***
— Хм-м, — задумчиво протянул капитан корабля. В довольно молодом возрасте Грен смог получить в свои руки неплохое судно и команду. Сурового пирата в нем выдавали разве что дорогая одежда, потрепанная треуголка да массивная серьга в ухе. Как человек амбициозный и горделивый, он любил быть во всем если не лучшим, то одним из первых. Старую пиратскую традицию отбрасывать наземное имя, которое якобы тянет корабль вниз, к почве, и принимать новое, он превратил чуть ли не в целый ритуал, в котором тренировался в остроумии. — Хм-м-м… — еще более задумчиво и глубокомысленно протянул капитан, пристально глядя на новоприбывшего. Мрачный амбал стоял, опустив взгляд и нервно переминаясь с ноги на ногу, а пальцы на руках слегка подрагивали — он волновался. — «Угрюмый? Амбал? Громила? Было, да и скучно это, нужно что-то придумать… Придумать…» Пыхнув зажатой в желтых зубах-пеньках трубкой, Грен крикнул: «Дейл! А ну, шагай сюда!» — Да, капитан? — спросил резво подбежавший мужчина. — Ты обещал поспрашивать об этом парне и утром сказал мне, что его можно пустить в команду. А расскажи-ка мне, что о нем вообще слышно, — не скрываясь, громко приказал своему подопечному капитан. Плюгавенький мужичонка боязливо покосился на все еще молчащего молодого парня и, наклонившись к уху капитана, быстро и сбивчиво зашептал: «Мало что слышно, мсье капитан, мало. Правда, сегодня утром я видел наисквернейшую историю с ним…» — Ну же, не томи! — Да-да, сейчас-сейчас, мсье капитан. Так вот, буквально этим утром я застал его за весельем от новомодного столичного анекдота, — амбал, стоящий на палубе, потупил взгляд. Обычно он ходил мрачнее тучи, и мало что могло вызвать на его лице улыбку, но если уж могло, то улыбкой дело не ограничивалось… — Разве-ж плохое это дело — веселится? — Но как, мсье капитан! От обычной шутки он катался по земле и, держась за живот, хохотал. Очень страшно хохотал! С пеной у рта, будто безумец. Мне кажется, его следует… — мужичок явно хотел предложить выбросить из команды странного новичка, но не успел. — Безумец? Замечательно! — вскочил капитан. — С этого момента твоё морское имя — Безумец, коротко — Бец. Не подведи меня и оправдай его юнга! — Но мсье капитан! Самое начало, он ещё молод, но отнюдь не глуп. Слишком многое произошло и происходило тогда, чтобы он мог позволить быть себе глупцом, но еще большее только должно было произойти. Да хотя бы то событие, из-за чего весть о нем разлетелась по немалому городу. Славный был день, он только-только отметил двухлетие своего почина как пирата и в очередной раз вышел в море на все том же корабле… По-своему приятные воспоминания, скрашенные нотками ностальгии, а как известно, светлые моменты из жизни и вспоминаются легко, и неважно, что вся их светлость в том, что они не такие черные как все остальные. Мерная, сильная качка — плохой знак, но Безумец спокоен, ведь если капитан ведет их на сражение со стихией, то значит так и нужно. И все, что он — Бец, может сделать – это получше привязать себя к грот-мачте. Он уже давно не юнга или мальчик на побегушках, он — полноценная часть команды, которую по-своему уважают, и потому он уверен в себе и людях, что стоят рядом. Он может на них положится, так же как и остальные пираты смогут положится на него, но ровно до того момента пока они на корабле. Однако не все были так же спокойны. Среди суровых моряков, затягивающих узлы и мрачно всматривающихся в горизонт, затесался слащавый кок. — Но мсье капитан! Это же место вечного шторма! Там не ходят торговые суда, да никто в здравом уме туда не ходит! — Так значит, ты сомневаешься в моем уме?! Ха! — хохотнул капитан. — Я сказал, что мы плывем туда, значит плывем! Слыхал я, что там водятся два огромных кита, для наших мест это редкость. Представляешь, как мы озолотимся?! Вечная подстилка капитана пожевала губы и все-таки отступила. Удивительно, насколько быстро жадность в этом человеке взяла безоговорочную победу над страхом. Пират поморщился, провожая взглядом спускающегося с капитанского мостика и беззвучно шевелящего губами мужичка, «Неприятный человек» — мрачно констатировал для себя пират, хмурясь. Грозовые тучи, накрывающие море тенью, показались на горизонте не так давно, но как-то быстро и незаметно наплыли на корабль. Между молотом и наковальней? Да разве ж это страшно?! Между тучами и морем в самом сердце шторма, вот что страшно! Стена дождя плавно приближалась к суденышку, немалому по сравнению с тем, на чем тогда ходили люди, но сейчас какому-то мелкому на фоне моря и нещадно бросаемому из стороны в сторону волнами. Радостно взвыл ветер, мечась из стороны в сторону в ярости, не находя свернутых парусов. А в сердце пирата что-то томно сжалось и ухнуло вниз. Наверное, именно так себя чувствуют волки, впервые видя луну? — Ха-ха-ха! — как раскат грома пронеслось над морем. Да-а… Тогда у него был сильный голос. Все мелькало как в тумане, один обрывочный образ за другим. Они не складывались в картину, но были единственным, что удалось ухватить памяти в том аду. Холодные струи, льющиеся с неба и пронизывающие, резкие порывы ветра заставляли зябко ёжиться от холода даже самых стойких, но, сжимая зубы, продолжать выполнять поставленную задачу. Мышцы, дрожащие то ли от напряжения, то ли от усталости, когда ведро с водой, что вычерпывают из трюма, так и норовит опрокинуться. И лишь три человека, стоящих отстраненно и неподвижно: впередсмотрящий кок и капитан, они будто ждали, выслеживали кого-то. Трубка в зубах Грена давно уже не дымила, а тяжелые капли так и норовили вырвать её изо рта капитана, но тот стоял, замерев будто статуя, будто боясь кого-то или что-то спугнуть. Наверное, свою извечную подругу — удачу. Крик человека, стоящего за гарпунной пушкой дал безумцу очнуться. Будто пелена спала с глаз. Все последующие события, в отличие от прошлой пары часов, пират помнил до мельчайших подробностей. — Стреляй вторым! Дрейк, у тебя минута чтобы перезарядить основную пушку, чертова ты осьминожья отрыжка! Тысячу якорей мне в печенку, если мы упустим этого гиганта! — кричал он. Запасная пушка выстрелила с поправками на штормовой ветер, и гарпун угодил в цель. — Он еле держится! — крикнул плюгавый, а корабль мягко потянуло за огромной тушей гиганта. Посмотрев, как Дрейк суматошно обрубает цепь и заряжает пушку новым гарпуном, Бец, пошатнувшись, вышел из цепочки водоносов. Почти вся цепь пиратов повалилась, хватаясь за все, что стояло более-менее твердо и могло бы помочь устоять им. Его даже кто-то окликнул, но пирату было плевать. Сердце, часто стучащее в груди, требовало чего-то необычного, пускай и бесполезного. Чего-то безумного. Может, второе морское имя – нечто большее, чем кличка, и не стоит давать его так бездумно? Может быть и так, но безумец, обрубающий конец веревки и идущий к бушприту, не знал. Сейчас его может сдуть с палубы шальным порывом шквального ветра, и люди, сплевывая на палубные доски, не скажут о нем ничего иного как «Идиот». И даже если он сделает то, что он задумал за спиной, будут делать тоже самое. Но плевать, сейчас плевать. Взять небольшой разбег на мокрой, скользкой палубе не так просто, но Бец справился и, мелькнув тенью, пронесся мимо капитана и парочки пиратов. Перехватив саблю, он выбросился за борт. Нет, пират не упал в соленые воды — он пролетел над пропастью, съезжая по цепи и рискуя сорваться в любой момент. Бец встретил тупой конец гарпуна, каблуком отбрасывая клинок, резанувший ладонь, в сторону. Больно? Нисколько. Страшно? Безумно. Мышцы, вздувшиеся от напряжения лишь для того, чтобы скрюченные пальцы не разжали своей хватки; ноги, беспорядочно болтающиеся на ветру… И зубы, удивительно белые зубы, обнаженные в щербатой улыбке. Он только чудом выжил в тот день. Не слушая гогота капитана, не слыша свиста гарпуна, пролетевшего над головой, не видя ничего, он из последних сил держался за спасительную нить жизни, но не жалел о своей глупости. Бец выжил, пройдясь по самой грани, и так не увидел, как плюгавый, бросаясь на пузо, первым протянул руку к пирату, мертвым грузом висящему на затаскиваемой цепи; как это одобрила остальная команда; как капитан с хитрым прищуром смотрел на него; как пираты выбрались из шторма и приплыли в порт. Многого он не увидел, услышав об этом лишь потом, а о еще большем и вовсе не узнал. Но сейчас это не так важно. Сейчас он всего лишь полутруп, ни живой, ни мертвый, лежащий на койке целителя. И пускай это уже не начало, впереди по-прежнему все ещё слишком многое. Старик улыбнулся уголками губ. Темно. Тьма по-своему уютна, она не режет закрытых глаз, в нее мы сбегаем от окружающего мира, засыпая. Именно в её волнительной тишине думаем о вечном… Непонятно лишь одно — почему сотни тысяч мотыльков-людей продолжают лететь на режущий глаза свет? Будто от этого что-то меняется… Мысли неторопливы, они приходят из ниоткуда, и на мгновение овладев головой, уплывают вникуда. Секунды бодрости сменялись часами сна, теплые отвары трав – сытной едой. Время неторопливо текло, латая раны пирата. Он открыл глаза. Впервые за ту пару дней, что провел в этом месте. И с этим начал чувствовать, чувствовать неровность и твердость дощатого пола, едва скрадываемые мягкой подстилкой; чувствовать запахи сырости и сушеных трав и, наконец, чувствовать и ощущать свое тело, будто переродившееся и полное сил. Пират сел. Воспоминания путались в ещё немного гудящей голове, а мир ощущался будто сквозь вату. В комнатку кто-то прошел. Он не увидел, скорее, почувствовал. — Ты очнулся? Хорошо… — пробормотала девушка, наверное, девушка. — А… — сипло начал пират, но тут же замолчал, откашлялся и хотел продолжить, но не успел. — Так, выпей вот это, — в губы ткнулась теплая глиняная миска, и пират не стал спорить. Выпив горький отвар, Бец скривился и все-таки смог начать разговор с незнакомкой. После короткого знакомства беседа медленно потекла. Он задавал вопросы, а она отвечала. Он рассказывал, а она слушала. Он притворялся больным, а она, хихикая, верила. Он влюблялся, находясь рядом, а она обо всем знала… По городу ползли слухи об безумном убийце китов, команда пиратов кутила, пропивая заработанное золото, а Бец строил отношения с целительницей. Все было хорошо, и хорошо для всех. Город, так и не увидев лица того самого «убийцы», позабыл о россказнях сказочно пьяной и богатой команды пиратов, а четверти от реальной доли безумца хватило бы и для большего, нежели выживание. В голове неслись обрывки их разговоров, вечеров и ночей, проведенных вместе, множестве безмятежных светлых минут. Спокойные и счастливые времена…. Но ведь, ничего не может быть в этой жизни и хорошо, и долго, верно? Вот и этой идиллии наступил конец. Клиенты Мэри как-то внезапно закончились, как и деньги пирата, так и не нашедшего себе работу. И все бы ничего, смогли бы найти возможность, выжили бы, если бы не одно но – маленький сморщенный комок на руках целительницы — ребенок. Он ожидался давно и появился в самый неподходящий момент, свалив Мэри с ног. Безумец просто не знал, что делать. Немного простодушный амбал умел ходить в море, сражаться на клинках и пить ром литрами, но не зарабатывать или быть отцом. За время, проведенное с Мэри, Бец научился азам лекарского мастерства, но у болезней был не сезон, осень и весна прошли, а стоящее на дворе жаркое лето уморяло людей жаждой, а не хворями. На корабли бравого пирата не пускали — староват для юнги, да и рожей не вышел. Безумец раз за разом хмурился и сходил с борта очередного корабля. Найти свою команду он даже не пытался — в таком большом городе это бесполезно, да и примут ли его обратно? К нему не пришло ни одной весточки от команды, и это значило лишь одно — он не нужен. А потом пират украл корабль, лучший из тех, что стояли в пристани. Извернулся и нашел человека, который помог найти команду, прошелся по самой кромке абордажной сабли. Безумно трудный трюк, достойный отдельной истории, но не цепляющий память, бегущую дальше и нещадно толкающую пирата вперед. Море менялось. Мало кто замечает это, но море изменчиво и при всей своей однообразности каждую секунду, уникально. Мягкое поскрипывание досок на качающемся судне – единственные звуки, что можно было услышать. Все вокруг замерло: пираты, море, ветер… Замерло в преддверии бури. Даже доски на мгновение умолкли, а волны будто вмиг успокоились, переставая покачивать корабль как люльку с младенцем, но лишь на миг, пока ветер не взорвался резкими порывами, а пиратское суденышко не тряхнуло от ударившей в нос высокой волны. «Началось» — спокойно подумал пират, хмуро вглядываясь в горизонт, в черную и пугающую бездну облаков. Только вот… Если долго вглядываться в бездну, то в какой-то момент она остановит свой взгляд на тебе в ответ. Пират пережил этот холодный взгляд, гарпунные пушки не осеклись, двойные паруса из грубой прочной ткани удержали напор, а судно не развалилось на доски в сердце этого ада. Темно-серые полотна вытащили пиратов из бури, а удача, удача довела их легким мановением руки до нужного берега. Еще никогда Бец в своей жизни не считал дни, чуть ли не кусая локти, как сейчас. Спокойствие на лице и вечный шторм внутри. Девять дней, пожалуй, самые долгие в его жизни, и принесшие доселе неслыханную прибыль… Волшебные деньки славы, высветленные временем. Хроническая усталость, проблемы, ссоры… Все подтирается памятью, да и что это по сравнению с тем, что сейчас? Разоренный дом, пропахший кровью и желудочным соком, плеяды бутылок с пометкой «Минус еще один день из твоей бесполезной жизни», битые стекла и щепки когда-то дорогой мебели. Ему некуда возвращаться и некуда идти. Длинная и интересная история о том, кем когда-то давно был этот пьяный старик, но кем не является сейчас… — О чем задумался? — Мэри как всегда без стука вошла в его кабинет, кокетливым вопросом выводя пирата из раздумий. — Опять о своих деньгах? — она хитро сощурилась, а пират, улыбнувшись кончиками губ, кивнул. — И ведь не отпускают тебя все эти золотые горы… — вздохнула женщина, подходя к пирату. — Да просто зайти к команде тоже было бы неплохо, много с ними прошел, вот только даже на огонек не заглянул с тех пор, — вздохнул Безумец. — Ну, если хочешь, так зайди. Думаю если поспрашивать людей, то найти их будет можно, — задумчиво сказала целитель, массируя плечи расслабившегося пирата. Она была права как никогда — найти этих людей было несложно, но вот только нужно ли? Почему-то особенно такие моменты трудно вспоминать полноценно, восстанавливая в голове картину происходящего, трудно вспоминать свои ошибки, особенно те, о которых страстно желаешь забыть. То, что произошло так давно, но, кажется, еще вчера, укладывалось в пару горьких предложений: нашел старого знакомого из команды, напился с ним, назначил место встречи, встретился, на следующий день отдохнул и лишь на утро вернулся к разграбленному дому с убитой семьей. Как сейчас помнится: он просто отвернулся от тела, лежавшего на пороге, и зашагал в город. Тревога, нараставшая с каждым шагом приближения к дому, погасла, да и вообще, кажется, угасло все, что могло бы гореть. Каким же дураком он был… Смерть капитана, ухмылки и многозначительные переглядывания бывшего кока, а нынче нового капитана и почти полностью новой командой, странные расспросы… Это все должно было бы насторожить, если бы не туман алкоголя перед глазами, если бы в голове оставалась хоть капелька мозгов… Он не знал, когда спала пелена, но времени прошло много. Просто в какой-то момент его хождения по порту пират остановился и осознал себя – ободранного, в крови, но как ни странно живого. В проулке его встретил самый дешевый в округе трактир, где он, продав золотые перстни, выбил из хозяина бесконечное количество дешевого алкоголя. Какая ему, безумцу, разница, если он не чувствует вкуса? Старик горько хмыкнул и, в пару глотков опустошая бутылку, отбросил ту к стойке. Может, пора поспать? Уснуть с надеждой, что хоть в этот раз обойдется без сновидений? К сожалению, у него просто нет выбора так или иначе, но пока что три бессонных ночи — это его предел. — Дяденька, просыпайтесь, ну же, дяденька! — старика за плечо тряс какой-то оборванный парнишка. Из тех, что постоянно снуют по улицам и за медяшку-другую готовы выполнить любое поручение. — Кого там акула принесла по мою душу?! — возмущенно рыкнул хмурый старик, открывая глаза. Увидев ребенка, он слегка подобрел. — Тебе чего надо, мелочь? — Дяденька, там вас просили найти, сказали, пирата старого, что в этом трактире пьет не просыхая, так и сказали, а вы тут один сидите. — И на кой ляд я вообще кому-то понадобился? Шагай своей дорогой, мальчик, а коли не пойдешь, тебе же хуже. — Он сказал, что если старый убийца китов будет отбрыкиваться, передать, что это от кока. Старик подобрался. Из тех пьяных разговоров, что вели в пивнушках порта, он так и не смог понять, сбежала ли команда из города или где-то пропала. Все его поиски и взятки не увенчались успехом, и Бец, однажды пожевав губами, плюнул на это дело, пожелав всей команде сгнить в выгребной яме, а тут кто-то из них объявляется и зовет его на поговорить. Непонятно, странно, похоже на ловушку, но он просто не может остаться в стороне. С кряхтением поднявшись на подрагивающие ноги и проверив наличие клинка, старик буркнул: «Веди». Парнишка молча кивнул и шмыгнул на улицу. Бец шел за парнем напряженный как бечёвка, держащая парус. Выйдя за границу города, они пошли вдоль береговой линии между утесом и накатывающими волнами соленой воды. Мелкая галька похрустывала под ступнями, пока двое разумных отходили все дальше и дальше от порта, и вот, когда пират уже был готов взорваться от напряжения, парень встал столбом и, указывая вперед, сказал: «Вон там за поворотом небольшой пляжик. Он ждет вас там, мне велели дальше не идти». – и, развернувшись, уверенно зашагал обратно. Проводив взглядом мелкого сорванца, старик сделал глубокий вдох и, со свистом вытолкнув из легких воздух, побрел к указанному парнем месту. Как ни странно, за небольшим выступом и правда оказалось углубление, где песок смешивался с мелкими гладкими камешками. Где-то в середине этого закутка на желтоватом песке стоял приятно сложенный мужчина в обычной, можно сказать простоватой одежде, пускай и из дорогой ткани, и сверкал белозубой улыбкой. «Зубы как на подбор и все на месте, точно не из наших краев» — подметил старик. — Я ждал тебя. — Ты не кок, — констатировал факт пират, опасно сужая глаза. — Почему же? Просто я немного не тот, кого ты ожидал здесь увидеть. — Где он? — Откуда же мне знать? Да и не за этим я тебя позвал. — И зачем же ты тогда завел меня сюда? — Я люблю легенды, можно даже сказать, что я их коллекционирую. Я слышал легенду о местном безумце, что в открытом море вышел на бой с китом один на один и одержал победу… — начал великоречиво вещать аристо, а старик медленно потянулся к сабле – этот напыщенный клоун начинал раздражать. — Я предлагаю пари. Я обеспечу Нормальные похороны той девушки-целителя там, где ты захочешь, и передам тебе ящик дорожайших инструментов. У тебя ведь совсем не было денег после грабежа, верно? А взамен… — нашелся аристократ, сразу заходя с награды. — Взамен потребую от тебя, «безумный убийца китов», лишь одно: обними кита… Тот, кто убивал этих огромных чудовищ в одиночку, тот, кто подружился с грозой, а под силу ли тебе все так же в одиночку обнять этого гиганта? — будто по чьему-то сигналу из глубины моря раздался утробный горловой звук — китовья песня. — Там глубоко, достаточно глубоко для кита, — оскалился незнакомец.***
Пират, мокрый и злой, выбирался из воды. И как он только повелся на уговоры этого клоуна? Ради интереса или призрачного обещания о погребении? Он полчаса провозился с этой тварью, но не добился ровным счетом ничего. На удивление кит совершенно не боялся людей и ускользал от старика в самый последний момент, будто насмехаясь над человеком. Увидев, как аристократ, еще недавно хранивший таинственный ареол загадочности, валяется на песке, держась за живот, Безумец злобно зыркнул на него и уточнил: — Теперь доволен? Хорошо поиздевался над стариком? — Неплохо, — хмыкнул незнакомец. — Ты не сможешь выполнить условия сейчас, вероятно, тебе понадобится время. Но ты хорошо развлек нас с этим китом, и мне кажется, ему понравилось с тобой играть. Пират оглянулся и сразу же взглядом нашел блещущий весельем глаз, если вдуматься, чем-то знакомый, неуловимо, отдаленно. Детские глаза очень разные, но выражение этих глаз всегда одинаково и узнаваемо. Этот кит всего лишь ребенок. Перед стариком упал мешочек. — Там драгоценные камни, их хватит на почетное погребение и инструменты или маленький корабль. Впрочем, выбор за тобой. Развернувшись, незнакомец пошел прочь. Скорее всего, где-то за поворотом его ждет лодка, и он поплывет дальше искать интересных людей и менять их жизни только потому что может, а старик… Старик тоже может, но вот только уже давно ничего не хочет. Тогда почему бы не задаться целью и не обнять кита? В принципе, это не такая уж и плохая цель, по крайней мере не худшая. Пират последовал совету незнакомца, так и не сказавшего своего имени, — выстроил на пляже дом, свалив деревья с утеса, и принялся за приручение ребенка, зачем-то каждый день приплывающего к берегу. Старика поймали в нужный миг и вырвали из беспамятства, дали простенькую цель, и вот он уже не пьет, а каждое утро ходит к похороненной рядом женщине на могилу, играет с китом пока может, и ест пойманную в лесу на утесе дичь. Пират, легенда, муж, мститель, пьяница, старик, отшельник… Да и просто Человек. «Из рукописей, найденных в заброшенной хижине на берегу моря». Детская сказка «Обними кита». Жил-был один молодой пират. Он славился на весь мир своей удалью и удачей, молодая кровь бурлила в жилах. Однажды, выходя в море, он поплыл не за торговыми судами, а решил рискнуть и войти в грозовые воды, где по слухам видели кита. Киты были редкостью в тех местах, и пират хотел заполучить славу ловкого убийцы этих гигантов и, конечно же, горы золота за такого редкого зверя. Когда пираты вернулись с богатой добычей из тех мест, капитан команды бил себя кулаком в грудь и на каждом углу трубил о том как он силен и вынослив, что в одиночку извел такую рыбу. Команда подтверждала его слова, и люди, развесив уши и раскрыв рты от удивления, слушали и верили самодуру. А на берегу моря жил мудрец, одинокий отшельник. Все знали его доброту и не стеснялись ходить к нему в хижину и спрашивать совета, но всегда приносили с собой дары и уважительно кланялись в ноги. Прознав о нем, пират тоже решил сходить в гости к отшельнику, чтобы похвастать своей молодой удалью. Ввалившись в дом без разрешения, он наплевал на приличия и прямо с порога спросил, чем может похвастать старик. Пират ехидничал и юлил, спрашивая с усмешкой, чему старикашка его сможет научить, но отшельник в ответ молчал. Старик нахмурился, свел кустистые брови и поднялся на ноги. — Пойдем. Коли хочешь мудрости научится, то следуй за мной. Выйдя к морю, старик прокричал что-то гортанное, схожее с гулом моря. С минуту молчали волны, а потом принесли ответ — кит плыл на зов старца. — Ты убил кита в одиночку, а теперь попробуй его в одиночку обнять или хотя бы коснуться. Возьми лодку и отплыви от берега. Он не станет сбегать от тебя, но тебе придется постараться, пират. Посмеявшись, тот заявил, что в таком случае легко дотронется до этого неповоротливого гиганта. Час пират пытался, два, но у него ничего не выходило — кит вновь и вновь ускользал. Выбравшись, весь мокрый и без лодки, которая разбилась о камни, пират почти рухнул без сил, но был подхвачен отщельником. Поднявшись с помощью протянутой стариком руки, пират слушал его строгий наказ, что послушать стоило бы всем от мала до велика. — Ты ловок и силен, пират, быть может и правда в силах победить громадного кита, но не дело это — кичится своею силой, смерть — не повод гордиться. Я помог этому киту сняться с мели, и с тех пор он иногда подплывает сюда. Я потратил годы на то, чтобы сдружиться с ним, ты же день на то, чтобы убить. Ты бы не коснулся его еще год, а обнять в одиночку не смог бы никогда. Поддержка — менее славное дело, чем убийство, но оттого только более ценное. Ступай, пират, и более не приходи ко мне.