И вспыхнет пламя. Зима пришла

Сегодняшнее промёрзшее до самых клеточек утро в Чёрном замке началось с двух протяжных и закладывающих уши сигналов. Эти звуки, с недавних пор, стали хуже раската грома, хуже треска молний и даже хуже умертвляющего холода. В такие минуты время останавливалось. Каждый замирал на месте и начинал отсчитывать количество сигналов. Кожа становилось деревянной, а голова шла кругом, когда один звук плавно перетекал во второй. После, секунды тянулись, как тягучая смола из дерева. И наступала долгожданная тишина. Всё это время, которое превратилось в вечность, Джеймс просидел в своей постели. Он напрочь забыл сон, который видел пару мгновений назад. Руки жалобно затряслись. Он не знал в этот период между вторым и возможным третьим сигналом, что ему делать — готовиться принять неожиданных гостей или схватить меч, который мирно стоял в углу комнаты, и привести Чёрный замок в боевую готовность. С отъезда Лорда-командующего это стало первым случаем, когда Ланнистер поистине испугался и растерялся. Прошло ещё немного времени и в дверь громко постучали. Не дождавшись ответа, в комнату, большую похожую на каморку, где места хватало только для кровати и маленького столика со стулом, вломился Хью. Его оттопыренные уши горели синим пламенем, а губы наоборот светились краснотой. — Кто там? — тихо поинтересовался Джеймс, окончательно сбрасывая с себя пелену сна. Со стиснутыми зубами он поднялся, крепко державшийся за подлокотники кровати. После ночи нога всегда начинала пульсировать с ещё большей болью. Требовалось какое-то время, чтобы расходиться. — Сигналы были не с южной стороны, а с северной. Кто-то по ту сторону Стены. — Хью активно зашевелился. Он помог Ланнистеру одеться и подал ему его валирийский меч. Джеймс не любил проявлять слабость, но всё же от помощи друга не отказывался. Правда сопровождалось это всё тихими ругательствами и проклятиями, а по окончании коротким «Спасибо». — Никто не спустился, чтобы доложить? — И в ответ на вопрос Ланнистера на улице заскрипели механизмы подъёмника. Прежде чем выйти, мужчина вымученно посмотрел на трость и в очередной раз посчитал, что она ему не нужна. Его хромота усиливалась с каждым днём, а боль становилась острее, но Джеймс никогда никому не признается, даже самому себе, в своей слабости. К тому времени, как мужчина спустился во двор, с другого конца к нему уже спешил один из братьев, что сегодня стоял на посту на вершине Стены. — Докладывай, — скомандовал Ланнистер. — Человек, предположительно женщина, но сверху ничего не разберёшь, стоит возле ворот. — Один человек? — Джеймс изогнул бровь в удивлении. — Да. Что прикажете делать? Ответ был очевидным. Когда-то давно мужчина поклялся охранять царство людей. Войны с одичалыми давно остались позади, все жили вполне мирно, лишь изредка вступая в мелкие конфликты. Ланнистер махнул головой и несколько дозорных побежали в темноту туннеля, чтобы открыть ворота и впустить нежданного путника. Что-то внутри мужчины встрепенулось за время ожидания. Он вдруг вспомнил, как много лет назад преодолел путь от Клыков Мороза до Чёрного замка со своей едва зажившей ногой. С каждым шагом, с каждым погружением в сугробы он отдалялся от того, что стало ему незримо дорогим. Множество раз он поворачивал назад и множество раз снова устремлялся к дому. Его встретили, как восставшего из мёртвых. Почти год он провёл за Стеной и никто до сих пор не знал, как ему удалось выжить. Только Тео догадывался, но на друга не давил, а сейчас и подавно давить не будет, когда влез практически в одну упряжку с Джеймсом. Мужчина монотонно смотрел на туннель и прислушивался к звукам. Наконец-то стали слышны отчётливые шаги и из темноты вышли всё те же дозорные, ведя впереди заблудшего гостя. Если до этого Ланнистера просто охватывало волнение, то сейчас он даже пошатнулся на месте, когда увидел ту, которую больше и не надеялся встретить, которую пытался забыть и которая вытащила его из цепких лап смерти. Женщина ударила одного дозорного локтём в грудь и оттолкнула от себя. — Я что, пленница? — огрызнулась одичалая. Её глаза бегали в разные стороны, пытаясь найти то, за что можно зацепиться. Любопытная толпа расступилась перед идущими и вскоре взгляды Гретты и Джеймса соприкоснулись. Она не была удивлена, прекрасно зная, кем был Ланнистер и где служил, но всё-таки женщина побледнела, будто столкнулась с призраком из прошлого. Можно ещё поспорить, кто же из них побелел сильнее. Мужчина держался изо всех сил, чтобы не выдать того, что знаком с ней. Об этом никто не должен знать. Её подвели к Джеймсу и толкнули вперёд, на что Гретта оскалилась и отпустила пару проклятий. Ланнистер прошёлся по женщине взглядом. Время не тронуло её своеобразную северную красоту. Такие же тёмные волосы, наспех заплетённые в косу и переброшенные через плечо, яркие, как летнее небо голубые глаза, пухлые розовые губы, так сильно запавшие ему в память. — Что прикажете с ней делать, Лорд-командующий? — спросил один из дозорных, стоявший с правой стороны от Гретты. Женщина слегка округлила глаза, услышав его звание. — Я не ваш Лорд-командующий, — тут же поправил брата Джеймс. — Отведите её в горницу. — Дозорные послушно ухватили одичалую за руки и потащили через весь двор, та опять применила силу и прокричала что-то вроде: «Я сама в состоянии передвигать ногами». Ланнистер не стал задерживаться и последовал за братьями. Когда те уже завели Гретту в кабинет, мужчина только поднялся на первую ступеньку. Сегодня движения давались ему по-особенному тяжело. Пришлось остановиться на время, перевести дыхание и запастись энергией, которая была растрачена на сложный подъём. — Оставьте нас! Займитесь делами! — Джеймс содрогнулся от собственного тона. Сейчас он довольно сильно походил на грузного Тео, забывший навсегда, что такое улыбка. Дозорные послушно кивнули, но перед тем как уйти, ещё раз окинули одичалую слишком откровенным взглядом. Не каждый день их стены видят женщину. Ланнистер прохромал к столу, но вместо того, чтобы сесть, продолжал стоять на ногах, дабы показать свою силу. Гретта тоже предпочла постоять, хотя признаться честно, она с удовольствием сейчас бы завалилась спать. Слишком долгим был её путь и очень утомительным, а местами крайне сложным. — Ты должен ходить с тростью. Пытаешься показаться героем? — Она отчитала его как мальчишку. Его первая трость, а точнее обычная еловая ветка, была сделана именно Греттой, и если бы не эта палка, то может он так и не добрался бы до Стены. Джеймс предпочёл проигнорировать её упрёк. — Что ты здесь делаешь? — Он опёрся обеими руками о столешницу. Стало легче. — Уже слышу, как ты издеваешься надо мной. Но знаешь, Джеймс, я не трусиха и могу признаться в своей ошибке. — Они оба понимали, о чём она говорит. В ту пору, когда они познакомились, Гретта обмолвилась тем, что никогда в жизни не покинет Север, никогда не перейдёт Стену и уж тем более не станет жить на Юге. Большую часть своего существования женщина провела в одиночестве. Она никогда не проявляла желания жить с другими одичалыми. — Разве я когда-то издевался? Почему ты здесь? — Живности совсем не осталось, питаться стало нечем. Да и разве можно существовать в таком холоде? А я пусть и гордая, но жизнь мне дорога. Я обманула саму себя, предала свои слова, прекрасно зная, куда попаду и куда меня сошлют. — Гретта словно излучала уверенность, какая всегда была в ней. Она с досадой смотрела на Джеймса. Ей хотелось подойти к нему и усадить на стул, нагло толкнув назад, чтобы он перестал себя изводить. — Всё могло быть иначе, — прохрипел Ланнистер. — Хватит, Джеймс! Только не сейчас! Твои мечты о побеге были настолько же идиотские, как и мысли о нашей счастливой жизни. Ты бы не смог убежать от всего со мной, начать обычную жизнь, завести детей, — она сглотнула. — И то, что тебя считали мёртвым, не помогло бы. Потому что дороже всего на свете для тебя стали клятвы. Меня можешь не обманывать. У Джеймса защипало глаза и он лихорадочно вытер их грубой рукой. Она знала его лучше, чем кто-либо. Его наивные мечты давно затерялись в прошлом. Гретта была права. Он бы не смог, его не хватило бы надолго. Они могли убежать куда угодно, построить дом и завести семью. Но Ланнистер никогда бы не смог смириться с собственным предательством. Он нарушил сотню клятв, предал много друзей и после присяги Ночному Дозору больше не мог такого допустить. Пока не встретил её. И теперь его совесть сгрызала всё, что копилось у мужчины внутри. — Я боялся, что ты… — Мертва? Я была близка. — Гретта сморщила лицо, будто вспоминая те ужасы, что происходили с ней. Она грубыми движениями расстегнула на себе подобие шубы, сделанной из огромных лоскутов животных шкур. Под ней оказалось ещё несколько слоёв одежды. Женщина постаралась приподнять всё наверх, чему Джеймс смутился. Одичалая оголила живот и открыла обзор на длинный бледно-розовый шрам, который тянулся от пупка вверх до груди. — Вот, что они мне оставили напоследок. — Она с особым трепетом прикоснулась к животу и еле-еле удержала в себе всхлип. Женщина не могла раскрыть всей правда, не могла поведать Ланнистеру, что пережила в тот роковой день стычки с мертвецами. Гретта пообещала самой себе, что сохранит свой секрет и позволит времени стереть ей память. Джеймс обогнул стол и встал напротив неё. Пальцы коснулись кожи и провели вверх по контуру шрама. Телесный контакт пробудил у обоих приятные воспоминания. Тот год, что они провели вместе, был прекрасным. Они любили друг друга, каждый день, каждую минуту. К своему стыду, Ланнистер тогда даже не вспоминал об Эллен и сыновьях. Вот и сейчас мужчина отошёл от всего. Перед ним стояла женщина, которую он до сих пор любил и чувства завладели его головой и телом. Он скинул с женщины тяжёлые меха. Руки обхватили талию и проскользнули под плотные слои нескольких туник. Джеймс снял их все разом, оставляя Гретту обнажённой по пояс. Сердце женщины застучало так сильно, что отдавало в висках и ушах. Она прильнула к нему, зарывшись в его чёрный плащ, подняла голову и приоткрыла губы. Это было прямым приглашением. Спустя столько лет прикоснуться к женским губам, пусть и очень холодным, было настоящим взрывом и фейерверком. Иногда складывалось ощущение, что Ланнистер и вовсе позабыл, как всё следует делать. Но как только он поцеловал женщину, память воскресила все забытые движения. Руки без указаний мозга гладили всё ещё желанное тело. Место было совсем не подходящим для любви, да и как бы вы активно не двигались, холод стоял такой, что у Джеймса возникло чувство, что их губы способны примёрзнуть друг к другу. Гретта не стала скидывать с мужчины верхние одежды, а занялась нижней частью. Огрубевшими и мозолистыми руками она нащупала завязки на штанах. Женщина приспустила их совсем немного, чтобы сохранить как можно больше тепла. Мужчинам всегда было проще. Гретте же пришлось раздеваться полностью. Она задрожала и ещё сильнее укуталась в мехах Ланнистера. Джеймс быстрым переворотом поменялся с ней местами и теперь женщина была прижата к столу. Она знала, что он не сможет взять и подсадить её, поэтому сама взобралась на столешницу. Всё это время их поцелуи не прерывались. Что подумают дозорные, услышав странные звуки? Будут ли они расспрашивать Ланнистера, о чём же он так долго беседовал с одичалой? Пусть Семеро его покарают, но сейчас, в этот самый момент, он всего лишь хотел любить и быть любимым. Ведь данного чувства так не хватает на этой Богами забытой чужбине. Джеймс толкнул бёдрами вперёд и вошёл в неё. Сколько раз он делал это раньше с ней? Гретту хотелось чувствовать, хотелось трогать, целовать и дарить ласку. Она не походила на южных женщин. В ней чувствовался колючий и угловатый характер. И ей не нужен был мужчина, чтобы выжить, но в тот недолгий год женщина впервые позволила себе стать слабой. Между тем движения становились быстрее, насколько это вообще было возможно с травмой Ланнистера. Он стал наклоняться вперёд и тем самым уложил Гретту на спину, опрокинув множество бумаг и колбу с чернилами. Одной рукой пришлось придерживаться о столешницу, а другая гуляла вверх-вниз по животу женщины и то и дело задевала упругую для её возраста грудь. Джеймс старался не задевать шрам, иначе при каждом прикосновении Гретта вздрагивала, как от удара молнии. Они оба старались быть бесшумными, насколько это возможно. Ланнистер блуждал влажными губами по её шее, а она тихо постанывала ему в ухо. С каждым движением становилось всё сложнее и сложнее. Мужчина чувствовал, как её ноги сжимаются. И в один момент она вскрикнула слишком громко. Внутри стало не просто тепло, а горячо. Её мышцы стиснули его и стимулировали к более быстрым и резким движениям. Гретта вцепилась в его плечи, сильнее сжала ноги. Джеймс резко остановился и запрокинул голову назад. Пик удовольствия настиг и его. Им потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, одеться и сделать вид, что они очень долго и очень серьёзно о чём-то говорили. Теперь диалог у них и вовсе не складывался, оба находились под приятным экстазом и впечатлением. Но пришлось возвращаться с небес на землю и снова включать голову для того, чтобы принять непростое решение. Джеймс понимал, что оставаться Гретте в Чёрном замке нельзя. И пожалуй его больше пугал факт, что она будет здесь единственной женщиной среди голодных мужчин. Он не хотел, чтобы на неё хоть кто-то смотрел своим похабным и пошлым взглядом. — Тебе следует отдохнуть и поесть. Постараюсь организовать для тебя ванну. А завтра… — Дай мне хорошего коня и немного еды, и завтра на рассвете я уеду в Новый Дар. Так было лучше всего, так было правильно. Пусть Гретта и предпочитала одиночество, но жить среди себе подобных будет куда проще. Возможно, она сможет забыть Ланнистера, встретить достойного и свободного мужчину. — Если существует жизнь после смерти, то я найду тебя и сделаю счастливой. — Мужчина прижал её к себе и поцеловал в висок. — Знаешь, я верю тебе, золотая ворона, — прошептала Гретта. Джеймс усмехнулся. На следующей день всё случилось так, как и задумывалось. Женщине дали хорошую ездовую лошадь, сумку с едой и водой, карту (на всякий случай). Ланнистер мог только предполагать, направится ли она действительно в Новый Дар или свернёт в другую сторону. Ему было непросто снова отпускать её, снова прощаться. Гретта отъезжала от ворот с тяжёлым сердцем. Она так и не рассказала об их потерянном ребёнке. И возможно, что они больше уже никогда не встретятся.