helpless and doomed

Больше всего на свете Харли ненавидела беспомощность. Отвратительное чувство, что ты скован по рукам и ногам, поезд несется по рельсам, все дороги ведут в никуда – и ничего уже не изменить. Именно эта ненависть в конце концов толкнула ее принять предложение Загадочника. Он заявился на порог ее кабинета в Аркхэме и нахально поинтересовался, как поживает ее отец, почтеннейший мистер Квинзель. Почтеннейший мистер Квинзель к тому времени уже три дня как покоился в могиле (и коллеги до сих пор обходили Харлин стороной после того, как она в ярости облила кофе посмевшего ей посочувствовать санитара). Неизвестно было, откуда Загадочник об этом узнал, как и о том, что отец был болен – неужели не врал, что они были знакомы? Пациенты Аркхэма рассказывали о Загадочнике невероятнейшие байки – еще бы, первый готэмский злодей в маске. Это потом маски стали модными. Тогда Харлин выставила Загадочника за дверь, швырнув ему вслед стулом, и крикнула, что если он еще раз сюда заявится, она вызовет охрану, и единственное, чего он добьется – это отдельной камеры. Но сказка о чудодейственном лекарстве заползла ей в уши, свернулась клубком в мозгу, побежала по жилам вместе с отравленной кровью – и Харлин не выдержала. Она написала заявление об уходе, скинула фотографию отца в мусорную корзину и тем же вечером явилась на условленное место – с волосами, выкрашенными наполовину в красный, наполовину в черный, затянутая в кожу и в ткань с черными и красными ромбами, словно какой-то фантастический арлекин. «Сменили имидж, доктор Квинзель?» - спокойно поинтересовался Загадочник. Харли широко ухмыльнулась: «Уж если мне суждено сойти с ума, пусть это будет на моих условиях». Тогда она была такой глупой – о нет, не глупой. Скорее отчаявшейся. То, что Брюс сказал ей на мосту, так и звенело в ушах. «Эта сыворотка тебе не поможет, Харли. Ты же доктор, ты должна понять. Она разрушает мозг». Она так и знала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой – конечно, знала; но все равно это было слишком жестоко. Пока ее тащили по коридорам Агентства, она говорила, кричала, пела – все что угодно, чтобы заглушить эти ужасные слова. Пока один из агентов, почти дружески ткнув ее в бок, не посоветовал: «Давай-ка потише. Успеешь еще накричаться». И Харли умолкла. Если верить Загадочнику, Агентство было квинтэссенцией всех злобных могущественных организаций из кино и комиксов и занималось в основном тем, что издевалось над людьми и давало другим деньги за то же самое. На деле все оказалось куда прозаичнее. Сначала Харли долго сидела в какой-то клетушке – стены-стол-потолок, мигает красным глазком нарочно не замаскированная камера, ничего скучнее и придумать нельзя – а потом дверь распахнулась с электронным писком, и на пороге возникла Аманда Уоллер. Глава Агентства была в бешенстве, уж это-то нельзя было не заметить: закушенная губа, сбившийся пучок, глаза за стеклами очков полыхают так, что, кажется, сейчас прожгут их насквозь. И, как оказалось, в бешенство ее привел тот же самый человек, что продал ей Харли. Казалось бы – вот она, почва для взаимопонимания. Но когда Уоллер озвучила свое предложение, Харли рассмеялась ей в лицо. - Посадить меня на поводок хочешь? – сказала она. – Вот и верь после этого людям! А как же пресловутая женская солидарность? - Я не доверяю тебе, Квинн, - на удивление миролюбиво отозвалась Уоллер. – Как, полагаю, и ты – мне. Поэтому я предлагаю тебе гарантию того, что мы обе выполним свои обязательства. Сейчас ты для Агентства хуже, чем ничто. Знать ты ничего важного не знаешь, в переговорах тебя использовать нельзя – как я припоминаю, Джон Доу наглядно доказал, что ему нет дела до тебя. Но если ты согласишься на мое предложение, ты станешь нашим ценнейшим сотрудником. Тебе будет предоставлена полная свобода действий – разумеется, в рамках контракта. Ты ведь любишь хаос? Ты сможешь устраивать его сколько угодно, пока будешь предоставлять мне необходимые результаты. - Не-а. – Харли откинулась на спинку стула так далеко, насколько вообще можно откинуться на спинку стула, привинченного к полу. – Не интересно. - Подумай. – Уоллер поднялась. – У тебя впереди целая жизнь, Харли. Неужто ты хочешь провести ее в этой клетушке? Или последовать за отцом? Думаю, мы обе знаем, что ты слишком умна для этого. Осталось только тебе это признать. Харли стиснула зубы. В чем-то Уоллер была права. Она вовсе не собиралась так глупо подыхать. Она еще должна была рассчитаться с Джоном. Но такой ценой… Несколько дней – или часов, или лет – Харли провела, праздно глядя в потолок, но в конце концов бездействие стало невыносимым. Она встала под камерой, уперла руки в боки и крикнула: - Эй, вы там! Я хочу поговорить с Уоллер! Та появилась через некоторое время. На этот раз она выглядела заметно спокойнее, но по морщинкам, по сжатым губам, по сосредоточенному взгляду можно было предположить, что дела у Агентства идут не лучшим образом. Харли приободрилась. - Перво-наперво, - начала она, упираясь локтями в стол, - я хочу быть уверена, что мне дадут самой разобраться с Джоном. - Я с удовольствием отправлю тебя против него, - отозвалась Уоллер. – Делай с ним что хочешь, только не убивай его. Он нужен мне живым. Да ты, наверное, и сама согласишься, что этот предатель не заслужил легкой смерти. Харли с интересом взглянула на нее. - Я подумаю, - промурлыкала она. – Ты права, легкая смерть для Пирожочка – слишком роскошная награда. Я могла бы придумать, как заставить его помучиться… но моя фантазия совсем иссякла в этой унылой комнате. Мне надо размяться. - Фантазии оставь нам. А разминка тебе будет. Что-то еще? Она уже явно что-то подсчитывала, прикидывала в уме. Харли наклонилась ближе. - Кровь Загадочника, - выдохнула она. – Ты лгала, когда сказала, что у вас ее не осталось? Уоллер – надо отдать ей должное – с честью выдержала ее взгляд. - Откровенность – залог плодотворного сотрудничества, - сказала она. – Буду с тобой откровенна, Квинн: нет, у нас крови Загадочника не осталось. Но не стану ручаться, что Джон Доу… или Брюс Уэйн не припрятали где-нибудь образец. Они достаточно много времени провели с вами, чтобы понимать, насколько это ценная вещь. Харли откинулась на спинку стула, недобро сощурилась. Отчасти она понимала, что ее просто вернее цепляют на крючок, но возможность казалась такой соблазнительной… и не то чтобы невероятной. Если в ее распоряжении будут все ресурсы Агентства, она сама сможет провести исследования и посмотреть, правду или неправду говорил Брюс. Если подумать, когда он вообще был с ней откровенен? - И еще одно, - заявила Харли. Уоллер нахмурилась. – Верните мне мой молоток. С пушкой легче, но скучно. Морщины на лбу Уоллер разгладились. - Это можно устроить. Если хочешь, мы тебе его даже немного усовершенствуем. – Она поднялась. – Вставай, Квинн. Идем. - Куда это? – подозрительно осведомилась Харли. Уоллер улыбнулась: - Закрепить наше соглашение. Но прежде я хочу, чтобы ты познакомилась с членами твоей будущей команды. Она провела ладонью по стене, дверь распахнулась. Харли выскочила из-за стола: - Никто не говорил, что я буду работать в команде. - О, я думаю, с этим проблем не будет, - заверила ее Уоллер. – Это ведь твои старые знакомые. - Подожди здесь, - сказала Уоллер, открывая перед ней дверь. Харли с опаской заглянула внутрь, но не увидела ничего, кроме темных стен. - Подстава? – разочарованно протянула она. – Так все эти сладкие речи были только затем, чтобы заманить меня… в другую камеру? - Если бы мне нужно было перевести тебя в другой место, я бы с тобой не церемонилась, уж поверь мне, - отрезала Уоллер. – Я ведь обещала, что ты встретишься со старыми друзьями? Конечно, посидеть в кафе за чашкой чая было бы куда приятней, но я не могу рисковать: вдруг вы решите поубивать друг друга? Мне вы нужны живыми и целыми, запомни это, - с нажимом сказала она. – Каждый из вас. Харли с сомнением посмотрела на нее, затем на дверь. Какой бы спектакль не затеяла Уоллер, ясно было, что она делает это с определенной целью. Она не производила впечатление женщины, которая любит просто так поглумиться над жертвами. У нее всегда был план. И пока Харли жива – пока она часть этого плана – у нее всегда остается шанс. Она театрально вздохнула. - Хорошо, отдаюсь на твою милость, - сказала она и вошла в комнату. Разумеется, дверь за ней тут же захлопнулась. - Включайте, - донесся откуда-то из-за двери голос Уоллер. Зажегся свет. Харли невольно зажмурилась. Что-то зажужжало, заскрипело. Харли приоткрыла глаза и увидела, как часть стены отъезжает в сторону, открывая гигантское окно. За окном… нет, не ночной готэмский пейзаж; там оказалась ровно такая же голая комната, на полу которой, свернувшись клубочком, лежала… - Кошка? – изумленно выдохнула Харли. Женщина-Кошка приподняла голову и посмотрела куда-то сквозь нее. Кажется, ей с трудом удалось сфокусировать взгляд. - Так они тебя поймали, - констатировала она. Ее голос доносился из-за стекла приглушенно, но вполне отчетливо. - У вас десять минут, - раздался из интеркома голос Уоллер. – Если вам нужно что-то обсудить – обсуждайте. Только без лишних эмоций. Когда я отправлю вас за Джоном Доу, я хочу быть уверена, что вы сосредоточитесь на нем, а не начнете выяснять отношения друг с другом. Отбой. Харли прищурилась. - Помнится мне, после налета на «Бодхи» я тебя не видела, - протянула она. – Конечно, Брюс заявил, что это он предатель, но… ах, откуда мне знать? Он ведь такой рыцарь. Всегда жалеет бедных и обездоленных, взять хоть моего Пирожочка… -Твой Джон не такой уж и беззащитный. Ты так и не поняла, Харли? Харли медленно обернулась. Метаморфоза произошла не только с одной стеной. В другой также открылось окно. И за этим окном, в третьей, ничуть не отличающейся от первых двух комнате, привалившись к стене, сидел Бэйн. Он даже не смотрел в сторону Харли. - Объяснись, - потребовала Харли. - Он убил Загадочника, - уронил Бэйн. Харли на мгновение опешила, а потом презрительно расхохоталась: - Это Уоллер тебе сказала? И ты купился! Да Джон в жизни шагу без меня не сделает! Не сделал бы, подсказал противный внутренний голосок, - пока у него не появился Брюс Уэйн. Но Харли предпочла проигнорировать эту реплику. Бэйн исподлобья глянул на нее: - Хочешь сказать, он сделал это по твоей указке? Между ними было несколько метров, стена и стекло (наверняка прочные, Уоллер ведь не хотела рисковать) – но Харли все равно отступила на шаг назад. - Успокойся, Бэйн, - резко сказала она. – Зачем бы мне убивать Эдди? Он был полезнее мне живым, так же как Фризу и тебе. - Но не Джону. - Что? - Джону Доу не нужен был Лотос, - раздельно повторил Бэйн. – Он невзлюбил Эдварда с первого дня. Не стоило мне отпускать его одного. Джон пожалеет о том, что сделал, когда я найду его. Я убью его, его друга, Бэтмена, если он встанет у меня на пути. Потом я уничтожу Агентство. А потом, Харли, я приду за тобой – потому что если бы не ты, Джон никогда бы не попал в Пакт. Если бы его последние слова дошли до Харли, она, вероятно, отреагировала бы по-другому – но она все еще пыталась осознать тот факт, что ее любимая игрушка, возможно, уже давно действует без ведома хозяйки. - Это мы еще посмотрим, - бросила она. – У меня к Пирожочку личные счеты, и не думай, что я так легко уступлю тебе его. Слышишь, Бэйн? Тот даже не шелохнулся. Харли молча осела на пол, обхватила колени руками. Мир раз за разом оказывался намного более безумным, чем все, что могла выдумать она. - Эй… Бэйн, - позвала она севшим голосом. – Помнишь, как Эдди предупреждал нас, чтобы мы ни в коем случае не попадались в лапы к Агентству? Он говорил, что тогда мы вообще пожалеем, что родились на свет. Если Бэйн и слышал ее, то не ответил. Зато откликнулась Женщина-Кошка: - Он был умный человек. И, кстати – Бэйн, верно? – я бы на твоем месте разговаривала, пока у меня есть шанс. Я видела чертежи намордника, который они делают для тебя. Молчание. Затем голос Бэйна: - Я все сказал. Харли не знала, сколько времени прошло до того момента, когда прозвучал резкий звуковой сигнал, и свет погас. Стены с шорохом встали на место. Дверь распахнулась. На пороге стояла Аманда Уоллер. - Вставай, Квинн, - с улыбкой сказала она. – Пора тебя экипировать.