Кризис-менеджер для Меридиана

За высоким стрельчатым окном мелькнула ломаная молния, а в следующую секунду ударил оглушительный раскат грома. Толстый витраж дрогнул, но человек, сидящий прямо под ним, не обратил на опасность никакого внимания. Грозы на Меридиане давно стали обыденностью и не прекращались по несколько месяцев. Фобос уже не помнил, когда в последний раз мог читать при дневном свете. Тьма и полумрак царили к королевском замке, только факелы и магические светильники кое-где создавали полностью освещенные пятачки. Слуги и стражники старались подольше оставаться на кухне, у жаркого и яркого камина. А князь почти все время проводил в библиотеке, под светом магической лампы для чтения. Фобос всегда знал — любые проблемы можно решить с помощью волшебства. Если не получается — всего-навсего не хватает знаний или умения. В бешенстве сбросив очередной магический трактат со стола, князь наконец-то признался себе — ни того, ни другого ему сейчас не хватало. За окном снова сверкнула молния. Фобос мрачно подумал, что погода полностью соответствует его настрою — так сильно хотелось кого-нибудь испепелить. Вот уже год он тратил время на изучение королевской библиотеки. А время медленно, но неумолимо, утекало сквозь пальцы. Магия медленно исчезала из Метамура. Все началось после пропажи королевы Вейры и маленькой новорожденной принцессы, которой даже имя дать не успели. И, конечно, после появления Завесы Кондракара. Поначалу все было как прежде — трава оставалась такой же зеленой, солнце — золотым, а хугонги — быстрыми и крикливыми. Первый год правления Фобоса омрачали только волнения среди аристократии, постоянные заговоры, решение бесконечных имущественных споров и привлечение сильных союзников. На второй год небо скрыла тонкая белесая пелена облаков — стало ощутимо холоднее, а с полей удалось снять всего один урожай. Все посчитали это случайностью, но на третий год даже первый урожай вышел скудным. С окраин в центральные области стали перебираться беженцы — их земля стремительно превращалась в каменистую пустыню. На шестой год истощились все королевские запасы зерна, приготовленные на случай неурожая. Люди, которых в столице становилось все больше, начали открыто выказывать недовольство. Именно тогда появилась самая опасная группа мятежников, а в народе поползли слухи о том, что Фобос вытягивает из Меридиана жизненную силу. Это стало правдой еще через три года, когда солнце окончательно скрылось за густыми серыми тучами. Метамур был отрезан от своего Сердца и миров-соседей, от которых мог бы получить магическую подпитку. Этот мир умирал, а Фобос не был готов умирать вместе с ним. Постепенно он перекладывал все больше дел на лорда Седрика — своего союзника-перевертыша. Сам князь старался найти решение проблемы в магических трактатах, которые семья Эсканоров собирала по всем доступным мирам сотни лет. Но все книги говорили о том, что Меридиану нужно Сердце. Принцессу нужно было искать и возвращать — иного варианта сохранить королевство никто не предполагал. Но как это сделать, если после поднятия Завесы порталы в другие миры перестали открываться? Фобос был уверен — его сестру намеренно отрезали от родно мира. И она все еще жива, иначе кто-то уже завладел бы магией Сердца и заявил бы права на королевство. Пробить завесу самостоятельно Фобос не мог. Даже утерянная печать, которую он создал в юности в подарок матери, не смогла бы помочь. Артефакту нужно было так много силы, что пользоваться ей могли лишь владельцы Сердец или самые сильные маги. Себя, к сожалению, князь больше не мог причислить к сильным — он колдовал за счет остатков энергии Сердца, которые постепенно поглощал Метамур. Скоро, он знал, наступит время, когда в уплату магии придется отдавать собственные силы и жизнь. Допускать этого было никак нельзя. Седрик сообщал, что участились восстания и бунты, а местные лорды подозрительно мешкали с расправой над разбойниками и повстанцами. Знать, торговцев и простолюдинов постепенно начинала объединять одна мысль — все беды на страну навлек принц-узурпатор! Кто распространяет такие слухи, Фобос понять не мог. Единственное, что приходило в голову, — кто-то из лордов хочет возглавить восстание, сместить правителя и занять его место. Тогда, возможно, Кондракар снимет завесу, и в Меридиан снова придет процветание. — Глупцы, — скривился Эсканор, — вам просто навяжут еще одну королеву-марионетку. Фобос хорошо помнил Вейру, во всем послушную воле Кондракара. Мать без споров и недовольства поддерживала предложения Оракула и старейшин, никогда ни с кем не обсуждала принятые решения. Фобос любил мать, но подобное раздражало — владелец Сердца не должен никому подчиняться! Это перед ним должны склонять головы, к его советам и требованиям должны прислушиваться! Вейра никогда ничего не просила у Кондракара, тем более — не требовала. Наверное, потому и не дождалась помощи, когда ее и Зейдена пришли убивать. До сих пор Фобос не знал, кто виновен в смерти его родителей. Воспоминания о Вейре и Зейдене вызвали новый приступ злости. Что им стоило лучше позаботиться о своей безопасности, и особенно — о маленькой принцессе?! В детстве и юности Фобос мечтал править Меридианом и даже негодовал от того, что трон должен был достаться девчонке. Теперь он с удовольствием спихнул бы на нее бурлящее негодованием королевство и превратившийся в бесполезный кусок земли Метамур. Оставив безрадостные размышления, князь подобрал с пола книгу и направился к стеллажам — снова искать способы продлить существование своего мира. Вейра многому научила Фобоса, но полный доступ к библиотеке он получил только после ее смерти. Почему королева скрывала от него магические трактаты, князь так и не смог понять. Что страшного в том, что он узнает заклинание песчаного зеркала? Какая опасность в умении создавать говорящие цветы? Фобос искренне считал магию прекрасной и не сторонился никаких чар. В юности принц прочел едва ли десятую часть магических книг из родовой библиотеки, а сейчас наверстывал упущенное, и это раздражало до крайности. С каждым днем времени становилось все меньше, а он он не покидал общество пыльных томов уже почти год! Остаток дня князь решил посвятить магии разума. Труд волшебницы Гигалиш казался не совсем бесполезным — древняя колдунья описывала быстрый способ стать сильнее и овладеть новым магическим искусством. «Ищущий знания получит и силу, — писала Гигалиш, — обретет мудрость и опыт, ранее недоступные. Колдовство это сложное, но трудолюбивый и усидчивый ученик способен с ним сладить». — Многообещающее начало, — хмыкнул Фобос, — только почему им никто не пользовался раньше? Проводя почти все время в библиотеке, князь взял в привычку разговаривать с книгами. Они были прекрасными собеседниками — никогда не перебивали, а иногда даже отвечали на вопросы. Труд древней колдуньи исключением не стал. «Опасность колдовства в том, что можно потерять себя: свою память, магию, даже привычный образ мыслей. Внешность не изменится, но что толку в том, что внутри ты станешь совсем иным человеком? Твои стремления потеряют значимость, ты захочешь совсем иного, и, как знать, можешь бросить свой дом и отправиться на поиски мира из чужих грез. Избежать опасности сможет лишь человек, сильный духом и твердый волей». — Что ж, это явно не для наших королев. А вот мне может и пригодиться, — заметил Фобос. Себя он считал достаточно волевым и жестким человеком. Осталось понять, для чего нужны такие качества, и как работает колдовство. «Если ты решишься на столь опасное колдовство, знай — тебе предстоит схватка с духом. Мой ритуал призовет его в мир, обойдя все запреты и ограничения. Дух возникнет в теле и попытается сразу подчинить его. И ты вступишь в суровую борьбу не на жизнь, а на смерть, и если не победишь — утратишь себя, а он займет твое место. Мне неведомо, что делается с проигравшим. Возможно, он уходит за грань мира, откупаясь своей памятью и умениями. Но, может быть, его пожирает сильнейший. Пятеро моих учеников прошли через это испытание, и лишь один получил то, чего желал. Здесь я описываю ритуал не для того, чтобы им пользовались потомки, но лишь для того, чтобы предостеречь от столь опасного дела». — Ах, это мило, — улыбнулся князь, — пожирать чужие души, чтобы усилить себя. Увы, Гигалиш, чтобы твоим колдовством не пользовались, достаточно было не описывать его так подробно. Но я тебе благодарен, может быть, мне пригодится. В книге был описан довольной простой ритуал — его описание заняло всего один лист пергамента. Фобос переписал его, трижды перепроверил и отложил в сторону. Потом тяжело встал из-за стола и погасил магический светильник. — Сон, спать, — прошелестел тихий голос из темноты. Фобос улыбнулся, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и подошел к одинокому шептуну. Цветок пророс через трещину в полу и медленно поднимался вверх по ножкам читального стола. — Что случилось в замке сегодня? — спросил Фобос маленького шпиона. — Тихо, совсем тихо, сильный дождь, — печально ответил человечек, зевнул, и снова спрятался в черный бутон. — Очень хорошо. Значит, приготовлениям ничто не помешает, — решил Фобос. — Не помешает, — глухо раздалось из бутона. — Ну, рад, что ты так считаешь. Фобос уже который раз попенял себе не разговаривать вслух при шептунах. Впрочем, кому они могли выдать его секреты? Выбросив мысли о цветах из головы, князь отправился в спальню — там его уже ждал горячий ужин и недолгий, но необходимый сон.