Туманные мысли лунного демона

*** Тихая заводь была охвачена морозом. Зима в стране Воды в этом году была очень снежной и холодной. Стволы деревьев, чьи раскидистые ветви касались тихой заледенелой водной глади, были покрыты голубым инеем. С неба, затянутого низкими серыми облаками, мелкими хлопьями шел снег. Белые от мороза кувшинки, росшие по берегу заводи, были похожи на изделия из горного хрусталя, стоящие, к примеру, на полках в домах знатных людей. По хрустящему снегу по узкой тропе вдоль берега шла стройная русоволосая девушка, джоунин, Темгецу Хозуки, в форменной водолазке и жилете деревни Тумана. Короткие волосы были заплетены в два высоких хвостика, косая челка немного скрывала протектор Киригакуре на ее лбу. Девушка сжимала в ладони правой руки локоть левой, на котором под водолазкой были наложены бинты. Голые ноги, на которых была лишь сетчатая защита из мягкой проволоки, посинели от холода, на мраморной коже резко выделялись кровяные сосуды. На поясе черной короткой юбки помимо сумки с сюрикенами, леской и взрывными печатями в ножнах висела катана, рукоять которой была обмотана красными нитками. Лезвие холодного оружия покрывали разводы от неотмытой крови. Цокнув языком, девушка сжала локоть еще сильнее. На одной из ветвей большого вяза висела маленькая деревянная табличка с надписью «Хозуки», которая почти стерлась от времени. Хозуки как потомки первых поселенцев Киригакуре, принадлежащие к высший касте деревни, жили в этом старом поместье, располагающемся на краю селения, и уже много лет. Через голые кусты было видно небольшой традиционный одноэтажный дом, окруженный небольшим, но уже заброшенным садом. Девушка зашла в поместье, и сразу же ее окликнул милый голос: — Темгецу, ты вернулась? — Да! — крикнула Темгецу, сняв сандали и поставив их носами к выходу. В коридор выбежала молодая светловолосая женщина с голубыми глазами. Юкино, жена одного ее покойного брата и мать двух ее племянников, была девушкой с очень миловидной внешностью и спокойным характером, что было отлично от женщин семьи Хозуки. Девушки, рождающиеся в этой семье, были мужественны и сильны, как физически, так и морально. Спросив Темгецу о том, хорошо ли прошла миссия и не ранена ли она, Юкино побежала в правое крыло дома, откуда послышался детский плач. Сняв жилет, джоунин направилась в свою комнату. Раздвинув хлипкие седзи, она застала своего племянника Мангецу за чтением ее свитков с техниками. Рядом с мальчиком были разложены кунаи и сюрикены. За спиной у Мангецу находился его клинок в ножнах. — Что ты делаешь? — спросила Темгецу, в которой уже закипала злость. — Прости, Темгецу-сан! Я просто захотел что-нибудь новое выучить… Вот и… Прости! — Мангецу почтительно склонился перед ней. Тем временем девушка подняла с татами развернутый свиток. Как оказалось, племянник докопался не до самого «страшного» — водные техники клана Хозуки. — Поднимись, — мальчик поднялся, и она вручила ему уже скрученный свиток. — Ладно, изучай. Но в следующий раз спрашивай, можно ли что-то брать из моей библиотеки, — Мангецу забрал свиток и убежал. Темгецу не желала бы, чтоб ее племянники становились шиноби Киригакуре. Кровавый Туман… Здесь просто так не выжить. Классовое расслоение достигло своего пика — коррупция разрослась до нереальных размеров. Скоро селение окажется на грани краха под управлением Ягуры Каратачи, и они не смогут выстоять под натиском других четырех великих деревень. Многие хорошие джоунины из ее круга общения выбрали путь нукенинов и сбежали из деревни. Темгецу не знала, что ей делать… Столько туманных мыслей в голове. Что делать дальше? Как защитить семью? Или вообще организовать переворот? Вернувшись с миссии по обезвреживанию замеченного неделю назад отряда из Конохи, она не переставала думать о том, что селение загибается. Нужно что-то делать, только что? *** В этот же день, выйдя из штаба после сдачи отчета о миссии, Темгецу уставилась на темное небо, с которого снова шел снег. Вот бы можно было начать жизнь с чистого, как этот снег, листа. Родиться где-нибудь в другом месте, где нет диктатора, нукининов, ужасных кровавых выпускных экзаменов. Она должна что-то сделать… Только что? — Эй! — услышала позади себя девушка и крепко ухватилась за рукоять катаны. Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, она приставила клинок к шеи человека. — Кисаме-семпай? — на заваленной снегом земле стоял высокий молодой мужчина с голубоватой кожей. Высокий джоунин Кири отвел от своего горла лезвие, на его лице была дежурная улыбка. — Давно не виделись, Темгецу-чан. *** Юдзи в ярких юкатах и с ярким макияжем на лице перемещались от столика к столику с мундштуками и бутылками саке. По всюду слышался веселый мужской смех и звон рюмок. Кисаме Хошигаки, ее старый товарищ, с которым она встретилась у штаба, пригласил ее сюда зайти перекусить и выпить по рюмке саке. Хозуки не любила подобные заведения, но не захотела отказывать старому знакомому. Сев за столик в небольшом, но теплом заведении, Темгецу положила катану рядом с собой на татами и облокотилась спиной на деревянную перегородку. Непринужденный разговор между молодыми людьми затрагивал разные аспекты жизни. — Старшенький делает хорошие успехи, — заметил Кисаме, когда речь зашла про клан Хозуки. По мнению Темгецу, он был прав, старший из братьев — Мангецу, поступивший в этом году в Академию, — показывал хорошие результаты, особенно в киндзюцу. Владея суйтоном, он был одним из лучших учеников в своем классе. Темгецу, конечно же, была рада за племянника, но скорее не желала ему карьеры ниндзя. — Есть такое. — Покажи локоть, — попросил Кисаме, увидев, как девушка его сжимает. Темгецу подняла ткань водолазки, под которой скрывался большой порез от плеча, пересекающий локоть и доходящий почти до запястья. Хошигаки провел пальцами по незажившей ране и рубцам из застывшей крови. — Шрам будет. Женщинам, в отличие от мужчин, они не идут, — он посмотрел в ее глубокие глаза. — Темгецу-чан, такие женщины, как ты, очень редко встречаются. — Какие «такие»? — серьезно спросила Хозуки, отпив саке. Ей не нравился взгляд Хошигаки, на ее памяти он очень редко так смотрел на кого-то. — Сильные и волевые. В тебе есть что-то от парня. Я бы сказал, что это той внутренний стержень — закалка. В этом теле, на вид хрупком и жилистом, находится мужское сердце. Я знаю тебя много лет, поэтому могу об этом заявить с уверенностью. — Кисаме-семпай, а как же, к примеру, Ринго, обладатель мечей Киба? — Амеюри хорошая девушка, но полная безумия во взгляде. Ты целомудренная, как и многие женщины клана Хозуки. — Ты меня не знаешь, — заявила Темгецу. А может, и она о нем многого не знает? — Не все, но многое. Чего, к примеру, не знаю? — Может, я хочу зарезать Ягуру, совершить переворот в деревне или стать нукенином, — как можно тише прошептала она, придвинувшись поближе к Кисаме. Она ожидала любой реакции на ее заявление, но не этой. Хошигаке улыбнулся, обнажив свои заостренные зубы, и усмехнулся, смотря прямо ей глаза. — А наши туманные мысли совпадают. *** Огромный лунный диск висел над головой, освещая главную улицу Киригакуре, в конце которой виднелась резиденция Мизукаге. Морозный воздух обжигал ноздри при вдохе и щипал открытые участки кожи. Умиротворенная зимняя ночь сегодня должна была стать самой кровавой в Тумане за последние годы… — Готова? — спросил Кисаме, подойдя к Темгецу. В руках он держал один из семи великих мечей — Самехаду, — бывший хозяин которого был уже убит. На его лице держалась привычная улыбка, как будто это обычная миссия или что-то в этом роде. — Готова, — девушка вытащила из ножен свою катану и первая побежала по крышам к резиденции Ягуры Каратачи. Сегодня их туманные мысли станут материальными. Улыбка невольно появилась на ее лице.