Цветы апельсина, вишневый лимонад и Моцарт

— Чувствуешь, как бьется твое сердце в такт музыке? — Что? — Луз обернулась, чуть не расплескав вишневый лимонад, который держала в руке. — Моцарт завораживает, — пояснила Эмити, сверкая глазами цвета коньяка. — И сердце колотится так, как велит «Турецкий марш». — Так ты из ковена Бардов? — Луз наконец нашла объяснение странностям собеседницы. Эмити кивнула, а затем протянула ей руку. — Потанцуем? — Да, дав… — Эмити резко притянула девочку к себе и потащила в ряды кружащихся пар, не дав и закончить фразы.       Несчастный стакан лимонада-таки выскользнул из рук Луз. Каменную плитку осыпали осколки, словно блестки, и ярко-розовая лужица расползлась по дорожке. Но девочки не обратили на это внимание. Их пара уже рассекала толпу, как небольшой скоростной параход.       Пышное бордовое платье Эмити взметалось от быстрых коротких шагов, и она была похожа на графиню или даже королеву. Ее прикрытые глаза блестели, на тонких губах застыла улыбка блаженства.       На миг залюбовавшись партнершей, Луз вдруг тоже почувствовала мелодию. Это ощущение можно было сравнить с тем, будто ты всю жизнь провела в тишине, и тут очутилась в филармонии. По коже пробежали мурашки — словно призрак Моцарта дотронулся до кожи Луз тонкими холодными пальцами.       В душе вспыхнула искорка и превратилась в семечко. Затем появился росток. И вот уже длинные призрачные стебли разрослись по всему телу, не причиняя какой-либо боли; душа расцвела в прямом смысле этого слова. Луз по наитию взмахнула рукой, и воздух заискрился белоснежными неосязаемыми цветами.       Движения девочек становились все увереннее, и за ними потянулся цветочный шлейф, пахнущий спелыми апельсинами. Луз не удивилась столь необычному проявлению магии; она будто всегда умела делать подобные вещи, только не помнила об этом.       Тут вступило в силу колдовство Эмити, и пара, взойдя по невидимой лестнице, взмыла в воздух. Ее окружили цветы апельсина и неведомо откуда взявшиеся узоры, сотканные из вишневого лимонада и блесток-осколков. Но девочки не замечали этого, глядя только подруга на подругу.       Делая короткие шажки, — вперед, вправо, назад, влево, и так по кругу — танцовщицы невысоко подпрыгивали, взмахивали руками и крутились на месте. Движения настолько гармонично сочетались с музыкой, что казалось, будто сам Моцарт командует ими.       Танец среди волшебных декораций вызвал бурю восторга: школьники и школьницы застыли с телефонами в руках, транслируя происходящее в Пенстаграм.       Однако «Турецкий марш» подходил к концу, и колдуньи это чувствовали. — Я считала тебя бездарной, — вполголоса сказала Эмити со странной улыбкой. — Ошибалась. — Я тоже так считала. — Не говори так.       Эмити, не давая Луз ответить, нежно коснулась ее губ своими.       Музыка стихла. Но сердце Луз стало биться только чаще. На этот раз оно отстукивало ритм иной мелодии — мелодии влюбленности.       Снизу раздался умиленный визг, возвращая танцовщиц к реальности. Чары спали, и девочки плавно приземлились на школьный двор.       Им долго апплодировали, а учителя наперебой обещали поставить пятерки за «невероятно изящную иллюзию». Но Эмити и Луз было все равно. Они смотрели подруга на подругу, осознавая, сколько всего предстоит обсудить. И неловко улыбались.