***
Когда Бандит въехал на приборную дорожку, Ягер охнул от накатившего восторга, оторвавшись от видео, что крутилось в его телефоне. — Мы уже здесь? Боже мой, это было быстро! – хихикнул он. Ягер вихрем выпрыгнул из машины, на ходу поправляя защёлку на шлеме. В данный момент он был одет в простые джинсы, футболку (по всей видимости, с изображением логотипа Интерстелла 5555) и свой извечный шлем. «Господи, неужели он не может просто снять эту штуковину?» – подумал Бандит. Ну, в любом случае, по сравнению с ним, Ягер выглядел довольно мило. Бандит напялил какую-то слишком широкую рубашку, обыкновенные спортивные штаны и любимую кожаную куртку. — Пойдём, – Бандит жестом велел ему следовать за ним. Ягер так и сделал: поплёлся за ним, слегка прячась за чужой спиной. Поначалу он всегда, почему-то, стеснялся своего дяди (в детстве ничего подобного не было), но уже через час или около того он раскрепощался и показывал себя с такой стороны, с какой даже Бандит никогда его раньше не видел. Беззаботная, восторженная и активная сторона. Ягер постучал в парадную дверь со счастливой улыбкой на лице. Верхняя же его половина была скрыта шлемом (вне работы он не носит балаклаву). Через несколько минут дверь распахнулась, и дядя Ягера встретил их. — Мариус! Я так давно тебя не видел! И тебя, Доминик. Ты хорошо обращаешься с Мари? – радостно спросил дядя с сильным немецко-французским акцентом в голосе. — Ещё бы. Я даю ему кучу любви... Он это заслужил. – ответил Бандит с улыбкой, прежде чем нежно поцеловать Ягера в щеку. Ах, точно, вы не знали, что эти двое помолвлены? Бандит и Ягер вошли в дом вместе, держась за руки.***
— Как же я рад, что мой дядя больше не такой суетливый, как раньше. – тихо сказал Ягер, пока они поднимались наверх, в его старую спальню. — Когда я был мелким, он был немного придирчив. Искал самые незначительные причины для ворчания. Например, если я вдруг куплю себе дополнительную коробку шурупов, он разозлится... В общем, я рад, что он больше не такой. Он стал намного счастливее. – поведал Мариус с улыбкой на лице. — Это хорошо, – изрёк Доминик, когда они вошли в спальню Ягера. — И откуда же у вас тут двухъярусные кровати? Насколько знаю, ты был единственным ребенком, – спросил Бандит у него, иронично приподняв одну бровь. — Ко мне иногда приезжал кузен. Он ночевал в моей комнате. Мы с ним, к слову, были очень похожи, потому и допоздна засиживались... изредка играли в такие игры, как «Подземелья и Драконы», с двумя моими школьными друзьями. Мы вчетвером были очень близки... но через некоторое время одноклассники в конце концов про меня забыли, как я, собственно говоря, и ожидал. Ну, а позже я познакомился с Моникой в старших классах. Она помогала мне с домашним заданием по химии, а я помогал ей с геометрией. К сожалению, одноклассники её невзлюбили. Представляешь, её сделали козлом отпущения только из-за того, что она по девочкам. А я защищал её от хулиганов. Она стала мне как младшая сестра. Даже и сейчас, на базе, я всё ещё заступаюсь за неё, ведь она почти что моя семья. Да... Потом нам с Моникой пришлось учиться в разных колледжах, – самозабвенно бормотал Мари. – Я учился в Технологическом институте имени Карлсруэ, а Моника уехала в Америку и училась в Калифорнийском Технологическом институте. Но мы всё равно поддерживали связь. И знаешь, я был приятно удивлён, когда снова встретился с ней в Бундесполиции. Я счастлив, что мы с ней были вместе завербованы в GSG-9 и отряд «Rainbow». Я думаю, мы отличная команда. А ты как думаешь? – почти что шёпотом спросил Мариус у Доминика. — Вы двое что, были парочкой ботаников? Не так ли, ребята? Подожди, позволь перефразировать. Вы, ребята, до сих пор две зубрилки. – хмыкнув, сказал Бандит. — Типа того. Мы как брат и сестра, понимаешь? И с Элиасом так же. Элиас мне как отец, которого у меня никогда не было, пусть он и моложе меня. – смущённо признался Ягер. На лице Доминика появилась озабоченная гримаса. — Погоди, а что случилось с твоими родителями? – спросил он обеспокоено. — Мне об этом никогда не говорили. А я был слишком мал, чтобы запомнить то время. Всё, что я знаю, это то, что мои родители были французами, но я родился и вырос здесь. Немецкий и французский - мои первые два языка, поэтому я могу говорить и по-французски, но в основном свой акцент приходится скрывать, хоть это порой бывает трудно. Мне было около двух... или трёх лет, когда дядя получил надо мной опеку. Но я всё же предполагаю, что у них что-то случилось, и они просто больше не могли меня воспитывать. Надеюсь, с ними всё в порядке... – промямлил Мариус, и тон его стал тише, когда он закончил фразу. Бандит замолчал, не зная, что на это ответить. — А ещё мне ставили диагноз расстройства аутистического спектра, когда мне было восемь. Наверное, поэтому мой дядя многое скрывал от меня, хотя я просил его этого не делать. – добавил Мари. В этот момент Доминик был абсолютно шокирован. Ягер прошёл через столько всего... но всё ещё продолжает держать голову высоко и заниматься тем, что нравится. Бандит притянул Ягера к себе и крепко обнял, не желая отпускать. Тот нежно прильнул к нему, оставаясь тихим и неподвижным. — Я так люблю тебя, Мариус. Ты для меня целый мир. И я рад, что мне удалось узнать о тебе столько нового. Это всё делает тебя ещё более уникальным. Я счастлив, что встречаюсь с таким парнем. С добрым сердцем, прекрасной личностью и красивой внешностью. – прошептал Доминик, нежно целуя Мариуса в щёку. — Ну, э-э... Кстати, о внешности... – буркнул Ягер, осторожно высвобождаясь из объятий Бандита. Внезапно он принялся расстёгивать защёлку на шлеме. Бандит не знал, как должен чувствовать себя в данный момент: шокировано ли, взволновано ли, или и то, и другое одновременно. Мариус как-то упомянул, что никогда не покажет никому своё лицо. Это некий... жест доверия? Ягер наконец-то расстегнул защёлку, и... И шлем был снят. Из-под него показалась копна густых тёмных волос. Пара голубых глаз со слегка покрасневшими радужками (из-за той проклятой миссии, известной как Операция «Химера») уставилась на Бандита. Застенчивая, но очень милая улыбка на лице немца дополнила его образ. Бандит чуть не сошёл с ума. Почему Ягер всё это время держал в секрете своё прекрасное лицо?! Доминик прижал его к себе и страстно поцеловал. Мариус с трепетом ответил, а слёзы искренней радости потекли по его лицу, пока они целовались словно в последний раз. Он почувствовал себя по-настоящему любимым. Чистая радость струилась по его венам. Мариус был безумно рад, что помолвлен с таким заботливым и внимательным человеком. А Доминик — с таким умным и красивым. Прервав поцелуй, они смотрели друг на друга с восхищением и любовью в глазах. Внезапно, дверь в спальню отворилась, и в комнату зашёл дядюшка. — Ой, я испортил что-то интимное? Неужели я оборвал тот самый момент? Простите! И... о боже! Ты наконец-то решился показать своё лицо Доминику! Его дядя вдруг начал лепетать что-то нечленораздельно, и на лице его появилось взволнованное выражение. Бандит и Ягер лишь радостно усмехнулись.