Остров сокровищ

      На следующий день приехало всё шумное семейство Маккормик. Джоанна была рада их повидать, ведь последние годы они нечасто виделись, только созванивались. У отца лысина стала ещё больше, а у матери прибавилось морщинок. Братья с годами стали походить на отца. Старший Стив сейчас занимался разведением чистокровных скакунов. Второй братец Райан недавно стал старшим партнёром в юридической фирме. К удивлению девушки, даже дядя Энтони прикатил. Выглядел он весьма бодрым и бойким. Кузены сами не смогли приехать, но передавали ей пожелания скорейшего выздоровления.       Когда у девушки в палате не толклись родственники, приходили друзья. Иногда Джоанна уставала от количества посетителей. Больше всех, как это ни странно, зачастил Нико. Перед работой и после он обязательно к ней заезжал. Казалось, что мужчина искренне сожалеет о произошедшем, но Джоанна всё равно сомневалась, как и сомневалась в том, что у неё ещё будут дети. Почти каждую ночь ей снился один и тот же сон: она снова стоит на том самом злосчастном пляже, а в неё стреляют, потом раздаётся плач младенца. Ноги оказываются по щиколотки в крови, и резко накрывала тьма. После изнуряющих кошмаров Джоанна подолгу не могла уснуть, слышала собственное дыхание. Каждый день ей кололи обезболивающие, потому что без них она не могла ни спать, ни есть. Рука болела так, что хотелось на стенку лезть. Врач «обнадёжил» сроками восстановления от трёх до шести месяцев. Сказал, что после выписки из больницы ей обязательно нужно будет ходить на физиотерапию и заниматься специальным комплексом упражнений для травмированной руки. Думать об этом она пока не хотела.       Джоанна задремала после ужина, когда дверь в палату открылась, и вошёл Нико.       — Ты же у меня уже сегодня был утром, — заметила она.       — Да, но мне хотелось снова тебя повидать, — признался он. — Тебе хоть становится лучше?       — Если в физическом плане, то меня обнадёживают относительно скорой выпиской, а остальное… Остальное тоже наладится рано или поздно, — она растянула губы в улыбке, но глаза оставались грустными.       — Всё будет хорошо, и мы все с нетерпением ждём твоей выписки.       — Ага, особенно Синтия, наверное? — несколько иронично поинтересовалась Джоанна.       — И она тоже. Мы говорили с Джимми… Послушай, она не виновата, вернее, виновата, конечно, но её засосало это болото, а выбраться оказалось непросто, но сейчас она активно сотрудничает со следствием…       — Я знаю. Ко мне уже приходили из полиции — сравнить версии. Знаешь, я не держу на неё зла, правда. В конце концов, мне тогда стоило заткнуться и не провоцировать тех бандитов, но я не смогла смолчать, когда они сломали ей нос, понимаешь?       — Конечно, понимаю, как и я не смог спокойно смотреть на то, как тебя пытались изнасиловать. Можно ведь и так и эдак крутить ситуацию, но кому от этого легче? Сейчас главное, чтобы ты выздоровела и вернулась домой.       — Да, выздоровела и вернулась домой, — эхом повторила Джоанна. — Домой. Моя родня настаивает на том, чтобы я вернулась в Техас.       — Но ты же не сделаешь этого? — обеспокоено спросил Нико.       — Нет? А я думаю, что мне нужно поехать в Хьюстон. Вернуться к своим корням, так сказать. Ты же видишь, что у меня ничего не получается, — в её голосе сквозила беспробудная тоска.       — Бегство — никогда не решало проблем, Джоанна, тебе нужно остаться, — Нико провёл рукой по лицу девушки. — Ты нам всем очень дорога.       — Я не знаю чего хочу, я запуталась в своей жизни, — откровенно призналась девушка.       — Послушай… Договорить он не успел, как в палату зашла медсестра и сказала, что часы посещения закончились. Нико быстро поцеловал девушку в лоб и попрощался:       — Завтра я снова к тебе приду, и мы договорим.       — Приходи, я всё равно никуда не уйду, — вяло пошутила Джоанна. Как только за Николя закрылась дверь, по щекам девушки снова потекли слёзы. В последнее время они всё время появляются по поводу и без. Тоска грызла изнутри, и боль… Изматывающая, то тупая, то острая, иногда настолько сильная, что она забывала, как дышать.       На ночь ей сделали укол обезболивающего, и Джоанна снова провалилась в свой нервный и беспокойный сон.       Синтия после того, как ей вправили нос, оказалась в изоляторе временного содержания. Как и Джоанна, она тоже мучилась от боли, вот только обезболивающие ей никто не давал, более того, девушка с ужасом заметила, что нос у неё теперь косит. Она горько расплакалась, за что получила пинка от соседок по камере. В выходе под залог ей отказали.       Джимми с ног сбился в поисках лучшего адвоката для любимой, но цены на их услуги были заоблачные. Это Синтия прекрасно знала и мучилась чувством вины за то, что ему приходится этим заниматься. Она согласилась пойти на сделку со следствием — другого выхода просто не было, чтобы получить минимальный срок.       — Синтия Стаггер, к вам пришли, — рявкнула охранница. Девушка по своему опыту знала, что лучше не мешкать, поэтому сразу подскочила со своей койки.       — Ты смотри-ка, как кривоносая заторопилась, поди, трахаль пришёл. Смотри, кривоносая, глянет на тебя и пошлёт куда подальше, — заржали соседки по камере.       Синтия сочла за благо промолчать на этот ехидный комментарий. Тем не менее, ей было плохо от одной только мысли, в каком состоянии у неё нос. «А если Джимми действительно не захочет больше иметь со мной дело?» — терзалась она.       — Синтия! — воскликнул он, но ни подойти, ни обнять было нельзя.       — Джимми…, — девушка расплакалась.       — Не плачь, всё будет хорошо. Я говорил с Нико и Джоанной, они оба дадут показания в твою пользу, что ты такая же жертва, что хотела сдать бриллианты в полицию, но не успела…       — Это же не совсем правда, — еле слышным шёпотом сказала она.       — Тем не менее, пока придерживаемся этой версии.       — Кстати, а как Джоанна? Ей лучше? — спросила Синтия.       — Да, получше, но она пока в больнице. Насколько я понял, ей предстоит длительная реабилитация плеча, — как-то неуверенно сказал Джимми.       — Но что-то не так? Пожалуйста, не скрывай от меня ничего.       — Возможно, она уедет в Техас и не будет свидетельствовать на суде. Это ничего страшного, но, конечно, было бы лучше, если бы она смогла дать показания в суде.       — Что ж, я её не виню, — горько произнесла Синтия.       — Только не раскисай! Вот увидишь, я найду для тебя лучшего адвоката, даже если для этого придётся продать всё, что у меня есть!       — Неужели я стою таких жертв?       — Ты стоишь и большего, — твёрдо ответил он.       Джимми не стал рассказывать Синтии о том, что Бенедикт бросила его ради Питера Ватсона и переехала в его особняк. Как и не стал рассказывать, что Леа она тоже оставила ради богатеньких штанов, как сейчас Джимми разрывается между работой, Леа и Синтией, что силы его на исходе, а нервы на пределе. Он пытался поговорить с Бене по поводу дочери, но она заявила, что Питер не любит детей и не согласен, чтобы Леа жила у него, а она сама хочет женского счастья, поэтому дочка остаётся Джимми. Он просто ушам своим не поверил, когда бывшая ему это объявила.       — Но ведь ты мать, — только и смог потрясённо произнести он.       — А ты отец. У тебя точно такие же права и обязанности перед нашей дочерью, — резонно заявила она. — Пойми: Питер моя судьба. Мы с ним должны быть вместе, а с Леа я буду видеться и платить на неё алименты, так даже лучше будет.       — То есть ты ради штанов бросаешь дочь?! — он до сих пор не мог в это поверить.       — Не бросаю, а оставляю с отцом — это существенная разница. Всё, я больше не хочу это обсуждать. Сегодня соберу вещи и перееду к Питеру, а потом, когда мы поженимся, и он узнает Леа получше, то, может быть… В общем, пока дочь будет с тобой, и это не обсуждается.       Бене развернулась и пошла в спальню собирать вещи, оставив ошарашенного Джимми одного. К такому он не был готов. Это он собирался уйти и платить алименты. У него ни на секунду не закралось подозрение, что это Бене уйдёт, оставив ему дочь.       Сама Бенедикт пребывала в эйфории от отношений с Питером. Он был богат и щедр, у них были темы для разговоров об искусстве. Конечно, мужчина ещё не сделал ей предложение руки и сердца, но она была уверена, что рано или поздно сделает. Бене было жаль оставлять дочку, но что поделаешь? Питер ясно дал понять, что не потерпит у себя чужого ребёнка. Конечно, ей было немного неприятно, но… В конце концов, она же не в приют сдаёт Леа, а оставляет родному отцу, так что всё нормально. Помимо этого, у неё возникло странное чувство злорадства, когда посадили Синтию. Конечно Бене знала, что Джимми изменяет ей с ней, а у той ничего не ёкало спать с чужим мужчиной и не просто чужим, но подруги, может не самой лучшей, но тем не менее. Конечно Бене и сама таким грешила, но… По крайней мере ни у кого из них не было общих детей.       Она собрала полный чемодан вещей и несколько сумок, хотя зачем? Девушка была уверена, что Питер ей купит новые, но всё же была тут и любимая одежда, кое-какие мелочи. «Наконец-то я выиграла настоящий приз! Если всё так пойдёт и дальше, то скоро стану Бенедикт Ватсон». Она улыбнулась сама себе в зеркало и пошла к машине. Затем снова зашла в дом, быстро поцеловала Леа и поехала в особняк Питера.       — Любимый, я приехала! — крикнула она с порога.       — Сколько же у тебя вещей, — заметил Питер.       — Ну да, многовато, — немного смутилась она.       — Помочь тебе распаковать сумки? — спросил он.       — Было бы здорово!       Питер сразу же понял, что Бене рассчитывает остаться здесь надолго. Его это даже позабавило. Он-то планировал побаловаться с ней ещё месяц, от силы два и отправить в отставку. «Эта дура похоже рассчитывает на серьёзные отношения». Впрочем, Бене не первая и не последняя, кто на это рассчитывает. Некоторые даже презервативы пытались прокалывать, чтобы залететь от него, а кто-то уверял, что пьёт противозачаточные таблетки, а особо «умные» беременели неизвестно от кого, пытаясь навесить на Питера нагулянного ребёнка. Экспертиза ДНК развеивала их мечты. Питер, будучи человеком не глупым и не желающим иметь детей от левых девиц, сделал вазэктомию. Хотя он на всякий случай подстраховался и заморозил сперму, а то всяко бывает.       — Кстати, как Джимми отреагировал на то, что ты оставила ему дочку? — спросил Питер, помогая Бене устроиться.       — Ну в восторг он не пришёл, конечно, но ведь это и его дочь тоже, так что… Ладно, не будем об этом, — она соблазнительно улыбнулась и потянулась к его ширинке.       Джоанна пролежала в больнице почти три недели. За это время родня окончательно убедила её вернуться в Техас. Не то чтобы она очень уж рвалась на родину, но… Они смогли уговорить девушку.       Утром приходила Лали и очень просила передумать и остаться на острове. Джоанна пообещала, что обязательно ещё приедет на Остров Любви, в конце концов, у неё здесь дом на полгода арендован, да и вообще она будет по всем скучать.       С Нико они окончательно разорвали отношения, к облегчению обоих. Джоанна больше не злилась на него, но и не хотела пытаться что-то там построить, потому что знала, что ничего не получится. У них нет настоящей любви и устремления слишком разные.       Ей и правда будет не хватать друзей. Немного сумасшедшей Лали, доброй и деликатной Элен, вспыльчивого, но отходчивого Жозе, милую Бене… Даже Джимми и Руди, хоть она с ними не так уж сильно и дружила, но тем не менее. И Нико… Его ей будет не хватать несмотря ни на что.       Джоанна перед вылетом посмотрела в иллюминатор и украдкой смахнула слезу. С сегодняшнего дня она перевернула новую страницу своей жизни.