Трепет свечи

Бледный свет луны тонким лучиком пробивался через щель между тяжелыми шторами, падая на паркет. Алексей Каренин задумчиво и тяжело смотрел на него, так и не решаясь погасить свечу перед сном. Очередные недомолвки с женой, очередные сухие взгляды и несказанные слова. Каждый вечер, приходя домой, он видит ее немой вопрос в глазах, который она уже перестала задавать после нескольких лет сухого и одного и того же ответа. Все было однообразно и мучительно для них обоих. Он видел, что Анна тянулась к нему, пыталась хоть что-то и как-то делать для них, а что он? «Все хорошо. Да, устал» Черствый сухарь. Алексей не понимал, не понимал! как можно показать и вообще выразить, хоть как-то, чувства. И видел, как это угнетает Анну. Ему казалось, что прислать экипаж за ней, дарить подарки - этого достаточно. А что еще позволено и доступно? Сегодня Анна опять была смурной и даже не вышла на ужин, предпочла остаться у себя и чтоб ее не беспокоили. Он усмехнулся, переводя взгляд на свечу. Как теплится огонь, посылая тепло и свет вокруг себя, как она медленно тает. Словно она… Также пытается отдать для него свой свет, растопить теплотой его черствость и сухость, а в итоге погибает сама. Алексей болезненно прикрыл глаза, замерев и приняв решение ложиться. Но раздался неожиданный скрип двери, кажущийся в тишине слишком громким. Каренин прищурил глаза, пытаясь всмотреться в темный силуэт, который не решался входить или не входить. Кто это? Слуги? Анна… Увидеть свою жену в такой поздний час, да еще у него в комнате было неожиданно, поразительно. Она была неестественно бледна, или это лунный луч, скользнувший по ее лицу виноват? Выражение лица, да и вообще, весь вид ее был необычен. Ее волосы - темный шоколад, были распущены и спадали на плечи завиваясь, сквозь шелковую ткань ночной сорочки просвечивало ее тело. Только один раз он видел такую Аню, в их брачную и единственную ночь, только тогда на ее лице были несколько иные эмоции. А сейчас какой-то маленький, постепенно разгорающийся, огонек в глазах. Когда она подошла ближе, ее образ стал еще чувственней, окрасившись теплым светом свечи. – Анна, у вас что-то случилось? – Каренин нахмурился, собираясь встать, но его остановила ее хрупкая рука. Внутри груди что-то затрепетало от ее прикосновения. Он старался не смотреть ниже ее лица, потому что странная ткань одеяния, ничего не скрывала. Ее лицо озарила странная улыбка, одновременно и милая, и искушающая. – Ты мне не рад, мой любезный супруг? – это не были интонации Анны или просто он никогда таких не слышал. Алексей сглотнул, все еще продолжая вглядываться в ее лицо и судорожно вздохнул, когда ее рука потянулась к завязкам сорочки. – Анна, что ты делаешь? – она не ответила, только потянула завязку и шелк упал тряпкой к ее ногам, заставляя, Каренина сбиться с дыхания. Прекрасный контраст страстной женственности и еще совсем молодого тела. Наклоняется ближе к его лицу, прижимаясь губами к уголку его узких губ и параллельно скользит рукой по груди, выводя причудливые узоры, погладив шею и наконец остановившись на плече. У Алексея сердце отбивало бешеный ритм и глаза прикрылись от ощущения мягких теплый губ. На удивление сильный, резкий толчок в плечо хрупкой ручкой. И Каренин лежит на подушках, не дыша наблюдая за женой садящейся ему на бедра. Темные волосы взметнулись, каскадом падая на плечи. Пронзительный не Анин смех, другой. Алексей зажмурился, широко распахивая глаза, нет это все же его жена. И почему-то он без одежды, как успела? Он ведь даже не почувствовал… Поток мыслей сбило, прижавшееся к его груди, тело, коварный блеск в глазах так близко. Рука сама потянулась погладить мягкую россыпь волос, прижать чуть сильнее к себе. Откуда в нем столько уверенности в этом...деле, куда пропала боязнь, оставив лишь растерянность? Она улыбается целуя и прикусывая подбородок и щеки. Каренин никогда не считал себя красивым, полное тело, морщины, хмурая борозда залегающая между бровей, но Анна в нем что-то нашла. Это всегда было для него загадкой. Он серджанно охнул сквозь зубы, когда жена, как дразня, задела возбуждение. Всегда ясные и четкие мысли начинали мутнеть, путаться. А по телу расходился необъяснимый жар. Казалось, что она слишком сильна и груба моментами, но полностью уже затуманенное сознание не хотело на это обращать внимание. Сам факт того, что Анна сама пришла к нему, радовал, доставлял удовольствие. – Аня! – отпустив себя, простонал Каренин, когда она порывисто опустилась на него. Только тут же пробрало удивление, на секунду показалось, что вместо нее на него с запрокинутой головой, хищно, с горящими глазами, смотрит мужчина. Пробрал ужас, но тут снова на него опустилась его Анна, с затуманенными от страсти глазами и приоткрытыми розовыми губами. Вот она же наклоняется к его лицу, не останавливая порывистых, сладких движений. Алексей интуитивно, не совсем понимая, что делает, прорывается вперед, целуя. Аня берет его руки и кладет себе на тело, он чувствует эту улыбку в поцелуе, чувствует укус и металлический привкус. И вот опять змеиный лик перед глазами. Черные узкие зрачки, пышущие жаждой, впалые щеки и капли крови на узких губах. И под руками уже не нежное, мягкое, девичье тело, а жилистое, крепкое, но, словно, нереальное. Каренин начинает задыхаться от беспрерывных, ускоряющихся движений, упругости тела Анны, страха, от странного помутнения сознания. Тени от свечи словно становились объемными, легкими, и оглаживали их тела, подгоняя. Звуки наслаждения, которых, почти никогда, не слышала это комната разносились по ней. Причем сладкие вздохи Анны сменялись рычаще-шипящими, совсем сбивая и дурманя Алексея. Он в последний раз застонал имя жены, хватаясь за нее как за спасительную веточку в волне, накрывающей его. – Неверно. – раздалось в тишине у него над ухом, переливающимся голосом от женского до мужского. И Алексей Александрович подскочил в своей постели, весь мокрый в испарине. Свеча почти полностью расплавилась и еле теплилась. Откинув одеяло, он увидел испорченное постельное белье. Жуткая паника затопила его. Это был всего лишь слишком красочный, моментами устрашающий сон. Странный мужчина, он постарался напрячься, смутный, такой знакомый образ. Перед глазами пронеслось много сцен, как будто их кто-то подтолкнул ему в память, где он стоит в тени, хищно улыбается Каренину, они жмут руки на вечерах у графини, вокзал. Как это странно и жутко до, пробирающих по позвоночнику, волне мурашек. До чего опустился советник министра финансов, что, как молодой юнец, заходится от удовольствия во сне, да еще какого странного. Алексей уронил голову на руки и тут взгляд упал на тонкий шелк, освещенный слабым светом свечи. Аня?...или же? В комнате опять прозвучал тот раскатистый смех.