Над пропастью

Хэ Сюань любил читать. Полки в его комнате были заполнены десятками разных книг – от Кафки до романов Брэдбери. Ши Цинсюань часто одалживал одну из них, ту, что Хэ Сюань любил больше всего, перечитывал, уже изрядно потрепанную, и непременно возвращал на место, несмотря на то, что Хэ Сюань не раз пытался ее подарить. Если спросить у Цинсюаня, почему он любит именно эту книгу, тот бы ни за что не ответил. Просто привык к персонажу. Холден казался ему печальным в своем одиночестве, но умудрялся оставаться забавным. Цинсюаню нравился Холден, но сильнее всего в этой книге его цепляло стихотворение, можно даже сказать всего лишь одна строчка, и та переделанная автором на свой лад. Ши Цинсюань уже и не помнит о чем была сама книга, только общее ощущение отчаяния последнего человека на земле, который в полной мере осознает свое одиночество. Ши Цинсюань и имени его не помнит, этого персонажа, никого из безликих людей в напечатанных буквах, а строчка эта, будто выжжена на подкорке его сознания, где-то между счастливыми воспоминаниями из детства и моментами, которые хотелось бы забыть навсегда. Примечательно, что и то, и другое всегда связано с Хэ. «Если ты ловил кого-то вечером во ржи...» Ему кажется, что эти шесть слов можно бегущей строкой наложить на вывеску их жизни, благо она у них общая на двоих – день рождение, последний слог в имени, одна на двоих судьба. Бесконечный метафорический уроборос из попыток вытащить другого на свет, чередующийся со стремлением поглубже зарыться в пучину и потонуть наконец, окончательно. Уродливая такая судьба, но он и не жалуется. Ши Цинсюань уже и не помнит свою жизнь до Хэ Сюаня, так долго они вместе. Все это время бродят у ржи, давно заигрались в игру, правило в которой всего одно – не дать упасть другому, и вот настала очередь Цинсюаня ловить. Хэ Сюань подает и падает, падает, падает все глубже, а он обязанный стоять у воображаемых врат шириною с целое поле все прохлопал. Партия заранее проиграна, потому что сам Цинсюань давно лежит на дне и смотрит на бледную высокую фигуру, что стоит на самом краю, прямо над пропастью. Еще шаг и... Он отмахивается от глупых мыслей, как от назойливых мух. Слишком много прочитано им непонятных книг Хэ Сюаня, голова после них раскалывается острой мигренью. Ши Цинсюань заваривает себе зеленый чай и идет искать в глубинах дома причину своей головной боли. Та находится в кабинете, рядом с гудящим компьютером. Пальцы быстро отстукивают по клавиатуре, допечатывая далеко не последние страницы в отчете. Хэ Сюань со вздохом откидывается на спинку стула и трет виски, смотрит снизу вверх жалобно и Цинсюаню приходится отдать ему свой чай. Самый неблагодарный супруг в мире делает небольшой глоток и кривится – никогда не любил чай и всегда предпочитал ему крепкий кофе с сахаром, но чашку не возвращает, давится дальше. Ши Цинсюань ловит себя на осознании, что так любит его. Сам своей любви дивится – пытается прощупать границы вот уже который год, а их даже близко не видно, прямо как в самых банальных признаниях, она с каждым днем все больше, ему страшно, что еще немного и он ею захлебнется. Они впервые встречаются, когда им обоим по шесть лет. Ши Цинсюань боится насекомых, уличных собак и резких звуков. Он в целом умудряется шарахаться от собственной тени, но в его по детскому худом тельце находится достаточно смелости стать другом бледному молчаливому мальчику. Они так и знакомятся, Цинсюань подходит к одиноко сидящему на скамейке ребенку и рассказывает про щенка, подаренного его брату, про бабочку, которая почти села ему на палец, совсем близко была, красная в черный горошек, про то, какая противная была овсянка на завтрак и про любимого розового стегозавра. Смелость толкнувшая его к мальчику отступает почти мгновенно, страх расползается по телу отвоевывая себе все больше места и накатывает влагой на глазах. Оттого он только болтает быстрее, путается в словах, не поспевая за своими же мыслями в голове. Мальчик не выглядит довольным его компанией, все так же сидит на месте, ковыряется в камнях, а в сторону Ши Цинсюаня и не смотрит. Цинсюань чувствует себя глупо и резко замолкает. Наступившая пауза слишком давит, хочется убежать от нее домой, к маме или насыпать новому знакомому песка на голову, но к маме хочется все же больше. – С чем была овсянка? – внезапно нарушает тишину мальчик. Все таки он очень красивый, хоть и злой. Глаза у него необычные, как будто золотые. – С яблоками, – шмыгает носом Ши Цинсюань. – А сахар был? – Сахар был. Ши Цинсюань не понимает как овсянка вообще может быть без сахара, поэтому отвечает осторожно, хоть и плакать уже не хочется. – Дурак ты, овсянку с сахаром не любить, – почему-то обиженно отвечает ему мальчик. Цинсюаню неоткуда знать, что ему овсянку с утра готовят на воде, пресную, чтобы каша не потеряла все свои полезные свойства. – И динозавры розовыми не бывают, ну точно дурак, – добавляет мальчик, а Ши Цинсюань не обижается. По лицу его плывет радостная улыбка, как будто не он еще минуту назад собирался расплакаться. Мальчика зовут Хэ Сюань, об этом Цинсюань узнает спустя неделю. Точнее об этом узнает мама, вышедшая в магазин за хлебом. Она смотрит на то, как они, теперь уже вместе, собирают круглые белые камни. Хэ Сюань называет это «коллекция», Цинсюань не совсем понимает, в чем смысл этой «коллекции», но сам процесс поиска камней очень занимательный. Мама Цинсюаня громко удивляется на честное «не знаю» на вопрос об имени его знакомого. Она спокойно разговаривает с Хэ Сюанем и выпрашивает не только имя, но и многое другое. Так, Ши Цинсюань узнает, что родители Хэ Сюаня учителя и не разрешают ему много играть, а на обратном пути мама покупает им по малиновому мороженому. Вечером за ужином она рассказывает папе, что у Цинсюаня появился новый друг. – Не по годам серьезный и умный мальчик, – говорит мама и он не понимает, почему становится так радостно, хоть хвалят совсем не его. Через пол года они узнают, что родились в один день. Цинсюань идет чуть дальше оттоптанной тропинки, чтобы похрустеть опавшими листьями и непривычно долго молчит, заслушавшись своими же шагами, а потом будто резко вспоминает. – У меня день рождения в четверг, приходи. Только ты приходи в субботу, в четверг все будут на работе, поэтому праздновать мы будем в выходной. Так мама сказала. Ты же придешь? Он снова перепрыгивает через белую полоску бордюра, возвращаясь на тропинку, становится ближе к Хэ Сюаню и в нетерпении наклоняется, чтобы заглянуть тому в лицо. Хэ Сюань смотрит на него долгим взглядом и хмурит брови. – Это у меня день рождения в четверг, – говорит он наконец. – Да нет же. У меня. Так мама сказала. Не веришь, пойдем спросим. – Не верю, – Хэ Сюань отворачивается, но послушно плетется следом. Мама Ши Цинсюаня всегда дает ему конфеты, когда тот приходит к ним домой. Его же родители запрещают ему сладкое, говорят, что это портит зубы, поэтому конфеты брать ему негде, а у мамы Цинсюаня они уж больно вкусные. Позже им объясняют, что иногда разные люди рождаются в один день. – Возможно вам суждено было стать друзьями. Забавно же судьба поиграла, – говорит мадам Ши и треплет сына по волосам. Он не знает, когда эта судьба успела поиграть и во что, но если им суждено было стать друзьями, Цинсюань готов делить свое день рождение с Хэ Сюанем. Они и так делятся камнями, игрушками и едой. Одной вещью больше, одной меньше. Главное, что Хэ Сюань говорит, что придет в субботу. Отношения Ши Уду, брата Ши Цинсюаня и Хэ Сюаня всегда были натянутыми, но окончательно они портятся спустя несколько лет на десятое день рождение Ши и Хэ. Они справляют праздник дома у Цинсюаня. Родители Хэ Сюаня строгие и тот часто врет им, что уходит заниматься в библиотеку. Ему кажется, что родители давно догадались про его ложь, но все нормально пока они ничего не говорят. В гостях у Цинсюаня много детей из его класса, рядом с ним всегда очень много детей. Хэ Сюань не помнит почти никого из них, хоть поздравления звучат им обоим. Его внимание больше занимает младшая сестра, размазавшая торт на воротник платья, если не отстирать родители догадаются, что ни в какую библиотеку он не ходил. Таскать с собой повсюду А-Юэ входит в его обязанности вот уже два года. Родители говорят, что он старше и должен за ней присматривать. Когда настает черед отдавать подарки, он вытаскивает упаковочный пакет и первым протягивает его Цинсюаню. За пару дней до праздника Ши Цинсюань пытался уговорить мадам Ши купить ему корону. В телевизоре говорили, что в принцесс все влюбляются, их защищают рыцари. Конечно же он знал, что мальчики не бывают принцессами, он был уже достаточно взрослым, но кому какая разница, если ему хочется. Если он мальчик, разве нельзя, чтобы его любили и защищали? Он был уверен, что его мама его поймет, только вот не был достаточно взрослым, чтобы понять, что мамы не умеют читать мысли и понимать изначальные мотивы поступков своих детей, а Ши Цинсюань совсем забыл, что взрослым все нужно объяснять. Она только улыбнулась, потрепав привычно по волосам. – И не стыдно тебе, взрослому мальчику, хотеть корону. Сколько бы Цинсюань не уговаривал она все больше улыбалась и в конце концов купила ему танк. Цинсюань плакал, громко и с надрывом, а мама пыталась его успокоить, все чаще оборачиваясь на Хэ Сюаня, гуляющего с ними. Ей уже не было весело, она не смелась над забавным причудами сына и выглядела совсем растерянной, смотря на Хэ Сюаня, будто помощи искала или стыдилась чего-то, он не был уверен в том, что видел, эмоции взрослых сложно читать, но смотрел в ответ зло, пытаясь через взгляд передать насколько не одобряет всю ситуацию. Зачем эта женщина купила Цинсюаню танк, если ему от него хочется плакать. Почему бы тогда ей самой не купить танк, если ей так хотелось? К его очередному разочарованию, его взгляды расшифровали совершенно иначе. Как бы сложно не было читать эмоции взрослых, похоже, это работает в обе стороны. – Видишь как Сюань-эр на тебя смотрит, не будь как девочка, перестань плакать. Тебе перед ним не стыдно? Услышавший ее Хэ Сюань только сильнее нахмурил брови. Ему очень хотелось сказать Мадам Ши, что она не права, но его учили не перечить взрослым, поэтому ему приходилось осуждать молча. Как ни странно ее уловка сработала и Цинсюань перестает плакать. Правда, ком в горле никуда не ушел, наоборот накатил сильнее от вида разозленного друга, но выставлять себя перед ним в дурном свете никогда не хотелось. Хэ Сюань смотрел на то, как тяжело тому даются попытки успокоить уже накатившие всхлипы, уверенно сжал его руку и держал, пока тот не привел свое дыхание в норму. Родители всегда говорили, что Хэ Сюань слишком упрям для своего возраста и он не может с ними не согласиться, когда дарит Ши Цинсюаню ту самую корону. Глаза Цинсюаня блестят от восторга и немного от слез. Хэ Сюань надевает ее ему на голову и улыбается. Все следующие события происходят слишком быстро, сливаются в одну вязкую пелену. – Ты что ли девочка? – смеется их одноклассник Пэй Су. Брат Цинсюаня как раз проходит мимо них на кухню и оборачивается на этих словах. Лицо Ши Уду темнеет. Ши Цинсюань не успевает опомниться, как его подарок оказывается в руках брата, в следующую же секунду он слышит хруст, с которым на двое переламывается корона, а следом слышится крик самого Ши Уду, которого кусает Хэ Сюань. Ши Уду пытается отнять его от себя, но тот намертво цепляется ему в руку, сильнее сжимая зубы и свободной ногой пинает, пытаясь попасть в любое уязвимое место. На крик прибегает мадам Ши и снимает взбесившегося Хэ Сюаня с сына. Когда тот отпускает противника, в глазах его стоят слезы. Ши Цинсюань впервые видит, чтобы он плакал. Хэ Сюань молча подбирает сломанные части короны и не прощаясь уходит. Праздник портится окончательно, гости торопливо возвращаются домой, брат смотрит с презрением, а мама долго и очень нудно с ним разговаривает. Это выматывает, ее голос, тихий и любящий упрекает. На следующий день Хэ Сюань возвращает подарок. Края сильно не сходятся и клея так много, что он свисает по краям застывшими комьями, но Ши Цинсюань чувствует себя самым счастливым. У него есть корона. Его любят. Его защищают. Когда им исполняется шестнадцать, Цинсюань тайком забирает почитать одну из книг Хэ Сюаня. Ему хотелось бы думать, что им есть, о чем поговорить, но его друг не сильно меняется с детства и Ши Цинсюань все так же говорит за двоих. Он не сильно переживает, глупо сомневаться в человеке, что ближе всех на свете. Он и не сомневается, просто хочет узнать Хэ-сюна лучше, погрузиться в глубину вод в чужой голове, нырнуть и задержать дыхание, посмотреть на чудовищ в них обитающих. Хэ Сюань ничего так не любит, как поесть и книги. В первое Цинсюань влез уже давно, подружился с духовкой, научился готовить разные сладости, каждое утро собирал обеды сразу на двоих, и вот захотелось прикоснуться и ко второму. Впитаться в каждый уголок чужой жизни, чтобы если отрывать, то с мясом. Чтобы и не вздумалось вдруг отрывать. Ему и самому стыдно признаваться, что книгу он не понял, хоть и выбрал самую звучащую, название которой и сам не раз слышал на просторах интернета. Несмотря на небольшое разочарование от неоправданного ожидания, Цинсюань совсем не жалеет. Ему хватает и одной тесно переплетающейся с названием страницы, которая стоила ему всей книги, будто смысл всей книги пытались сжать до трех абзацев. Цинсюань думает о себе, как о главном герое, только если бы того волновала жизнь всего одного человека. Мальчика, детство которого уже и не спасти, кажется не было там никакого детства. Беззаботное беззащитное время слишком большая роскошь с такими-то родителями. Цинсюань не ненавидит родителей Хэ Сюаня. В конце концов сам Хэ Сюань их очень любит, несмотря на всю строгость двух не совсем состоятельных учителей. Отмахивается, ведь не избивают же его. Как будто всей той тонны груза от ожиданий недостаточно, чтобы сломить одного школьника. Цинсюань точно, как герой из книги, только у него все наоборот – он пытается согнать своего друга в рож, чтобы тот бегал до нехватки воздуха в легких, просто в никуда, ловил бабочек, в конце концов, выдохнул. Хэ Сюань выглядит уставшим. Мешки под глазами всегда ярко выделяются на бледном лице в виде следов бессонной ночи перед первыми промежуточными экзаменами. Учитель Ван задерживается и Цинсюань использует это, чтобы отдать Хэ Сюаню витамины и посмотреть грозным взглядом, совсем ведь себя загонит. Не успевает он вернуться к себе за парту, как к ним подходит Пэй Су. У Цинсюаня волосы встают дыбом, их стычки с Су никогда не заканчиваются ничем хорошим. Он бросает быстрый взгляд на Хэ Сюаня и видит, как резко тот выпрямляет спину, вытягивается весь, как зверь готовый к атаке. – Голубки снова милуются. – Пэй Су окидывает Цинсюаня сальным взглядом, продолжая обращаться уже к непосредственно к Хэ. – Сегодня промежуточные. Будешь жмотиться как раньше или все же поможешь своим одноклассникам? Цинсюань сжимает кулаки. Ему хочется вцепиться в лицо Су и вырвать его бесстыжие глаза. Глаза щиплет от слез и ненавистный силуэт расплывается. Именно он в прошлый раз уговорил Хэ Сюаня помочь одноклассникам и дать списать, думал, что так они от него отстанут и перестанут цепляться. Кто же знал, что неприязнь учительницы по химии к лучшему ученику так сильна, что она поставит высший бал всем списавшим и занизит оценку самого Хэ Сюаня. И ведь все знали, но Пэй Су все равно осмелился подойти снова. Цинсюань помнит, каким тучным ходил тогда Хэ. Примерно представляет, какие слова мог тот услышать от родителей, которые никогда не повышали голос. Хэ Сюань на месяц закопался в лекциях, практически забывая про сон и Цинсюань все чаще оставался у того на ночь, просто чтобы напоминать. – Не дождешься. – А то и видно. Вот поэтому ты и изгой. Всегда был им и всегда будешь. Никому до тебя нет дела, твой максимум быть личной благотворительностью Цинсюаня. Ши Цинсюань уже не слышит, как скрипит стул под Хэ Сюанем, не успевает обдумать все как следует, когда впечатывает свой кулак в лицо Пэй Су. Это больно. Цинсюань ничего не смыслит в драках, но даже он понимает, что сила и угол удара были неправильными, ладонь горит огнем и опухает. Писать он сегодня не сможет, но несмотря на это он чувствует странное удовлетворение при виде такого же опухшего лица Пэй Су. Хэ Сюань выходит с экзамена спустя полтора часа. Цинсюань давно научился читать по его лицу малейшую смену эмоций и знает, что сейчас тот в бешенстве. – Тебе не обязательно было это делать, – он берет руку Цинсюаня в свою и вытаскивает из рюкзака бинт с мазью – успел заскочить к школьной медсестре после экзаменов. – Делать что? – Ты понимаешь о чем я, – огрызается Хэ Сюань, методично перематывая чужую ладонь. Цинсюань отлично понимает. Он не ждал благодарностей, слишком хорошо он знает своего друга, но внутри иррационально зреет обида. Не на него он должен злиться. – Ты не можешь меня защищать. Хэ Сюаню не планирует произносить эти слова. Ему хочется донести, что поступок Цинсюаня был глупым и нелогичным, его мало того, что не допустили к экзамену, так и Пэй Су теперь от него не отстанет. Подловит где ни будь за углом со своими прихвостнями и изобьет. Хэ Сюань хочет сказать, что защита такой ценой ему даром не нужна. Ему нужно думать про учебу, промежуточные в этом году, про вступительные через год, про А-Юэ и включать в этот список постоянное волнение о благополучии друга было не обязательно, но он никогда не дружил со словами и не говорит ничего из этого. Он старается не думать про то, что сам почти не сдержался. Его передергивает от мысли, что его самого могли не допустить к промежуточным. – Почему я не могу? Ты тоже думаешь, что я как девочка? Тоже думаешь, что только я нуждаюсь в защите? Хэ Сюань дергается от его слов как от удара. Они оба знают друг друга слишком хорошо. Знают куда бить, чтобы было больнее. Иронично, что слабости их находятся друг в друге. – Перестань. Цинсюань не отвечает. Вырывает руку, хочет что-то добавить, но не находит слов, в конечном итоге разворачивается и уходит. Он и сам понимает, что наговорил лишнего. Совсем не того, что думает. За него говорила обида и адреналин после внезапной драки. Хэ Сюань всегда был единственным, кто не осуждал его за манерность и женственность, единственным кто поддерживал и защищал. От глупой ссоры сердце не на месте. Он весь вечер не выпускает из рук телефон, но так и не придумывает, что лучше написать. К середине ночи засыпает беспокойным сном и просыпается совершенно разбитым. С утра на крыльце его ждет Хэ Сюань. Дергает головой в сторону дороги и идет вперед. Ши Цинсюань замирает всего на пару мгновений, после чего догоняет, пытаясь пристроиться к его шагу. Хэ Сюань сопровождает его от ворот до ворот и Цинсюаню страшно подумать во сколько этот упрямейший человек умудряется вставать. – Тебе не обязательно сторожить меня круглосуточно, – пытается перевести разговор к беспокоящей его уже несколько дней теме Цинсюань. – Уже устал от меня? Голос Хэ звучит игриво, Ши Цинсюань почти обманывается. Он в целом всегда обманывается на хорошее настроение последнего, но стоит только вспомнить, сколько времени тот тратит, чтобы пешком добраться до него через два квартала твердость его намерений только увеличивается. – Ладно. Хорошо, поговорим об этом позже. Хэ Сюань переводит на него осторожный взгляд, слишком быстро сдался Цинсюань, совсем не в его манере. Причины такой быстрой победы он понимает на следующий день. Причина стоит перед его домом с двумя банками витамина и широко улыбается. – Раз уж мы вышли из дома так рано, мы можем прийти в школу пораньше и немного позаниматься, я взял дополнительные учебники, – Цинсюань снимает с плеча рюкзак и машет им, - да брось, не думаешь же ты, что Пэй Су проснется в шесть утра, чтобы сторожить меня у дома, пошли уже. Он задорно улыбается, довольный, что переиграл партию в свою пользу и дергает головой в сторону дороги, идентично повторяя все действия Хэ Сюаня, идет вперед, так и не замечая легкой улыбки, с которой смотрит ему вслед его лучший друг. Как бы не было в школе за все эти годы, ничто не может сравниться с выпускным годом. Весь год состоит из целой череды экзаменов и подготовок к ним, времени на досуг остается все меньше, но сильнее всего Цинсюаня волнует выбор квалификации, который состоится уже через две недели. Все выпускники должны будут сдать форму заявки с выбором нескольких университетов, куда будут подавать документы, с упоминанием факультета и специальности и вот когда все вокруг уже определились с выбором, Цинсюань все еще не знает ничего и дело даже не в подростковой неопределенности. Цинсюань знает, чем хочет заниматься, со средней школы грезит большой сценой, не зря ведь лучший актер школьного театрального кружка, но Ши Уду и слышать ничего об этом не желает. Сразу же начинается злиться и повышать голос. Хэ Сюань протягивает ему листок, возвращая Цинсюаня из невеселых мыслей обратно на землю. Листок оказывается брошюрой Высшего Государственного Университета искусств в Шанхае. Хэ Сюань и сам собирается поступать в этот город, в отличии от непутевого друга Хэ был лучшим учеником и определился с выбором университета еще три года назад. Точнее за него определились. Цинсюань не хочет такого же. От мысли, что придется поступать на экономический к горлу подкатывает тошнота, а с его баллами ему максимум светит небольшой университет родного города. С Хэ Сюанем расставаться не хочется до чудовищной, сжирающей заживо бессонницы. Ши Цинсюань тщательно вычитывает базовую маркетинговую информацию про прекрасные условия в общежитиях, лучших специалистов своего дела в преподавательском составе и практику в одном из лучших театров Шанхая. У Ши Цинсюня есть все шансы поступить. Школьные баллы не играют большой роли в сфере искусств. Большую роль играет то, как он покажет себя на вольном экзамене непосредственно в университете и деньги. Деньги, которых у его семьи достаточно, но не на исполнение его мечты. – Поговори с Ши Уду. – Ты знаешь, что он ответит, – Цинсюань только отмахивается. Хэ Сюань темнеет лицом и сдаваться не планирует. – Тогда поговори с отцом. – Отец не будет против. Он ничего не имеет против, но ему все равно понимаешь? Он за то, что думает мама, а решения за маму принимает брат. – Не понимаю. Поговори с папой. Так нельзя, – Хэ Сюань сжимает губы и смотрит неодобрительно. Кажется, еще немного и он заявится к нему на порог, устраивать грандиозный скандал. – Он любит меня, он послушает, но.. – А мама? – И она любит, но- – И Ши Уду тебя любит, все тебя любят, но осознанно ломают тебе будущее, так? – рычит Хэ Сюань. Его буквально трясет от ярости. Цинсюань успокаивающе гладит его по плечу. – Все хорошо. Они знают как лучше, они правда любят меня. – Любовь не должна приносить человеку боль. Он не говорит больше ничего, утыкается взглядом в учебник, даже не стараясь делать вид, что читает. Ему хочется сбежать от этого разговора, потому что Цинсюань достоин учится там, где хочет, а он не может сделать ничего. В голову невольно лезут мысли, что он с отличием закончит университет, устроится на хорошую работу, больше не будет ни в чем нуждаться, ни он, ни его родители, ни Цинсюань. Он больше не будет таким беспомощным, а пока он сделает весь максимум, который может – поговорит с Ши Уду сам и постарается заставить его поменять свое мнение. Цинсюань выныривает из своих мыслей под глухой стук. Хэ Сюань с хлопком закрывает крышку ноутбука, при этом случайно роняя их фотографию. Он выглядит даже не уставшим – совершенно разбитым, с этими его огромными синяками под глазами и непривычной даже для него бледностью. Цинсюань с тяжестью в груди вспоминает последние месяцы. Хэ Сюань брал бессрочный отпуск и днями не мог выбраться из постели, раздражаясь на любые попытки Цинсюаня его поднять, забывал про сон и еду, а затем снова ушел головой в работу, совсем неловкой попыткой в сублимацию, но лучше не стало. Ши Цинсюань пытался разговаривать, обнимал, укутанный в два одеяла комок, заставлял того кушать. Он и не помнит, сколько раз за это время предлагал Хэ походы к психологу. Цинсюань жил с ним давно. Знал еще дольше и совсем перестал справляться. Своя беспомощность убивала. Он переводит свой взгляд на Хэ Сюаня. Тот разглядывает фотографию в рамке, которую успел поднять и что-то есть в его взгляде отчаянное, что-то от чего хочется обнять его, укрыть от всего света. Хэ Сюань смотрит на фотографию. В ней они с Цинсюанем на выходные на первом курсе уехали в Канаду. Все утро пытались добраться до водопада и столько же времени не могли спуститься обратно. Жили не в самом дорогом хостеле, но это было первое их путешествие после начала их официальных отношений. Свободные первые за столько лет они не могли насытиться, целовались во всех подворотнях, держались за руки, смущая своим видом окружающих, занимались сексом в любое удобное и не очень время. Цинсюань тогда подговорил его сделать сотню фотографий и улыбался на каждой из них. Хэ Сюань уже и не помнит, куда делись все остальные. Кажется, он сохранил их на старом компе. У Хэ Сюаня хронический недосып, хроническая депрессия, вагон больших и маленьких хронических заболеваний на почве переработок, сублимация в работу очень неблагодарная для организма тварь. У него тяжелый характер, и без всего этого неподъемного груза, он знает, что тяжелый, с самого детства из всех, кто мог его терпеть всегда был один Ши Цинсюань и только позже, уже на работе прибавился Хуа Чэн. Ему до обидного ребяческим поступком хочется позвонить родителям и спросить этого ли они для него хотели? Так ли представляли его жизнь, но их давно нет рядом. Он сам отдалился от них при первой же возможности и свел все контакты на минимум, надеясь, что им будет достаточно жизни со знанием, что их сын добился всех тех высот, которые ему навязали. Из травмированного прошлого у него остались только А-Юэ и Ши Цинсюань. Всегда он. Ши Цинсюань, чья очередь ловить у пропасти затянулась. Хэ Сюань слышал, как он плакал, запиравшись в ванной. Хэ Сюань любит его и именно он был тем, кто говорил ему, что чужая любовь не должна приносить боли. Когда он успел забыть о своих принципах? В какой момент случилась та развилка на пути их жизни, что они, когда-то верившие в будущее, пришли к такому? У Хэ Сюаня и за себя бороться сил не наберется, но ведь для Цинсюаня у него всегда ресурсов было куда больше. – Давай запишемся к психологу? В темноте его голос звучит совсем тихо, Цинсюаню кажется, что он ослышался, что блеск в родных глазах с янтарным отливом ему показался, но Хэ Сюань не отводит взгляд, смотрит и взглядом просит помощи. Впервые сам просит о помощи. Это больше не игра в одни ворота, не спасение утопающего, потому что Хэ Сюаню нужна его помощь. Остальное за малым. Цинсюань лежит на своем дне, вскинув взгляд далеко вверх, туда где Хэ Сюань делает шаг назад и отходит от края, а Цинсюань выберется, его есть кому вытащить. В конце концов в эту игру можно играть вечно.