koala

— чёрт, — на выдохе ругается феликс, оглядывая последствия встречи спины чана со шкафом. он осторожно касается кончиками пальцев вспухшей красной полосы, тянущейся вдоль позвоночника, отчего старший с шипением выпрямляется, и тут же отдёргивает руку. — прости, пожалуйста. серьёзно, я не хотел, я… — всё в порядке, — заверяет чан, спешно натягивая футболку обратно и разворачиваясь на кровати лицом к нему. — я сам виноват, я должен был прекратить щекотать тебя, когда ты попросил, — он ободряюще улыбается, накрывая голову феликса своей широкой ладонью и ласково ероша его волосы. — мне действительно жаль… — младший подаётся вперёд, виновато касается лбом его плеча, прикрывая глаза. — прости… чан вздыхает тяжело и сгребает его в охапку, упираясь подбородком в светлую макушку. — всё в порядке, — тихо повторяет он, и феликс виском чувствует вибрации в его горле. — я в порядке. правда. — ...будешь какао?.. — сползая чуть ниже и обнимая старшего в ответ, бубнит ликс куда-то в его тёплый живот. — буду, — чан зачем-то кивает (зачем-то дважды), улыбаясь самыми уголками губ. — не отпустишь меня для начала? — добавляет, пытаясь выбраться из крепкой хватки младшего и окончательно расплываясь в улыбке. феликс отрицательно мотает головой в ответ, прилипая к нему лишь сильнее, и чан смеётся, снова ероша его волосы. — так и пойдём? — спрашивает, чуть склоняя голову набок и пытаясь заглянуть в лицо ликса. тот кивает и, не выпуская чана из объятий, поднимается на ноги, вынуждая его подняться следом. — да что с тобой такое сегодня? — старший снова смеётся, разворачиваясь спиной к феликсу в кольце его рук, и, накрыв его ладони своими, немного косолапой походкой направляется в сторону кухни. ~ — ты мало добавил, нужно ещё, — отгороженный от чана плитой, феликс сидит на столешнице, упираясь ладонями в её край и по-детски болтая ногами в воздухе. — ну-у-у… добавь ещё. — слипнется, — тепло улыбаясь куда-то в сторону, отвечает старший и, размешав какао-порошок в молоке, вручает ликсу кружку с горячим ароматным напитком. — спаси-и-ибо, — довольно тянет младший своим невозможным низким голосом, улыбаясь так солнечно, что у чана сердце ухает куда-то вниз. — почему ты благодаришь меня с таким видом, будто я страну спас… — пытается отшутиться тот, смущённо опуская взгляд в собственную кружку и принявшись болтать в ней ложкой чересчур энергично. — эй… ты сейчас дыру проделаешь, — беззлобно усмехается феликс и мягко накрывает его предплечье ладонью. чан замирает, чувствуя, как сбивается дыхание, и тут же ужасно смущаясь этого — вдруг внимательный младший услышит. — достанешь мне печенье? — как ни в чём не бывало просит ликс, взглядом указывая на шкафчик над своей головой. чан растерянно кивает и, подойдя ближе, почти вплотную, осторожно накрывает его затылок ладонью, защищая от возможного удара дверцей, но, почувствовав подушечками пальцев быстрый пульс, тут же неловко отдёргивает руку и, грубовато схватив пачку печенья, спешно вручает её младшему. — откроешь? — феликс заметно нервничает, протягивая печенье обратно, и, кажется, совсем не дышит, но смотрит старшему прямо в глаза. не осмеливаясь отвести взгляд, чан на ощупь тянется к упаковке, но, скользнув кончиками пальцев по своду рёбер младшего, тут же смущённо дёргается и собирается уже опустить голову, когда феликс, отставив кружку, нервозно ловит его пальцами за подбородок и быстро, боясь упустить момент, прижимается своими тёплыми, мягкими губами к его губам. у чана внутри словно схлопывается вселенная. он судорожно втягивает носом воздух и, чувствуя, как подкашиваются ноги, резко упирается ладонями в столешницу по бокам от ног младшего. тот испуганно дёргается от неожиданности, ударяется затылком об край шкафчика и, разорвав поцелуй, трёт пальцами ушибленное место, совсем по-кошачьи шипя и комочась. чан смеётся где-то на грани безграничного счастья и истерики и, от греха подальше забрав у феликса упаковку печенья, свободной рукой обнимает его за плечи, прижимая к груди и зарываясь носом в светлые пряди. — эй, ну хватит, — обиженно бубнит младший, едва ощутимо толкая его в плечо. — прости, — виновато шепчет чан в самое ухо. — это нервное. совершенно обескураженный такой честностью, феликс чувствует, как вверх по позвоночнику пузырьками бегут мурашки и, достигнув затылка, рассыпаются по всему телу. он неуверенно поднимает голову, тут же встречаясь взглядом со взглядом старшего, и, словно заворожённый, снова подаётся вперёд — на этот раз медленно и осторожно. чан отвечает на поцелуй сначала робко и неуклюже, но быстро распаляется, наугад откладывает упаковку печенья куда-то в сторону, и ликс ловит его лицо ладонями, улыбаясь в самые губы. — тише… — шепчет по-английски, опаляя щёку старшего горячим дыханием — ему почему-то вдруг кажется чертовски правильным и совершенно необходимым сейчас говорить на родном языке. — эй, ну полегче, — смеётся в поцелуй, успокаивающее поглаживая большими пальцами аккуратные скулы. — тшш… чан смущённо поворачивает голову чуть в сторону, чтобы перевести дыхание, и феликс ногами притягивает его ближе, обвивая сильную шею руками и бегло целуя в кончик носа. — я коала, — басит хрипловато, счастливо глядя в карие глаза напротив и широко улыбаясь, и тут же заходится смехом — низким и бархатным. чан рывком подхватывает его на руки, покрывая горящие щёки короткими невесомыми поцелуями, и ликс снова ловит его лицо ладонями, целуя со всей своей невыраженной нежностью. — у нас какао остынет, — смеётся чан в губы младшего. — ну и ладно, — отмахивается феликс, снова вовлекая его в поцелуй.