Двенадцатая жертва

Что же происходит с разумом, если с ним обращаются неосторожно? Он может сломаться. А обладатель этого самого разума может измениться до неузнаваемости. Нет, внешне человек останется собой. Но что происходит внутри? Что делать с этими осколками, которые давят, из-за которых не прекращается боль и туман? Что же тогда? Собственные воспоминания кажутся сломанными. Словно их кто-то резал тупым ножом. И сложно понять, проблема в них или в Клинте? Что, если с воспоминаниям всё хорошо, но плохо с их носителем? Стук пальцев по деревянной поверхности. Свет луны освещает стол, руку Бартона. Это нервное движение успокаивает. Но зачастую раздражает тех, кто находится в комнате. Но, как хорошо, что в помещении отсутствуют люди и сие действие не будет приносить им дискомфорт. Пока что. Мало кто ожидает опасность, приходя домой ночью и в стельку пьяный. В этом состоянии хочется дойти быстрее до кровати. Ноги отказываются слушать, разум затуманен. Разум… Туман… Разве не это же происходит с Клинтом? Разве не он сам ощущает всё так, словно идёт в густом тумане, где не видно ничего? Лишь одно спасает от него. Заставляет трезветь. Показывает, что в тумане есть тот, кого ищет лучник. Он видит его глаза. Бежит к нему. Но всегда, абсолютно всегда туман поглощает всё, особенно те зелёные очи, смотрящие с озорством. Где же? — Если ты выбираешь такую опасную профессию, то не стоит напиваться. Ты не бессмертный. Усмешка. Клинт, как хищник, обнажает зубы. Он играет с жертвой, двигается во тьме. Беззвучно. С целью. Искусанные, после долгих кошмаров, губы приходится облизать, ведь блондин чувствует, как они пересыхают. Как пересыхает все во рту. Он предвкушает встречу с Ним. Жертва пытается дать отпор. Но Клинт смеется. От отрубает руку, слыша крик. В голубых глазах нездоровый блеск, который отчетливо видно в лунном свете. — Ты был там. Ты позволил. Из-за тебя я потерял его. Клинт говорит спокойно. С холодом. Он не слышит того, что ему пытается сказать его жертва. Не читает по губам. Нога оказывается на грудной клетки, мужчина придавливает другого своим весом. Не даёт встать. Он мог бы закончить с этим легко. Всего одно движение. Но как же красота и удовольствие? Лезвие легко скользит по коже. Разрезает её. Темно-вишневая горячая кровь стекает на грязный и холодный пол. Лучник достает стрелу с шокером. Затем вторую и третью. Вставляет их в раны, ковыряясь ими, углубляя порезы. А жертву бьёт током. Интересно, как громко он кричит? Чье имя застынет на губах? Матери? Отца? Любимой? Он жив. Вероятно, этому не рад. Бартон достает ещё стрелы. На этот раз с замораживающим эффектом. Как много стрел сможет использовать блондин, прежде, чем последний огонь жизни потухнет в глазах его жертвы? Стрела. Ещё одна. И последняя в сердце. С интересным эффектом. Тик-так. Клинт отходит от практически трупа. Тик-так. Одна из его любимых стрел. Тик-так. Бум. Куски мяса, брызги крови на стенах. Бартон смотрит на это с неким удовольствием. Взор лучника становится яснее. Он начинает мыслить, вспоминать. Видеть. — Это уже двенадцатая жертва. Она, как и все остальные, для тебя. И только для тебя. Почему же тебя всё ещё нет? Почему ты ушёл? Ты обещал вернуться. Обещал давать мне задания. Я хочу убивать по твоему желанию. Слеза быстро скатывается по щеке, скулам. И высыхает прежде, чем доходит до подбородка. — Прошу вернись. Я так хочу увидеть тебя снова, Локи.