоинство раскромсали на мелкие кусочки, если бы это не означало, что тело Спока прижимается к его телу, нечеловечески сильные мышцы под нечеловечески горячей кожей. Он даже не уверен в том, что заводит его больше – запах Спока, или то, что ему совершенно невыгодно удерживать Джима внизу, или то, что время, в течение которого Джим находится между матом и телом Спока, похоже, увеличивается понемногу с очередным таким захватом. Каждый раз, когда Спок предлагает ему руку, чтобы помочь подняться, Джим принимает её слишком охотно, возможно, и каждый раз ему кажется, что он замечает, как губы Спока на долю секунды сжимаются при этом. Впоследствии он был бы счастлив позволить Споку оттрахать себя в душе, или в раздевалке, или, да кого он пытается обмануть, даже посреди спортзала, но Спок говорит что-то о том, что будет принимать душ в своей квартире, а затем уходит, явно стараясь смотреть на Джима так мало, как только возможно. На следующее утро Джим снова просыпается до хуя рано и снова идёт в спортзал. Спока там нет. Ни на следующий день, ни… Он взламывает базы спортзала и обнаруживает, что Спок перенёс тренировки на поздний вечер. Джим считает это своей победой. ~ Он, по сути, неплохой преподаватель. Джим осознаёт это через десять минут после начала занятия. Спок знает материал так хорошо, как если был бы передовым учёным в этой области (кем он не является, Джим проверил); он красноречивый оратор и обладает искусством разделять основной предмет изучения на пласты информации, с которыми способны совладать ничтожные, не-вулканские умы. Так что да, он не плохой, вот только он явно предпочёл бы быть где угодно, только не здесь – в какой-нибудь лаборатории с пипеткой или двумя, или, возможно, на борту Энтерпрайз, исполняя свои фактические обязанности, - так предполагает Джим. И хотя он слишком профессионален и не допускает небрежности на своём уроке, ощутимая дистанция как раз и делает его недоступным. Бедный Спок, размышляет Джим. Ему скучно. Тогда самое время засветиться. - Это не имеет никакого смысла, - говорит он, не поднимая предварительно руки и не успев проглотить кусок яблока, которым он только что набил себе рот. - Почему бы предсказанные ускорения отклонялись на двадцать астрономических единиц именно за пределы Солнечной системы? Плечи Спока незначительно поднимаются перед тем, как он оборачивается взглянуть на Джима. - Кадет Кирк. Я не припоминаю, чтобы видел Ваше имя в списке класса, - говорит он с тем самым многострадальным видом, который так скоро стал знаком Джиму. Сидящие вокруг него студенты начали перешёптываться со слегка взволнованным видом. Как будто они запуганы Споком или вроде того. Как будто бы они не могут понять, что это движение бровью и та штука, которую он делает уголком рта, – это всё версии его улыбки. Как могут люди настолько плохо читать этого парня, право же? - Занятия открыты для посещения всем кадетам. Я в этом вполне уверен. – Джим вспоминает, как читал об этом где-то в руководстве, которое стояло у них поперёк глотки всю ознакомительную неделю. Он также припомнил, как посчитал мысль о посещении необязательных занятий нелепой и дико смешной. И всё же. Вот он. - Разве Вы часто посещаете занятия, на которые Вы не записаны согласно программе? - Если я скажу «нет», то Вы почувствуете себя особенным? – спрашивает Джим, хлопая ресницами. Перешёптывание усиливается. - Ускорение вызвано анизотропным радиационным давлением, - произносит Спок своим самым сухим тоном. Джим раздумывает над этим, постукивая себя по подбородку. - Из-за тепловых потерь космического корабля? - Верно. Мы называем это явление тепловой силой отдачи. Джим ухмыляется. - Прикольное название. Он ещё раз кусает яблоко. Оно очень вкусное. - Вы должны прекратить, - говорит Спок Джиму позже, когда тот проходит мимо кафедры на выход. Все разошлись, они находятся в классе вдвоём. Джим останавливается и вскидывает голову. - Ты хочешь, чтобы я прекратил? Спок лишь смотрит на Джима, немного дольше, чем положено, а затем опускает взгляд. Его губы поджаты. Вулканцы, как оказывается, действительно не могут лгать. ~ Он достаёт Ухуру до тех пор, пока не узнаёт всё необходимое для того, чтобы стать наилучшим кандидатом на роль ассистента преподавателя в одном из компьютерных классов Спока. Это более чем противоположно тому, в чём нуждается его переполненное расписание. И что с того, если ему приходится изучать историю Java и учить четыре новых – бесполезных, боже, настолько бесполезных – языка программирования за два с половиной дня? Это стоит того. И он ясно видит в выражении лица Спока, что тот пытается изо всех сил найти причину, чтобы не принять его заявление – и всё же терпит неудачу. Снова довольно жалкую. - Эта должность не оплачивается. - Я оскорблён. Я собираюсь работать ради бесценного опыта и привилегии сотрудничать с тобой. Очевидно же. Он закатывает глаза? - Вы на командном отделении, кадет. Вы не получите никакой выгоды от должности ассистента преподавателя. - А как насчёт расширения культурных горизонтов и прочей подобной фигни? Спок лишь смотрит на него в присущем ему стиле – смиренно, удивлённо, подозрительно и… что же это такое в его глазах? Джима начинает раздражать то, что у него нет ключа. - Очень хорошо. - Значит, нам нужно обсуждать всякую фигню, верно? Учебный план. Домашние задания. Учебники. Как насчёт встретиться за ужином и… Спок берёт, должно быть, тридцать паддов и выгружает их в руки Джима. Они охуительно тяжёлые. - Пожалуйста, создайте критерии оценки для этого. Джим не может хорошенько рассмотреть из-за кипы паддов, но он вполне уверен, что это ухмылка. ~ Однажды утром он замечает это, в то время как Спок указывает на часть кода на голографическом дисплее, потому что каждый студент в классе ошибся в тесте. Действительно, Джим сбит с толку, почему интуитивное знание того, как применять параллельную обработку для оптимизации цикла, не является врождённым у людей… - У тебя гусиная кожа. Спок вскидывает голову и выгибает бровь с этим своим вежливо-смущённым выражением лица. - Это когда твоя кожа покрывается такими маленькими пупырышками, потому что ты напуган или… Он отмечает прикольное изумление Спока и понимает, что запал на это. Снова. Что за хуй. Ну правда, у Джима никогда не было и шанса. - Сегодня значительно прохладнее, чем обычно, - несколько сконфуженно объясняет Спок. Джим ухмыляется и подходит немного ближе, а затем ещё ближе, а затем прижимается боком к боку Спока. - Я могу помочь тебе согреться. Кадык Спока слегка дёргается, и сколько бы времени ему ни понадобилось, чтобы отодвинуться, это определённо заняло слишком много времени. ~ - Итак. Ужин, сегодня вечером? – он одаривает Спока широкой улыбкой. - Я не нуждаюсь в питании в такое время, кадет. - Что по поводу завтра? - У меня есть предварительная договорённость. - Нет проблем. Послезавтра? Спок роняет свой падд на стол и поднимает глаза на Джима. - Это было бы неуместно. - Ты ходишь ужинать с Ухурой. Постоянно. – Они беседуют о генеративной грамматике, дательном падеже венгерского языка, а также о паррисианских квадратах. Они переписываются по тридцать раз на дню и ходят вместе в кино, и Джим абсолютно уверен, что Спок уже встречался с её родителями, не говоря уже о том, что на днях он застал, как она подробно описывала Споку детали своего свидания, на которое ходила с тем парнем с инженерного отделения, и спрашивала, стоит ли ей пригласить его к себе в следующий раз, а Спок давал ей совет и… В данный момент Джим практически может услышать вздох, который Спок себе не позволяет: - Это другое. - Потому что ты доверяешь себе. С Ухурой. Верно? Спок ничего не говорит и просто сидит там, уставившись в свой падд и выглядя запутавшимся и слегка разочарованным. ~ - Возможно тебе стоит просто оставить его в покое, Кирк. Мне кажется, что ты как бы балансируешь на грани сексуальных домогательств, м-да, - говорит ему Ухура однажды по истечении половины семестра. Джим лишь смотрит на неё. - Что заставляет тебя думать, что если бы Спок хотел убрать меня из своей жизни, то я не был бы уже на полпути через галактику? Очевидно, это справедливое замечание, а Ухура либо симпатизирует Джиму чуть больше, чем показывает, либо она действительно охуительно хороший друг Споку, потому что следующее, что он читает, это информация об эрогенных зонах вулканцев на его падде. А когда бы они ни оставались втроём, Ухура всегда внезапно должна что-то сделать где-то ещё. Спок прекрасно осведомлён о том, что происходит, и наблюдает за ними со смесью понимания, недоверия и той самой штуки, которую Джим, кажется, не в состоянии… - Расслабься, - говорит Джим, похлопывая его по руке, и ноздри того чуть-чуть раздуваются перед тем, как он отодвигается. ~ - Вам следует рассмотреть подачу заявления в Красный Отряд. Спок передаёт ему падд, и Джим тянется над своим столом, чтобы взять его, убеждаясь, что кончики их пальцев соприкасаются на долю секунды. Спок становится крайне хорош в избегании этих крошечных прикосновений. Но Джим становится ещё лучше в изобретении повода для новых, неизбежных. - Ммм, - он бросает взгляд на экран и, несомненно, все специальные тренинги кажутся достаточно полезными для приобретения навыков. – Ага, мне следует. Выглядит круто, спасибо. - Я буду счастлив написать Вам рекомендательное письмо. - Спасибо. - Всегда пожалуйста. Кроме того, что… - Погоди секунду. Неа. Кем ты будешь тогда, моим наставником? – Он произносит это со внезапно сузившимися глазами. - Не формально, нет. Но это мой долг вышестоящего офицера предложить наставничество в любое время… - Существуют довольно строгие регламенты отношений между наставником и подопечным, да? Спок пристально смотрит на него один только миг. - Они существуют. Джим улыбается. - Неа, мне не понадобится это письмо. Отличная попытка, тем не менее. ~ Это был, типа, низкий поступок со стороны Джима. Это заставило его сперва засомневаться, что, в свою очередь, могло быть признаком личностного роста Джима или чего-то подобного. Но затем Боунс с фырканьем напомнил ему, что последние несколько месяцев были ничем иным как рядом низких или умеренно низких поступков, по крайней мере в отношении Спока, и Джим был вынужден с этим согласиться и отбросить нерешительность. Он просит Гарри заехать за ним в шесть тридцать в лабораторию информатики, примерно тогда, когда его рабочее время в качестве ассистента преподавателя по пятницам заканчивается. Это вовремя, но по сути на пятнадцать минут раньше, чем они со Споком будут где-то близко к окончанию копания в куче навоза, которую из себя представляют домашние задания первокурсников, каждую божью пятницу, и… - Эй. Готов поужинать? Они со Споком поднимают глаза от своих паддов, а затем Спок поворачивается и бросает на Джима быстрый взгляд. Гарри одет в штатское, и очень красив, и потрясающий любовник, и они весело проводят время вместе, и, ну правда, это не его вина, что Джим был не в состоянии оторвать свои мозги от Спока с тех пор, как впервые его увидел. Отвлекающий, вот какой Спок. Отвлекающий Джима от его грёбаной жизни. - Конечно, - Джим улыбается шире, чем предполагает ситуация, и поворачивается к Споку, который продолжает глазеть на него с этим окаменевшим выражением лица, которое у него бывает, стоит лишь Джиму его достать. – Если только я не нужен тебе здесь ненадолго? – спрашивает он беззаботно. Спок в молчании смотрит на Джима дольше, чем следовало бы, а затем приоткрывает губы. Закрывает их. Открывает рот снова. Скажи это, внушает ему Джим. Скажи Гарри, что я нужен тебе. Скажи, чтобы отменить это свидание. Затем мы сможем потрахаться в стиле нагни-меня-над-своим-столом, о чём, я знаю, ты давненько думаешь, и, говорю тебе, в этот раз я действительно назову тебя коммандером. - Отрицательно. – Он опускает глаза на падд в своих руках. Его руках с отчётливо побелевшими костяшками. – Приятного Вам вечера, кадет. Худшая часть всего этого в том, что ему теперь на самом деле приходится идти на ёбаное свидание с Гарри Митчеллом. И именно тогда он осознаёт, что должны быть предприняты радикальные меры. ~ У него намного больше воспоминаний об этой второй ночи, но они всё равно в основном пропитаны алкоголем, и, хотя в этот раз Спок вмешивается до того, как Джим получает сотрясение мозга – или носовое кровотечение – один из парней, выбранных Джимом для выбешивания, умудряется сделать что-то с его грудной клеткой, из-за чего вся левая сторона его тела ужасно болит и покрыта синяками, и как будто собирается отвалиться. - Очень озадачивает, - говорит ему Спок в жарком тепле автомобиля, тогда как Джим расслабился и пребывает в блаженстве. - Ммм? - Тот факт, что Вы чувствуете необходимость провоцировать драки, когда Вы в меньшинстве или слабее физически. – Спок бросает взгляд на Джима, а затем снова смотрит на дорогу. – Или и то, и другое. - Ну, обычно это для прикола или чтобы просто кулаками помахать, - Джим осторожно прижимает ладонь к своим рёбрам. – На этот раз я лишь хотел, чтобы ты пришёл и вытащил меня. Просто воспринимай это как трюк для привлечения внимания. Спок достаточно умён, чтобы не спрашивать, откуда Джим мог знать, что он там будет, и ничего не говорит. Они подъезжают к общежитию Джима слишком быстро, и Спок провожает Джима в его комнату по причинам, которые по мнению Джима совершенно логичны. А когда они примерно в пяти футах от входной двери, он замечает. - Туда нельзя, - говорит он Споку, который вертится рядом готовый его подхватить, если Джим вдруг рухнет или учудит что-то подобное. В ответ – смущённый взгляд. - Боунс там с кем-то. - Откуда Вы… - Мигающий красный свет. На контрольной панели двери. Спок тщательно рассматривает контрольную панель, и если бы он был кем-то другим, то его глаз уже бы дёргался от нетерпения. - Это не важно. Вы ранены и нуждаетесь в отдыхе. - Воистину. Но мой друг, который никогда ни с кем не трахается, как раз сейчас занимается этим. И это козырнее, чем какая-то там моя травма. Серьёзно, ты не знаешь Боунса. Наверное, ад замёрз, раз это происходит. - Он даже не преувеличивает. Он даже не планировал этого заранее. Жизнь прекрасна. – Я просто потусуюсь здесь, пока они закончат. - Это может занять несколько часов. Джим смеётся. - Неа, не может. Это было бы слишком долго. Он прислоняется спиной к стене и позволяет себе съехать на пол, чтобы усесться, немного морщась при этом. В основном для показухи. Спок прослеживает его движение пристальным взглядом, очевидно пребывая в состоянии какого-то невулканского спора с самим собой у себя же в голове. Это длится около пятнадцати секунд. В конце концов он просто закрывает глаза и издаёт нечто, весьма похожее на вздох. - Очень хорошо, - произносит он, и Джим знает, что победил. ~ Они оба в курсе, куда приведёт эта ночь, и поэтому Джим не ощущает необходимости наброситься на Спока, как только они добираются до его причудливо опрятной и минималистически гармоничной – почему Джим опять удивлён? – квартирки. Поэтому он просто стоит там, посреди пустой гостиной Спока, оглядываясь по сторонам и недоумевая, не является ли сам по себе единственным неуместным предметом в жизни Спока, постоянно отказывающимся оставаться тихим, и неподвижным, и вне поля зрения, как всё остальное и все остальные. Джим чувствует ликование. Спок, с другой стороны, выглядит тихо смирившимся, и эта другая штука, та самая, которую Джим никак не может распознать… - Это противоречит всем регламентам о личных отношениях. Голос Спока ещё более монотонный, и Джим пытается представить, как слова «регламенты о личных отношениях» порхали вокруг головы Спока последние несколько месяцев. И сколько раз он перечитывал Устав Звёздного флота. Множество, по всей вероятности. - Всем-всем? – спрашивает Джим, облокачиваясь на столик. - В следующем году Вы выпускаетесь из Академии. Я мог бы стать Вашим командующим офицером. - Ты мог бы. - И я мог бы оказаться одним из тех, кто решал бы вопросы Вашего карьерного роста. – Один удар сердца. – Или отправил бы Вас на смерть. Джим подходит к нему и впервые за все эти месяцы на мгновение к нему приходит чувство вины, что возможно – возможно ему следовало бы оставить Спока в покое, возможно это всё дурацкая идея, возможно он слишком заигрался с огнём, возможно это сулит разбитые сердца им обоим, возможно, возможно, возможно… Лишь на мгновение. Это – то, что ни один из них не может держать под контролем. Он не удивлён – да ладно, все видели, как выглядит Спок – когда Спок точно знает, что нужно делать. Как это делать. Джим смеётся, когда Спок пристраивается к нему согласно своему совершенному вкусу, и то, как он кладёт руку на ключицы Джима, чтобы тот успокоился, и то, как он раздвигает своим коленом его ноги – вся эта сила, сдерживаемая лишь наполовину, - и Джиму интересно, не кончит ли он прямо сейчас, после едва ли одного прикосновения и томительного взгляда. Он мог бы. Для уверенности хоть несколько – сколько угодно – фрикций были бы желательны и – он не подготовлен к тому, как умело Спок может – это, должно быть, эта самая контактная телепатия, которая сама по себе – ёбаное мошенничество и – да, да, именно так ему нравится, когда его… Он кончает на себя, на Спока и, вероятно, даже на чёртов Споков потолок, и он думает, что мог бы ненадолго потерять сознание прямо там, но да. Это того стоило. - Давно не виделись, - сконфуженно говорит он Споку, пытаясь восстановить дыхание. - Давно. Это не вопрос на самом деле. Они оба знают, сколько времени прошло. Спок всё ещё в брюках и – ладно, он хотя бы снял китель. - Ты знаешь, ты можешь меня трахнуть. Или засунуть свой член мне в рот. Или всю свою руку ко мне в зад. Или зайти потусоваться внутри моей головы. Я не знаю, что вы, вулканцы, предпочитаете, но чем бы это ни было, ты можешь сделать это со мной. У тебя есть полный доступ ко всему… Спок наклоняется к нему и целует, в первый раз, проскальзывая языком в рот Джима, а затем, лишь затем, Джим осознаёт, как сильно они оба попали. ~ Как Джим обнаруживает в течение следующих недель, вулканцы – Спок? – любят большинство вещей, которые нравятся Джиму, и несколько вещей, о которых Джим думал, возможно, раз-другой в три часа ночи, но при этом никогда по-настоящему. О вещах вроде прижимания запястий Джима к его спине, а затем вылизывания его задницы часами, или засовывания пальцев внутрь, глубоко, глубже, а затем лишь лёгкое касание той самой точки, и не позволяя Джиму ни одной фрикции, и он – дерьмо, он – ну правда – он хочет, нуждается в том, чтобы – дааа. Но есть ещё кое-что очень странное. Ещё они лежат в обнимку, и этот действительно отличный, восстанавливающий сон, который незаметно переходит в сонный, восхитительный секс на следующее утро, когда Джим в состоянии лишь лежать, и выгибаться, и принимать; и то, как они долго смотрят в глаза друг другу; и ночи, проведённые полностью одетыми, с одними лишь поцелуями, поцелуями, поцелуями, только губы и языки; и покусывания шеи, пока рука Спока внезапно не начинает медленно двигаться вниз, и всё, что она вытворяет – это лишь лёгкое скольжения пальца по члену Джима через два слоя его уставной одежды, и Джим – Джим кончает с силой прорыва плотины. Джим несколько дезориентирован тем фактом, что впервые он не самый неистовый партнёр в постели. Но он также в восторге от этого. Первый раз, когда они трахаются, это не та первая ночь, потому что… - Возможно, у тебя сломаны рёбра. - Они не сломаны. Возможно, во всяком случае. - Ты не можешь знать точно, поскольку ты не доктор. - Как и ты. - Я доктор. - Не такой докт… Да ладно, Спок. Снимай брюки. - Спокойной ночи, Джим. В любой другой день он бы настаивал намного сильнее, но Спок только что назвал его Джимом впервые, и да, Джиму кажется, что его мозг немного тормозит, пока обрабатывает эту информацию. Поэтому утром он возвращается в своё общежитие, а затем ждёт, сперва день, потом два, а на третий он заявляется в квартиру Спока, когда точно уверен, что тот находится дома (это не преследование, это во имя добра). - Ты пытаешься избегать меня? Спок лишь вздыхает и отодвигается, впуская Джима внутрь. - Я подумал, что вялая попытка сделать это будет логична. - Что ж, отличная попытка. Теперь с этим покончено. Они каким-то образом добираются до дивана, и вообще-то Джим живёт в вечно возбуждённом состоянии, его разум всегда бьёт ключом, всегда, всегда страстно жаждет чего-то, но глубина и яркость чувства, которое он испытывает к Споку, эта потребность сорвать с него одежду, и схватить его, и вылизывать его, и иметь его в своём распоряжении, - это всё ново даже для него. - Дерьмо. Я знал, что у тебя самый большой член, который я мог только… А затем – тёплая ладонь в его волосах, и его рот заполнен, и Спок слишком большой, слишком тяжёлый, и это всё слишком хорошо, и Спок кажется таким близким и примерно в двух секундах до того, чтобы кончить, и всё, что Джим может сделать – это дать ему полную свободу – после трёх грёбанных дней – ведь, по всей видимости, трахать Джима – это не то, что он может откладывать даже на три секунды. Спок – немного животное, но всё же высокоразвитое, шепчущее Джиму на ухо, что всё будет хорошо, и просто дыши, и постарайся расслабиться, а Джим в отчаянии, и дрожит, и немного беспомощен, учитывая, что это не то чтобы его первый раз, отнюдь нет. А затем Спок кусает его за шею и проникает дальше, дальше, пока не достигает дна, гладкий и твёрдый, проталкивая свою смазку глубже внутрь, и это настолько охуительно безумно, и рискованно, и безответственно, это – самое сладостное, пронзительное чувство, когда-либо испытанное Джимом за всю его жизнь, и он может только – он лишь принимает, и принимает, и позволяет себе быть наполненным. Он достигает финала наполовину смеясь, наполовину умоляя, пачкая спермой диван Спока и задыхаясь, в то время как Спок оставляет целомудренные поцелуи на задней части его шеи. ~ Он типа как переезжает к Споку после этого, и если даже тот против, то ни говорит, ни демонстрирует этого. Это не то… Они не ходят на свидания, не держатся за руки во дворе, не размещают голографические фотки друг друга на задней части коммуникаторов. Но Спок добавляет кофе в свой репликатор, хотя даже Джим знает, что среди напитков он считает кофе хуже плазменного хладагента, и высылает Джиму сообщение с новым кодом доступа в квартиру, когда тот автоматически обновляется, и оставляет свет на кухне, если Джим возвращается домой поздно ночью после пивных тусовок с приятелями или занятий в библиотеке до трёх часов ночи, или подобной ерунды. Спок формирует его жизнь – совсем немного, как раз достаточно – и Джим знает, как чувствовать себя желанным. Желанным гостем. ~ - Чё делаешь? - Кодирую. - Кодируешь что? - Новую симуляцию. - Зачем? - Для старших кадетов командного отделения. - Ооо. Для меня? Мне понравится? Спок не отводит своих глаз от экрана на столе. Его лицо не сдвигается ни на миллиметр. Он явно любит, когда его выбешивают. - Маловероятно. - Там есть клингоны? Спок колеблется. - Серьёзно? Тебе приходится внедрять клингонов во все свои симуляции? Это что, типа, договорное обязательство? - Это не так. - Ладно, значит, ты так поступаешь потому, что тебе нравятся клингоны? - Я… Нет, не нравятся. - Что там происходит? - Некоторые вещи. - Что, серьёзно? Фигня всякая тоже? - Есть что-то, с чем я могу тебе помочь, Джим? Да. - Возможно. Спок смышлёный, но не настолько смышлёный. Недостаточно смышлёный, чтобы увидеть, как это приближается. Чтобы остановить это, когда Джим перебрасывает ногу через бёдра Спока, оседлав его. - Джим. - Ты мог бы, например, трахнуть меня. Или посмотреть со мной ту документалку про египетского жука, которую я давненько хотел глянуть. Оба варианта звучат одинаково завлекающе. – Он подаётся вперёд, чтобы заговорщицки прошептать на ухо Споку. – Тссс, это секрет. Нет никакой документалки про египетского жука. - Почему на тебе только нижнее бельё? - Потому что уже… - он поворачивается посмотреть на электронные часы на дисплее Спока, а затем быстро сохраняет его работу и выключает компьютер для полного счастья, - одиннадцать пятьдесят три субботней ночи, и я дома, а этот парень не уделял мне внимания вот уже миллион часов. Кроме того, тут семь тысяч градусов по Цельсию, и мы не дурачились примерно уже три недели. Джим обожает это страдальческое выражение лица, которое появляется у Спока, когда он переходит в полномасштабное наступление по всем фронтам. - Эти утверждения не корректны. - И в то же время. - Сейчас одиннадцать пятьдесят четыре. Я в последний раз подходил к тебе сорок девять минут назад, когда ты играл в голографическую игру и сказал мне, я цитирую, «отойди с дороги, детка, я убиваю людоедов». В комнате двадцать три градуса по Цельсию, и мы совершили половой акт только сегодня утром. - Ммм, - улыбается Джим. – Мне нравится, когда ты меня поправляешь. - Тебе не нравится. Ты находишь, что быть неправым - это неприятный опыт и… Джим целует его, всё ещё улыбаясь, а затем улыбаясь ещё сильнее, когда его рука скользит по телу Спока, ныряя под его форму, которую он не должен бы носить дома в любом случае, и не нужно много времени, чтобы горячее и беспорядочное дыхание Спока опалило щёку Джима. Это не драка в баре, но в конечном итоге это всё же довольно классная субботняя ночь. Джим становится мягким или что-то типа того. ~ - Твои феромоны вкусно пахнут. - Мои что? - Твои феромоны. - Мои… Это плохо? Это онкология? Гейла смотрит на него зачарованно, как будто изумляясь его тормознутости. - Как ты сдал ксенобиологию, ещё разок? Джим пожимает плечами. - Это был устный экзамен. А я хорош в том, чтобы уводить тему разговора от того, о чём я не хочу беседовать. Типа учебного плана. - Ясненько. В любом случае, я не знаю, есть у тебя онко или нет. Феромоны – они просто означают, что ты того, ну, знаешь. - Я знаю? - Ага. Ты знаешь. - Неа. - Я думаю, знаешь. - Я правда не думаю, что знаю. Извини. Гейла наклоняется вперёд. - Ты занимаешься этим. Много. - Занимаюсь чем? - С-е-к-с-о-м. - Что? Гейла, с каких это пор ты испытываешь растерянность, говоря о сексе? Она выглядит опешившей в течение минуты. - Верно. О, боже. Ты трахаешься. Тебя трахают. Имеют. Ебут. Сношают. - Ладно, ладно, я понял. - Все эти жеманные люди! Это стирается с меня, мне правда нужно съездить домой этой зимой, это просто неприемлемо… - Погоди, так что, все эти годы ты могла понять, когда у меня был секс по исходящему от меня запаху? - Неа. На самом деле, нет. Теперь всё по-другому. Гейла наклоняет голову и крутит прядь своих кудрей. - Этот запах приятнее. Она наклоняется ближе и обнюхивает всю поверхность шеи Джима, обдумывая свои ощущения. - Слаще. ~ - Ты мне так сильно нравишься, - говорит Споку Джим однажды утром в ответ на уморительно едкий комментарий о повышении Маркуса до звания полного адмирала между глотками кофе, потому что – потому что – потому что это правда, и Спок полностью теряет голову, прижимая Джима к кухонному столу и целуя его до тех пор, пока их губы не опухают, и они оба не кончают в своих формах, и это великолепно. Полный бардак. ~ - Что ты будешь делать на праздники? Спок прижимает свою голову к подушке, в то время как его рука сжимается вокруг Джима, увлекая того на свою грудь. - Праздники? - Я должен, вероятно, прояснить, - говорит Джим, но пальцы Спока теплом обвивают его бок, так что он останавливается и зарывается лицом в изгиб шеи Спока. – Ага, вот в чём дело. Спокойно, без паники, но здесь, на Земле, бывают такие дни, когда работу или откладывают, или сокращают – ой! Джим трёт местечко на своей левой ягодице, которое только что ущипнул Спок. - Какие праздники? - Типа, человеческие праздники. Зимой. Когда уроков нет. Пауза, в течение которой, Джим уверен, что Спок зевает. - Я не строил никаких планов. - Не собираешься смотаться на Вулкан? - Нет. - Ооо. Я уверен, что твоя мама была бы счастлива увидеть, как ты и твой отец пассивно-агрессивно просите друг друга передать чесночную соль. Он получает ещё один щипок за это, но это действительно заслужено, поэтому он не жалуется и лишь хихикает в грудь Спока. - Мы не отмечаем праздники на Вулкане. Джим закатывает глаза. - Верно. Но вы отмечаете на Земле. Ну правда. Это же нелепо, что Спок явно находит вулканцев преимущественно тупыми и неблагоразумными, но всё так же нуждается в том, чтобы ему напоминали о его человеческой половине. Похоже, тут годы работы для Джима. - Я обычно не отмечаю. Нет. - Ладно, а где ты будешь в декабре? - Буду проводить мониторинг полевой подготовки. Джим оживляется. - Круто! Той, что на Гавайях? - Отрицательно. - Той, что в Северной Европе? Спок слегка ёрзает, и Джим поднимает взгляд, чтобы уловить выражение его лица. Оно хитрое. Что за нахуй… - Нет. Джим приподнимается на локте, упирая его так, чтобы тот впивался в грудину Спока, и надеясь, что это причинит ему как можно больше боли. Спок лишь отводит взгляд. - Я… - Почему, почему, почему ты подписался на мониторинг полевой подготовки в блядской Антарктике? Ты же вулканец. Ты начинаешь трястись от холода при, типа, восьмидесяти пяти градусах*. - Это зависит от фактора охлаждения ветром и от предметов одежды, в которые я одет на… - У тебя в принципе органы отказывают при шестидесяти пяти**. - Это крайне неверно… - Ты прибыл с пустынной планеты, Спок. - Антарктика является пустыней… - О, избавь меня от биогеологической терминологии. Почему? - Нужны были два инструктора-добровольца, но смогли найти только одного. Поэтому я… - Дай угадаю. Тот андорианский чувак. Спок лишь кивает. Джим вздыхает. А затем вздыхает снова. А затем начинает смеяться, потому что - что за хуйня. - Я так сильно тебя ненавижу, - говорит он Споку, карабкаясь на него и целуя до того, как тот может ответить, скользя своим ртом по его уху, и его ключицам, и его левому соску, и затем сзади себя проверяя готовность – у Спока уже (всё ещё?) стояк, и он смотрит на Джима так, что Джим на самом деле до сих пор не может вычислить, как именно – и затем Джим начинает раскачиваться, и вероятно это к лучшему, что он всё ещё в сперме после прошлого раза, и потому что в этой позе Джим всегда чувствует себя таким наполненным. Таким охуительно наполненным до краёв. На следующий день он убирает своё имя из списка Гавайской тренировочной группы и по меньшей мере трижды закатывает глаза перед тем, как записаться в Антарктическую. Он из Айовы. Он, вероятно, сможет с этим справиться. ~ Антарктика настолько холоднее Айовы, что Джим бы рассмеялся, не будь его лицо полностью заморожено в гримасе ужаса. У него была мысль во время сбора вещей, что когда температура падает ниже определённого значения, то не может ощущаться ещё холоднее, а просто холодно, потому что насколько минус тридцать пять может быть хуже, чем минус двадцать, ну правда? - Намного, - бодренько говорит ему Ухура, выглядящая раздражающе элегантно в своём громоздком спасательном снаряжении. Он быстренько задумывается о том, чтобы протащить тайком некоторое количество глинтвейна, но картинка открывающейся в его сумке бутылки на полпути через Южный океан заставляет его остановиться, поэтому он смиряется с грелками для рук, которые Боунс бросает ему на кровать, после того, как говорит Джиму, что тот «подкаблучник. Серьёзно, никогда не думал, что наступит этот день. Ты едешь в Антарктику в декабре. Нужно это переварить.» Джим не обращает внимания, слишком занятый поиском второй пары термо-носков. И всё же, это середина декабря, и даже Звёздный флот не настолько дьявольски порочен, чтобы забыть, что подписавшиеся на это дерьмо студенты могли бы быть счастливее, делая в буквальном смысле что-то другое, поэтому в качестве пайков им выдают нечто удивительно похожее на самые отвратительные картофельные оладьи из всех, которые когда-либо ел Джим, а у андорианского чувака на самом деле есть уши оленя, которые он надевает на свои антенны каждый день, чтобы их порадовать, а ещё они могут наблюдать за парой антарктических пингвинов, которые регулярно ускользают от нападений очень толстого тюленя. Это не так уж забавно, но по крайней мере терпимо. ~ На третий день Джим бродит вокруг лагеря в надежде, что, возможно, ему удастся избежать участия в работе посредством приятной, неторопливой прогулки, когда он сталкивается со Споком. У того выражение лица как у парня, который вряд ли наслаждается экстремальными температурами, но решил переносить это настолько стоически, насколько возможно. Что, учитывая его вулканское происхождение, довольно стоически. Он размахивает трикодером над глыбой льда, вероятно пытаясь вычислить химический состав замороженной воды или совершить ещё какое-то равноценно передовое научное открытие. - H2O, - говорит ему Джим сквозь свою защитную маску. Спок поднимает взгляд, и Джим может разглядеть лишь его глаза, тёмные, и удивлённые, и мягкие, и что это за хуйня там, в том, как он смотрит на Джима… - Спасибо. Мне было интересно. - Знаешь ли, Спок, я виню в этом тебя. - В том, что существует угол наклона полюсов относительно поступления солнечного света, при котором наблюдается меньшее количество солнечной энергии и более низкие температуры в этом конкретном регионе Земли? - Мы бы могли быть на Гавайях. Спок поднимается. - Действительно, ты мог бы. Я был удивлён, когда ты решил подписаться на антарктическую миссию. - Ага. Ни хера. И я был удивлён, - Джим смахивает кристаллы льда со своих ресниц. – Я делаю это из-за тебя. Спок застывает в своей объёмной куртке. - Я никогда не просил Вас изменять своим планам, кадет. Джим быстренько оглядывается, чтобы убедиться, что в поле зрения никого нет, а затем наклоняется вперёд. Это самый жалкий поцелуй за историю поцелуев, два комплекта трогательно потрескавшихся губ и два слоя изоляционной защитной маски между ними. - Вам и не нужно было. Коммандер. ~ В прошлом году, в канун Нового года Джим собрал всех и каждого кадета, кого он смог найти в общежитии, и парочку недавно выпустившихся преподавателей, с которыми он тоже тусовался в прошлом, и организовал импровизированный тур по барам деловой части Сан-Франциско. Под «организовал» имелось в виду, что Джим возглавил всеобщее наступление на первый бар, а уже оттуда они пьяно ковыляли все вместе туда, где было достаточно тепло и дёшево с учётом, ага, декабря и окладов выпускников. У него было смутное воспоминание о том, как он перепихнулся с кем-то, кто не особо хорошо говорил на стандарте и оставил странный засос в виде клевера на плече Джима, который он попытался объяснить Боунсу сперва как родимое пятно, потом как синяк, а затем, ага, ему пришлось сдаться и смиренно принять прививку от ЗППП в самое нежное место на шее – Боунс занёс это в карточку. Он их все заносит в карточку. В этом году, тридцатого декабря Гейла, постучав в его дверь, зашла с зубастой ухмылкой и объявлением, вытащенным на её падд. - Погляди. У них тут, типа, счастливые часы с десяти утра и до одиннадцати вечера. Я проверила, и это не опечатка! Я имею в виду, что это вроде как целая счастливая геологическая эпоха, но эй, кто я такая, чтобы жаловаться, верно? Джим глядит на дисплей. - Верно. - В общем, я подумала, что в этом году мы могли бы начать пораньше, знаешь ли. Взять по максимуму от этого реально дурацкого человеческого праздника, или чем бы он там ни был. - … в общем, это… Она пялится на него в течение мгновения, которое длится слишком уж долго. - Нет. - Я просто вернулся с самой дерьмовой полевой подготовки всех времён. - Ты слабак. - И я, типа, просто хочу спать семьдесят два часа. - Угу-угу, - кивает Гейла. – Ты знаешь, это звучит неплохо. Я собираюсь быть тебе хорошим другом, и оказать поддержку, и заскочить к тебе, чтобы принести бульон из петуха… - Из курицы. Это куриный бульон. - … и я уверена, что я найду тебя в твой же собственной комнате, отдыхающим в постели, если я заявлюсь завтра вечером, скажем, к одиннадцати сорока пяти? Джим потирает затылок рукой, пытаясь не морщиться. - Ну, вообще-то… - О, ёб твою мать. Просто признайся в этом. - Признаться в чём? - Что ты не хочешь тусоваться с нами, потому что ты предпочитаешь оставаться дома со своим парнем и быть занудой. - Возможно, но я и правда нуждаюсь в отдыхе… - И обжиматься с ним под одеялом безо всякого бухла. - Возможно, с некоторым количеством бухла… - И что ты безобразно влюблён в него. Ух ты. Погодите, он не… Ух ты. Джим лишь глазеет на Гейлу одну секунду, которая превращается в две, затем в три, а затем… - Твою ж мать, - он чувствует лёгкое головокружение. - О. Ты хочешь сказать… ты до сих пор не знал? Джим продолжает смотреть на неё круглыми глазами и лишь повторяет: - Твою ж мать. Гейла раздражённо качает головой. - Это просто жалкое зрелище, как сильно ты запал на того чувака. Ну правда, мне за тебя стыдно. Иди сюда, я обниму тебя, пока ты обрабатываешь в голове тот факт, что, вероятно, вы друг для друга – любовь всей жизни. Объятие действительно помогает. ~ Тридцать первого декабря они готовят ужин – или, ладно, Спок готовит своего рода тушёнку из одних овощей, которую Джиму хочется ненавидеть, но она согревает его изнутри и заставлять думать, что возможно, возможно, если всё сработает, он мог бы действительно переехать на Вулкан и стать вегетарианцем, или веганом, или кем-то там ещё из этих чуваков, и не умрёт от пресности в течение сорока восьми часов. У него уже солнечный ожог лишь от одной мысли об этом. Но всё равно. Затем они недолго играют в обычные шахматы – что означает, что Спок делает его три раза подряд, и Джиму приходится хоть как-то сохранять лицо, поэтому он притворяется более пьяным, чем есть на самом деле, и намекает, что не воспринимает игру слишком серьёзно. Спок, разумеется, всё понимает, но ничего не говорит, и Джим не особо удивлён, потому что недавно он осознал, что Спок далеко не такой мудак, каким он его раньше считал. Поговорим о разочаровании. Затем они занимаются сексом – на самом деле Джим поднимается и усаживается на колени Спока до того, как катастрофически проигрывает и четвёртую игру тоже, и проводит около десяти минут, проделывая своими руками ту самую штуку, которая заставляет Спока тяжело дышать, и рычать, и откидывать голову назад, и вспотеть. А ещё Спок замечательно нетерпелив для того, кто может стоять в позе йоги целых сто лет подряд, и Джим сам не знает почему, или когда, или как, но он оказывается перекинутым через спинку дивана и в секундах от великолепнейшего оргазма, а зубы Спока впиваются в мягкую часть его плеча, когда Джим бормочет глубже – а затем, это нелепо, уже слишком глубоко. Они сворачиваются в клубок под одеялом задолго до полуночи, и, угадайте что, это декабрь, несколько часов шёл снег, наконец-то стало достаточно прохладно, чтобы Джим не потел лишь от одного существования поблизости от Спока. Это восхитительно. Глаза Спока мягкие и сонные, и это странное выражение лица, которое у него появляется, и которое Джим до сих пор не может никак расшифровать, оно тоже здесь, уже приблизительно в миллиардный раз, и… И Джим наконец-то схватывает. - Ты знал, - говорит ему Джим осуждающе. - Ммм? – Спок трётся носом позади Джимова уха, глубоко вдыхая. - Ты знал. - Я… знал? - О нас. - Ты не мог бы прояснить, что… - Что мы безобразно влюблены друг в друга. Спок слегка отодвигается и поднимает одну бровь, продолжая обнимать Джима. - Я бы не выбрал фразу такого плана, но… - Вульгарно и жалко влюблены. Ты знал. Спок не-улыбается. - Я так понимаю, что ты не знал? - Мне об этом рассказали. Кое-кто другой. - А. Что же, ты необыкновенно умная личность. Я уверен, что ты бы осознал это самостоятельно, в положенное время. Джим пинает Спока в голень, с единственным результатом в виде боли в его собственном большом пальце ноги. - Что ещё ты мне не рассказал? У нас четверо детей? Мы взяли совместную ипотеку? Купили микроавтобус? - Мы этого не делали, нет. Джим не разочарован, конечно же. - Ммм. Никаких странных вулканских связей разумов тоже? - Вообще-то, - удовольствие Спока слабо пульсирует в голове Джима. – Что касается этого… Когда наступает полночь, они уже давно спят. *по Фаренгейту, что соответствует 29 градусам по Цельсию **по Фаренгейту, что соответствует 18 градусам по Цельсию