Юньменский Лис

      Висевшая тишина была так необычна для Сюэ Яна, что он продолжил кидать на взволнованного старшего собрата косые подозрительные взгляды. Подойдя чуть ближе к Юаню и похлопав того по плечу, лисёнок поинтересовался у него, что случилось с Вэй Усянем, который выглядел так, будто они не в резиденцию Ордена Гусу Лань идут, а как минимум собрались сунуться в место обитания собак. Узнать о страхе перед ними у божественного лиса он уже успел, даже не думая шутить по этому поводу, так как псы не нравились даже ему.       Вэй Юань, шустро осмотревшись, сказал старшему мальчику на ухо, что его папа боится дяди Лань Циженя, который является приверженцем правил и порядка, обожая своих племянников. Внимательно выслушав чужой шёпот, и насмешливо улыбнувшись, Ян заметил, как передёрнул плечами пытавшийся казаться невозмутимым, старший лис. Довольный чужими страданиями, мальчик насторожился, когда Вэй Усянь вдруг подал голос, с нервными смешками и насмешливым предвкушением в эмоциях. — Лань Чжань, давай остановимся у Стены Послушания с домашними правилами Клана Лань, пусть Сюэ Ян прочтёт, — довольство проскользнуло в голосе Вэя, отчего, почувствовав подставу, Ян прищурился, делая заметку вести себя всё так же насмешливо и не спрашивать, что за домашние правила такие. Довольный «мгм», заставил лисёнка нервно покоситься на Ханьгуан-цзюня. Тот будто воодушевился перспективой показать молодому хули-цзин правила, что могло означать только одно: Сюэ Яну это точно не понравится. — Серьёзно?! — не сдержавшись, заорал мальчик, тыча пальцем в камень, на котором было выбито три тысячи правил. Бровь Яна нервно дёргалась, и он просто не мог поверить, что в подобное место его тащит старший собрат. Теперь переживания Вэй Усяня стали для него понятными, так как для любого нормального лиса, что живёт нечеловеческими порядками, такое количество правил было смертельно!       Мысль развернуться и уйти, чтобы подождать этих троих в городе, возникла и исчезла. Оставаться одному ему не хотелось, за такой небольшой промежуток времени он успел привыкнуть, что он не один и рядом есть хоть кто-то заботившийся о нём. Голодная до ласки душа каждый раз сжималась в комочек, когда Вэй Ин хвалил его, давал конфеты и просто пытался одарить лаской. Да даже жутковатый Ванцзи не желал ему вреда, стоически перенося все выходки молодого хули-цзин, что будто вознамерился вывести его из себя. Его спасал только Юань, что частенько воодушевлённо нёсся к другому мальчику, рассказывая какие-то мелочи и пытаясь помочь хотя бы создавать вид какой-то воспитанности. — Я не буду их соблюдать, — слова звучали категорично и хмуро. Сюэ Ян даже сложил руки на груди, с прищуром смотря то на Ванцзи, то на Усяня, который на подобное заявление хитро улыбнулся и, постучав пальцем себе по подбородку, подмигнул маленькому другу. — Думаешь, я буду? — это звучало настолько насмешливо и весело, что лисёнок растерянно моргнул, слыша смешки А-Юаня, который, закрыв рот ладошками, хихикал, заранее ожидая от отца подобного ответа. — Вэй Ин, — то ли устало, то ли предостерегающе произнёс имя возлюбленного Ванцзи, боясь даже представить, какой шорох поднимут два лиса в Облачных Глубинах. Его дядя точно будет недоволен и очень зол. — Что? Ты можешь представить, чтобы я их все соблюдал? Вот и я нет! Поэтому и не хотел сюда соваться. Ста…кха, Лань Цижэнь, меня и в лисьем виде недолюбливал, а что будет теперь, — многозначительно протянув последние слова, Усянь выдохнул, обречённо. Второй Нефрит решил пропустить лёгкую оговорку хули-цзин мимо ушей, недолго раздумывая над ответом для лиса. — У него аллергия, — не очень удачное оправдание, если честно, поэтому Вэй Ин даже не сдержал насмешливого фырканья. Да, аллергия у него была, и Усянь сомневался, что она была на лисов, а не именно на него. Мало ли у старика чуйка хорошая и его нос уже тогда учуял подвох в его милой персоне. Не исключено, вообще.       На этом разговор и завершился. Подойдя к воротам, где стояли адепты, все, кроме Ванцзи, получили временные жетоны, о которых уже позаботился глава Ордена. У Лань Чжаня был свой, постоянный жетон как у члена клана и представителя главной ветви. Адепты были достаточно молоды и пусть вопросов не задавали, но это не мешало им, с любопытством поглядывать на пришедших людей, как и начать шептаться, стоило им отойти на пару метров.       Ухоженные домики и каменные тропинки вызывали ностальгию и лёгкую улыбку. Сейчас осматривая Облачные Глубины, он бы не нашёл изменений или даже намёка на то, что несколько лет назад это место горело. Здесь всё было точно так же. Адепты в белом, тишина и природа. Приглашённых адептов из других кланов не было, так что и хоть какого-то смеха тоже не было. Юань с удивлением и любопытством вертит головой, Сюэ усмехается, хмуря брови и внимательно осматриваясь.       Первым кого они встретили, был Лань Сичэнь, которому, похоже, кто-то из адептов уже доложил об их прибытии. Мысленно порадовавшись, что это не их дядя, Вэй Ин заулыбался Главе Ордена и недавно избранному Верховному заклинателю. Цзэу-цзюнь этого явно не хотел, но когда его выбрали голосованием, деваться было уже некуда. Усянь мог только порадоваться за него и всех заклинателей. Орден Гусу Лань никогда не стремился к власти, так что это был наилучший вариант из всех. Не вспыльчивому и молодому Цзян Чэну же им становиться или не менее несдержанному Не Минцзюэ.       По-доброму улыбнувшись брату и лису, Лань Хуань заметил нового ребёнка, отчего не знал радоваться ему или плакать. Кто же мог подумать, что Вэй Ин когда-нибудь начнёт собирать детишек, сам являясь иногда ненамного серьёзней этих самых детей. Представив Сюэ Яна Лань Сичэню, Усянь довольно громко шепнул, что у мальчика очень вредный характер и он такой же лис. Ян на это только усмехнулся и от души пнул старшего лиса по икре, заставляя того спрятаться за Ванцзи, чуть ли не через смех, причитая, что об этом он и говорил. Юань же, вцепившись в старшего мальчика, стал убеждать, что это не так и Сюэ хороший.       На маленький спектакль стали обращать внимание недалеко проходящие адепты. Всё же не каждый день в место спокойствия и тишины заявляется всем известный Вэй Усянь — девятихвостый божественный хули-цзин и просто очень невоспитанное и безнравственное существо, по словам учителя, Лань Цижэня. Всё же у благородного мужчины довольно часто спрашивали, как он относится к девятихвостому, что, по слухам, похитил и околдовал его племянника. — У дяди сейчас урок, он встретится с вами чуть попозже, — с улыбкой заявил Лань Сичэнь, наливая гостям чай. Облегчённый выдох Вэй Ина заметили все. Ян поняв, что к чаю ничего давать не будут, зашуршал кульком конфет, которые достал из-за пазухи. Теперь они всегда у него были, пополняясь, стоило конфетам начать кончаться, что не могло не делать лисёнка счастливым. Сунув несколько конфет Юаню, Сюэ посверлил взглядом руку Усяня, и всё же расщедрившись, положил две конфетки, сообщив, что это ему и Лань Ванцзи. Весело расхохотавшись и умилившись такой доброте, лис указал на доброго дядю налившего им чая, которого тоже стоит угостить. Такого враждебного выражения лица на детском лице Сичэнь ещё никогда не видел, поэтому поспешил отказаться, чем опять же развеселил Вэй Ина, который, кажется, просто смеялся над всей ситуацией в целом, пытаясь скрыть свою нервозность. Когда какой-то адепт постучал в дверь и, заглянув, сообщил, что Лань Цижень освободился и ожидает Ванцзи, Усянь состроил самое несчастное лицо, которое только мог и, сглотнув, вцепился в руку Лань Чжаня. Тот, не возражая, подбадривающе сжал чужую руку и двинулся к дяде, оставив детей на Лань Хуаня. Проводя их взглядом, Цзэу-цзюнь вознёс молитву, чтобы у дяди было хорошее настроение, и он не стал отчитывать Ванцзи или не дай боги Усяня.       В итоге разговор прошёл… никак. Стоило Усяню со Вторым Нефритом переступить порог комнаты, как Лань Цижень разразился чиханьем. Нервно улыбнувшийся Вэй Ин сперва ретировался за спину возлюбленного, поймав на себе злой и недовольный прищур старика. Через минуту лис покинул комнату и плюхнулся на лестницу, ожидая, пока Лань Чжань поговорит со своим дядей. Его таки выгнали. Вот и верь после этого, что у старика аллергия на лисиц, а не Вэй Ина.       После этого и правда прошёл слушок, что у благородного учителя Лань Цижэня аллергия на Вэй Усяня.