***
— Ой, ну все, конец! Наруто и Саске отворачиваются друг от друга, привлеченные жалобой парня. Боруто сердито смотрит на балончик в руке, бесполезно тряся его, как будто это позволит вылить ещё немного краски. По крайней мере, четверть круга ещё не нарисована. Наруто закатил глаза и издал издевательский звук, такой же, когда Конохамару опять проиграл в сексуальном дзюцу. — Художник, — бормочет голубоглазый, копаясь в собственных карманах. Он выгрузил рогатку и пачку рамена быстрого приготовления, прежде чем найти то, что искал. — Эй, Креветка! Внимание, лови! Что-то перелетело через пещеру и Боруто ловко поймал, удивленно хлопая глазами. Посмотрев на предмет в руке, его глаза расширились, когда он понял, что это балончик с краской. — И давно ты носишь это? — приподняв бровь, спросил Учиха. — Давно, никогда не выходил из дома без него, — ответил Наруто, а затем добавил: — Никогда не знаешь, в какую ситуацию попадём. Наруто затих, и понял, что Боруто сказал то же самое, что и он. Узумаки обменялись взглядами, и на их лицах появились одинаковые озорные ухмылки. Саске ущипнул себя за переносицу. — Вы носите с собой краску, но не могли взять ещё несколько бинтов перед выходом на эту миссию? — Ну…знаешь. Я не подумал. — Почему ты такой идиот?! — Хорошо, Вы в порядке, — объявил Конохамару, прерывая неизбежный спор. Какаши поднялся на ноги, смотря на живот, где уже заживали раны. Зуд, конечно, ещё есть, но, по крайней мере, раны закрыты. — Вам нужно несколько минут на подготовку или…? — Нет. Это не имеет значения. Мы должны сделать это прямо сейчас, — Какаши дал знак Наруто, Саске и Боруто, чтобы те отошли. — Все возвращайтесь. Вы не должны находиться рядом с моей прямой видимостью, чтобы избежать несчастных случаев. — Не нужно повторять дважды, — буркнул Наруто. Когда все встали рядом с Хатаке, Какаши глубоко вздохнул и сосредотачился. Активировал Шаринган и направил всю свою чакру в одну точку. Шиноби почувствовал, как воздух перед ним начал движение, и увидел, как он задрожал, как тепловой мираж. Однако, после нескольких кропотливых секунд концентрации ничего не произошло. — Этого недостаточно, — заключил Какаши, и напряжение покидает его мышцы. — Чёрт побери. — У меня есть идея, — подал голос Конохамару после паузы. — Какая? — устало спросил Какаши. — Наруто и Саске. Лица Учихи и Узумаки выражают замешательство, в то время как Какаши настроен скептически. А Боруто просветлел. — Да! Когда батя и Саске-сан работают вместе, они не победимы! Я видел это! И снова лица Наруто и Саске выражают замешательство, и мысленно спросили самых себя: Он говорит о нас? Но эти выражения стали еще более комичным, когда Какаши согласно кивнул. — Я знаю, что они хорошо работают вместе, — говорит он, — Но это не значит, что они могут повлиять на мою способность раскрыть Камуи, — Какаши задумался, а затем заговорил: — Саске, может быть. Из-за Шарингана в моей чакре есть отчетливый оттенок, он, возможно, мог бы синхронизироваться с его для дополнительного усиления. Но даже с пластырями, восстанавливающие чакру, которые Саске использовал, но он все ещё не полностью выздоровел. Я не думаю, что этого будет достаточно. — Этого достаточно, — утверждает Саске, немного раздраженный тем, что его учитель так легкомысленно относится к его кажущейся слабости. — Не обойдётся без повторного пробуждения проклятой печати, — заявил Какаши. — Это большой риск. — Проклятая печать? — спросил Боруто, тем временем Конохамару насвистывает и смотрит в сторону. — Ого, я давно не слышал об этом. Я имею в виду, я знал, что ты был, когда увидел… — взгляд Сарутоби задерживается на Саске, а затем он неловко кашляет. — В любом случае... Вернемся к теме. То, что я собирался сказать раньше, это то, что Наруто должен поддержать Саске, одолжив ему чакру. — Это излишнее с проклятой печатью, — настаивает на своём Саске. — Эй! — встрял Наруто в разговор, в то время как Какаши качает головой как-будто говоря: Нет. — Используем это, если он выведет этого недотелепорта и мы будем на шаг ближе к тому, чтобы остановить то, что происходит, — Учиха пытается не упоминать пропавших девушек, не желая казаться таким отчаявшимся, как Наруто и Боруто. — Я сказал «нет», Саске. Это окончательно. Саске сердито взглянул на Хатаке, но больше ничего не говорит. — Будет лучше, если Наруто поможет, потому что он… ну, — начал Конохамару, а затем, умолк не зная, как ответить. — Потому что он Наруто. — Ну да, это все объясняет, — усмехнулся Саске. Наруто наблюдает, как два джонина повернулись в его сторону и смотрят прямо на него, – Конохамару с улыбкой, а Какаши с пробуждающимся пониманием, и Узумаки понял, что он имеет ввиду. Поскольку за его спиной стоит сила Девятихвостого, у него больше шансов обеспечить практически бесконечный источник чакры. Если мудак лис поможет. — Продолжай так комментировать, и я не помогу, — зарычал на блондина демон. Однако, Наруто не обратил внимания, его мысли больше озабочены тем фактом, что Конохамару знает о демоне в будущем. Лис внутри него – это то, о чем он даже не сказал своим товарищам по команде, и людям, о которых он заботится больше всего в мире. Возможно, это каждый узнает, в будущем, – с некоторой горечью рассуждает Наруто. Как и любой другой человек в мире, он имеет право знать о его жизни и о том, что с ним сделали. Кроме… Наруто заметил, что Боруто совершенно не удивлён. Так что, может быть, в будущем все обо Девятихвостом узнают и… на самом деле будет все хорошо? Эта теория немного раздражает, хотя и наполняет его легким, головокружительным теплом. Нет ничего, о чем Наруто мечтал больше в своей жизни, чем люди, смотрящие на него и видящие человека, а не демона, связанный с его душой. И из поведения Конохамару кажется, что знание правды не изменило то, как он относится к Наруто. И Боруто может быть надоедливым говнюком, но его недовольство к Наруто, похоже, не имеет ничего общего с Девятихвостым. Но вот Саске... А Саске выглядит сбитым с толку. Потому что он ничего этого не знает, — напоминил себе Наруто и усмехнулся. Всегда прикольно знать то, чего не знает Саске. — Ладно, да, я могу это сделать, вообще без проблем, — хвастается Узумаки, принимая, по его мнению, позу крутого парня – выпятил подбородок рассматривая свои ногти. Блондин поглядывает на Саске краем глаза, чтобы увидеть, как его товарищ по команде воспримет эту информацию. Саске отказывается смотреть на него. — У нас все ещё есть проблема, — вместо этого сказал он им. — Какаши сказал, что Наруто не мог помочь раньше, когда надо было помочь Сакуре призвать Булла. Я подумал, что это из-за того, что его контроль настолько слаб… — А ну повтори! — … Но очевидно, что это не тот случай. Итак, ну и что изменилось? — Отчасти это было связано с плохим контролем чакры, — признал Какаши, и у Наруто опустились плечи, — Но это то, с чем я должен справляться. Саске – нет, его просто напросто взорвёт. — Что было бы плохо, — пробормотал Боруто. Саске нахмурился, переводя взгляд на Наруто, пытаясь понять, в какой момент стало общепризнанной истиной, что этот блондин сильнее его. Это Учиху невероятно раздражало, подтверждая сомнения, которые он скрывал уже несколько недель. — Что ж, попробовать стоит, — говорит Какаши, а Саске продолжает сжимать кулаки. — Если мы создадим цепь чакр, это может сработать. — Это как? — Как разделение чакр, только в большем масштабе. Это техника уровня джонинов, которая позволяет пользователям распределять свои различные способности чакры в единую силу. — Таким образом, никто не взорвётся, да? — спросил Боруто. — Именно. — О, ну все, я был прав, — протянул Наруто. — Я для вас просто гигантская батарея с чакрой! — Что, боишься? — издевательски спросил Саске. — Тю, — фыркнул Наруто, и скрестив руки на груди и продолжал. — Я смеюсь в лицо опасности! — В этом случае, я думаю, опасность смеется сильнее, — посмеиваясь, проговорил Боруто. — Он должен создать чакру и в том количестве, которое нам нужно, чтобы вывести нашего призрака, — заключил Какаши. — И я с Боруто будем готовы его удержать, если он будет вырываться, — добавляет Конохамару. — Что определенно не будет проблемой, поскольку я проделал такую потрясающую работу с печатями, — довольно сказал Боруто. — Благодаря мне, — вмешался Наруто. — Похоже, я в будущем ещё кое-чему смогу тебя научить! Боруто скривился. — Не говори таких вещей. Это, конечно, плохо, когда ты стар, но сейчас это звучит неубедительно. — Не понял? — Давайте уже сделаем это, чтобы они заткнулись, — говорит Саске, подходя к Хатаке. — Скажи, что мне делать. — Это все ещё может не сработать, — предупредил Какаши и перевёл взгляд на Узумаки, который подбежал к ним не желая уступать Саске. — И даже если это так, помните, что этот парень хитрый. — Поэтому мы не оставим ему никаких возможностей сбежать, — заявлил Конохамару. Какаши дал краткое объяснение процесса, и это очень похоже на то, как он разговаривал с Сакурой и Саске ранее, однако, в этом случае брюнету и блондину не нужно синхронизировать свои чакры вместе. Вместо этого они стоят по обе стороны от Какаши, положив руки ему на плечо, ожидая приказа послать ему как можно больше чакры. Со своими учениками по обе стороны от него, Какаши снова сосредотачивает все своё внимание на воздух над центром круга защиты. Липкий страх окутал его тело, когда Учиха и Узумаки начинают сосредотачиваться на том, чтобы направить свою чакру через него. Хотя Какаши способен направить объединенную силу через всех троих, сигнатуры чакр парней внезапно вспыхнули, столь же интенсивные, как и их взгляды, которые похожи на те, как он замечал, когда они спорят. Их постоянное соперничество, которое в сегодняшних приключениях было удобно вытеснено из приоритета, теперь возрождается там, где оно всегда кипит под поверхностью. — Сосредоточьтесь, — приказал Какаши, кровь течет из глаза пропитывая маску. Сегодня у них нет времени бороться друг с другом. — Вся наша чакра должна двигаться как одно целое. Интенсивность сигнатур их чакр выравнивается, и он с облегчением выдохнул. Я очень надеюсь, что они все-таки не взорвут меня... Поначалу кажется, что перед ними в воздухе дыра. Больше ничего не происходит. Есть небольшая вероятность, что призрака может не быть поблизости. Если это так, они должны закрыть портал и попробовать ещё раз, иначе Какаши придется пройти через себя и каким-то образом вернуть телепорт. Но...ему никогда не приходилось ничего возвращать, и он не знает, сможет ли даже объединенная чакра его самого, Наруто и Саске сделать много. Парни тяжело дышат, по их лицам стекает пот, челюсти стиснуты от напряжения. Хатаке прекрасно знает, что ни один из них не сдастся, пока один – или оба – не потеряют сознание. К счастью, до этого дело не дошло. Мир снова заколебался вокруг них, и вдруг знакомая бледная, заметная фигура выскакивает из другого измерения. Какаши закрыл глаз, и портал закрывается. Мужчина пошатнулся, рука упала с того места, где чакра Наруто и Саске синхронизировались. Парни тоже начали падать навстречу друг другу, запыхавшись, но успели схватиться друг за друга. Через несколько секунд они заметили в каком положении и поспешно отстранились. Тем временем призрак использовал этот короткий промежуток времени, чтобы оглянуться вокруг, а затем исчезнуть но только для того, чтобы появиться через секунду на краю палаты. Все вышло! Шиноби выходнули с облегчением. Призрак, понимая, что он все ещё в ловушке, попытался совершить несколько попыток побега, исчезая и снова появляясь в быстрой последовательности в пределах охраняемого периметра. Когда это оказывается безрезультатным, он сделал паузу и бездонными глазами осмотрел окружающих, а затем попытался пересечь это пешком. — Наивный! — говорит Боруто, когда три его клона окружают круглую площадь со всех сторон. — На этот раз тебе не уйти от меня! — Сукин сын! — выругался мужчина. Длинная темная тень тянется по полу пещеры и прикрепилась к бледному мужчине. Конохамару, который с ухмылкой размахивает своим устройством. — Ну-ну, — весело протянул Сарутоби. — Все, разойдитесь и убедитесь, что мы наблюдаем за ним со всех сторон, — скомандовал Какаши. Телепорт яростно сжал челюстью, а затем резко успокоился. Он смотрит, как все окружают его, неопределенным выражением лица, склонив голову набок, как птица. Наруто пытается не вздрогнуть от ощущения этих мертвых глаз, сфокусированных на нем, и надеется, что у его отца никогда не было такого взгляда. Узумаки испытал неимоверное облегчение, когда мужчина отводит свой проницательный взгляд от него, но опять напрягся, когда увидел, что этот взгляд падает на Боруто. — Вы двое очень похожи, — туманно комментирует он. — Любопытно. Он произнёс последнее слово с ужасающим интересом человека, привыкшего анализировать предметы или людей, которые ему интересны. — Неважно, — прочистив горло, сказал Какаши. — У нас есть к тебе парочка вопросов. Начиная с того, кто ты? Признаться честно, то все ожидали невнятного бормотания или уклончивости, но человек перед ними, похоже, принял свою более ясную личность. — Меня зовут Джиккен, — серьёзно говорит он. — Как дела? Хорошо, может быть, не совсем ясно… — Почему ты напал на нас? — спросил Какаши. — Что ты сделал с Мицуки?! — закричал Боруто. Джиккен недоуменно моргнул. — Что такое миттсуки? — Не Миттсуки, а Мицуки! Это мой товарищ по команде, ты, подонок! Бледный парень, который был с нами, и которого ты считал Змеиным Саннином! — О да, знаю-знаю... — вслух размышляет Джиккен, как будто действительно забыл. — Куда ты его потащил?! — Чтобы он увидел Богиню, конечно. Конохамару чесал нос, так и замер, когда услышал, что сказал Джиккен, и даже Боруто, кажется, ошеломлен этим. Какаши, Наруто и Саске понятия не имеют, что он имеет в виду, но, судя по ощутимому беспокойству их товарищей, в этом нет ничего хорошего. — Какая богиня? — тихо, почти шёпотом спросил Конохамару. На губах Джиккена медленно растянулась леденящая кровь безумная улыбка, и он продолжил рассматривать защитный круг вокруг себя. Он якобы оценивал силу символов и потенциальную угрозу теневых клонов Боруто, как будто он только что произвел какую-то бомбу. Саске и Наруто стоят позади Какаши, излучая некоторую степень напряжения. Эти слова загадочны, на грани беспокойства Какаши, – как бы там ни было, рассказы о богах в знаниях шиноби редко заканчиваются хорошо, – но его ученики просто сбиты с толку. Конохамару и Боруто, с другой стороны, кажутся совершенно встревоженными. — Нет никакого способа, — бормочет Конохамару шепотом. — Нет возможности ...! Какаши посмотрел в сторону, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Боруто быстро кивнул, как будто пытается убедить себя в том же самом чувстве. — О чем ты говоришь? — спросил Какаши. Но Конохамару просто покачал головой. Либо он слишком подавлен неверием, либо знает, что сейчас не время для объяснений. — О, у тебя гениальное устройство, — мягко заметил Джиккен, переводя взгляд на устройство на запястье Конохамару; это единственное движение, на которое он сейчас способен. — Будущее – действительно чудесное место. Совершенное и счастливое. Вы все думаете, что ничто не может вас коснуться, — его глаза ожесточаются, и от него исходит ощутимая ярость. – Они все не знают о преступлениях. Преступления забыты и похоронены. Вот, — тон снова становится спокойным. — Твоё устройство долго не протянет. Все, что мне нужно сделать, это подождать, пока чакра не иссякнет. Тогда единственное, что мне преградит путь – это теневые клоны мальчишки. — Это не единственное, — рыкнул Саске с активным Шаринганом, заставляя врага посмотреть на него. — Возможно, — почти безразлично допустил Джиккен. — Тебе следует беречь свою чакру. — Есть и другие способы удержать тебя здесь, если это необходимо, — заверяет его Какаши, и Наруто слегка вздрогнул. Несмотря на то, что он беспокоится за них, но он очень рад, что девушек здесь нет и они не видят это. Узумаки знал, что Какаши был в АНБУ, и не по стесняется использовать смертельные меры для получения информации. Саске, с другой стороны, раздражен тем, что их враг отчитывает его о сохранении его чакры. Он может быть сумасшедшим, но в моменты ясности Джиккен показывает себя очень умным. Недооценивать его было бы неправильно. Прямой допрос в этом случае, наверное, не сработает. Какаши чувствует то же самое. — Ты знаешь о технике клана Нара, — отметил Хатаке. — Учитывая, что оно используется только для убийств, люди за пределами Конохи не должны об этом знать. — Нара – старый и выдающийся клан, — произносит Джиккен с легкой насмешкой. — Я жил в лачуге рядом с ними. Слишком заняты своими важными, официальными делами, чтобы замечать голодающего ребенка за дверью. Таковы были приказы Хокаге, — похоже, призрак что-то вспомнил, и на его лице появляется горькая улыбка. — О, вас удивляет, не так ли? Ваша любимая деревня не идеальна? Ложь, которую им сказали… В самом деле, Боруто и Конохамару неловко молчат, но Наруто и Саске не так растеряны. Оба были сиротами и, по-разному, выросли, видя более темную сторону деревни, чем большинство людей. Даже Какаши испытал некоторые грани этого. — Подожди, ты жил в Конохе? — потребовал Наруто. — Но Какаши-сенсей, я думал, Вы сказали, что он клон? Разве Вы не говорили, что Орочи-… — ЗАВАЛИСЬ! — Джиккен взорвался, его бледное лицо исказилось от ярости. Безумный взгляд в его глазах возвращается, и все его тело дрожит, когда он борется с тенью, держащей его. — МОНСТРЫ НЕ ПОЛУЧАЮТ ИМЕН! — его голос становится рычанием. — Обманщик, трус, подонок, ЛЖЕЦ! Он увидел на улице бедного ребёнка, одинокого, никому не нужного, все, чего мальчик хотел, это быть шиноби, но у него не было возможности. Он лазил по деревне за пределами Академии, смотрел в окно, просто чтобы научиться... не хватало денег, его родителям было все равно, — бормочет Джиккен, почти злобно шепча самому себе. — Когда пришел этот Змеиный Саннин, он пообещал еду и обучение. Подарок. Счастливое будущее, счастливое будущее, счастливое будущее… ЭТО ВСЕ ЛОЖЬ! Безумие – это не то, с чем когда-либо сталкивались собравшиеся генины, и Какаши может сказать, что все они сбиты с толку изменчивым настроением своей жертвы. Конохамару тоже выглядит немного встревоженным, но все же контролирует ситуацию. Загнать в угол врага, который настолько оторван от реальности и здравого смысла, может быть непредсказуемо. В каком-то смысле это может быть опаснее его способности телепортироваться. Лучше всего дать ему возможность выступить на сцене и понять, на какие темы он реагирует. — Он изменил лицо мальчика, — продолжает Джиккен, глядя вдаль на то, чего никто из них не видит. — Так много игл и ножей, — он вздрагивает. — Сделать внешнее соответствие внутреннему, чтобы соответствовать заимствованным силам, — Джиккен пристально посмотрел на Наруто. — Глаза такие же, как у тебя. И волосы. Никогда не достаточно хорошо! Мужчина тяжело задышал а затем внезапно он, кажется, снова приходит в чувство. — В этом месте много книг о Нара, — говорит он так трезво, как будто минуту назад он не орал. Как будто над ним прошла ширма, и теперь говорит другой человек. — Про другие кланы тоже. Например, как Учиха, — теперь Джиккен посмотрел на Саске. — Девчонка тоже была Учиха, да? Любопытно, я думал, их всех вырезали. За исключением двоих. Она ведь не вторая, да? Вопрос хоть и звучал невинно, но Какаши распознал тактику встречного допроса. Он так же понял, что он нажимает на больное место, и вместо того, чтобы дать Саске возможность отреагировать на упоминание своего брата, Хатаке прерывает его. — Какое тебе дело до того, кто она? Ты пытался её убить. Дважды. — Они видят слишком много, — отклоняет Джиккен. — Не может быть помех. По крайней мере, мы оба согласны с этим. Но не с другим. Вырви глаза, отрежь голову змеи, тело умрет, — мужчина хихикает и, если бы мог пошевелиться, вероятно, кивнул бы себе, — Да. Не впервые сегодня Какаши оказывается в разногласиях в том, что делать. Человек, точнее, его трудно назвать человеком, которого они поймали в ловушку, явно совершенно ненормальный. Кажется, что любая психическая устойчивость, которая у него есть, мимолетна, но она приходит и уходит быстро. Эмоции Джиккена превращаются из дикие и в один момент в отстраненные. Скорее всего, это механизм выживания. Учитывая то, что Какаши знает об экспериментах Орочимару, как отчёты, которые он читал, так и его собственные встречи с ними, это понятно. У выжившего после психических и физических пыток есть лишь несколько вариантов. В случае с Мумиё он принял свои более низменные, деструктивные и жестокие побуждения. Однако он, вероятно, был убийцей, прежде чем стал подопытным. Этот человек, это призрачное напоминание, застрявшее перед ними, так сильно напоминающее Минато Намикадзе, но лишенное всей его теплоты. Сразу после этой мысли Какаши на секунду переводит свое внимание на Наруто, пытаясь понять, как парень все это воспринимает. Узумаки смотрит на Джиккена напряжённо, и глаза прикованы к человеку с той же сосредоточенностью, которая обычно ассоциируется с Саске. Внимание Наруто почти отчаянно, он рассматривает каждую деталь и пытается выяснить, какие части их противника напоминают его отца, а какие являются результатом экспериментов. У Наруто скручивается живот, и он не может удержаться от рвоты. Блондин в мыслях задался вопросом, кому хуже: ему самому или его учителю. Ему больше не с чем сравнивать своего отца; никаких воспоминаний, только едва заметные фотографии в учебниках истории и лицо, высеченное в скале. Но Какаши знал его. Обладая прекрасной памятью и Шаринганом, который может бросить различия в мучительное облегчение, Какаши должно быть еще труднее смотреть на Джиккена сейчас и просто видеть извращение лица, с которым он так хорошо знаком. Помимо поверхностных взглядов, самое отвратительное во всем этом – очевидное отсутствие рассудка у жалкого человека перед ними. — В этом нет смысла, — возражает Конохамару. — Ты напал на нас ещё до того, как узнал, что у Сарады есть Шаринган. Джиккен проигнорировал его, понизил голос и прошептал, как будто кроме шиноби и него самого есть ещё кто-то. — Надо вернуться к работе, время приближается. Да, но они не знают своей роли. Как Вы думаете, на этот раз это они? Да, конечно. Просто посмотрите на мальчика. Без вопросов... — Что ещё за мальчик? — потребовал Наруто. — Извини, ты что-то сказал? — ответил Джиккен, моргая, когда вновь приходит в себя. — Это займет вечность, — закатив глаза, проворчал Саске. Помимо психического состояния Джиккена, в нём есть что-то ещё. Он дикарь, но он ещё не предпринял никаких смертельных действий против них. Он даже сам сказал, что не убивал Мицуки, а привёл его куда-то. И из того, что упомянула Сарада, даже когда он пытается атаковать, он впоследствии проявляет вину. Это как преследование людей, которые ему ничего не сделали. С другой стороны, даже если он борется с вторым «я», это его не оправдывает, или делает его менее опасным. Даже если одна его сторона не имеет нужды причинять им вред, другая сможет. И если эта часть его решит, что он хочет, чтобы они все умерли, защита и теневые клоны не помогут. Это повод для беспокойства, потому что, возможно, Джиккен просто ждёт чего-то ещё. И если это так, то этот небольшой клочок разума более чем устраивает Саске. Сильный противник с серьёзными психическими проблемами – это плохо. — Знаешь, что? Мне это надоело! — нетерпеливо заявляет Боруто. — Как насчёт того, чтобы вернуться к тому, что действительно важно? Как мой товарищ по команде! Что ты имеешь в виду, ты привёл Мицуки к богине? Какой богине? Если ты убил его, клянусь, я собираюсь… — Убил его? — удивлённо спросил Джиккена. — Зачем мне убивать его? Это было бы нелогично. — Ты сказал, что хотел вырвать ему глаза! — Тело не нуждается в глазах, чтобы функционировать. На самом деле, зрение во многих случаях является излишним. А вот пристальный взгляд…— Джиккен вздрогнул и пробормотал своим маниакальным голосом. — Пустой, пустой, пустой. Мёртвый…— он снова хихикает. — Его глаза на месте. Ей не нравится, когда я вырываю глаза, — что-то вроде страха промелькнуло в голосе безумца. — Она разозлилась, когда я говорил об этом. Если бы не сработали защиты, я был бы наказан. — Кем? — спросил Сарутоби. — Богиней? Шиноби ожидали бормотания, но вместо этого бледного человека обрушивает поистине безмятежное поведение. — Она добрая и хороша. Спасительница, — благоговейно шепчет он. И через секунду благоговение становится ненавистью. — Он уничтожил её, разрушил её! Искривленный и искаженный, заставил меня смотреть! Я умирал, снова и снова я умирал, но потом я снова жил! Все из-за ее благосклонности! — ярость и ненависть снова переросли в задумчивость. — Кто ещё, кроме Богини, может это сделать? Только она может возродить. Сделала мальчика сильнее, сделала его способным бежать, убежать. — Ты про Мицуки? — спросил Боруто. — Я думаю, он говорит о себе, — осознал Саске. — Стоп, он имеет в виду, что возвращался к жизни снова и снова? — Наруто вздрогнул. — Слышали? Я был прав насчёт зомби. Наруто может пытаться отклонить ситуацию с юмором, но его отвращение и опасения очевидны. Рассказы Джиккена бессвязный и сбивающий с толку и едва ли имеющий смысл. То, что Хатаке понимает, сбивает с толку даже больше, чем образы, которые им предоставил Джиккен. В некотором смысле, Джиккен является ярким примером того, что могло бы случиться с бывшим подчиненным Какаши, Тензо, если бы Орочимару не бросил мальчика. Похоже, что эксперименты Саннина не закончились попыткой воспроизвести Мокутон Первого Хокаге; Судя по его внешности и способностям, Джиккен должен был быть гротескным воссозданием Четвертого. Возможно, даже Второго Хокаге, теперь, когда я понял это. У него такое же непоколебимое качество, которым, как я слышал, был известен Тобирама Сенджу... Каким бы ни был первоначальный замысел эксперимента, произошло кое-что, в результате чего он умер и вернулся к жизни. В этом случае Какаши уверен, что Кабуто, вероятно, был замешан. Только очень сильные медицинские ниндзюцу могли это сделать. Или… Или таинственная богиня, о которой он говорит. Возможно сочетание того и другого. В любом случае, повторяющийся процесс воскрешения полностью запутал его мозги. Может быть, до такой степени, что Орочимару начал считать себя безнадежным? Какаши почувствовал, как его охватывает раскаленная волна гнева. Он часто испытывал растущую ненависть к Орочимару, не в последнюю очередь из-за его интереса к Саске. Какаши в Учихе видит себя, и мысль о том, что кто-то хочет помешать ему, заставляет его чрезмерно защищать парня. Особенно, если этот человек относится к тому типу людей, которые похищают детей из их домов и проводят над ними эксперименты. Эксперименты, которые, очевидно, не ограничивались предоставлением секретных способностей, но также изменяли ДНК и внешний вид. Достаточно душевной травмы, над которой ставят эксперименты, но каждый день смотреть в зеркало и видеть чужое лицо? Неудивительно, что он такой диссоциативный. — Как ты ушёл? — опять спросил Боруто. — Время шло. Она заставила время ускользнуть. Мальчик убежал, сбежал, спрятался. Место было заперто. Он не вернулся, поэтому я вернулся, — шепчет Джиккен. — Пришлось. Пришлось спасти её, иначе он погубил бы её. Но она ушла. Мертвые глаза, ни души, — Джиккен простонал, а затем этот маниакальный блеск возвращается. — Но мальчик наблюдал за экспериментами. Знал того, кто убивал его снова и снова. Достаточно раз, чтобы я понял, как это делать. Она была выброшенной оболочкой, оставленной здесь, когда он не мог заставить её больше делать. Неудачный эксперимент. Но я знал, — хихиканье. — И она тоже знала. Что я вернусь, что спасу её. Она только изменит время для меня, а не для него. Вылечив её, мальчик стал добровольным слугой. Потому что мы это исправим. — Исправим что? — настороженно задал вопрос Конохамару. — Это для общего блага, — снова говорит им сумасшедший. — В самом деле, нет причин причинять вред кому-либо ещё. Наибольшее благо принесено, не так ли? — Что самое лучшее? — спросил Учиха. — Ну, конечно, убить Человека-Змею, — закатил глаза Джиккен. — Разве ты не слышал то, что я говорил? Никто не знает, как отреагировать на заявление Джиккена. В течение нескольких секунд, пока они пытаются понять, команда 7, так и команда Конохамару остаются на месте. Естественно, Наруто нарушил тишину. — Это своего рода излишество, тебе не кажется? — спросил Узумаки. — Да, — согласился Боруто. — Обычно, когда люди пытаются убить других людей, они нанимают шиноби или просто делают это сами. Они на самом деле не… не тратят время и пространство, чтобы сделать это, понимаешь? — Ответ на этот вопрос я хотел бы узнать, — прерывает Какаши, хмуро глядя на Джиккена. — Как ты это сделал? Или я должен спросить, как твоя богиня сделала это? — Я пытался уничтожить его в течение многих лет, — говорит Джиккен, как будто не слышал Какаши. — То, что он сделал с мальчиком и богиней... он должен быть наказан. Но это никогда не было возможным. Змеи умны. На шаг впереди, он всегда был на шаг впереди. И Человек с ножом... — его голос теперь был пропитан отвращением. — Стоя там, никогда не видел его глаз... яркие огни на стекле, пока он резал, резал, резал. ..— Джиккен вздрогнул, его настроение снова меняется на спокойное. — И, конечно же, безмозглые добровольцы этого дела. Я думаю, вы их уже встречали. Его взгляд задерживается на все ещё заживающих ранах, которые не мог скрыть порванный жилет Какаши. — Ты не ответил на вопрос, — отмечает Саске. Джиккен захихикал. — Как убить неубиваемого? — пропел он, и от этого волосы у Наруто стали дыбом. — Как остановить существо, которое больше не может умирать? Хм? — Найти время, когда сможешь, — догадывается Какаши, его глаза широко раскрываются от осознания. — Ты и твоя богиня пытаетесь вернуться во времени до того, как Змеиный Саннин ещё не имел такой силы. — Ребёнок. Беспомощный, слабый ребёнок, — радостно бормочет Джиккен. — Кстати, почему бы и нет? Ускользнуть в прошлое достаточно далеко, никакого сопротивления не будет. Задолго до того, как все, к чему он прикоснулся, превратилось в гниль и яд. — Но ты заглянул в будущее, — говорит Конохамару. — Ты не из нашего времени, ты бы сразу узнал устройство, если бы был. Оро… — услышав рычание Джиккена, Конохамару быстро поправил себя. — Я имею в виду, что Саннины в наши дни будут непростым противником. — Просчеты, оплошности – допустимые в погоне за высшим благом, — категорично заявляет бледнолицый мужчина. — После совершенствования богиня откроет дверь в правильное время, и он станет не чем иным, как мечтой вселенной. Собравшиеся шиноби Конохи обмениваются взглядами, каждый из которых демонстрирует разную степень конфликта. Учитывая то, что сделал Орочимару, Наруто не может винить своего противника за его план. Они говорят о человеке, который убил Третьего Хокаге, поставил лучшему другу Наруто опасную проклятую печать и попытался шантажировать бабулю Цунаде, используя её мертвого брата и любимого в качестве залога. Невозможно назвать этого человека невинной целью. Но все же, на что пошёл этот Джиккен со своей таинственной (и жутко звучащей) «богиней», слишком опасны. Он сделал все это, не заботясь о людях, которым он мог причинить вред, и о том, что он может разрушить реальность. Моя жизнь иногда отстой, но она все ещё моя, и это лучший вариант, что бы ни случилось, если этому парню удастся осуществить свою маленькую месть... Саске тоже разрывается от этого, узнав о мотивах Джиккена. С одной стороны, он ненавидит Орочимару за то, что тот наложил на него проклятую печать, дав ему возможность прикоснуться к силе, но не владея ею по-настоящему. Несмотря на то, что он дает ему больше возможностей, он зависим и ограничен – два чувства, которые ему не нравятся больше, чем какие-либо другие. С другой стороны, чтобы уничтожить кого-то столь могущественного, как Орочимару, когда он все ещё может располагать информацией, от которой деревня может выиграть? Или, скорее, информация, которой Саске может воспользоваться, чтобы стать более могущественным и убить Итачи. Какаши был насторожен. В том, что предлагает Джиккен, есть определенная бессовестная логика, но это опасный и безумный план, включающий слишком много факторов и приводящий к ещё более неизвестным результатам. После стольких лет вдали от деревни Орочимару внезапно появлялся в Конохе несколько раз за последние несколько месяцев, предполагая, что будущее деревни может быть связано с ним. Судя по поведению Конохамару и его команды, это может быть даже больше, чем Какаши может представить. Уничтожить его до того, как он вырастет и станет угрозой, может быть потенциально более проблематичным, чем думает Джиккен. Конохамару думает так же. — Как бы старая змея не пугала меня до дерьма, ты не можешь убить его, — говорит Конохамару бледному человеку. — Легендарный Саннин – неотъемлемая часть нашего наследия. А Орочи-..я имею в виду, Саннин, его отношения с деревней сложные. Есть моменты, в которых он участвует – важные сражения и испытания и ещё много всего. Если бы не он, есть, ммм, определенные люди, которые разрушили бы деревню вместо того, чтобы спасти её! Значит, если он умрёт сейчас, это все изменит! Какаши, вероятно, единственный, кто заметил, как взгляд Конохамару перебегает к Саске, и он чувствует, как что-то в его животе оборвалось. Судя по всему, будущее его ученика не будет легким. Однако, для него это не столько сюрприз, сколько известие о том, что Орочимару будет жив в будущем. — Это обязательно! — огрызается Джиккен. — Мир существовал до него, да, он существовал! Люди выживут, солдаты...подумайте, сколько тех, кого он убил, смогут помочь и выжить? Равные и противоположные реакции, когда одна дверь закрывается, другая открывается, такая путь вселенной! — И чтобы получить эту свою идеальную вселенную без этого Саннина, ты навредишь всем на своем пути? — Боруто прервал его криком. — Это чушь! Как насчёт, чтобы вместо того, чтобы мы пытались защитить одного психа от другого, ты расскажешь нам, какое отношение имеет Мицуки к твоему безумному плану? Потому что меня не волнует твоя детская травма, я забочусь о своем друге! А он не Змеиный Саннин! поэтому, если ты причинишь ему боль... — Конечно, это не он, — закатил глаза Джиккен. — После дальнейших экспериментов это стало ясно. — Экспериментов? — повторил Боруто, все его тело напряглось. — Ты же сказал, что не причинил ему вреда? — Подросток не получил серьезных физических повреждений, — подтверждает Джиккен. — Как я уже сказал, это было бы нелогично, — его губы растянулись в улыбке, а в его глазах безумное веселье. — Ключ, понимаете? Ключ – это кровь! Неожиданно, но часть плана. Богиня дает дары. Только самым терпеливым, самым верным. Она видела, что были сделаны ошибки – одна нога тогда, другая потом, ещё одна, ещё одна … — он качает головой. — Кидать дротики по ветру. Никогда не знаешь, где они приземляться. Но кровь к крови. Как наживку для рыбы. Нужное количество и…— он вздыхает. — Путь задан, дверь откроется, и его приведут. — А потом ты его убьёшь, — заканчивает Саске. — Именно так. — Я не понимаю, — бормочет Наруто себе под нос. — При чем тут кровь? — Это могло быть связано с группой крови, — тихо отвечает Конохамару. — Некоторые дзюцу полностью зависят от определенных групп крови. — И он говорит, что у Мицуки и Саннина одна группа крови? — спросил Боруто. Джиккен склонил голову набок, не обращая внимания на обмен мнениями. — А где остальные, как вы думаете? Две маленькие девочки с розовыми и черными волосами. Может быть, мёртвы? — Сакура-чан жива! — рявкнул Наруто. — И Сарада! — настаивает Боруто. — Возможно. Возможно, но я так не думаю, — Джиккен опять начал петь. — Ах, ну так трагично. Такие молодые. Но, пожалуй, к лучшему. — Заткнись, — прорычал Саске. — Она спасет их жизни, когда убьёт Саннина… — Тихо, — внезапно говорит Какаши, и резкость в его голосе вызывает удивление. — Что случилось, Какаши-сенсей? — спросил Наруто. — Если не брать в расчёт, он слишком легко говорит, — прерывает Конохамару. — Да? — Да, это так, — соглашается Какаши. — И есть факт, что связывающее тень дзюцу исчезло около трех минут назад, — все удивились, заметив, что джонин прав. Джиккен небрежно стоит в кругу, отвязанный и совершенно не обеспокоенный. — Он заметил это раньше, но больше не пытался сбежать. — Почему я должен сбегать? — недоумевает Джиккен. — Ты хотел раньше, — говорит Наруто. — Конечно, но, похоже, вы все так хотели оставить меня здесь, — он понизил голос. — Они сочли бы это подозрительным, если бы он не попытался выглядеть так, будто убегает. Они должны остаться. Богиня говорит, что они должны остаться, и поэтому он ответит на вопросы. Приятно наблюдать за их лицами... Джиккен снова хихикает.***