***
— Я убью его! Серьёзно, задушу собственными руками! — Чонгук кричал так, что его грозный голос был слышен во всём офисе. Злость застилала глаза, перед которыми до сих пор стояло самодовольное лицо жирного Хансока, когда он говорил своим мерзким голосом, что контракт, ради которого Чон пахал сутками, теперь заключен с этим дьяволом. Чонгук только поднял компанию, только заработал свой авторитет, который эти акции могли хорошо укрепить. — Чонгук, успокойся, криками ничего не изменить, — Пак Чимин, коллега и просто хороший друг, так же был расстроен этой новостью. В компании не было человека, который не приложил руку к скорейшему осуществлению этой сделки. — Мне интересно, что модельер имеет общее с нефтью. Это же как небо и земля, — Пак, поправив пиджак, сел на стул у дубового стола, нервно стукая пальцами о поверхность. — Да кто его знает?! — Чонгук находился на грани. Ещё немного и он начал бы крушить собственный кабинет. Как бы он ненавидел злиться, сейчас в спокойном состоянии находиться было невозможно. — Столько планировал, и всё коту под хвост, — мужчина схватился за волосы, оттягивая, чтобы хоть немного успокоиться. Блядство. Месяцы прошли впустую. Сосчитать сколько подачек и уступок было сделано этому мудаку пальцев всех работников компании не хватит. — Нефтяной магнат и модельер. Ничего в голову не приходит? Тэхён же гей, ты знаешь? Глупый вопрос, конечно, знаешь, — Чимин гадко ухмыльнулся, не замечая нервных дёрганий Чонгука, и отпил минеральную воду с бутылки, которую принёс с собой. Конечно, на ум приходило только одно, но Чон упорно отказывался об этом думать. — Ему удаётся хорошо вести переговоры, — мысль, что Ким добился этой сделки грязным и нечестным путем, заставляла трястись от новой волны гнева. — Я не знаю, как хорошо он работает языком, не удалось проверить, — он пожимает плечами, изображая гримасу отвращения. — А тебе и не надо, Пак. Иди и работай, — сквозь сжатые зубы зашипел Чонгук, подходя к окну и направляя взгляд вниз. Высота его всегда успокаивала. — Насколько же ты его ненавидишь, что даже в таком ключе говорить о нём тебе противно, — мужчина встал с места и, ухмыляясь, пошёл к выходу. Чимин был ярым гомофобом, в принципе, как и большинство корейцев. Критически относился ко всем представителям нетрадиционной ориентации, не скупясь на грязность выражений. Директор нервно постукивал по стеклу, размышляя, что теперь ему делать. С этим сукиным сыном, который водил его за нос, а потом взял и продал акции Киму, Чонгук поругался очень сильно. Теперь осталось разобраться с самим Тэхёном. — Намджун, зайди, — Чонгук нажал на кнопку вызова и позвал своего помощника. — Да, директор Чон, — высокий мужчина в очках с тонкой оправой, в чёрной рубашке и белых брюках вошёл в кабинет, держа в руках планшет с открытой вкладкой расписания своего босса. — Что на сегодня осталось? — директор глубоко дышал, чтобы ярость, которая сковала его тело, наконец начала отступать. — Совет директоров в два, осмотр участка в полпятого, встреча с китайскими партнёрами в семь и в восемь вечер у господина Чхве. — Перенеси осмотр участка на другой день, и китайцам скажи, что встреча будет в шесть, а Чхве я сам предупрежу. У него будут дела поважнее.***
— Это что? — мужчина держал в руках сложенную вчетверо ткань, внимательно глядя на сжавшегося парнишку. Все шесть человек, которые находились в кабинете, затаив дыхание, наблюдали за этой сценой, молясь, чтобы этот стажёр не выдал какую-нибудь глупость. — Туаль, — парень старался не смотреть в эти тёмные глаза, которые являлись единственным показателем недовольства Тэхёна. Больше всего он ненавидел непрофессиональных людей. Он готов был мириться со многим, кроме этого. — А я просил что? — Жаккард. — А ты принёс что? — Туаль. — А надо было что? — спросил в последний раз обманчиво спокойным голосом, но не менее твёрдо. — Ж-жаккард! — моральное давление наконец прекратилось, но парень не мог расслабиться под этим холодным словно айсберг взглядом, громко сглатывая накопившуюся во рту слюну. — Ещё один такой проёб — вылетишь отсюда. Даю тебе три минуты туда и три — обратно. Не успеешь — лучше не заходи. Время пошло, — Тэхён демонстративно посмотрел на свои часы, отчего парнишка испугался пуще прежнего и выбежал из большой светлой комнаты. Модельер устало потер переносицу, отдавая до сих пор лежащую у него в руках ткань дизайнеру, и подошёл к дивану, на котором лежала куча отрезков тканей и альбом. Тэхён не мог работать, если вокруг был полный порядок. Ни один работник не видел Кима в ярости и в печали. Какой бы ситуация ни была ужасной, модельер всегда сохранял спокойствие и относился к этому с юмором, приговаривая, что переживать смысла нет, ведь этим не решишь проблему. — Дахё, ты можешь идти. И как там малышка Со? — сев на диван, Тэхён закинул ногу на ногу и взял карандаш, начиная его вращать на пальцах. — Ей уже лучше, Тэ. Постоянно спрашивает, придёт ли Тэхён-оппа ещё, — Ким улыбнулся на её слова. Маленькая девочка только с ним и вела себя спокойно, а с остальными предпочитала показывать свою самую капризную сторону. Беременная девушка поблагодарила Кима и пошла собираться домой. Тэхён, наверное, был самым лояльным ко всему руководителем. Всегда входил в положение, отпускал, если дело было срочным. И никто не собирался садиться ему на шею. Возможно, они не хотели подорвать его доверие, возможно, Ким видел людей насквозь и выбирал именно таких верных. Все, кто работал здесь больше месяца, дорожили Тэхёном, полностью отдаваясь работе. Но были и новенькие, которые отчего-то не воспринимали мужчину всерьёз. Не было известно, почему директор набрал ещё работников, если их было и так достаточно. Тэхён расстегнул четыре пуговицы на тонкой бордовой рубашке, подтянул зелёные спортивные шорты, которые были ему достаточно велики, и подошёл к своему рабочему столу, заваленному эскизами. Еле как найдя нужный блокнот, мужчина начал записывать мерки, проговаривая всё вслух. — Бицепс — тридцать три и пять; таз — восемьдесят шесть; талия — семьдесят пять; грудь — сто десять; рост — сто семьдесят девять; ширина плеч… — ширину плеч на глаз определить было сложно, тем более человек, чьи мерки сейчас писались на бумаге, совсем не обладал стандартными размерами, поэтому вариант рассчитать по имеющимся данным Тэхён даже не рассматривал. — Ну, пусть будет пятьдесят три, — в любом случае он добавит несколько сантиметров. — Ёнджун, принеси манекен с примерно такими параметрами, — Ким взял со стола какую-то мармеладку с малиновым вкусом и забросил её в рот, протягивая стажёру вырванный из блокнота лист. Эта идея не выходила у него из головы вот уже месяц, но показы и сделки никак не давали спокойно приступить к работе. Он давно хотел её закончить, не оставляя на последний день, но из-за возни с документами пришлось отложить. — Тэхён, но тут совсем нет соответствия стандартам. У нас нет таких манекенов, — скептически осматривая написанные корявым почерком цифры, ответил парень. — Совсем нет? — Совсем. — Ну, тогда найди. Сделай что угодно, но принеси мне его, — легко пожав плечами, Тэхён выгнал из кабинета растерянного стажёра и всех остальных. — Делай, что сказали, ты совсем бессмертный? Губками обей, обвяжи чем-нибудь, не знаю, — гнев Тэхёна никто не хотел испытывать. Если он был недоволен чем-то, то попадало всем, и кто знает, что будет с ним если он разозлится достаточно сильно. — Лили… — Тэхён открыл дверь, намереваясь сказать своей секретарше идти домой, но наткнулся на стажера и нервно закатил глаза. — Ты ещё тут? Я хочу закончить работу сегодня же, разве так сложно сразу сделать то, что сказали? Можешь больше не приходить. Забери оклад и проваливай, — с упреком посмотрев на расширившего глаза и рот парня, Ким перевел взгляд на секретаршу, сообщая, что она может идти домой. Он терпеть не мог, когда его указаниям не следовали. Оставлять это просто так Тэхён не был намерен. — Но, Тэхён! — парень хотел схватить мужчину за руку, но его вовремя остановила Лили. Уходить с такого места не хотел никто. — Господин Ким, — поправила его девушка, тыкая в худое плечо наманикюренным пальцем. — Раз теперь ты тут не работаешь, будь добр обращаться формально. Тэхён, не оборачиваясь, вошёл в свой кабинет, залпом выпивая отвратительный и уже остывший кофе. В принципе, сейчас можно было обойтись и без манекена, но ведь это не последняя работа, которую он создаст по этим меркам. Этому человеку он подарит целую коллекцию. Для него делать что-то «на отвали» не хотелось от слова совсем. Всё должно было быть идеально. Еще есть четыре часа, нужно успеть. Тэхён сделал несколько набросков и попытался воспроизвести образ в голове. Да, на нём это будет смотреться смертельно сексуально.***
Черный Ягуар подъехал к люксовому отелю, владелец которого являлся другом Кима. К нему сразу же подбежал паренёк, принимая ключи, чтобы переставить машину на парковку. — Добрый вечер, Рю, — Тэхён обворожительно улыбнулся и облокотился на стойку, за которой стояла девушка. Он тут был частым гостем. Почти пять раз в неделю Ким обязательно снимал один и тот же номер. — Здравствуйте, мистер Ким, четыреста четвёртый номер. Вас уже ждут, — ему так же приветливо улыбнулись, протягивая ключ-карту. Тэхён, подмигнув администратору, направился к лифту. Заморачиваться насчёт одежды не было смысла, всё равно это будет последним, о чём они смогут думать, оставшись наедине. Чёрная бархатная коробка, обвязанная красной лентой, дожидалась своего часа. Лифт поднимался невозможно медленно или это ему так казалось, потому что хотелось быстрее увидеться с предметом симпатии. Выйдя на нужном этаже, Тэхён направился по выученному наизусть маршруту и уже через минуту входил в номер. — Я опоздал? — не заметить нервозность сидящего на широкой кровати Чонгука было невозможно, как бы тот не пытался её скрыть. Скрещенные на груди руки и пронзительный взгляд заставили Тэхёна приподнять бровь. Он ухмыльнулся и начал снимать пиджак. — Зачем, Тэхён? — чувствовалась требовательность в голосе, и хорошее настроение Кима ушло бы бесследно, если их знакомство не длилось два года. Чонгук его поймёт и простит. Обязательно. В этом Тэхён уверен как ни в чём другом. Тэхён решил притвориться дурачком, начиная рассказывать причину своего опоздания. — Я даже не знаю. Заработался немного, — «и хотел позлить». Это он, конечно же, не озвучил. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я! — просто сидеть на месте было трудно, Чонгук вскочил с кровати и, сжимая кулаки, начал приближаться к Киму. Так и хотелось ударить, сделать хоть что-нибудь, чтобы стереть эту лёгкую самодовольную улыбку с красивого лица. — Я хотел сделать тебе сюрприз. Поэтому немного опоздал, — он не переставал играть, так же медленно шагая навстречу. — Ладно. Ну… — Боюсь спросить, каким образом ты уговорил этого ворчуна, — пресекая отговорки, Чон сказал то, что хотел сказать как только мужчина вошёл в номер. — Ты же не думаешь, что я способен на измену. Чонгук не был уверен. Скорее даже не в Киме, а в себе. Неужели он настолько драгоценный для Тэхёна, что тот не в состоянии уйти? Чон в это никогда не сможет поверить. Единственное, что он мог дать ему, это тело. Разговаривали они мало, даже очень мало, а если и разговаривали, то больше говорил Ким. Чонгук понимал, что претендовать на Тэхёна у него не было права, но не был способен себя успокоить, когда мысль, что его мужчина может быть с кем-то другим, просто промелькивала в голове. Он до сих пор не был уверен, что они настоящая пара. — Твои действия предугадать невозможно, — фыркнул совсем обиженно, будто и не он собирался недавно испепелить Кима взглядом. — Мы просто старые друзья, — Тэхён смотрел прямо в глаза, делая слова убедительней, но Чон не был бы Чоном, если не уточнил. — По сексу? — чужие ладони совсем «незаметно» легли на талию, ощутимо сжимая и вынуждая вздрогнуть. — Ревнуешь? — было сказано с таким самодовольным выражением лица, показывающим, что ответа на вопрос и не требовалось, Тэхён прекрасно знал, что это не что иное, как ревность. Рассказать о случившемся ещё не время, поэтому он решил ещё немного попытать Чонгука. — Было бы кого и было бы к кому, — закатил глаза, не давая точного ответа. — Тогда в чём проблема? — Тэхён, я ходил к Хансоку больше десяти раз. Мне нужен был этот контракт. Я почти с ним договорился, а ты всё испортил. Ответь, зачем! До сих пор меня ненавидишь? — под конец он уже сорвался на крик. И дело даже не в сделке — попроси его Тэхён, он бы сам ему отдал все акции. Но зачем делать это исподтишка? Это как нож в спину. Ким как никто другой знал, как он нуждался в этой сделке, и поступил так чёрство. — Я тебя не ненавидел, — Тэхён невольно нахмурился, а его голос приобрел стальной оттенок. — Хватит. Было нужно, поэтому и сделал так. — А мне нужно не было, да? — показать свое доминирование было не лучшим решением. Ким, немного приподнимая уголки губ, обнял возмущенного мужчину и стал низко шептать на ухо: — Прекращай истерить. Объясню позже, почему я так сделал. С Чонгуком нельзя было грубо. Он делал всё, что захочет Ким, если тот бывал с ним ласковым и нежным, заботливым и внимательным. А Тэхён по-другому и не мог, с Чонгуком только так и никак иначе, он готов был горы свернуть, чтобы тот был счастлив и не грустил. — И ты снова опоздал. Знаешь ведь, что я не люблю, — как там говорят? Сопротивление бесполезно? Тэхён своими действиями обезвредил бомбу. С Чонгуком не работало унижение, с ним нельзя показывать своё превосходство, потому что этот взрослый ребёнок сделает всё, чтобы отстоять своё, и никогда не согласится прогнуться, выпуская свои колючки. — Я готовил тебе маленький подарок. Примеришь? — Чонгук нехотя отстранился и с любопытством уставился на бархатную коробку. Было очень интересно, что приготовил Тэхён. Он почти на каждую их встречу готовил мелкие подарки. То браслет, то кольцо, то красивую ручку. За все время их отношений в доме Чонгука уже была отдельная небольшая комната, которая носила название «склад подарков К.». Это всё не считая выставок, совместных отдыхов, за которые всегда платил Тэхён. Чону было приятно это внимание, и он хотел делать что-то в ответ. Пытался подарить машину, дорогие украшения, но Тэхён всегда со смехом их не принимал. Чон знал, что тот и сам мог это купить, но другое на ум не приходило. Для Тэхёна очень хотелось делать что-нибудь приятное. Хоть Чонгук и понимал, что дело не в цене подарка и что сам радовался каждой мелочи, подаренной этим мужчиной, но тем не менее не считал всякую мелочь достойной быть подарком для Тэхёна. Чонгук без слов взял коробочку и, уловив хриплое «в ванной», пошёл смотреть, что внутри. Уже не терпелось узнать, что на этот раз приготовил Тэхён, поэтому он на ходу начал развязывать ленту. И, закрыв за собой дверь, положил коробку на белый столик и открыл крышку. Глаза моментально расширились, а рот приоткрылся в удивлении. Боже, что это?! — Розовый атлас?! — то ли крик, то ли визг донёсся из ванной. Ну, Тэхён, в принципе, примерно такой реакции и ожидал. — Надел? — спросив, мужчина, облизывая губы, начал снимать с себя чёрную рубашку. Он безумно хотел посмотреть на такого Чонгука. — Я не надену это! — он даже представить не мог, как нелепо будет выглядеть его тело в этом розовом халате. Но, чёрт возьми, было очень интересно посмотреть. — Гуки, просто примерь, если не понравится, мы его выкинем, — убрав на тумбу часы и браслеты, мужчина подошёл к входной двери, в которую только что постучали, и принял молочный сервировочный столик, на котором стояло вино с фруктами. — Мне неловко, — еле-еле донеслось до ушей Тэхёна, заставляя его умильнуться. Занимаясь с ним сексом до потери сознания, неловкости он не чувствовал, а надеть что-то розовое и нежное — сразу заливался краской. Ким в несколько шагов преодолел расстояние от столика до двери и постучал несколько раз, отчего Чон, испугавшись, подпрыгнул. — Если я зайду, мы сегодня оттуда не выйдем, — Чонгук почему-то совсем не любил секс в ванной, поэтому сейчас согласился довольно быстро. — Хорошо, подожди! — На голое тело, — предупредил Ким, подкатывая столик к кровати. — Даже боксеры?! — И без них. Через две минуты дверь ванной открылась, и из нее медленно вышел красный как рак Чонгук, прижимая наложенные друг на друга края одежды к животу. Ткань была нежной, мягкой, совсем невесомой и очень приятной. Чон невольно сравнил их с трепетными тэхёновыми поцелуями после секса. Мужчине было ужасно неловко представать перед Кимом в таком виде, но в то же время ужасно хотелось показать такого себя именно ему. Не было никаких раздражающих его кружев, рюшек и всего девчачьего. Только цвет, но и он так хорошо сочетался с бледной кожей и русыми волосами, Чонгук уверен, что любой другой цвет не подошёл бы ему так, как этот. Халат был свободным и длинным, почти касался пола, рукава прикрывали половину ладони. На Чонгуке подарок сидел просто великолепно. Тэхён глаз отвести не мог, подзывая к себе мнущегося у двери Чона. Тот, немного помедлив, всё-таки подчинился и, подойдя, сел на крепкие бёдра мужчины, покашливая, чтобы выровнять голос, который немного охрип от нарастающего возбуждения. — Мой сладкий розовый мальчик, — было сказано куда-то в шею, Ким осторожно убрал руки Чонгука с живота, приоткрывая накачанный торс. — Тебе не нравится? — ответа не последовало. — Ну, тогда снимай. — Нет, мне нравится! Это… красиво, — Чонгук не будет расставаться с этой вещью. Тэхён собственноручно сделал это, как ему могло не понравиться? — Тебе очень идёт, смотрится намного прекрасней, чем я себе представлял, — разливая вино по бокалам, говорил Ким и протягивал один Чонгуку. — Подарок, конечно, хороший, но твой поступок не оправдан, — строго отчеканив, мужчина отпил алкоголь. Вкус вина приятно оседал на языке, вынуждая прикрыть глаза от удовольствия. К пьянящему алкоголю присоединились короткие хаотичные поцелуи в шею и приоткрытое плечо. Как же он это любил. Для него секс не приносил такого удовольствия, как обычные поцелуи Тэхёна. Нежное скольжение губ по телу вызывало в нём, помимо возбуждения, какие-то другие, слишком приятные, лёгкие, правильные чувства. Ради этой россыпи поцелуев он был готов сделать всё. — Жаль, мне, наверное, стоит хорошо постараться, чтобы заслужить прощение? — поставив бокалы на прежнее место, толкнув столик подальше и получив в ответ томное «очень хорошо», Тэхён посадил Чона на кровать, а сам спустился на пол и распахнул розовый халат. Под ним Чонгук, как и просил его Ким, был полностью голым. — Посмотри на себя. — прямо напротив трёхспальной кровати располагалось большое зеркало, куда и перевел взгляд Чонгук. — Такой красивый, нежный, милый и… — мягко коснулся губами колена, сжимая в ладонях красивые бёдра, и шептал скорее для себя, а не для судорожно вздыхающего то ли от своего отражения, то ли от его горячих губ Чона. — … весь только мой. — Тэ, может, расскажем? Я не могу больше шифроваться, — за предплечье слабо схватилась чужая рука, останавливая действия. Чонгуку надоело скрываться, надоело постоянно встречаться только в этом номере. Это «нельзя» душило его, не давая вдохнуть свободно. Раньше, когда они не являлись любовниками, было гораздо легче рычать и беситься на выпады Тэхёна на мероприятиях, а теперь с каждым разом хотелось лишь улыбнуться, погладить за ухом, как любил тот, и обнять. Но приходилось сдерживаться, ведь никто, кроме нескольких человек, не знал, что Ким и Чон, которые каждый раз цапались как кот с псом, являлись парой уже больше полугода. — Я понимаю, сложно ненавидеть такого красавчика, как я, — самодовольно зачесав волосы назад, взглядом альфа самца посмотрел снизу вверх на Чона, вынуждая того со смешком закатить глаза. — Да не в этом дело, самовлюблённый индюк, я не это имел в виду. Мы же не можем даже в ресторан пойти вместе. Или кинотеатр, — поглаживая большим пальцем кожу руки Тэхёна, грустно прикусил нижнюю губу Чон. Это и вправду было сложно. Если отдыхать они ездили на остров Тэхёна, купленный ещё полтора года назад, то обычных свиданий можно было по пальцам пересчитать. Чонгука это очень расстраивало, он не хотел скрываться больше, хотел спокойно гулять по улице, держась за руки. — Ты хочешь романтики и свиданий. Да, мы как-то сразу перешли к сексу, — Тэхён, прекратив выцеловывать руки, перевел отрешённый взгляд на стену и облизнул губы, о чём-то размышляя. — Мы с него и начали, — Чонгук закатил глаза и положил голову на плечо своего парня. Да, их отношения начались с секса. В тот вечер, было это уже за полночь, Чонгук пришел к Тэхёну, обвиняя его во всех возможных и невозможных грехах. Он был на грани истерики и точно мог что-нибудь себе покалечить, если бы Ким не притянул его к себе, целуя жадно и настойчиво. В тот момент все проблемы казались такими незначительными, такими глупыми. На замену всей тяжёлой ноши в виде признания пришла такая лёгкость и нежность. Тэхён тогда был безумно аккуратным, чтобы их первый раз прошёл безболезненно и приятно для обоих. Чонгук хотел сбежать на утро, но рука, держащая его поперёк живота, прижимая горячей груди, этого сделать не дала. У них не было никакого серьезного разговора, Тэхён не спрашивал ничего, Чонгук так и не сказал, что любит. Потом Тэхён пригласил его в этот номер, уверяя, что обо всём договорился и никто ни о чём не узнает. Не соврал. Чонгуку было странно такое к себе отношение. Ким оберегал его как фарфоровую куклу. Совсем ненавязчиво, непрямо, вся его забота сосредотачивалась в мелочах, но не заметить её было немыслимо. Нельзя отрицать, Чону это нравилось, даже очень. Чувствовать себя для кого-то важным и нужным для него было чуждо. Тем более для своего, как он думал раньше, врага. Чонгук раньше терпеть не мог людей с нетрадиционной ориентацией и, наверное, именно это и было единственной причиной начала их войны. Больше всего злило то, что злился всегда только Чон, Тэхён даже с изуродованным лицом смел пускать шутки. За всё время, что они являлись парой, Чонгук так и не научился совладать со своим гневом, все также предпочитая рубить с плеча. — Будут тебе и свидания, и фильмы, и всё, что ты хочешь, — успокаивающе поцеловав участок над коленом, Тэхён отодвинулся и взял левую чонгукову ногу за лодыжку, начиная массировать. — Мы раскроемся? — спросил Чонгук вроде бы радостно, но в то же время настороженно. — Нет, Гуки. Ну, со мной всё понятно, все знают, что я по задницам, причём мужским. Но ты. Ты нефтяной магн… — не дав договорить, его несильно ударили по голове, другой рукой сжимая рукав халата. — Не так пафосно, хорошо? — Хорошо. У тебя бизнес, огромное количество гетеросексуальных до мозга костей партнёров; отец, который отнимет у тебя всё, если узнает. Ты готов отказаться от всего? Снова подниматься будет нелегко. Так что, как всё стабилизируется, мы сможем объявить о наших отношениях, — новый поцелуй прилетел на косточку лодыжки, которую тут же вырвали из рук. — У меня всё стабильно. И вообще, ты хочешь сказать, что я на твоей шее останусь? Не переживай, я смогу себя обеспечить, — возмущение и злость из-за того, что его сочли неспособным выстоять все трудности, начали нарастать — Почему ты никогда не понимаешь истинный смысл моих слов? Ты в эту компанию вложил немало сил. Фактически, благодаря тебе она и поднялась. Но, если хочешь уйти, ты прекрасно знаешь, что у тебя есть я. Будешь моей музой, — снова выхватив ногу, Тэхён улыбнулся и стал разглядывать задумчивое лицо мужчины. Эта компания за несколько лет поднялась на высокий уровень только с помощью упорного труда Чонгука. — Да, ты прав, нужно подождать, — только расслабился и снова напрягся, взволнованно задавая вопрос. — А если подождать, как мы на свидания будем ходить? Я хочу сейчас начать, — Чонгуку уже не терпелось начать ходить по набережной, в парк, в рестораны, кино, он хочет посетить с Тэхёном очень много романтичных мест. — «Подружимся». — Это будет странно, два года воевали — и бум, — хотя, какая разница: странно или нет. Пусть думают, что хотят. Главное, что им вместе хорошо. Чонгуку необходимо перестать зависеть от мнения окружающих. Тэхён ничего не сказал, продолжив выцеловывать икры и массировать лодыжку, улавливая начинающее учащаться дыхание. Он безумно любит целовать всего Чонгука, оставлять красные пятна, не заходя далеко, зная, какой тот чувствительный к боли, дарить удовольствие, вознося до небес. Тэхён любил Чонгука невозможно сильно, при любой возможности произнося эти заветные слова, делая всё, чтобы он чувствовал себя любимым и нужным. Ким не давал и задуматься, что эти чувства могут быть ненастоящими, а эти мысли точно посетили бы голову Чона при малейшем отсутствии внимания. Мягкие губы поплыли к колену, пока руки неторопливо гладили пальцы стопы. От горячего дыхания оставались ожоги, острый язык провёл мокрую дорожку от колена к бедру и оттуда к тазобедренной косточке, пока пытающийся не застонать Чонгук опёрся на руки за спиной, откидывая голову назад, и старался не кидать взгляды на зеркало, чтобы не заскулить от своего развратного вида. — Я хочу тебя поцеловать, — в нескольких сантиметрах от стоящего колом возбуждения Чонгука сказал Ким, пока его взгляд бегал по начинающему краснеть лицу. — Почему ты предупреждаешь? — Твои розовые щёки хочу увидеть, — не дав начать возмущаться, Тэхён обхватил губами головку, сжимая мягкие ягодицы в своих ладонях. Из горла вышел слишком протяжённый стон, рука невольно зарылась в волосы, оттягивая, назад, чтобы не сойти с ума от удовольствия. Чонгук любил сопротивляться, неважно кому и чему, да хоть самому себе, своим желаниям. Любил думать, что наслаждение, доставленное ему Тэхёном, приходит только с его позволения. Движения на члене были неторопливыми, размеренными. Тэхён медленно опускался до основания, жадно хватая несдержанные стоны и даруя в ответ свои. Минет Кима всегда отличался особой нежностью и осторожностью, сразу ощущалось, как он хочет доставить большое удовольствие Чонгуку — знает, что грубо тот совсем не любит. Для Чона важен был не сколько процесс соития, сколько чувства, полученные от него. К вспотевшей спине начала прилипать ткань, смущая движения, Чонгук сжал в зубах край рукава, чтобы не начать кричать от наслаждения, но этот «план» с треском провалился, стоило Киму ускориться и защипать чувствительные соски. Чон взглянул вниз, даже сквозь пелену возбуждения улавливая разлетающиеся искры в карих глазах. Тэхён выпустил из рта член и легко подул на розовую, как шёлковая ткань на Чонгуке, головку, чуть сильнее прежнего сжимая ягодицы. Языком стал толкаться в уретру, не задействуя руки на чужом возбуждении. Вдруг все действия прекратились, Тэхён встал на ноги, замечая испуганное выражение лица, и потянул за собой дрожащего Чонгука. — Садись на пол, — прошептал низким, хрипловатым голосом, от которого по телу прошёлся заряд тока. Чонгук беспрекословно повиновался, поправив соскользнувший с плеч халат, и невольно взглянул на зеркало. Мокрые от пота волосы, опухшие от частых покусываний губы, заломленные брови и неясный взгляд вкупе с развратно раскрытым халатом смотрелся слишком сексуально. Трезвый и невозбуждённый Чонгук сравнил бы себя нынешнего с элитной куртизанкой и обязательно почитал бы нотаций. На плечи опустились сильные руки, вырывая из головы все ненужные мысли, подцепили с обеих сторон край единственной одежды, оттягивая вниз, и проскользнули под ткань, поглаживая кожу, по которой тут же рассыпались мурашки. Шёлк спустился к изгибу локтя, полностью открыв вид на часто вздымающуюся грудь. Чонгук не мог оторвать взгляд от отражения Тэхёна, который так же спустился на колени, ещё не убирая своих рук с горячего тела. Первый влажный поцелуй пришёлся на мочку уха, отчего Чонгук гулко выдохнул и прикрыл глаза, не смея спешить хёна. Второй — на бледную шею, оставляя хорошо заметное розовато-красное пятно, Чон коротко простонал, скомкав в кулаке нежную ткань. Третий — чуть выше лопатки, и тогда Тэхён устроил его меж своих ног, одной рукой потягиваясь к сочащемуся предъэякулятом члену. Поцелуи лились от шеи к плечам, не пропуская и участка, пока Чонгук млел в этих сильных руках, смело рассматривая свой член, находившийся в захвате красивых пальцев. Для Чонгука каждый их раз переживался по новому. Новые, будто никогда ему невиданные чувства заполняли грудную клетку, распускали в сердце цветы. Это было так приятно и волшебно, что не задыхаться от переполняющих душу эмоций было невозможно. Нежные движения на члене, сладкие поцелуи на теле полностью расслабили Чонгука. Он лёг на Тэхёна, развёл ноги в стороны и рукой потянулся к входу, но не успела фаланга войти, как Ким мягко схватил запястье, выдыхая тихое «подожди», и взял из-под кровати тюбик, чтобы вылить жидкость на член. — Теперь приступай, — прозрачная смазка от обилия стекала вниз на ковер. Чонгук слабо улыбнулся, Тэхён и тут о нём позаботился. Палец нырнул внутрь, и стал медленно двигаться, стараясь синхронизироваться с рукой на возбуждённом органе. — Мой малыш, — увидев, с каким блаженством он себя имеет, Тэхён еле сдерживался, чтобы не взять его без подготовки и прелюдий. Чонгук ласкал себя, лениво постанывая и подвиливая бёдрами. Нежная ткань приятно гладила кожу, обостряя ощущения, а свой обнажённый вид в зеркале возбуждал ещё сильнее. К первому пальцу присоединился и второй, сразу попадая по простате. От принесённого этим касанием удовольствия Чонгук застонал громче, ёрзая на месте и чувствуя спиной возбуждение Тэхёна. Чтобы снова почувствовать это наслаждение Чонгук начал двигать пальцами внутри быстрее, умоляя ускориться и Кима. Тот, гортанно застонав, выполнил просьбу, сминая набухшие соски. — Добавь ещё два пальца, детка, ты сможешь, — прерываясь на низкие хрипы, сказал Ким, массируя яички. Когда в Чонгуке двигалось четыре пальца, не принося дискомфорт, Тэхён, широко разведя его красивые ноги, приподнял его, медленно усаживая на свой член. Чон выгнул спину, когда набухшего колечка коснулась головка, предвкушая скорое удовольствие. Орган внушительных размеров туго проскальзывал в горячее нутро, заставляя Чонгука зажмурить глаза от неприятных ощущений. Тэхён, насадив мужчину по самое основание, замер, не двигаясь, чтобы Чон немного привык. Настойчивые посасывания солоноватой от пота кожи и возобновившиеся резкие движения рукой по члену отвлекали от несильной боли внизу, постепенно расслабляя. Когда Чонгук полностью перестал сжиматься, Тэхён уселся удобнее и схватился за мягкие ягодицы. — Подрочи себе, малыш, — сомкнув зубы в укусе на тонкой коже шеи, Ким приподнимал Чонгука, настраиваясь на удобный для обоих темп. Мелодичный голос невольно начал воспроизводить неразборчивые вскрики и стоны, когда головка проезжалась по комку нервов, пуская по телу разряды тока. Сейчас он был таким открытым и чистым, каким не был никогда. Ощущая теплоту, исходящую от человека, который оберегал тебя, показывал настоящее наслаждение, хотелось плакать от счастья. — Хё-он, б-быстрее, — как в бреду хрипел, сжимая свой член в ладони, пока удивлённо не уставился в зеркало, оказавшись в коленно-локтевой позе. И уже хотел возмутиться, как застонал чаще от резких, размашистых движений. Член Тэхёна удивительно точно задевал простату. На ягодицы посыпались шлепки, а животные рыки стали громче. Розовая ткань собралась гармошкой чуть ниже поясницы, длинные рукава наверняка стесняли движения, но это смотрелось так великолепно, так изумительно прекрасно, что Тэхён взгляда своего отвести не мог от зеркала, смотря прямо в просящие глаза своего парня. От такой стимуляции Чонгук не смог продержаться долго, кончив на ковёр и рухнув на пол. Тэхён, поняв, что Чон уже излился, вышел из сжимающейся дырочки, начиная резко двигать рукой по члену, чтобы разрядка пришла скорее. Через некоторое время кончил и он, легко целуя своё счастье под лопаткой.***
— Что это? — недоумённо взглянул на чёрную папку, которую ему протянул Тэхён, прежде чем сесть рядом на постель. — А это уже мой большой подарок. Я видел, как ты хотел эти акции, как работал много, даже слишком много, а помощи моей не признавал. Пришлось подпольными путями провернуть это. — Засранец, я столько нервничал, сразу сказать нельзя было? — Чон судорожно начинает листать страницы. Да, это документы на акции HL group, чёрт возьми. — Я хотел сделать сюрприз. Ровно два года назад мы встретились на благотворительном вечере у Чхве, — устроив голову на плече мужчины, хрипло произнёс Тэхён, прикрывая глаза. Он не спал около двух дней, и это сейчас давало о себе знать. — Тэ, я тебя люблю, — пора признаваться. Чонгук слишком долго думал, говорить эти слова или нет, но всё же решился. — И я т… — уже хотел было сказать в ответ, но, когда понял, что именно ему сказали, резко дёрнулся и повернул Чона к себе. — Стой. Что? — Ты слышал. — Я хочу ещё раз услышать. — Такие слова просто так не говорятся. — Такие слова кому попало не говорятся, а мне можно, — Тэхён взял в руки чонгуковы ладони, максимально навострив уши, чтобы и звука не пропустить, и посмотрел в его глаза так преданно, что сердце Чонгука начало стучаться с удвоенной силой. От этого теплая улыбка растеклась по губам, Чон наклонился к чужому уху, поцеловал мочку и произнес: — Я люблю тебя. — Я тебя сильнее, — еле разрешив договорить, выпалил Тэхён, обнимая своего безгранично любимого человека. — Тебе понадобилось семь месяцев, чтобы это понять? — Я понял это ещё при первой нашей встрече. — Ты мне лицо тогда хорошо разукрасил, — в макушку пробубнил Тэхён. За тот случай было неловко до сих пор. Ну не мог Чонгук поступить тогда по-другому. — Я был натуралом! И посягательств на свою задницу до этого не наблюдал, — они обнимались в совсем неудобной позе, но Тэхён все же смог переложить свои ладони на ягодицы Чона. — Теперь посягать на неё можно только мне одному.