Все, кроме любви Вся наша жизнь Так далеко… Би-2 — «Молитва»
— Дай мне свою руку. Мне постоянно хочется держать тебя за руку — в любой ситуации, не важно, на грани смерти мы оба или нет, просто хочется ощущать твое присутствие в моей жизни вот такими сопливыми контактами. Сопливыми не от предвзятости сказано, хотя, возможно, до определенной поры меня вводили в жуть подобные проявления телячьих нежностей — я люблю начистоту, я люблю страсть, эмоции, а прелюдии можно оставить тем, кому в жизни не хватает тепла, и кто любит оттягивать процесс. Я люблю брать все и сразу. Но ты как-то неосознанно меняешь мою жизнь. Теперь я нуждаюсь в твоей руке, такой холодной и слегка влажной от волнения ладони, которая уверенно накрывает мою и трепетно сжимает. Где-то в сердце открывается потаенная дверь, так отчаянно скрытые годами человеческие чувства, и я, сам не замечая того, поддаюсь этому влиянию. Ты будто делаешь меня ведомым, хотя абсолютно точно знаешь, лисенок, кто здесь ведет. Быть может, ты понимаешь это и хитришь, как рыжая королева кошачьих, пускаешь цепкие коготки и хлопаешь блестящими бусинами глаз, будто отводя от себя подозрения. Ты как книга, открытая на абсолютно случайной странице: интригующая строчка, которая влечет за собой весь сюжет, но в то же время такая загадочная, потому что не знаешь, что предшествовало описываемому и что за ним следует. — Мне нравится, когда ты просишь о таком. Риан не произносит ни слова, но смотрит прямо в глаза своего партнера, а Кирито протягивает ладонь и нежно, будто пробуя, кладет ее поверх ладони Риана. Он слегка сжимает ее и большим пальцем поглаживает горячую, шершавую кожу, и невольно дергается от контраста температур. Кирито ловит себя на мысли, что хочет чувствовать этот жар на своем теле, но как-нибудь в другой раз. А сейчас им предстоит вдвоем исполнить мольбы заказчика и избавить этот чертов дом от гнетущего призрака. — У меня дежавю. Похоже на то, что уже когда-то происходило. Риан прикрывает глаза и улыбается. Даже в таком, казалось бы, расслабленном виде он выглядит уверенно, и Кирито четко уверен: у них обязательно все получится. Даже если это требует неминуемых жертв.***
— Говорят, сюда прибыл медиум в пятом поколении. — Что им здесь понадобилось? Риан ругнулся и злобно стукнул по дощатой поверхности летней веранды. Солнце скрылось за тучами, и поднимался сильный ветер, от которого раскачивались верхушки сосен. Все шло к грозе, и необходимо было скорее укрываться: природные стихии, происходящие в горах, более опасны, чем у их подножия. Оставалось надеяться, что грядущая буря не принесет за собой горести и разочарования. Риан поймал себя на творческом порыве: ему захотелось запечатлеть надвигающуюся непогоду в стихах, прозе или даже на холсте, однако оставаться здесь означало подвергнуть себя опасности, а оммедзи хотел еще пожить и совершенствоваться в изучаемых навыках. Ударила молния, и через пару секунд громким гулом звук ударился о горы, создавая ужасающую атмосферу. Дождь теперь лил стеной, и где-то вдалеке с характерным хрустом надломилась ветка старого дерева. «Не к добру это», — подумал Риан и скрылся за массивной дверью храма. — Не может быть, не может быть… Тихий шепот бился о стены комнаты, где стало душно от дотлевающего огня, и пахло древесными кольями, кои лежали рядом для подпитки источника тепла. Ветер настойчиво прорывался через сёдзи [1], от чего та трещала, будто вот-вот сдастся под натиском ураганного вихря. По двери били крупные капли и было четко заметно, как за небольшой промежуток времени на улице сильно стемнело. Прозвучал гром, и некогда тихий шепот перешел в испуганный вскрик, а затем и шумный плач. Прислужница храма сидела на коленях и рассматривала испачканные кровью хакама [2], роняя на них свои слезы. Перед ней лежало холодное, бездыханное тело, а красная жидкость уже успела растечься по полу, задевая футон [3], и впитывалась в дерево, будто оставляя метку о своем присутствии в этом нетронутом злом месте. Девушка инстинктивно вытерла слезы, и чужая кровь мазками осела на ее мокрых щеках. Будто по привычке, она сложила ладони в молебном жесте и прикрыла глаза, отчаянно вторя одной ей известную молитву. — Миямото-сама, под покровительством нашей богини Аматерасу, обращаюсь к Вам, главной гудзи [4] храма. Душа покинула это бренное тело, и пусть путь ее будет чист и не поддастся влиянию злых духов… Мико [5] запнулась на последних словах и, не сдержав порыва, заплакала навзрыд — то ли от действительно подкатившего к горлу горя, то ли от страха, что она может каким-то образом быть причастна к произошедшему убийству. Несмотря на весь ужас картины, неживое тело на фоне огромного пятна крови на дощатом полу выглядело как произведение искусство, будто холст, по которому поработал умелый художник, вкладывая все чувства, переживания и эмоции на протяжении всей работы. На шелковом халате убитого человека местами в причудливые узоры растеклись капли крови, которые, вероятно, уже успели высохнуть, а синие губы были слегка приоткрыты в застывшем ужасе. Темные, длинные волосы локонами лежали на лице, и сквозь них были видны приоткрытые безжизненные глаза. Аристократическая мраморная кожа уже приобретала характерный синевато-желтушный цвет, и мико в ужасе отшатнулась, будто окончательно понимая, что произошло и кто перед ней лежит. — Ты чего ревешь средь бела дня? Сёдзи с шумом отодвинула старшая гонэги [6] — Коикэ-сан, почти наставница молодой прислужницы Нишимуры Ханако, которая сейчас сидела в углу и дрожала от страха. Блеск в глазах женщины почти преклонного возраста исчез сразу же после того, как ее взгляд упал на недвижимое тело, посреди комнаты лежащее. Она распахнула глаза, шумно ахнула и прикрыла рот рукой. Не хватало еще лишнего внимания, и кричать уж тем более не стоило: это точно убийство, а кем именно — Ханако или кем-то другим — неизвестно. Сам факт покушения на жизнь кугэ [7] заставлял задуматься. И первая мысль сквозь всех странных, что посещали голову Коикэ-сан после увиденного, окончательно снесла ее с ног, и та взволнованно облокотилась о косяк двери. — Что он, — женщина сделала акцент, — делает в твоей комнате? Нишимура промолчала, стыдливо отводя взгляд. — Ты, дрянная девчонка! — Гонэги подскочила с места и, чуть не споткнувшись о мертвое тело, схватила мико за ворот рубашки, подобно разъяренному быку выдыхая ей прямо в лицо. Та от неожиданности вскрикнула, начала кусать губы и снова плакать. — Признавайся сразу, а не то Тэнно-сама лично отсечет твою голову, и никто тебя не прикроет! — Она не убивала его. Коикэ-сан ослабила хватку. Она не хотела поворачиваться к внезапно возникшему источнику звука за спиной, потому что была четко уверена, что именно этого человека не прогнать самой поганой метлой, пока он не выяснит, в чем дело и не разберется с ситуацией. Ханако осторожно заглянула за спину и, казалось, облегченно выдохнула. — Ученикам не положено находиться здесь, Риан-кун. — Опусти суффиксы, Ханако, — отмахнулся Риан, — Ты ведь знаешь, что мне закон не писан. — И ты рискуешь покинуть храм, несмотря на волю твоего Учителя. Дай угадаю: ты пришел к этой распутной девице? — В разговор вмешалась Коигэ-сан, которая гасила в себе активно нарастающую жажду проучить этого иностранца. И почему он вообще учится оммедо с таким наплевательским отношением, тем более в Японии? Нишимура почувствовала желание провалиться сквозь землю от стыда. Чертов Риан Валентайн, опять он невовремя! — Коигэ-сан, мне жутко не хочется оставлять этот вопрос без ответа, но почтения ради я оставлю ответ на него висящим в воздухе, и, если позволите, вы сами сможете найти решение. Ситуация со стороны казалось забавной, если бы не лежащее посреди комнаты тело в большой бордовой луже. Женщина вздохнула и аккуратно обошла мертвеца, встала около сёдзи, заслоняя Риану обзор. Она хотела было задвинуть дверь, но парень не позволил этого сделать. — Учитель не должен оставлять без внимания твое непристойное поведение. Очень надеюсь, что ты вскоре поймешь, что творишь. — Может быть и пойму, — хмыкнул Риан, — А пока могу я вас попросить вывести Ханако через потаенный коридор, не выводя на главный? Не нужно привлекать лишние глаза, да и успокоить ее не помешало бы. Коэги-сан прошлась по Риану взглядом «Тебе ли меня учить, щенок!», но все же покорно взяла мико под локоть и собралась вывести, понимая, что это единственный правильный выход из ситуации. Нишимура крепко вцепилась в наставницу, одной рукой вытирая влажные щеки. Проходя мимо Риана, она бросила на него огорченный взгляд и, не сдержавшись, хлопнула его по лицу. Гонэги было удивилась, но не стала пресекать столь агрессивные действия со стороны прислужницы, улыбнувшись краем губ. — Вот так теперь мико благодарят за помощь? — Съязвил Риан, потирая щеку. Когда Риан удостоверился в том, что рядом никого нет, он аккуратно задвинул сёдзи и втянул носом воздух. В голову ударил терпкий запах железа, из-за которого создавалось ощущение, что в комнате не один труп, а целых несколько. К слову, это еще стоило проверить. И действительно: когда-то давно, когда на этой территории еще не было храма, в ходе несчастного случая был зверски убит местный крестьянин. Он шел с торговой площади слегка опьяненный, скорее всего, разозлившийся от неудач, которые постигли его в этот день. На небе сиял диск желтой луны, вдалеке в лесу выли волки, а ветер слегка покачивал ветви деревьев. Мужчина решил сократить дорогу, и единственным вариантом был этот странный путь через еловый лес. До сих пор ни один человек в округе не может понять, каким образом был убит ни в чем не повинный крестьянин, ведь на теле не было ни единой царапины, ни единого следа удушения, только вытекающая изо рта кровь, и главное — по какой причине. И с тех пор, за неимением четких доказательств, эта история приобрела статус бытовой легенды, скорее потому, что людям подсознательно не хочется верить в жуткую правду, скрывающуюся за эти убийством. А через несколько лет на этом месте в очередной раз убили человека, уже женщину средних лет. Вероятно, произрастающие в том месте ели до сих пор помнят тот пронизывающий крик, который исходил из уст этой испуганной женщины. И картина преступления неизменная: никаких следов насильственных действий, только река крови изо рта. Про эту историю местные и вовсе предпочитают умалчивать. И в это время близ того самого места стоит храм, в котором сейчас произошло убийство. Риан слышал про эти легенды от Учителя, и они оба абсолютно уверены в том, что в этих жутких делах виновны озлобленные духи. Оставалось лишь найти их и навсегда пресечь их злодеяния. Для этого требовалась мощная концентрация энергии, при контроле которой молодой Риан мог допускать ошибки. И, скорее всего, тут понадобится вмешательство Учителя, но оммедзи четко для себя решил: пора быть самостоятельным, чтобы не подвести своего дорогого наставника и показать, на что он, великий Риан Валентайн, способен. Он еще покажет всем, как оно надо. — Акияма-сама… — прошептал Риан, проводя ладонью по шелковому халату, который элегантно сидел на холодном теле. Даже при смерти аристократ выглядел красиво — неотъемлемая черта всех высших кровей, и оммедзи досадно улыбнулся: этому красивому кугэ еще жить и жить, развлекаться с женщинами и получать от богатой жизни все. — Ваша фамилия оказалась пророческой — вы умерли осенью в горах. Не самая красивая смерть, к сожалению… Парень ослабил ворот рубашки и засучил рукава, обнажая свои предплечья, на которых красиво расползались татуировки в виде оберегающих заклинаний. Он устроил пентаграмму и убедившись, что все сделано в точности, как велел Учитель, Риан прислушался ко внутреннему голосу. Он начал испытывать странное сковывающее ощущение, будто внутрь его головы, в самый мозг лезет кто-то другой в попытках прочитать мысли. Стоило определенных усилий не поддаться этому влиянию и вовремя отогнать незваного гостя, как вдруг… Хлопок. Дальше Риан не помнит, что конкретно произошло. Но было ясно одно: в пространство был выброшен мощный поток негативной энергии, который мог бы навредить всем, кто сейчас находился в храме, а именно почти всем, кто не сможет защититься ввиду элементарной неосведомленности о таких вещах. Необходимо было срочно вывести всех присутствующих на нейтральную территорию. Риан, будто озаренный, подскочил на месте и кинулся к сёдзи, спешно открывая ее. Он побежал по коридору и собрался было крикнуть, как на повороте столкнулся с молодым мужчиной среднего роста. И, кажется, в тот момент Риан ощутил в себе прилив сил, который доселе никогда не испытывал, и ему невольно захотелось броситься в эту приятную, теплую энергию, окунуться в нее с головой и расслабиться, позабыв обо всех тягостях этой жизни, довериться этому окутывающему чувству, будто ты находишься в утробе матери и защищен от внешнего воздействия. Внезапно виновник этой небольшой аварии схватил Риана под локоть и заглянул в тревожные, не свойственные Валентайну, глаза, будто окутывая своим спокойствием. Хоть этот глубокий взгляд и не выражал какого-либо страха, лицо у молодого человека было бледное, а пухлые губы слегка дрожали. Местами взлохмаченная прическа придавала забавный вид, но костюм говорил об обратном: кажется, перед Рианом никто иной, как представитель аристократии. Или это только образ? Темноволосый юноша сглотнул и поспешил встать, осознав, в насколько неудобном они оказались положении, и какая неприличная возникла поза. Однако внутренние желания противоречили реальным действиям — он все еще держал Риана под локоть одной рукой, а другой схватил его ладонь и приятно сомкнул. — Бегите, пока не поздно, — спохватились оба в унисон. Риан быстро улыбнулся, а молодой человек отвел взгляд. Он повторил просьбу. — Здесь происходит одна вещь, которую я должен разрешить как можно скорее. И лишние люди здесь будут только мешаться. Кажется, красавчик немного надулся. — Вам откуда знать, как она решается? — пробурчал парень. А точно ли они об одном и том же?.. — Тут жесть как все плохо. Даже не представляешь, лисенок, во что это все может превратиться. Лисенок? Это милое прозвище определенно подходило этому незнакомцу. Парень скривился от перехода на такой тон и вздохнул. — Призрак… — Призрак, — отрезал Риан, и с удовольствием проследил, как расширяются, а затем быстро сужаются глаза парня. — Вы должны уходить. — Не люблю, когда мною командуют, лисенок, — Риан фыркнул, — Пойдем со мной, и я тебе покажу такое, от чего твои милые глазенки мигом наполнятся слезами, ты сожмешь в кулачках своими нежными ручонками ткань красивых хакама и мигом унесешь отсюда ноги, забыв, что минутами ранее геройствовал и пытался сместить меня с позиции. — Меня зовут Такахаси Кирито, — спокойно ответил парень, — И не надо называть меня лисенком, мы не настолько близко знакомы для подобного тона общения. Ох уж эти учтивые, соблюдающие этикет японцы. Кирито пустил в ход когти, и, может, хочет оторвать от Риана кусок? Звучит интересно, но оммедзи так просто не сдастся, поэтому стоит немного поиграть с этим уверенным в себе парнем. Он схватил Кирито за руку и почувствовал приятное тепло, возникшее между их ладонями. Кажется, милый мальчик волнуется: его ладонь холодная и влажная, и посему хорошо контрастирует с сухой горячей ладонью Риана, будто показывая власть над лисенком. Он определенно ведет в этой игре. — Я чувствую себя необычайно спокойно, когда держу тебя за руку, — бросил Риан и увлек Кирито за собой в бег к тому самому месту, откуда он впопыхах примчался. Создавалось чувство спокойствия и абсолютной уверенности в том, что все обойдется и разрешится хорошо. Кирито вдруг выдернул руку и остановился за несколько метров от комнаты. — Боишься? — Я не собираюсь работать с вами в паре. Риан демонстративно закатил глаза. — А кто сказал, что мы будем работать в паре? Я и сам не особо жажду работать с… Ты, кстати, кем приходишься? — Такахаси Кирито. Я уже представлялся, если вы запамятовали. — Я не такой старый, чтобы быстро забывать имена. От тебя исходит то, чего ты испускать не должен, и это вводит меня в заблуждение. Скажи честно, кто ты такой? Кирито молчал, и это неистово бесило Риана. — Такахаси Кирито, — будто пародируя, вскипел Риан. Он схватил парня за плечи и угрожающе встряхнул, как снова почувствовал это возникшее тепло, — Я чувствую твою энергию. Ты не можешь быть просто аристократом или прислужником этого храма, и я абсолютно четко уверен, что ты причастен к работе с духами. Риан ослабил хватку и погладил плечи Кирито, доходя до локтей, спускаясь к предплечьям и возвращаясь по тому же пути назад. Действо походило на расслабляющий массаж, и Кирито действительно невольно обмяк от таких движений, чем еще сильнее раззадорил Риана. Тот почти было коснулся руками чужой талии, но Кирито испуганно отшатнулся и стряхнул с себя чужие руки. — Держите себя в руках… — Риан Валентайн, — закончил он за Кирито, когда вдруг понял, что еще не представился. — Давай поскорее расправимся с этим делом. Или постоишь в сторонке и понаблюдаешь за профессионалом своего дела, если хочешь. Риан зашагал по направлению к роковой комнате. Из-за спины раздался уверенный голос: — Возможно, вы правы. Риан усмехнулся свои мыслям, а Кирито успел догнать его. Вместе им предстояло разобраться с вековой тайной, покрытой мраком. И у каждого были свои цели, которые они непременно достигнут, даже если ситуация вынуждает работать в паре.***
— Знаешь, лисенок, я походу понимаю, что ты имеешь в виду. Кирито вопросительно посмотрел на Риана, и тот поцеловал тыльную сторону холодной ладони. — Я все время хочу держать тебя за руку независимо от того, в какой мы ситуации. И мне кажется, что такое со мной уже происходило. Медиум одобрительно кивнул, улыбаясь чему-то своему.***
На дворе стоял мороз, и смотритель, некогда распивавший согревающие напитки в уютной каморке, уже грозно расхаживал вокруг здания почтовой станции и что-то бурчал себе под нос. Дунул промозглый ветер и поднял немного снега с сугробов, от чего снежинки немного покружились в воздухе и осели на тулупе мужчины. Тот хмыкнул и сильнее укутался в свой шарф, чтобы избежать попадания холодного снега на лицо. Вдалеке послышался гудок паровоза, и мужчина заметно расслабился. Сквозь пелену мороза сверкнуло что-то яркое, и если бы наш замерзший друг верил в чудеса, то сослался бы на упавшую сияющую звезду, которая непременно исполнила бы все его желания. Но в данном случае это был фонарь паровоза, и сейчас это было лучше всяких звезд с ночного неба и тоже несло в себе некоторое спасение. Громыхающий поезд медленно тянулся к станции, оставляя за собой клубы дыма и изредка подавая сигнал — кому, правда, если на станции был только смотритель, на улице около полуночи и все вокруг уже видят десятый сон. Тем не менее, мужчина нехотя выпрямился, обнажая лицо морозному воздуху, привел тулуп в божеский вид и прокашлялся. — Доведут они меня когда-нибудь своими выходками. — Это наша работа. Сбоку раздался приятный голос, от неожиданности которого смотритель инстинктивно дернулся. Он повернулся к его источнику и шумно выдохнул, явно узнав человека перед ним. — Господин Сотников, — будто кривясь от того, что ему приходится называть молодого человека господином, пробурчал смотритель, — Чем обязан? И не пугайте так меня впредь, и так на нервах, Богу одному известно с кем мы имеем дело. — Не волнуйтесь, Иван Кузьмич. В нашей компетенции произвести на гостя хорошее впечатление, и я уверен, что все пройдет гладко. — Компетенции, шомпетенции… Не доверяю я никому уже. Смотритель прищурился и выпустил пар изо рта. Сотникова позабавило такое недоверчивое отношение к прибывающему человеку, но мужчину можно было понять. В последнее время в городе происходят странные вещи, которые не могут объяснить даже городовые — признаться, сами пугаются от такого, хоть и все на вид доблестные, готовые защищать народ и добиваться правды. Кому расскажешь — не поверят, однако верить все же приходится, и мириться с происходящим тоже: в час леденящей метели, ровно так же, как и сейчас, чуть больше месяца с того миновало, прогремело по округе убийство — почил знатный дворянин. И всякие слухи ходили, вплоть до его связях с группировками против власти царя, хотя сам по себе господин Живицкий (какая ироничная фамилия — но, по правде признаться, прожил он приличную жизнь) ни разу не был уличен в чем-то таком — напротив, всегда создавал ощущение провластного человека, а слухи слухами. Но у каждого слуха есть корень, глубоко и цепко уходящий в землю. А официальной версии убийства нет по сей день, чему городовые, собственно, и не рады. Дело дошло до царя, и тот не изобразил ни единой эмоции, будто произошедшее — само собой разумеющееся. Одному богу известно, что у правителя на уме. А вскоре после этого произошло покушение на его молодую дочь, готовящейся стать матерью. Та, к счастью, выжила: в роковой момент в дом забежали городовые, специально приставленные к девушке для охраны, но поступок все равно гнетущей тенью отпечатался в потрясенном сознании. Она говорит, что видела кого-то. И это был не человек. Поезд уведомил об остановке пронизывающим гулом, и у Сотникова появилось навязчивое желание заглянуть к машинисту и высказать ему все свое недовольство, хоть это и входило в базовые обязанности железнодорожника — не хотелось лишний раз привлекать внимание обычных жителей, среди которых, в свете последних событий, и так расползлось недоверие, страх и подобные людские качества, когда убийцу найти невозможно, и буквально каждый под прицелом. Появление поезда, тем более в темное время суток, означало ровно одно — визит кого-то важного, а следовательно, проблема обретает серьезный масштаб. Двери вагона отворились, и оттуда, как обухом по голове, вместо приветствия сразу прозвучал сдавленный кашель, означающий только недовольство. — Я, кажется, ставил условие — никаких напарников и левых лиц. Гость говорил по-английски, но Сотникову не составило труда понять, о чем он говорит — проблем с иностранными языками у молодого человека не было. Он мысленно выругался, делая отметку: с этим гостем надо держать максимально возможную дистанцию. Гость уверенно вышел из вагона. Снег хрустнул под подошвой дорогих импортных сапог, и смотритель выпрямился от одного только представления их суммы, и потоптался на месте в своих теплых валенках. В целом, гость выглядел очень презентабельно, и внешний вид его не отнимал представления о тех далеких краях, откуда он сам родом — и, честно говоря, не знающий мог подумать, что перед ним представитель аристократии, с крепкими, аккуратными плечами, на которых элегантно сидит темное пальто, с блестящими в темноте глазами и падающими на длинные ресницы темные волосы, слегка примятые небольшой шляпой. Не сказать, что Сотников выглядел бедно: однако его худые плечи, местами потрепанный тулуп и заспанное лицо рядом не стояли с крепостью телосложения, аккуратными чертами лица и глубоким взглядом прибывшего гостя. Иначе говоря, на фоне иностранной аристократии, Сотников и Иван Кузьмич выглядели, не сказать, что бедно, но странно точно. Мужчина дернул плечами и выпрямился, будто разминаясь после долгой поездки. Он выдохнул клуб пара и беглым взглядом прошелся сначала по смотрителю станции, а затем остановился на молодом человеке. Сотников смутился от такого оценивающего жеста и не знал, что ему делать в подобной ситуации, когда тебя буквально пригвоздили взглядом, и ты не можешь сделать шаг ни в сторону, ни вперед. Он, минуя уже нарастающую внутреннюю неприязнь к гостю, протянул ему руку в качестве приветствия. — Вы..? — Начал было гость, протягивая руку в ответ, но смотритель решил вмешаться, дабы показать свое присутствие. Он что, зря стоял все это время на платформе в ожидании чертового поезда? — Иван Кузьмич, — пролепетал мужчина на ломаном английском, через который просачивался чистый русский язык, — Смотритель станции. А это… — Я Кирилл Сотников, — глупо улыбаясь, он перебил навязчивого смотрителя, тем самым переводя внимание на себя. Гость, кажется, впервые за это время изобразил заинтересованность. — Дурной тон, Иван Кузьмич. Вы, русские, такие забавные. Иностранец улыбнулся. Это точно оскорбило бы смотрителя, если б тот понимал чужеземную речь, но на Кирилла не возымело никакого эффекта. Он всецело был увлечен этим новым гостем, не понимая, что ему чувствовать — вроде грубый, а вроде профессионал, и видно это сразу. Да и улыбка у него такая… теплая? И от него исходит та самая энергия, понятная только Кириллу. — Риан Валентайн, профессиональный экзорцист и просто обаятельный человек в элитных кругах Англии. Мои услуги стоят очень дорого, вас должны были уведомить. «Чертовы капиталисты», — мысленно сплюнул Кирилл. Кем он себя возомнил? Риан пожал руку Кириллу, и на мгновение крепко сжал ее, почувствовав внезапно возникшее тепло между ладонями. Он сглотнул и торопливо ее отпустил. — Что он сказал сейчас? — Его зовут Риан и он очень рад нас видеть. Сотникову стало не по себе от возникшего желания прильнуть к этому телу, почувствовать его жар и ощутить эту близость, эту мощную энергию, которая течет внутри этого загадочного Риана с головы до пят, хотя они знакомы всего лишь десять минут.***
— У меня странное ощущение, когда я держу тебя за руку. — Сразу хочешь, чтобы эти ладони побывали на твоих чувствительных местах? — Риан Валентайн, — Кирито одернул руку и демонстративно закатил глаза. Он скрестил конечности на груди, выражая недовольство, — Еще одна такая шутка, и я за себя не ручаюсь. — Лисенок выпустил свои коготки, — проворковал Риан, внутренне смакуя произношение своей фамилии устами Кирито. Он определенно должен заставить его не раз произнести величественное «Валентайн», абсолютно не имея значения, в каком контексте и в какой ситуации — главное самим лисенком. Его лисенком. Томно, горячо и желательно на ухо, с обжигающим дыханием страсти. Риан подошел ближе и положил ладони на скрещенные на груди руки Кирито, заставляя поддаться и расцепить их. Результат не заставил долго ждать, и Риан ухмыльнулся небольшой победе — все-таки он любит показывать абсолютное превосходство, власть. Но власть тут не такая, как с другими людьми, которые требуют от Валентайна одного — побыстрее расправиться с угрозой — с ними Риан всегда краток и решителен, показывая все свое великолепие и мощь в качестве опытного оммедзи. А с Кирито рождалась та власть, которую Риан может проявлять только по отношению к нему: желание защищать своего лисенка во что бы то ни стало, жажда оберегать это хрупкое тело от злого мира — что призраков, что людей. И те, и другие несут в себе самое настоящее зло, и посему Кирито может оказаться уязвим, вовлечен в то, где ему быть не следует, потому что очевидный исход всегда неминуем. Поэтому Кирито должен быть только его, великого и правда в какой-то степени ужасного Риана, и власть над ним пойдет ему на пользу. — Честно говоря, я тоже ощущаю это.***
— Я ощущаю что-то странное. Будто такое уже было. Как вы думаете, мистер Валентайн? Риана дернуло. Мало кто называл его по фамилии, но того требовал этикет, и Сотников честно его придерживался. Он поймал себя на странной мысли, что хочет еще раз услышать свою фамилию от этого странного русского. — Риан, попрошу. И я не думаю о чем-то абстрактном, я сосредоточен на имеющихся в данный момент фактах, чего советую и вам. Он по-хозяйски зажег еще одну свечу и даже сам удивился своему неблагоприятному расположению к приютившему его дому. Нервничает? Совсем не типично для Риана. Сзади послышалось умиротворенное дыхание, и от чьего-то присутствия в помещении становилось тесно, будто кто-то нарочито подглядывает, крутится над душой и мешает сосредоточиться. Риан повернулся к парню лицом, смело облокачиваясь задом о массивный дубовый стол и запуская одну руку в карман брюк. От резкого движения пламя свечи колыхнулось, и тень иностранца скользнула по стене, но вскоре оно снова встало на место, обретая покой. В свободную руку Риан взял небольшую сшитую папку — скорее всего, материалы по делу об убийстве господина Живицкого, и с неподдельным интересом начал вчитываться в текст. Для полной эстетики не хватало монокля, хотя и он имелся, просто лежал в небольшом карманчике жилетки костюма-тройки, и трубки с дорогим, дурно пахнущим табаком, дым которого заполонил бы всю комнату и резью отдавался в глазах, заставляя их слезиться. — Господин Сотников, вас приставили следить за мной? — Не отрываясь от чтения, пробурчал Риан. Показалось, что в комнате повеяло морозом с улицы. Оконная рама скрипнула от холода, и Кирилл повел плечами. — В каком-то смысле может и так. Вы в праве полагать как вам угодно, мистер Ва… Риан. Риан поймал то самое смущение, которого так и ждал. Ну не мог быть этот очаровательный парень быть таким гордым. И уж тем более не мог противостоять величию профессионала. По лицу расползлась ухмылка, и тогда Сотников отвел глаза, пытаясь не встречаться взглядом с англичанином. — А вы не такой простой, как кажетесь, мистер Сотников. — Просто Кирилл, — ему заметно полегчало, когда ответ на предложение возник мгновенно, хоть и не конкретно на замечание о «необычности». Рано слишком быстро раскрывать все карты в этой увлекательной игре, и в приоритете в нужный момент не пасть перед соперником и воспользоваться припрятанным тузом из рукава. А пока нужно держать оборону и не дать лишний раз сопернику перевести русло игры на себя. — Просто Кирилл, — смакуя повторил Риан, прикрывая глаза и втягивая носом воздух. Пахло парафином и бумагой. — Я чувствую себя рядом с тобой как-то необычно. Такого поворота игры Кирилл не ожидал. Англичанин, вероятно, знал, куда давить, даже если не осознанно, так случайно — метко и в самое яблочко. Он уверенно тянул внимание на себя, не давая шанса на какую-либо победу, и даже припрятанный туз в рукаве не мог бы принести победу. Даже если не победу, так хотя бы логичное превосходство над Рианом. — Необычно, это… Как? — Я чувствую твою энергию. Вот так прямо в лоб, и дело проиграно, а Кирилл с досадой поражен. Исход известен, он лежит на поверхности, но раскрыться сразу — значит позорно поднять руки вверх и сдаться. Неужели он читается как открытая книга? — Интересно, — еле слышно протянул Сотников куда-то в сторону, — Вероятно, вы просто устали с дороги. Риану нравится эта игра не сколько потому, что выходит чистым победителем, а сколько потому, что соперник при очевидном поражении не готов признать проигрыш, но и он не намерен сдаваться. Кирилл казался ему беспомощным котенком, которого бросили на произвол судьбы — голого, беззащитного и без еды, и он отчаянно пытается выкарабкаться, выжить. И внутри настойчиво засело чувство, что этого котенка надо защитить любой ценой. — Предлагаешь расслабиться? Через пару мгновений Риан оказался рядом с Кириллом и чуть ли не вплотную прижимался к напряженному телу. Он взял холодные ладони в свои горячие и внутренне удивился тому, насколько температуры их тел разные. И это подогревало интерес: то ли у Кирилла всегда такие руки, то ли он действительно замерз и все никак не мог согреться, несмотря на зажженные в комнате свечи — русская зима слишком сурова и беспощадна, и Риан твердо знал про это, когда ехал сюда. Ладони были влажные, но это нисколько не портило будоражащее чувство близости, а только подчеркивало интимность момента. Риан снова ощутил тот самый прилив энергии, как и несколькими часами ранее на станции. Он задержал бы их подольше, если бы не навязчивый смотритель и не совершенно пугающее запретное чувство, которое он испытывал очень-очень давно только с одним человеком, которого следовало бы поскорее забыть, захлопнуть приоткрывшуюся дверцу шкафчика, из коего так рьяно лезет скелет прошлого. Но теперь в этой комнате только он, слегка напыщенный котенок и парафиновые свечи, капли с которых оседают на чистой бумаге, оставляя на ней пятна. У Кирилла предательски подкосились колени, но он смог устоять на ногах. Приятное тепло чужих рук передавалось к собственным, и парень подумал, что ему везет — еще ни с кем он не ощущал подобного контакта. Но впустить чужую энергию означало признать поражение, а следовательно, сложить карты на стол. Хотя он уже и так проиграл в этой схватке с демоном. Демоном? Да, Риан всерьез был опытным оммедзи, и специализировался на части изгнания злых духов, и по несложной логике, демоном быть никак не мог. Скорее, змей искуситель, который сейчас обвивает жертву и заставляет подчиниться — как в теории про Адама и Еву и зарождение новой жизни на белом свете, где всему виной было яблоко и хитрый змей. Кирилл почувствовал прикосновение чужих горячих губ к тыльным сторонам ладони. От сего действия щеки заполыхали огнем, и подобное поведение казалось Сотникову непристойным. Он распахнул глаза, немедленно вырвал руки из чужой хватки и уже был готов нанести пощечину распустившемуся иностранцу. Плевать, что он гость — Кирилл не позволит играться собой, тем более такому человеку, у которого на лице, может, и не явно написано, чего он жаждет, но точно черным по белому, и можно было четко определить намерения. Сотников занес над собой руку и почти коснулся ладонью лица Риана, но был ловко перехвачен виновником этой небольшой сцены. Кирилл, казалось, разозлился еще сильнее от досады и откровенной слабости перед оппонентом, заглянул в глубокие глаза и недовольно фыркнул. — Держите себя в руках, Риан Валентайн. На последних словах он особенно сделал акцент. Кирилл развернулся на пятках и поспешил покинуть комнату, пробурчав пожелания добрых снов. Он уже со скрипом отворил тяжелую дверь, как Риан остановил его: — Я полагаю, что ты тоже специалист по части духов, котенок. Такая фамильярность слегка взбесила Сотникова, и тот подавил откровенное желание все же треснуть по этому аристократическому наглому лицу. Но теперь раунд окончен, и Риан в курсе, кем является Кирилл, поэтому приходилось лишь мириться с этим. И все же он был очень удивлен и даже застыл на несколько минут в дверях, пытаясь подобрать ответ, не наполненный чувствами, испытываемыми в данный момент. Но все попытки были тщетны, и поэтому Кирилл с кривой улыбкой пожелал доброй ночи гостю и поспешил удалиться из комнаты, прикрывая за собой дверь. Теперь Риан точно был уверен в своих догадках. Утро выдалось тяжелым, а голова будто свинцом налилась — скорее всего потому, что Кирилл непривычно поздно лег спать из-за волокиты с иностранным гостем и приготовлениями к его приезду. К слову об иностранном госте: из-за него Кирилл долго не мог уснуть ночью. Сам Риан, его слова про причастность к работе с духами и его распутное поведение выбивали из колеи и наполняли голову разного спектра мыслями — от хороших, до плохих. Конечно, стоило бы поставить аристократа на место и немного пресечь его чрезмерную волю, но он показывал очевидное превосходство над всеми, и это жутко бесило. В чужой дом со своим уставом не лезут, на минуточку. Руки снова были холодные, но казалось, что те места, до которых касался Риан губами, все еще горят пламенем нежности. Но знает ли этот Валентайн, что такое нежность вообще? «Это определенно не должно меня волновать», — одернул себя Сотников и потянулся на месте, в попытках отогнать от себя навязчивые мысли. Солнечный луч скользнул в комнату через украшенное узорами окно, отражаясь на стене и поблескивая на маленьких пуговицах костюма. Глазами Кирилл поймал солнечного зайчика, что побудило его инстинктивно зажмуриться и лениво закутаться в одеяло глубже. Вылезать из теплого места не хотелось от слова совсем, но близился час завтрака… Как казалось. На часах пробило одиннадцать, и парень понял, что пропустил основной прием пищи. Осталось дожидаться обеда, или же попросить подать на стол и, конечно же, извиниться за опоздание. Пришло время работать. И даже пусть с Рианом, с таким беспардонным аристократом, у которого единственная и подлинная цель — подчинить всех и вся себе. Кирилл умылся, натянул костюм и бодро вышел из комнаты. Со столовой еще пахло едой — удивительно, учитывая, что завтрак был около трех часов тому назад. Спустившись по массивной лестнице, Кирилл краем глаза увидел Риана, который держал в руках газету. Таким он казался совершенно домашним, а образ подчеркивало отсутствие жилетки и только одна рубашка, и то провокационно расстегнутая у воротника. Тот, кажется, тоже заметил Кирилла, на минуту отложил газету, проследил, как Сотников проходит к столу и садится, пододвигая к себе заварочный чайник. Уже с самого утра Кирилл ощутил ярое нежелание завтракать в компании англичанина. — Люблю поздние завтраки. В них есть что-то необычное. — В том, что вы спите до бог весть какого времени, и поварам приходится повторять основной завтрак? — Вашими устами… И Кирилл сразу же понял, что мгновенно был загнал в этот круг. Он знал, и все равно попался в ловушку. Он заметил, что чересчур сильно ударил яйцо в пашотнице ложкой, но даже не понял этого сразу. — Вы читаете газету, хотя она целиком и полностью на русском языке. О странности поступков можно еще поспорить. — Котенок, я просматриваю фотографии. Всякий раз они могут поведать гораздо больше, чем текст. И снова эта фамильярность. Хотя в этот раз, на удивление, Кирилла не взбесило подобное обращение. — Вы ко всем обращаетесь так? — Как? — Вы меня понимаете, — отрезал Кирилл. — Ах, знаешь, — начал Риан, — Только с теми, кто мне нравится. Риан абсолютно точно был уверен, что пробил брешь в стене, за которой прятался Кирилл, хоть тот отчаянно и пытался это скрыть. Его выдавал блуждающий взгляд, именно тот, который Риан встречал каждый раз, когда дело доходило до такого личного контакта. Этот взгляд ни с чем не спутаешь, однако сейчас Риану даже стало как-то жалко Кирилла, и хотелось уверить его, что он не со злыми намерениями, а действительно заинтересован им. — Мне всерьез кажется, что я уже был замешан в подобном. Та же атмосфера, тот же вы. — Все возможно. Судьбы людей пересекаются во всех мирах и временах. — Вы говорите загадками. Из них двоих большой загадкой как раз-таки был Кирилл, которую, вроде как, легко разгадать, а вроде как трудно, потому что есть барьер, который он не хочет открывать. Однако Риана все устраивало. — Да, возможно, вы правы, что я связан с духами. И я готов помочь, если это потребуется. — Котенок, я не ищу себе компаньона. Хотя, в случае чего, я обязательно рассмотрю тебя как потенциального помощника. Кирилл фыркнул. Хотелось много всего сказать этому заносчивому типу, но, может быть, он еще пригодится ему. Для собственных целей.***
В первую нашу встречу я подумал, что мы с тобой уже встречались когда-то, но когда именно, вспомнить не могу, да и было ли это на самом деле? Каждый день через наши тела, сквозь наши глаза проходят тысячи людей, и запомнить каждого не представляется возможным. На свете так много людей, и вероятность пересечься дважды с одним и тем же человеком, если вы, конечно, не знакомы более тесно, почти равна нулю, и свести ее к единице очень сложно, скорее всего, невозможно вообще. Нас может разбросать по разным точкам района, и мы можем не пересечься, даже находясь в одном городе, нас может разбросать по разным городам, странам, материкам, и тогда поиск заметно усложнится, если не сведется к окончательному нулю. И все чаще я понимаю, что между нами есть особая вещь, которая, несмотря на круглый ноль, все же свела нас вместе — и имя ей судьба. Даже сквозь эпохи мы обязательно увидимся снова, Риан, и с каждым днем я все больше убеждаюсь в этом. Твои прикосновения как сладкий мед на устах, и это чувство мне до боли знакомо, будто такое уже с нами обоими происходило. А может, я просто настолько сильно опьянен тобой, что хочется верить в такие сказочные вещи? Хотя наша жизнь отчасти и похожа на сказку, только не всегда с добрым и милым сюжетом, как описывают маленьким детям. Реализм мира жесток, но иногда можно себе позволить такие радости. Кирито переплетает пальцы с пальцами Риана и нежно улыбается. Тот целеустремленно смотрит вперед, а сам замечает, как невольно поглаживает большим пальцем чужую кисть. Впереди нас ждут сложные испытания, и мы обязательно справимся с ними. — Вместе? — Вместе.