Феи, нежные феи. Страшные, страшные феи. Г. Аполлинер
Закатное солнце пробивалось сквозь ветви теснящихся друг к другу деревьев. Они успели пожелтеть листьями, опережая своих собратьев, наслаждавшихся простором на перелесье — те стояли зелёными, но жизнь уже готовилась покинуть их на многие месяцы. Из желтеющей чащи на живой зелёный простор смотрела фея, обитающая в этом лесу — она мало чем отличалась от человека внешне, не очень высокая, светлая, но любой смертный, встретив ее, понял бы, с кем имеет дело. По крайней мере, любой, кто не утратил крупицы дарованной людям проницательности, которые, впрочем, феи при желании могли обмануть. В ее лесу находилась смертная — молодая ведьма. Ведьма вглядывалась в темно-рыжую чащу, откинув со лба темную, как медвежий мех, прядь и тяжело дыша после ритуального танца — совсем скоро последние лучи заберут с собой золото леса, оставив лишь тьму.Меж Мабоном и Самайном Леса осеннего дух Великий и недоступный Явись смертной в нужде ее!
Ведьма продолжила танцевать, иногда опасно приближаясь к старой поваленной ольхе — девушка вырисовывала босыми ногами широкий круг, заключая в него расстеленный на траве алтарь.В час, когда солнце стареющее Ласкает убранные поля В преддверии темного полугодия Помоги смертной в нужде ее! Прими дары ее руками собранные, Подарки ею принесенные…
— Позволь поинтересоваться, что ты делаешь? Следующая строка потонула в испуганном вскрике и ведьма замолкла. Фея с небрежно сцепленными за спиной руками прошлась к алтарю, оказавшемуся между ними, рассматривая то, что на нём находилось. Три горящие свечи окружали блюдце с водой, рядом с которым лежали связка веточек лещины, пучок засушенной омелы и дары. — Тебя вызываю, — хрипло ответила девушка и тихонько откашлялась. Фея задумчиво кивнула. — А это что? — Мм… Ты про груши? Угощайся. — Груши, значит. Спасибо. Фея взяла грушу, покрутила в ладонях и попробовала. — Интересные яблоки — никогда таких не ела. Она неторопливо жевала и досадливо поморщилась, когда сок попал на пальцы. — Есть у тебя платок? — О. — Ведьма сунула руку в карман и вытащила небольшой зелёный отрез. — Вот, держи. — Спасибо. — Обойдя алтарь, фея приняла его; она была на голову ниже ведьмы. Затем отошла к ольхе и легко села на массивный ствол. Платок оказался с вышивкой по краю – не самой аккуратной, к слову, но старательно законченной. — Повтори, пожалуйста, какими словами ты меня вызывала? — Меж Мабоном и Самайном Леса… — начала декламировать ведьма, но была снова прервана. — Достаточно! Спасибо. Занятное, однако, заклинание — откуда ты его взяла? — Придумала. — Зачем? — Те, кого знаю, пытались тебя в праздники вызывать, но ты не появлялась, хотя прабабка моя рассказывала, что тебя видела, но где-то в начале октября. Вот я и решила — вдруг все феи в праздники являются, а ты между? — Интересная мысль. — И придумала вызов. Честно говоря, до конца не верила, что он сработает… А мне прабабка в детстве говорила, что надо больше в себя верить! Знаешь, я не очень-то выдающаяся ведьма, но вызовом феи не каждая может похвастаться, — ведьма улыбалась очень довольно. — Жаль, конечно, тебя расстраивать, но он не сработал. — Но ты же здесь! — возразила ведьма — улыбка мгновенно сникла. — Тут не поспоришь. — Но почему? — Потому что сама захотела. На самом деле меня нельзя вызвать, если я не захочу. Все эти заклятия для людей — если не вдаваться в подробности. И середина «меж Мабоном и Самайном» завтра, кстати. — Так и думала, что где-то напортачила! Да это уже и не важно, — ведьма вздохнула. — И стихи… В общем, прости, если обижу, но над стихами надо ещё поработать. — А, — отмахнулась она, — не на что обижаться, я стихи даже не пробовала сочинять никогда. Моя прабабка считала, что главное, чтобы заклинание шло из сердца. — Верно. Но раньше все же было лучше. — А какая разница? Заклинания на вызов ведь не работают? — Да, но со стихами хотя бы красиво. Фея замолчала, доедая грушу, и немного поболтала ногой. Ведьма взглянула на алтарь: две свечи уже погасли. Холодало. — Мм… Ты не против, я обуюсь? Фея окинула ведьму взглядом с головы до ног. — Конечно. Не стоит осенью босиком ходить — земля твое тепло забирает. — Спасибо, — ведьма взяла корзинку с грушами, подошла к ольхе и поставила ее рядом с феей. Затем достала свои сапоги из-под ствола и, натянув их, взобралась на дерево в двух шагах от нее. — А чего ты хотела-то? — поинтересовалась фея. — Король в этом лесу пропал в начале сентября, — отозвалась ведьма, — отправился на охоту и не вернулся. Ведьмы говорят, мол, его пленила фея осеннего леса. Им мало кто верит, да и дозваться тебя ни одна не смогла, но я… — Решила вызвать меня между праздниками. — Фея хмуро ковыряла косточки в огрызке груши. — Да… Так король у тебя? — Где же ему ещё быть. — Ты его отпустишь? — Это вряд ли. — Почему? — Он мертв, — буркнула фея. Ведьма ахнула. — Вот ведь жалость какая! Хотя… Ничего удивительного в этом нет. Фея внимательно посмотрела на ведьму. — Ты не сильно расстроена. — Мда… Он мне не очень-то нравился. — А зачем ты хотела его вернуть? — Понимаешь… Я давно хочу отправиться на юг — моя прабабка там магии обучалась. Она была очень хорошей ведьмой. Но на такой путь деньги нужны, и я подумала, вот и мой шанс выпал — если суметь найти короля, он, может, хорошо наградит? Хотя это, на самом деле, к лучшему, что он умер — он ведь людей обирал, жестоким был ни за что, а несколько лет назад вообще деревню сжег… Лично. Плохим он был человеком, в общем. — Это я и сама поняла. — Он ведь и тебе что-то сделал? Ты его не просто так убила, да? — Почему ты так думаешь? — Вас, фей, надо разозлить, чтобы вы навредили. Фея посмотрела на ведьму долгим взглядом, потом продолжила разбираться с грушевыми косточками — вытащила, завернула в платок и убрала в кармашек. — Не всегда. Но он меня действительно разозлил — смертный бы тоже разозлился, если бы его друга убили. — Ох… — вырвалось у ведьмы почти беззвучно. — Какой ужас! — Но все уже в порядке — этот ваш король заплатил своей жизнью за оживление Кага. — Как это — оживление? — А вот так — я взяла живого короля и мертвого Кага и перелила жизнь одного в тело другого. Ведьма смотрела на фею круглыми глазами. Вдруг ее сверху обдала волна воздуха, заставив пригнуться и оглядеться по сторонам. Позади никого не было, а вот на плече у ведьмы сидела крупная черная галка. Птица не моргая смотрела на ведьму, повернув голову в сторону. — И давно ты подслушивал? — спросила фея, предлагая галке огрызок. Та проигнорировала подношение, спустилась по рукаву на ольху и деловито прошлась к корзинке. Ведьма запустила руку в карман и, достав горсть зерна, предложила открытую ладонь птице. Галка взглянула на нее, обошла корзинку и склевала несколько зерен. И тут ведьма услышала собственный голос: — С самого начала. Рука ведьмы дернулась, рассыпая зерно. Галка невозмутимо продолжила клевать зернышки, закатившиеся под мертвую кору. — Ты напугал мою гостью, Каг. — Не так уж сильно, уверяю тебя, — вновь прозвучал голос ведьмы и галка, словно бы фыркнув, опять посмотрела на нее. — А чем ты готова была заплатить за короля, если бы тот был жив? — А-а, — послышалось со стороны ведьмы. — А ты можешь использовать чей-то другой голос? Пожалуйста. Галка повернула голову влево, вправо и, если бы галки были способны на такое, ведьма сказала бы, что та усмехнулась. — Как пожелаешь, — ответила птица голосом мужчины, низким, глубоким. Вопрос прозвучал грубо, словно приказ: — Ну так чем же? — Тем, что попросила бы фея осеннего леса, — выпалила ведьма. — Но не сразу! Только если бы меня устроила цена. «Все феи разные», — моя прабабка говорила, так что нет смысла предлагать им что-то самим. Фея улыбнулась — совсем по-человечески. — Тут она оказалась права. Но, скажи, пожалуйста, откуда взялась эта «фея осеннего леса»? Я живу тут весь год и вообще осень не люблю. — Потому что согласно легендам тебя вызывали в Мабон и Самайн. — Это я слухи разнес, — послышался важный голос галки, — как приглашения, чтобы смертные приходили в праздники. — Птица подошла к корзине и клюнула грушу на пробу. — Только давно это было, — сказала фея. — Но почему именно в эти, если ты не любишь осень? — Вот поэтому и в эти — холодно становится и тоскливо, а так какое-никакое веселье. Яблоки приносят… Но мне быстро надоело и я яблони сама у себя посадила, так что перестала являться смертным. И почему мне никто раньше груши не приносил? — Фея взяла еще одну и погладила матовый бок. — Они тут только у нас растут — прабабка с юга привезла, но без магии в наших землях им не выжить, они тепло любят. Хочешь, расскажу, как за ними ухаживать? — предложила ведьма оживленно. Фея, перестав рассматривать грушу, ответила нечитаемым взглядом. Восторг ведьмы сменился неловкостью. — Мм… а почему ты ко мне все же пришла? — Так меня ещё никто не вызывал. — Но как ты узнала, что я здесь? Ты сразу следишь за всем лесом? — Ну нет, так бы я с ума сошла — а сумасшедшая фея это страшно. Я чувствую, когда меня хотят вызвать и отвечаю, если захочется. — Зачем тогда вызовы вообще нужны? — Говорю же, для вас — вам так проще сосредоточиться. Когда читаешь заклинание, думаешь только о том, кого вызываешь. Галка высоко каркнула и, прекратив клевать грушу, подошла к фее. Та протянула ей палец. Птица застрекотала, затрещала и даже заквакала — и фея ответила тем же. Ведьма с интересом смотрела, как они переговариваются на дразнящем птичьем языке, и ей казалось, что обсуждают ее. Фея хмурила светлые брови и округляла болотные глаза. Птица гордо пару раз хлопнула крыльями и принималась трясти хвостом. В конце концов фея тяжело вздохнула и покачала головой, мол, я считаю, что мысль дурная, но делай, как знаешь. Галка отвернулась от феи и слетела с ее пальца, снова поднимая ветер. Ведьма смотрела, как та скрывается высоко за деревьями. — Глупая птица, — пробормотала фея и легонько ударила пяткой по дереву. И вдруг спокойно обратилась к ведьме: — Ты хотела рассказать мне про груши. — Да, если хочешь, — выдохнула ведьма. На некоторое время ей показалось, что пора бы уже и домой возвращаться — последняя свеча давно погасла, на лес опустился сумрак. Рассказ же о чем-то знакомом приносил облегчение. Фея слушала, смотря внимательно, с интересом, иногда переспрашивала. В наступающей темноте ее молочно-белые волосы начинали туманно светиться. На перелесье стояла тишина — в безветрии даже деревья не шумели листьями, и только иногда вдалеке звучал голос неясыти. Едва ведьма успела объяснить все самое главное, как снова послышалось хлопанье крыльев. — Быстро ты, — сказала фея, протянув птице руку. На этот раз галка не села, а вложила в ее ладонь что-то светлое и приземлилась на ручку корзинки. — Знаешь, есть один способ дать тебе то, за чем ты пришла, — обратилась она к ведьме. — Ты хочешь оживить короля?.. — Оживить короля! — Галка раскатисто рассмеялась. — Ну уж нет, такого не будет. Этот грубый низкий смех показался ведьме знакомым — как и голос, который использовала птица до этого. — Хорошо, — ответила она. — Это все желание Кага, — сказала фея, с неприязнью смотря на предмет, который принесла ей галка. Птица же невозмутимо чистила перья. Ведьма пригляделась и ей показалось, словно в лесу стало еще холоднее — фея держала в ладонях небольшую кость. — Он примет вид короля и пойдет с тобой. Прикажет тебя наградить и будет жить в замке до Самайна. Согласна? Ведьма сглотнула. — Что вы за это хотите? Фея снова улыбнулась. — Каг получит то, что хочет, выполняя это условие. Мое желание же похоже на его — давно я не выходила из леса и с людьми не общалась, может, стоит, спустя столько времени. Поэтому ты вернешься сюда в канун праздника и на эту ночь станешь моим проводником в мир людей. Ведьма подумала — меньше, чем стоит думать над предложением, слетевшим с уст феи — и протянула ей открытую ладонь. — Нет-нет-нет, — фея затрясла головой. — Давай вот без этих формальностей. Ты получаешь свою награду, я проводника, и мы ничем не связаны. — Как скажешь, — удивленно согласилась ведьма, опуская руку. — Меня зовут Грэйн, кстати. В ответ на это фея уставилась на нее так, словно встретила мертвеца. Галка прекратила ухаживать за оперением и тоже смотрела на ведьму. — Милая девушка, кто учил тебя тому, как нужно вести себя с феями? — вкрадчивым голосом спросила птица. — Ты что же, не знаешь даже того, что феям свое имя говорить нельзя? Ведьма, уже было замерев под этими взглядами, несколько раз моргнула и воскликнула: — Ну что вы! Это же не мое истинное имя — в моей семье каждому дают два, одно при рождении, а другое для остальных. Мы даже друг друга истинными именами не зовем. Фея выдохнула, но все же спрыгнула с ольхи и покачала головой. — Хорошо. Ладно. Но все же слушай внимательно и запоминай. Во-первых, лесных фей заклинаниями не вызовешь, меня можно позвать мысленно со всем желанием, явившись сюда, но я сама выхожу к смертным, только если захочу. Омела, лещина и прочие растения тут не помогут. Во-вторых, других фей вызвать можно к себе домой — как раз вот, — фея показала на алтарь, — с помощью воды и свечей. В лесу этим вещам не место — тут и так целое озеро есть, свечи гаснут, и огонь в лесу вообще ни к чему. Но делать это я не рекомендую, потому что феи опасны — тебя могут обмануть, а ты даже не заметишь. В-третьих, никогда нельзя давать феям свои личные вещи и называть свое имя. Поняла? — Поняла, — искренне уверила ее ведьма. — Тебя можно позвать только здесь, дома фей вызывать не стоит, вещи не давать, имя не называть. Вздохнув, фея хотела сказать еще что-то, но передумала и повернулась к птице. — Каг, иди сюда. Галка слетела на землю и села перед феей. Та зажала кость между ладонями, поднесла к губам и заговорила что-то на незнакомом языке, затем положила ее перед птицей и отошла на шаг. Галка захватила кость клювом и, запрокинув голову, принялась заглатывать. Птица издала жалобное карканье, заметала крыльями, слабо затрясла головой. Стоило ведьме моргнуть, как на месте галки оказался высокий, грузный мужчина. — Закусить бы чем эту мерзость, — пробасил он, и ведьма поняла, что все это время птица говорила голосом мертвого короля. Теперь он стоял перед ней, здоровый, с красными щеками, еще и в своих королевских одеждах. — Не стой с открытым ртом, девочка, а принеси своему королю поесть. Ведьма вздрогнула, схватила корзинку и только затем осознала, что ей приказывает птица. — А хотите зерна, ваше величество? — Девушка ухмыльнулась, все же протягивая груши. «Король» посуровел и надменно схватил всю корзинку. — Свою сначала доешь, — фея вытащила у «короля» из корзинки целые груши и оставила лишь ту, которую начала клевать галка. Он только пожал плечами, мол, не очень то и хотелось, и вообще, в замке меня кормить будут так, как тебе и не снилось. — А теперь идите к людям — Каг знает дорогу, в темноте не заблудишься. Не забудь забрать это все, — фея кивнула на алтарь, — и еще — ни слова не говори никому о встрече со мной, не хочу, чтобы люди начали меня своими мыслями беспокоить. — Совсем никому? А что сказать о короле? — Скажи, что просто его нашла без сознания в чаще лесной и привела в чувство. Каг заверит людей, что ничего не помнит и что только ты ему помогла. Ведьма задумалась, кивнула и принялась собирать алтарь. «Король», важно жевавший грушу, неторопливо начал идти в сторону, с которой появилась на перелесье ведьма. Та последовала за ним, но вдруг спросила: — А есть имя, которым я могу тебя называть? Фея помолчала немного и ответила: — Сиир. — До Самайна, Сиир, — попрощалась ведьма. — Никому про меня не говори, — напомнила фея. — Поняла! — Девушка весело взмахнула рукой, догоняя «короля». Фея покачала головой, смотря им вслед. — Ничего ты не поняла... Грэйн, — пробормотала она и бесшумно зашагала по опавшей листве. Фея скрылась в чаще, сжимая и поглаживая в кармане ведьмин платок, в который были завернуты грушевые косточки.