Восточное крыло

— Он — неизлечим. Месяцы терапии не дают никаких результатов. Я исчерпал себя, как врач и, в принципе, как человек тоже. Я отдаю его в восточное крыло.  — Но…  — Я ничего не хочу слышать, мисс Блэйк. Я исчерпал все свои ресурсы. ***  — Вы выпили таблетки? — уточняет мисс Блэйк, внимательно осматривая палату.  — Да, — безэмоционально отвечает Билли, незаметно запихивая их в маленькую дырочку между кожаными квадратами обивки палаты.  — Простите, а Вы спали сегодня? — снова уточняет врач, останавливаясь прямо напротив Билла. Он поднимает своё истощённое безэмоциональное лицо на женщину и ровным голосом отвечает.  — Нет.  — Вчера?  — Нет.  — Позавчера?  — Нет.  — Как давно Вы Не спали, мистер Бутчер? — уточняет сестра, внимательно всматриваясь в острые черты лица мужчины. Его чёрные волосы с седой прядью у чёлки взлохмачены, острые скулы покрытые неаккуратной щетиной и в белом свете больничных ламп кажутся ещё острее, а карие глаза безразлично смотрят в пустоту из-под густых чёрных ресниц. Он бы был красавцем, не будь он параноидальным шизофреником.  — Мистер Бутчер, я с Вами…  — Тринадцать дней и пять часов, — вздохнул Билли, укладывая руки на колени.  — Причина?  — Сны.  — А Хьюи приходил?  — Да.  — Что Он Вам говорил, мистер Бутчер? — Врач намеревается присесть рядом, но Билл смотрит на неё так, что она отказывается от своей затеи, прислоняясь к противоположной стене.  — Не Ваше дело, — всё так же безэмоционально отвечает Уильям, отчего щёки Мисс Блэйк опаляет пурпурный румянец.  — Я — Ваш лечащий врач…  — А он — мой законный муж, и делиться подробностями нашей совместной жизни я не обязан.  — Вы сами не отвечаете за свои действия, подробности Вашей с ним жизни помогают нам о Вас заботиться, — возмутилась мисс Блэйк.  — А сами-то Вы отвечаете за свои действия? — уточняет Билли, безразлично глядя в пустоту перед собой.  — У Вас не было приступов агрессии только благодаря нашему лечению и… — врач так разгорячилась, что ей приходилось глубоко дышать, чтобы не перейти на крик.  — Не обманывайте себя и меня, заодно, тоже. Это только благодаря Хьюи. Но он ушёл.  — Это же замечательно! — воскликнула врач, поправляя халат и радостно перехватывая папку. — А всё это благодаря…  — Его душа переродится. Ему пришлось уйти, и если не хотите глотать свои прекрасные каштановые кудри, уходите. — Бутчер сидел выпрямившись и не двигаясь.  — Это — угроза? — начала закипать женщина, но другой доктор, спешно вошедший в палату, быстро вывел женщину прочь, искренне извинившись перед Биллом.  — Мистер… — окликнул его Билли и тот, устало опустив плечи, обернулся, останавливаясь у двери, — я слышал, что ты переводишь меня в восточное крыло.  — Я… — начал было он, но Бутчер поднял руку в просьбе о молчании.  — Я хотел сказать, что в нашей проблеме твоей вины нет. Нельзя вылечить того, кто не болен, — доктор сдавленно хмыкнул, но Мясник продолжил, — или того, кто не хочет быть исцелённым. Я хотел сказать, что не злюсь и прошу понять меня.  — Хорошо, — кивнул мужчина, выходя из палаты и прикрывая двери. Когда ночью, сидя в своей новой палате, Билла начало накрывать в новом приступе, он не стал звать санитаров. Из его окна прекрасно было видно звёзды, если сесть между кроватью и стеной на пол, прислонившись спиной к металлическим прутьям, можно было сосчитать почти все небесные светила на небосводе. Билли ждал, крепко сжимая в руках кусок стекла, случайно найденный им в саду на вчерашней прогулке. К горлу медленно подползал ком, из глаз текли слёзы, но Бутчер ждал. Ждал, когда придёт Хьюи.  — Я тут, — неожиданно послышалось из-за левого плеча и Билли облегчённо вздохнул. По левую сторону от него, скрестив ноги, сидел Хьюи. Его голубые глаза блестели в свете луны и волосы небрежно растрепались, свисая на лоб.  — Ты не забыл, — хмыкнул Бутчер, до скрипа и сколотой эмали стискивая зубы и вскрывая вены.  — Не пугайся чёрной крови. Она всегда чёрная в лунном свете, — подбодрил Хьюи, придвигаясь поближе и кладя голову Билла к себе на колени. Его тонкие пальцы медленно перебирали мягкие пряди, убаюкивая.  — I’ll tell you a story about a star, Which fall in the darkness and shinning in the dark, No light and no darkness, but the shine on and off, And then the darkness and the light are thinking of… A shinning star in the wood, a shinning star in the wood. You can resolve the dispute, You can resolve the dispute… Хьюи пел, окружая Билли тёплым покрывалом сна, пока его кровь растекалась по всей палате, красиво отливая багрово-рубиновым светом. В остекленевших, широко распахнутых глазах Бутчера отражались звёзды, его зрачки расширились, а руки безвольно вытянулись вдоль тела, выливая остатки крови, которые выталкивало сердце с последними предсмертными ударами. Наверное, это красиво — умереть на руках у первой любви.