***
Кашляет и морщится, когда неумело делая затяжку, табачный дым от сигареты попадает резко ему в горло, обжигает стенки и заставляет им же давиться, раздражая слизистую, доводя чуть ли не до тошноты с желанием выплюнуть даже собственные лёгкие, лишь бы это прекратилось, лишь бы в эту же секунду избавиться от этой гадости. Очевидно, заядлым курильщиком он не был. Да куда уж там? Первый раз пробует, хочет крутым казаться, ведь в наше время именно это показатель «крутости», на это обращают внимание, а не на идеальный дневник с одним только «отлично» в каждой свободной клеточке. Это давно не модно, это давно не привлекает, если ты не «в тренде», если ты любишь книги больше людей, если романтика для тебя интереснее вписок, если звёздное небо у тебя не в картинках в разрисованных учебниках, а в глазах… Чьих-то определённых глазах… То ты явно лишний на этом празднике жизни. Ты лишний, ты странный, и до тебя никому нет никакого дела, сколько ни высветляй волосы, сколько ни обращай на себя внимание, давая списать очередное домашнее задание, сколько ни будь рядом, готовым в любую секунду помочь… — Блять. И даже мат в его произношении кажется чем-то неестественным для скромного мальчишки, тайно влюблённого в своего одноклассника со времён седьмого класса. Кажется, он произносит что-то подобное даже впервые. «Восьмиклассница». Всплывает в голове. Приклеилось. Его заслуга. Единственное, что досталось подростку от него, что связывало. Чёртово прозвище. И больше ничего. А так хотелось что-то ещё. Головин выкидывает сигарету в окно и тут же спрыгивает с подоконника от страха быть пойманным за непотребным деянием, когда слышит за дверью шаги. Он поправляет манжеты костюма, который любезно нацепила на него любимая матушка перед тем, как отправить в школу на новогоднюю дискотеку. Идти Александру не хотелось, но ослушаться он также, к сожалению своему, вовсе не мог. Именно поэтому прятался сейчас ото всех в школьном туалете, потому что так проще. Потому что пальцем не тыкают, называя странным. Ты такая скромная, прилежная девчонка. Хочешь мой автограф? — приноси зачетку. Опасность минует, и он вновь возвращается на широкий подоконник. Достаёт из кармана телефон и уже будто на автомате заходит на страницу Черышева. Листает фотографии, проводя пальцем по острым скулам, находясь на грани вновь пораниться, хотя больше уже некуда — сердце и без того в бесконечных и глубоких ранах, почему даже пластырь, который Головин так старательно из раза в раз клеит, уже не помогает, да и бинт не поможет, сколько не пытайся. Это в книжках красиво, в книжках сказочно, а в реалии больно. Жутко. Одиноко. Он искренне не понимает, что в нём нет такого, что есть в тех куклах, под голыми фотками которых стоит, как ему кажется, жирный «лайк» от самого крутого парня в их школе. От парня, рядом с которым можно смело поставить знак «равно» и напротив написать: «стопроцентный идеал». Такой же стопроцентный, как и его ориентация, конечно же, куда же без этого. Чтобы Черышев засматривался на парней? Смех, да и только. Вот только Сашке не до смеха, к исключительно его большому сожалению. Ты не похожа на всех остальных, в тебе вижу личность я. Сегодня он чувствует себя особенно каким-то уж слишком смелым. То ли от того, что устал от вечных подколов по поводу того, что он ни на что не способен, то ли потому, что самому надоело быть слабым и позволять другим систематически обижать и унижать себя, он не знает. Однако сигарета была неумело выкурена, давящий на горло галстук был растянут и висел небрежно на шее подростка, рубашка была растёгнута на верхние три пуговицы, открывая вид на острые ключицы, а сам парень рылся в галерее телефона в поисках определённых фотографий, которые хотел отправить Черышеву, пребывая в каком-то непонятном и непривычном для себя состоянии, учитывая то, что он и капли алкоголя не выпил. Головину хотелось что-то доказать, показать ему, что он вовсе не восьмиклассница, учась при этом в одиннадцатом классе, что он не мальчик-паинька, который всегда и во всём слушается свою мамочку, а чуть что случись — лезет под её юбку. Это же не так. Разве что, отчасти. Ему хотелось быть на равных, ведь даже по своему внешнему виду мог судить — уродом явно не был. Всё лишь в голове — его личные тараканы с другими устоями, понятиями, приоритетами. Вот только сегодня, кажется, у него случился сбой, почему дрожащими пальцами, с задержкой дыхания, которое до этого было рваным или даже прерывистым, с бухающим в бешеном ритме в грудной клетке сердцем, он, независимо от всего, уверенно жмёт на собственное откровенное фото, которое после отправляет. Baby скинет nudes, 18+. Нет, я не влюблюсь, у меня нет чувств. Парень не успевает спохватиться, когда спустя пару минут, которые он провёл в некой прострации после совершенного поступка, сообщение значится как «прочитанное». Вот только ответа на него не появляется, и тут-то уж Александр понимает всю суть фразы: «сердце в пятки убежало». По телу бежит холодок, покрывая его крупными мурашками, кислорода в лёгких становится всё меньше, а оливкового цвета глаза неестественно расширяются, пока подросток по своей дурной привычке вновь терзает зубами чуть ли не до крови и без того потрескавшуюся нижнюю губу, судорожно думая о том, что же ему теперь делать. Среди необычных такая обычная, что необычная. Но все изменилось, когда открыл личные. Что это, блять, значит, Головин?! Денис Черышев, 19:35.Я перепутал Вы, 19:35. Это не тебе было. Вы, 19:35. Извини! Вы, 19:36. Денис? Вы, 19:40.
Черышев не отвечает, и это ещё больше начинает напрягать Сашу, почему его тело неконтролируемо совершенно трясётся. Он быстро хватает рюкзак и, благодаря инстинктивному чувству самосохранения, решает, что самое верное сейчас — просто валить и как можно дальше, а также не приходить в учебное заведение на протяжении нескольких дней, врать родительнице о том, что он прилежный ученик и всё посещает. А если учителя позвонят и расскажут..? Парень быстро плюётся, когда соображает, что за своими чёртовыми размышлениями потерял достаточно времени, чтобы как можно скорее ретироваться из школы. Именно поэтому он спешит на выход из помещения, желая как можно скорее добраться до лестницы и выхода из здания незамеченным. Вот только не тут-то было. — Сука, Головин, стой! Я, блять, к тебе обращаюсь! Его голос, как гром среди ясного неба, а Саша уже за это время успел помолиться всем возможным и невозможным богам, лишь бы не быть пойманным старшим, потому как прекрасно осознаёт, какие последствия после этого всего могут быть. И чем он только думал, когда нажимал злосчастную кнопку «отправить»? Голубоглазый, что приближается к нему со стороны актового зала, заметно пошатываясь, заставляет мозг младшего работать в ускоренном и буквально экстремальном режиме, почему подросток срывается с места и бежит скорее к лестнице, надеясь, что в этом случае у него шансов спастись больше, независимо от того, что Денис самый быстрый в школе, да к тому же футболист. — Головин, твою мать! Саша не чувствует ног, бежит во всю силу, понимая прекрасно, что наверняка разозлил в какой-то степени своим поведением Черышева, почему теперь разборок ему явно не избежать. Это меньшее, чего он сейчас хочет. Он думал о том, что ему удалось скрыться от Дениса, однако не всё так легко, как нам иной раз кажется. Саша явно не рассчитал возможности голубоглазого, поэтому через несколько секунд он оказывается грубо прижатым к стене, его ухо обжигает чужое горячее и тяжёлое дыхание, а сильные накаченные руки крепко сжимают плечи. Черышев рычит недовольно, скалится, пока младший старательно пытается спрятать или отвести взгляд, привести в норму дыхание — безрезультатно. Голубоглазый перемещает руку на горло, зажимает его и пальцами удобно для себя фиксирует чужой подбородок. Подросток не больше, чем загнанная в угол жертва, у которой нет никакой возможности на спасение. Это заставляет ужаснуться и трусливо подрагивать от мысли о скорой расправе, но… Вместе с тем Саша чувствует, что ему нравится то, какой Денис сейчас грубый, что за такое долгое время он обратил на него внимание, находится сейчас в непозволительной раньше близости. Господи, да он чёртов мазохист и психопат, готовый принять любой исход, лишь бы старший не отстранялся и также пронзительно впивался в него взглядом небесно-голубых, холодных глаз. Денис достаёт из кармана телефон, снимает его с блокировки и показывает Саше их переписку, стиснув при этом между собой челюсти, почему его голос сквозь зубы звучит устрашающе: — Какого хрена? — Д-Денис, я с-случайно, — хрипит и жмурит глаза. — Случайно отправил мне свою голую фотку? Я что, пидор какой-то по-твоему? Лицо Черышева находится на расстоянии буквально десяти сантиметров от сашиного, почему чужое горячее дыхание обжигает его губы, вызывая табун мурашек по всему телу, плавно и будто вовсе непринуждённо собираясь где-то внизу живота, согревая. Запах алкоголя также туманит разум подростка, и он уже просто не может соображать, как-то адекватно что-либо воспринимать, реагировать на данную ситуацию. — Н-нет, Денис. Я… Я, правда, случайно. Она снова скинет nudes, скинет nudes.. Хочет, чтоб я был в ней первым как в Itunes. На это голубоглазый лишь фыркает, кривится в лице и устраивает своё колено меж разведённых ног младшего, желая нанести удар, однако останавливается почему-то, обнаруживая одну интересную, а для Головина постыдную деталь. Чёртова эрекция. — А это уже что-то новенькое, — он хмыкает, удивлённо вскидывает брови, а затем резко и максимально неожиданно, но со своей привычной, властной грубостью сжимает Сашу сквозь ткань брюк, выбивая из младшего несдержанный и сдавленный стон. — Да я смотрю, тебе нравится всё это, а? То-то я думаю, что ты пялишься-то постоянно на меня. А всё дело, оказывается, куда круче. Да, Восьмиклассница моя? — Самодовольная ухмылка, как острое лезвие, блестит в темноте и вместе с тем пугает, заставляя буквально задержать дыхание, ожидая дальнейших действий, боясь даже пикнуть. — Я знал, что по мне сохнут все девочки в школе, но парни, — в миг он становится неестественно мягким, проводит пальцами по скуле младшего и улыбается. Чертовски красиво улыбается! — Я возбуждаю тебя, верно? Уже поздно стесняться, просто скажи мне. — Да. — Так и думал. Саша не ожидает того, что происходит в следующую секунду: Черышев тянет его на себя за тот самый галстук, сам поддается навстречу и жадно сминает его губы в поцелуе, тут же с напором стараясь протолкнуть язык в чужой рот, что у него с удивительной лёгкостью, конечно же, получается. Головин минимально сопротивляется, потому что элементарно находится в лёгком шоке от происходящего, пока Денис нагло и самодовольно изучает его рот, а пальцами проходится по худому телу податливого подростка. В себя приходит младший лишь тогда, когда парень отстраняется от него, воровато оглядывается по сторонам, а затем хватает за запястье и куда-то тянет за собой. Он послушно идёт следом, не задаёт вопросов, чувствуя, как губы горят, на языке присутствует привкус алкоголя, а щеки покрываются ярким румянцем, когда в голове всплывают моменты секундной давности, их некой близости. Черышев ожидаемо заталкивает в школьный туалет, затем в кабинку, звонко закрыв щеколду, чтобы никто не смог их побеспокоить в ближайшее время, от чего Головин лишь вскидывает брови. На то, что Денис когда-либо в принципе обратит на него внимание — он не мог рассчитывать, а тут старший зажимается с ним в уборной, открыто и без стеснения уже отстраняется от губ и скользит к шее, оставляя на ней влажные следы, оттягивая вниз ворот рубашки подростка. Кажется, Александр ещё многое не знал об этом человеке, в то время, когда ему всегда казалось обратное, что он знает его всего полностью. Голубоглазый жалеет Головина, когда вместо того, чтобы порвать его рубашку к чертям, он неторопливо расстегивает пуговицы, оставляя тут же влажные поцелуи на открывшихся участках кожи, а также небольшие засосы, помечая всё ещё без капли стеснения и смущения свою территорию. Денис опускается ниже, покусывает выпирающие тазобедренные косточки и коротко усмехается, поднимая свои потемневшие глаза на Головина, который старательно сдерживает себя на стонах, сильно закусив нижнюю губу. Всё это лишь льстит старшему. Он выпрямляется, после чего резко разворачивает Сашу к себе спиной с ухмылкой на лице. Парень прижимается сзади к Головину, придавливает его собой к стенке и снимает также медленно с него рубашку, откидывая в сторону, чтобы не мешалась лишний раз. Покусывает плечи, зализывает языком возможные ранки и издевается над младшим, свободно лапая его там, где только захочется. Тот позволяет, потому как буквально плавится от прикосновения холодных пальцев к разгоряченной коже, которые сначала играются с чувствительными сосками, затем плавно скользят ниже к торсу, мнут бока и крепко сжимают ягодицы. Денис заводит руку и звонко ударяет парня по заднице с хищной ухмылкой на губах. — Хороший мальчик, — рычит на ухо и прикусывает мочку, заставляя всё тело младшего покрыться мурашками. Головин же не знает, чего ещё можно ожидать от голубоглазого парня, что может прийти в его тёмно-русую пьяную голову, однако когда он чувствует укусы на своих плечах, сильные пальцы на собственных ягодицах, которые после плавно переходят на ремень, желая избавиться от него, парень понимает, что Черышев уже однозначно завёл его в кабинку туалета не для того, чтобы мило побеседовать. От этого было немного страшно, но вместе с тем одноклассника с каждым его действием хотелось всё больше. Денис лапает его, где вздумается: проникает под резинку боксеров, и когда касается влажной, полувозбуждённой плоти, вновь самодовольно ухмыляется, ведь подобная реакция на все его действия лишь льстит собственному самолюбию. — Встань на колени, — не просит, а больше приказывает голубоглазый, меняясь с Сашей местами, надавливая руками на чужие плечи, пока сам облокачивается спиной о стену. Черышев шумно выдыхает, когда ловкие пальцы обхватывают его собственный член, скользят по всей длине пару раз вверх-вниз, от чего парень уже давит рвущийся на волю стон. Он хрипит, смотрит через полуприкрытые веки на Головина, который устроился внизу, между его слегка разведённых полусогнутых ног, и облизывает губы, тут же запуская пятёрню в отросшие высветленные пряди, сжимая их и надавливая на затылок, как бы призывая к дальнейшим действиям. Саша смотрит так невинно и преданно, однако его пошлая ухмылка выдаёт его суть полностью. Пай-мальчик, у которого в оливковых глазах пляшут черти, радуясь предоставленной ему возможности. Пускай Денис обратил на него внимание только сейчас, младший не может себе позволить упустить такой шанс — прикоснуться к человеку, которого на протяжении стольких лет безответно любил. Сейчас же ему дозволено куда больше, на что он в принципе не мог никогда рассчитывать. Именно поэтому он без лишних разговоров тут же обхватывает головку губами и широко проводит языком по мягкой поверхности, чувствуя солоноватый привкус во рту. Старший от таких действий лишь закатывает глаза, запрокидывая голову назад, рычит, сжимая между собой челюсти, так же надавливая на чужой затылок, двигаясь плавно навстречу парню бедрами, желая проникнуть глубже в горячий и призывно открытый рот Александра, что, собственно, у него и получается. Тот давится, кашляет, пуская вибрации по возбуждённому органу, однако послушно принимает всё, что даёт ему Денис, выполняет его прихоти, включая эту. Черышев улыбается и слушает чавкающие звуки с упоением, закусывая собственную нижнюю губу. — О-ох. Вот так. У Головина мурашки по коже, он жмурится и игнорирует рвотный позыв вместе со слезами, что выступают на глазах и заполняют весь обзор стеклянной пеленой. Он старается делать всё правильно: прячет зубы, втягивает щеки, добавляя давления. Опыта у него было ноль, но парень искренне старался угодить голубоглазому, потому как сам этого хотел. Хотел, чтобы он запомнил, как ему было приятно со своим одноклассником в кабинке школьного туалета, чтобы он невольно краснел и прятал взгляд, когда бы тот цеплялся оливковых глаз, потому как воспоминания в его голове подкидывали бы особенные картинки их такого особенного совместного времяпровождения. Саше хотелось иметь с ним какую-то свою тайну, пускай и такую. Зато после этого подростку точно будет обеспечена защита со стороны Черышева, потому как тот вряд ли будет в восторге, если младший поделится с кем-то этой информацией. Ох, но никто не говорил о том, что зеленоглазый будет против получить своё наказание за какие-то выкрутасы или шантаж. Денис на затылок надавливает сильнее и проникает глубже, чувствуя, что упирается головкой в гланды, на что хищно усмехается. Он больше не даёт парню возможности действовать самостоятельно, а перенимает полностью всю инициативу, так как в принципе считает себя в данной ситуации главным. Черышев сильнее сжимает пальцами чужие волосы, толкается бедрами в удобном для него темпе и улыбается, когда видит, как из глаз младшего текут слезы. Он отстраняется вскоре и с непривычной для себя нежностью вытирает влагу с чужих щёк большими пальцами, поглаживает подростка по волосам, пока он стоит на коленях с приоткрытым ртом и пытается восстановить дыхание, поднимая такой же преданный взгляд на одноклассника. Голубоглазый всё ещё улыбается, осматривая младшего, даёт ему немного времени, после чего поднимает и снова тянет на себя, вплетая во влажный и горячий поцелуй. Проходится языком по кромке зубов, цепляется за маленькие клычки, шипит, но не отстраняется, переходя на нёбо, а после и вовсе играясь с чужим языком, иногда прикусывая его или посасывая губами. Саша такой до безумия податливый и послушный, почему Денис сходит с ума и явно не планирует хорошему мальчику делать больно, как это было бы, если бы тот ему сопротивлялся. Он покрывает шею младшего поцелуями и позволяет себе оставить пару засосов, помечая таким образом свою территорию, расплываясь в довольной улыбке. Снова поворачивает Головина к себе спиной, проводит пальцами по чужим губам, а после старается протолкнуть их подростку в рот. Тот принимается посасывать пальцы и снова плавно работает языком, чем вводит в восторг своего одноклассника. — Какой же ты хорошенький, — произносит Черышев и утыкается носом в затылок младшего, вдыхает сладкий запах его шампуня, прикрывая глаза оставляет пару поцелуев на загривке, прижимается к нему плотнее. Головин чувствует, как ему в бедро что-то упирается. Обернувшись через плечо, он мысленно подтверждает свои догадки, почему коротко ухмыляется и игриво подмигивает Денису. Это, конечно же, не укрывается от его голубых глаз, из-за чего парень зеркалит на своём лице чужую ухмылку. Дразнит младшего, проводит головкой между ягодиц, но не торопится предпринимать каких-либо действий. Ждёт, пока Сашка сам у него это попросит. — Так и будешь меня мучить? — Разочарованно вздыхает младший, когда парень убирает у него изо рта пальцы, сам поддается немного назад, выгибаясь в спине, хмуря брови. — Посмотрите, какой нетерпеливый. Так сильно хочешь меня? Александр не отвечает, смущенно краснеет, тяжело дышит и прячет нос в изгибе локтя, однако Черышев быстро исправляет ситуацию: поворачивает его лицо к себе, держа за подбородок, фиксируя тот пальцами, тут же зубами прикусывая мочку чужого уха. — Малыш, ты не ответил на мой вопрос, — чужое горячее дыхание обжигает его ушную раковину и снова заставляет покрыться мурашками буквально каждую клетку на теле подростка. — Очень сильно хочу, — с хрипом произносит одноклассник, закатывая глаза под веки, а после вовсе их прикрывая. — Умница. Денис оставляет влажный поцелуй на виске подростка, проводит кончиком носа по скуле и касается уголка губ языком, почему Саша негромко мыкает. Старший отвлекает влажными поцелуями, укусами и засосами на шее и плечах Головина, заставляя того задыхаться, приоткрывая рот хватать им воздуха, пока тонкие пальцы сначала кружат вокруг узкого колечка мышц, а после проникают внутрь, первое время доставляя дискомфорт, а чуть погодя принимаясь плавно растягивать. Головин чувствует всё это, почему колени его подрагивают, ноги практически не держат худое тело. Он всхлипывает, кусает нижнюю губу, стараясь сдержать болезненные стоны и не обращать внимания на неприятные ощущения. Выходит у него это только тогда, когда возле уха он слышит чужой пониженный томный голос, который то говорит, то шепчет ему нежности, от чего парниша готов был уже целиком и полностью отдаться в чужие руки, наплевав на боль. — Хороший мальчик, — голубоглазый повторяет, целует в щеку мягко и улыбается. — Потерпи немного, я аккуратно. Сашу бросает то в жар, то в холод от подобного контраста: каким Черышев может быть одновременно ласковым, нежным и в моментах грубым, властным. Парень так же послушно подчиняется, чувствуя, как болезненные ощущения постепенно отходят на задний план, уступая место чему-то приятному, особенно в тот момент, когда Денис находит нужную точку, касается её, почему всё тело младшего будто пробирает электрическим током. — Ч-чёрт, — стонет хрипло и закатывает глаза. — Я думаю, ты уже готов. На слова одноклассника Александр лишь кивает и облизывает нижнюю губу. Разочарованно выдыхает, когда тот выводит пальцы. Смотрит, как голубоглазый опускает крышку унитаза и садится сверху, расставляя призывно ноги в стороны. Младший готов поклясться, что от одной такой картины в его голове он бы кончил спустя минуты две. Однако сейчас он сдерживается и поворачивается к парню, закусив нижнюю губу. — В кармане джинс резинка. Я был бы не против, если бы ты мне немного помог с этим, — он усмехается, кивая на приспущенный элемент одежды и склоняет голову в бок, ожидая от Головина действий. Тот сам стягивает с себя брюки, откидывает их в стороны и подходит ближе к Денису. Ощущает на себе его хищный, блуждающий взгляд, но игнорирует это. Лезет в карман чужих джинс и достает оттуда контрацептив. Невольно задумывается о том, с кем бы тот его использовал, если бы сам ему не попался внезапно. Но Сашка быстро отбрасывает все эти мысли, потому как сейчас самый крутой парень их школы уединился с ним, а не с кем-то другим. Он раскатывает презерватив по члену старшего под его внимательным взглядом. Сам глаз своих оливковых не поднимает, но одноклассник вынуждает, притягивая к себе за подбородок, влажно и глубоко целуя в губы. Ещё пару движений кистью, после чего Головин устраивается на чужих коленях, настраивая себя на дальнейшие действия, благодаря мысленно Черышева за то, что тот не торопит его и даёт ему время, чтобы подготовить себя. Смотрит на него вместе с тем с теплотой во взгляде, пока Саша со стопроцентной уверенностью уже готов сказать, что он — самый лучший его партнёр за всю жизнь, несмотря на то, что тот у него первый. Александр выдыхает шумно, после чего плавно насаживается на чужой член, пальцами сжимая его плечи, а затем и вовсе впивается в кожу ногтями, чем вызывает шипение со стороны своего одноклассника. Денис, однако, вовсе не злится, также относится с пониманием, снова отвлекая младшего, целуя его сначала в подбородок, а затем в губы. Его широкие ладони укладываются на худую талию подростка, но вовсе не давят, скорее больше придерживают, пока Головин не опускается по основание и не стонет в чужие губы, вызывая у голубоглазого улыбку. Саша принимается медленно двигаться, а Черышев ему помогает, повторяя все его движения, когда одноклассник извивается волной, сам поддаётся бёдрами навстречу. Парень закатывает глаза, сидя сверху и чувствуя, как через раз Денис попадает по простате, заставляя его вздрагивать и покрываться при этом мурашками по всему телу. Ему сложно сдерживать стоны, чтобы не выдать себя, почему время от времени он воровато оглядывается, а щёки покрываются лёгким румянцем. — Ты.. Не боишься.. Что нас могут увидеть вместе..? — Спрашивает хрипло с придыханием Головин, стонет в следующую секунду, когда острые зубы старшего впиваются в его шею. Рука Александра скользит выше, к шее, а там к загривку, волосам, после чего тонкие пальцы пропускают между собой тёмно-русые пряди и сжимают их, но не сильно. — Плевать, — рычит сквозь зубы Денис и резко толкается, выбивая из подростка громкий стон. Вскоре они двигаются, стонут, дышат в унисон друг другу, поймав одну волну и один ритм, один вайп. Сливаются в единое целое, которое теперь никак не делится на два, по крайней мере не сейчас, не в этот момент, не в эту секунду. Саша ловит чужие губы, ставшие уже вместе с тем такими до безумия родными, что оторваться от них с каждым разом было всё сложнее и сложнее. Те покрывали поцелуями его собственные губы, лицо, куда дотянутся, шею, плечи, даже маленькие соски, от прикосновений к которым младший вздрагивал каждый раз, и это не предоставляло Черышеву сомнений по поводу того, что те — одно из самых чувствительных мест подростка на его теле. Пользовался этим, покусывая и посасывая маленькие бусины с довольной улыбкой, пока Сашка в его руках дрожал, извивался и даже скулил, втягивая живот. Денис от этого шире улыбался. — Я с-сейчас, — голос предательски дрожит, когда младший закатывает глаза и сначала обхватывает себя, крепко сжимая, а потом, чувствуя удар по руке, тут же её одёргивает. — Хочу, чтобы ты сделал это без рук, — произносит на ухо Черышев и прикусывает мочку уха подростка. Головину с каждым новым толчком сдерживать себя всё труднее, почему вскоре он ощущает, как мышцы сокращаются, сжимая также Дениса в себе. Он выгибается в спине и с хриплым стоном кончает, пачкает белесой жидкостью собственный торс и чужой живот, после чего обессиленно падает на чужую грудь, обнимая парня за шею. Его тело всё дрожит, а голубоглазый не заставляет себя долго ждать, почему спустя пару минут также изливается и прижимает к себе обмякшее и подрагивающее тело младшего. Шумно дышит, целуя его за ухом, улыбается как чеширский кот, довольный, будто объелся сметаны. Не спешит выходить из Саши, а тот вставать, желая перевести дух. Старший снова приподнимает голову младшего за подбородок, после чего целует его нежно, мягко, растягивая процесс, касаясь плавно то верхней губы, то нижней, в который раз вызывая у чувствительного мальчишки табун мурашек по всему телу. Его тонкие пальцы скользят по затылку и вплетаются в отросшие высветленные волосы, перебирая между собой пряди, приятно их оттягивая, от чего Головину даже хочется заурчать, словно он маленький котёнок, который так безумно нуждался в чужой ласке и сейчас, после долгого времени ожидания, наконец, её добился от человека, которого так искренне и трепетно любит. — В следующий раз будь аккуратней — смотри, чтоб тебе не досталось от мамы, когда будешь фоткать всё, что тебе досталось от папы, — говорит негромко и улыбаясь Денис, меняя слова популярной песни, которую он недавно слышал, от чего Саша смущённо краснеет, но поднимает на него глаза. — Если исход всегда будет такой, я готов рисковать. Он снова подается вперёд и целует, зная, что после этого всё станет иначе. Останется только одно: Восьмиклассница.