♣ ♠ ♥ ♦
Коля валялся на узкой кровати, положив руку за голову, и знал, что заснуть ему сегодня не удастся. Как и вчера, когда им объявили, какое счастье свалится на их головы в лице двух Самсоновых. Воздух с самого утра был пропитан атмосферой праздника. Причем не вялого, новогоднего, с дебильной дискотекой до полуночи, когда никто не поедет домой наряжать елку и открывать подарки от родителей, а настоящего. Без разочарования. Самсонов в городе человек известный. То тут, то там, везде его рожа мелькает. Об этом не забыла предупредить заведующая, пришла на собрание лично, на доске большими буквами написала, как по отчеству, прочла краткий курс его достижений за час и велела активно улыбаться, если спросят. — Вооот, нам повезло сегодня, а тебя вообще по телеку покажут. — Может, потом еще кто приедет? Станет модно, и вдруг кому-то повезет? Близнецы Сеня и Сережа с которыми он делил комнату, вертели в руках новенькие вещи: одежда, сладкое, плееры. Детям помладше достались игрушки. Ну покажут. Толку-то. Энтузиазма друзей он не разделял и не особо верил в хеппи-энды. Не то что бы Николай ждал звонка, просто… А на следующий день экран ожил. Он смахнул пальцем в сторону, и вот прикол, и правда, как по телеку. «Привет». Коля поздоровался, приноравливаясь к такому формату. Частично видно было комнату, картину на стене и контроллеры от приставки, что валялась перед телевизором. Когда-то у него похожая была. «Как день?» «Как обычно в общем, только после вашего приезда никто до сих пор заткнуться не может». «Я не успел спросить, ты в каком классе?» «В десятом». Коля почему-то был уверен, что этот Максим старше. Но оказалось, всего на год. «А я в одиннадцатом. Не хочешь увидеться?» — спросил Максим, открывая какую-то банку, и Коля только потом, когда в дело вступила ложка, понял, что это мороженое. И такое он ел когда-то, в розовом ведерке. — Если тебе нельзя выходить, я могу приехать». Настойчивый парень опередил ход его мыслей. «Приезжай, но тут делать нечего», — собственно, куда тут вести развлекаться в его белых кроссовках по ноябрьской грязи и холоду? За сараи потусить? — «Тебе скучно будет». Широко улыбнувшись, на том конце экрана спросили, когда это можно будет устроить? Тут это частая практика, но только с тем, кто помельче. Люди приходят, присматриваются, выбирают. Иногда несколько раз. И чаще не возвращаются. «Ну, через заведующую можно. Вроде как звонят там по телефону на сайте, чтобы приехать пообщаться, когда раздумывают брать или нет». Зачем богатенькому мальчику, у которого, скорее всего, такие же друзья с личными водителями, так рваться в эту жопу мира? О чем им говорить? «Заметано. Тогда в среду днем как?» «Как и всегда. У меня после уроков дел нет». И среда наступила слишком быстро. В комнате на четверых жило трое: Сеня, Серый и Коля. И, как он сам считал, ему повезло, на самом деле. Они хорошие, только мозг один на двоих. Учатся с двойки на тройку, еле переползая, и все свободное время проводят в тренажерке, мечтая стать огромными, сильными качками и открыть свой зал. Все деньги, что им удавалось отжать, украсть или выиграть в карты, парни тратили на спортивное питание. Огромные банки с протеиновым порошком и витамины, чтобы мышцы лучше развивались. Им помогало, Коле не особо. От природы тело, несмотря на тренировки, не баловало развитой мускулатурой, зато с мозгами повезло. Он им с домашкой помогал и списывать давал на уроках, а они его от проблем разного характера одним своим присутствием ограждали. Драться Коля не любил. — Ты чего такой дерганный, — не выдержал Сеня, смотря, как с его другом происходит что-то непонятное. Они с братом переглянулись. — Не выспался. — Николай, к тебе пришли, — едва дежурная заглянула в комнату, он сорвался с места, как ужаленный, роняя с себя на пол учебники, ручки, тетради. Зачем-то заранее приготовил самую лучшую одежду, нагладил, и вот простая синяя футболка, подаренная близнецами на день рождение, и джинсы пригодились. Сам не знал, чего ждал. Но уж точно, что Самсонов не появится. Может, позвонит разок, другой и все. Поэтому когда увидел его в холле на скамейке, одетого в огромную толстовку, совсем не похожего на того, каким был в прошлый раз, не знал, куда себя девать. — Держи, — Максим протянул пакет. — Надеюсь, ты любишь сладкое. Там и обычная еда, мало ли, ты голоден, просто я в вашу столовку забрел… — Не продолжай, спасибо. Да уж. Когда-то Коля думал, что отец готовит ужасно: пересоленные макароны с переваренными сосисками, но тогда еще просто не знал, что бывают такие повара, как у них в интернате. Но дело не в продуктах. Они вроде нормальные приезжают. Просто пиздят тут все подчистую, что котлеты по итогу из хлеба, а винегрет из очисток. Я блевал первые полгода стабильно. — Идем, мне до вечера разрешили тебя забрать. — Серьезно? То есть выйти? — Коля неверящими глазами уставился на Макса. — Куда идем? Обычно такое не позволялось, только тем, кто уже приезжал не раз, и за личной подписью директора. Но, видимо, деткам сильных мира сего, если что-то упрется, подвластно почти все. Коля пялился на пошлую надпись рюкзака Макса, следуя за ним к машине, и все думал, может акция дня добрых дел продолжается, или может этого парня заставили? — Кино, пицца. Тебе нравится пицца? — Я сто лет не ел пиццу. Когда они доехали на черной тонированной тачке до центра, Коля выдохнул. Не верил, но вырвался. Наконец-то. Он не только устал от того, что там все на виду и почти нельзя спрятаться, он устал от того, что почти три года сидел взаперти, а тут каждая вывеска отпечатывалась в мозгу ярким пятном. Завтра он будет вспоминать их. И после еще два года. За это время его ни разу никто никуда не брал. Да и кому он, такой взрослый, сдался? Даже в середине недели в самом большом торговом центре толпа. Повезло, что нашелся свободный столик, а то ноги начинали гудеть, а у Макса были кроссовки на ногах, одетые первый раз. Он вообще сегодня долго обдумывал, как одеться, чтобы не напугать парня. — Что будешь? — Подумаю немного, — Коля с интересом изучал толстую книжку с меню, рассматривал картинки, внимательно читал состав. — Я пригласил, так что я плачу. Обожаю эту кофейню, — Максим заказывал, почти не глядя в меню, ощущая скованность своего собеседника. С Ником нельзя было просто пересесть на диванчик, как обычно наклониться чуть вперед и коснуться под столом рукой острой коленки. Тут он сам оказался в неизвестных условиях и на автомате закатал рукава. — У тебя татуировки? — Ага, и вот, — Макс высунул язык, поигрывая двумя блестящими шариками, довольный реакцией. Однажды он планировал забиться основательно. Когда больно умные говорили, что кожа с татуировками в старости будет смотреться не очень, он дико ржал, спрашивая, будто без татуировок она будет «огонь»? Что ж теперь во всем себе отказывать и бояться? — Афигеть! Больно? — Не-а, нравится? — Прикольно. Можно потрогать? — Конечно! — внутри живота приятно задрожало, а когда пальцы осторожно наконец-то коснулись руки Макса, у него начали предательски натягиваться брюки. Он сделал себе скидку на возраст, но все-таки если бы кончил сейчас просто от прикосновения к руке, вряд ли бы смог когда-то себе простить. Коле казалось, кожа, где набит рисунок, от запястья до предплечья будет другой, но она была теплой, гладкой и совершенно обычной. — Ваш заказ. Молитва была услышана, Макс снова поверил в высшие силы, смотря, как официантка, похожая на ангела, расставляет еду. — Возьму банановый. Этот мой любимый, — в общем-то вся наличность на него и уйдет. Но живем-то один раз. Коля не сразу заметил, как странно Максим не спускает с него глаз. Улыбается, не моргая. Даже телефон не достает. — Ты раньше был тут? Вас иногда отпускают? — Я был здесь до того, как попал в приют, — тихо прошептал он в ответ, еще не решив, жалеет, что он так глупо прокололся, ведь можно было выкрутиться, а зачем? Коля смирился с тем, что все было просто воспоминанием, они уже не причиняли боли. Как говорил психолог, такой травмирующий опыт сложно пережить, и он молодец. Даже чувство ненависти поблекло. Коля часто упражнялся, лежа в кровати, представляя, как яркие образы сначала становятся черно–белыми кадрами, а потом как пепел по кусочку разлетаются в разные стороны и исчезают. Макс во все глаза уставился на него, ожидая продолжения, и Коля подумал, раз уж ему так интересно… — У меня была самая обычная семья. Жили на Володарской. У меня художка и бокс два раза в неделю. Все началось, когда отец работу потерял, — только бы жалеть не начал, аййй похуй уже. — Сначала просто бухал, потом ругань и ссоры стали нормой каждый вечер, бабло-то заканчивалось. А потом… Потом он пьяный силу не рассчитал, и мамы не стало. — Прости… я просто хотел … прости, — Макс все повторял, а потом взял дрожащую руку обеими ладонями и начал греть. — Я даже сделать ничего не мог. Сидел в комнате, врубив музыку на полную громкость, а она, может, кричала о помощи. Пошел воды под утро попить и… я плохо помню, что дальше было. Отец когда прочах окончательно, уже был арестован. Клялся всем, чем мог, что не специально, что силу не рассчитал. Вот только, что мне… от того, что он чувствует себя виноватым, плачется и просит прощения, что подставил, человек, который должен был услышать все это, уже мертв. Потом обещал меня забрать, но куда? Я даже не знаю, какой дали срок, и наверное, нет, надеюсь, он до сих пор там. Не интересно как-то. Три года недавно было. Прости, что грузанул тебя. Макс сам вырос без матери, она умерла почти сразу после его рождения, не представлял, как это, потерять в одну ночь всю свою жизнь… и очень хотел исправить хотя бы настроение Ника. — Все в порядке. А как на счет кино? — Что смотрим? — Коля внимательно изучал афиши, чувствуя себя идиотом. Он столько пропустил. — Что хочешь? Будем ржать или бояться вместе? Коля хотел ужастики. А Макс… Максу хотелось до невероятия, особенно, когда свет в кинотеатре погас, но он, как примерный мальчик, держал свои руки и все остальное при себе. Коля с восторгом пялился в экран, Макс на него и не хотел разрушать момент. Он тут бывал чуть ли не каждую неделю, а Коля когда был в последний раз? Когда он брал его за руку, парень не одергивал и не сопротивлялся, наоборот, казалось, ему нравилось, и это давало Максу маленькую надежду. Что я хотел? Николая однозначно. Только чем дольше Макс вглядывался в его по-детски васильковые, круглые глазенки, тем больше убеждался, что парень ни черта не подозревал о своей сексуальности и том воздействии, какое может оказывать. Сделать новую стрижку, с длинной вьющейся челкой, чутка приодеть, и его можно фоткать на обложки. Это Макс и предложил. — Нет, это как-то…. — Прикольно будет. Вот, посмотри, — когда они уже сели в машину, Макс открыл одну из страниц подписок с парнями-моделями. — Тебе пойдет. — Не глупо? «Я хочу тебя до невероятия», — превозмогал Макс, ощущая близость тела мальчишки, который словно обо всем позабыл и придвинулся вплотную к нему, чтобы поглядеть на фотки. — Офигенно. — Правда? — Да. А давай селфи сделаем? — предложил Максим, настраивая фронталку. — Придвинься чуть ближе ко мне, чтобы быть в кадре целиком, — щелк, щелк, и еще разок. — Я отправлю тебе вечером. Чудом ему удалось-таки удержаться, чтобы не сократить расстояние в пару сантиметров, не повернуть голову и не присосаться ко рту Коли. Макс даже слов не разбирал. Только пялился на его красные губы, которые что-то тихонько бормотали. Возвращаться категорически не хотелось, но был смысл не нарушать правила, чтобы в следующий раз отвезти Ника к нему. И как можно скорее.♣ ♠ ♥ ♦
После того, как они попрощались у дверей интерната, Макс уехал, а Коля, уставший и совершенно счастливый, пошел к себе, еще не зная, что близнецы видели, как он вылезал из тачки, что означало ночь с пристрастием, в деталях. На деле так и вышло. Его уже ждали. — Ну и че делали? — Сережа не ходил вокруг да около. — Да так, покатались, поели, в кино сходили, — все равно Коля не смог бы заснуть. Слишком много всего, для одного дня. — Епт, у вас типа свидание было? — Сеня сел на кровать Коли. — Он точно пидор, я же его видел. Шмотки, серьги… и он смотрел так на тебя… как Серый на бекон, когда нам тетка привозила… без вариантов. А еще ему водитель дверь открывал, как девчонке. — Завали хлебало, не пугай пацана. — Приставал к тебе? — не унимался младший. — И за руку не брал, и целоваться не лез? Выбрать, кто их близнецов был менее тактичным, было сложно. — Нет. — Может, ты что-то не так сделал? Может. На самом деле, подумал Коля, все-таки на секунду представив, что Максим… Он весь такой… совсем не такой, как парни, каких привык видеть Коля. У него шмотки яркие, парни обычно не любят такие, на пальцах кольца и странная стрижка, волосы отращивает что ли? Но это же бред? Не мог он Максу нравиться так… Как это называется? Нырнув под одеяло с головой, он решительно набрал в поисковике слово гей. Но, под конец изучения материала, понял, что Макс просто следит за собой, и таких картинок с ухоженными мужиками было полным полно в сети. Не доказательство ни разу. Ужин сегодня он решил пропустить. Нужно было проверить еще кое-что. И когда удостоверился, что остался один, открыл порно. И все бы ничего, просто любопытствовал, если бы на порнуху с мужиками у него не встал. Не просто чуть-чуть, а до боли, так, что едва рука скользнула под резинку, он спустил прямо в трусы, представляя, как это Макс проделывает все эти смущающие вещи с ним. — Сука. А проснувшись на утро, Коля сразу увидел несколько непрочитанных сообщений. «Как спалось?» «Чем занимаешься?» «Увидимся в пятницу?»♣️ ♠ ♥ ♦
Всем тем, кому учеба давалась легко, без слез и репетиторов, в школе нравилось. В этом Макс с Кирой всегда совпадал. Но если друг уже ясно понимал, чем хочется заниматься после школы, Макс плавал в огромном океане неизвестности, не представляя, куда податься и выгодно вложить весь свой ум, красоту и сообразительность. И весь прошлый год они с Кирой были плотно заняты планированием будущего Макса за бугром, что их сильно сблизило. Ему нравилась Европа, дух свободы и вообще, сколько не говори, там будет попроще. Не придется из кожи вон лезть, доказывая всем, что он имеет право быть таким, какой он есть. — Вау, какой милый. Ты где его откопал? Кира так дошел до сотни версий, разглядывая фото на экране, но ни одна не была верной. — Сдаешься? — Макс смотрел на покрытое тонким морозным узором окно, свою пустую после урока русского тетрадь и пребывал далеко не там, где находился физически. Единственной связью с Ником был телефон, который он не выпускал из рук. — Колись. — В Интернате. Когда с отцом в субботу ездили, познакомился. Кира не сразу сообразил, что за выражение на лице у друга, только лишь потому что не видел себя со стороны, когда был таким же невменяемым, встретив человека, изменившего его жизнь. Он искренне дружил с Максом, но никогда не рассматривал их отношения как нечто большее, чем просто приключения. Они об этом миллион раз разговаривали. И вот его близкий человек, с идиотской улыбкой на лице, сумбурно пытался объяснить то, что Кира смог понять лишь недавно, столкнувшись сам с этим впервые. — Я его нашел… ТАМ, понимаешь? — говорил Макс, и глаза у него блестели, как у сектанта. — Не самый простой случай, но сложности будут всегда, — Кира перевел взгляд на фотку своего парня на дисплее и видел, будто все было вчера, себя со съезжающей крышей, судорожно записывающего ночью в тетради планы захвата сердца Егора. — Только… Знаешь, они там ранимые. Не надо, если это на один раз. Он привыкнет, будет ждать, а потом ты просто однажды не приедешь. Но в том-то и дело, что Макс только и думал о Нике. Утром, как только открывал глаза, и перед сном снова, наговорившись по телефону. Было в нем что-то, он сам не мог объяснить себе, что его прямо тянуло к нему. Поэтому к мероприятию он начал готовиться основательно и заранее. Узнал, что из еды нравится Нику, куда бы ему хотелось сходить, прислал ему кучу фоток и видео, чем бы они могли заняться у него дома. Чтобы увлечь его. Макс отчаянно хотел, чтобы Нику с ним было так же прикольно, как и ему с ним. — Пап, я на выходные друга позвал. — Ты же знаешь, я всегда рад Кире. Бери с него пример. Макс заржал, его зацепили слова отца, но рассказывать от том, что Кира еще тот извращенец, трахающий мужика, переодевающегося в бабские шмотки, не собирался. Вначале он злился на этого Егора, но поняв, что Кира встрял и чуть погодя, все узнав и познакомившись лично, зауважал за такую откровенность. Они с Кирой стали для Макса олицетворением ожившей радужной мечты, что любовь, которая, по его мнению, была придумала сопливыми нытиками, может случиться. Рядом с ним, вот прямо чуть ли не в соседнем доме. — Это не он. — А кто? — Мирон почти не слушал, листая присланный ему отчет о проделанных мероприятиях и то, как они отразились на его рейтинге. Он уверенно двигался вверх. — В интернате познакомились с одним парнем. Вот, общаемся иногда. — Хорошо, что я дома наличку почти не храню, — он поднял на сына глаза. Чтобы его Макс водился с кем-то подобным? — Ты знаешь, сколько стоят пылесборники Инессы ручной работы, заказанные из Италии? Макс закатил глаза. — Под мою ответственность. Ты же сам говорил, что нельзя выбирать друзей, лишь только по тому, сколько у них денег на счету. — Как говорит твоя бабушка, иногда я несу всякую чушь. В общем, смотри, сам обещал, но охрану все-таки надо предупредить. Я уезжаю на пару дней, чтобы ничего не случилось. К субботе Макс весь извелся. В галерее телефона накопилось немало фоток Ника, на которые он, естественно, дрочил ежедневно, по нескольку раз. — Зачем тебе еще? У нас тут зеркала все битые, стены в плесени. Твой инстаграм развалится, если в него такое попадет. — Фотка в полотенце одна из базовых. У тебя должна быть такая, — и у меня. — Ток ниже завяжи на бедрах. — А твои точно не против, что я сегодня приеду? — спросил Коля, прикрепляя фотки. Мнение Максима стало для него важным. Он не особо понимал, зачем все это делает, но хотел сделать ему приятно. А еще понять для себя некоторые вещи. А Макс на том конце видеочата уже видел Ника, выходящего из его ванной, и как сдергивает с его бедер ненужную тряпку. Конечно, оставалась вероятность, что он отхватит по морде, но тот, кто не рискует… как говорится. В общем, Макс решился сегодня рассказать обо всем самому желанному парню, которого когда-либо встречал в своей жизни. Тем более в прошлый раз Ник охотно держал его за руку, и нос не кривил на прощальных объятиях. — Точно, — он поднял камеру повыше, пряча стояк. — После обеда приеду. Соберись заранее. Коля заржал, зайдя в комнату, и снял крупным планом всю свою одежду одним кадром. — У меня этот и еще зимний комплект. Я всегда собран, если не голый. Чтоооооо ж ты со мной творишь? Нельзя мне такое говорить. Но Макс лишь подхватил его не особо веселый смех и решил поискать среди своих шмоток что-нибудь подходящего размера. Он был крупнее и немного выше, но года два назад был в точности как Ник. — Скоро увидимся. Когда Володя припарковал тачку, Коля уже послушно сидел на ступеньках, обнимая рюкзак, и с недоверием следил за происходящим, словно сомневался, что это за ним. — Заползай, — крикнул Макс, открыв целиком стекло и махнув рукой, не желая вылезать и морозить зад. Николай осторожно сел, тихонько прикрыл за собой дверь. Но сел неприлично далеко, по мнению Максима, что между ними оказалось расстояние в еще одного человека. — Держи кофе. — Мне? — окоченевшие пальцы сами потянулись к дымящемуся напитку. — Конечно. Видишь, на стаканчике твое имя написали. От одного быстрого касания пальцами, Макса словно электричеством прошибло по позвонкам, но Коля этого не заметил, пялясь на то, как кто-то заботливо вывел черным маркером рядом с его именем сердечко. "НИК" Никто, кроме Максима, так его не звал. — Приехали. — Ого. И действительно, три этажа, огромная территория внушали трепет, но потом он сразу вспомнил, чей Максим сын. — Нравится? Ник кивнул, осматриваясь, а Макс смотрел лишь на него, понимая, что откровенно палится перед Володей. В следующий раз… а он уже думал, что он будет, Макс планировал поехать на своей машине. Чтобы им никто не мешал. — Как ты не путаешься в комнатах, когда в туалет идешь? — раз пролет, два, три, и двери примерно одинаковые. — Все есть прямо в моей комнате. И ванная тоже. Заходи. Ник неуверенно прошелся, осматриваясь, после экскурсии и присел на краешек кресла. Нет, так не пойдет. К тому, что он будет зажат в новой обстановке, Макс готовился и, быстро подсуетившись, притащил заранее приготовленную еду и напитки. — Если не доешь, наша Мария Степановна подумает, что было не вкусно, — подбадривал Макс, заметив, как его мальчик стесняется. Его друзья обычно накидываются на еду, как пираньи, вычищая за минуту все под ноль. Поднос с едой начал потихоньку пустеть. Ник впервые пробовал столько вкусного за раз, потом долго и осторожно бродил по огромной комнате, с интересом разглядывая предметы. И казался Максу обычным подростком, которому совсем не место в приюте. Странное чувство, но ему казалось, что Ник был тут всегда. Макс хотел предложить приставку, но как только вернулся, принеся еще по паре по достоинству оцененных банок пива, увидел, как Ник залип на мультики, неотрывно таращась в плазму. Однажды ему уже удалось соблазнить натурала, действуя по науке, и он повторил знакомый алгоритм действий. Выбритый до младенческой гладкости после душа, одетый в обтягивающие светлые брюки, яркую вишневую кофту Макс смотрел на себя в зеркало и видел безобидного милаху. И уже готов был ринуться дальше в бой по накатанной схеме, но, глядя на Ника, не видящего его у себя за спиной, подпевающего оупенингу Спанч Боба, его план разваливался. Точнее, желание просто порадовать Ника и сделать ему приятно, было куда сильнее примитивной потребности заполучить его в постель. Беспорядочные мысли перебил сам Ник. — А твои друзья не обидятся, что ты не с ними тусуешься в выходные? Кира точно не скучал, а одноразовые парни с сайта знакомств или в клубном сортире ему точно не друзья. — У меня не так много друзей. — А твоя девушка? Вид у парня был весьма неуверенный, а вопросы сыпались на Макса, словно кто-то предусмотрительно составил список за прошедшие дни. Но неожиданная активность Ника очень радовала. — Нет девушки. — Почему? — прошептал Ник, глубоко вздохнув несколько раз, словно собираясь с силами. — Ты весь такой, ну… красивый. В животе у Макса в эту секунду все местами поменялось, и он на вдохе спросил: — Считаешь, я красивый? Ты вообще понимаешь, как действуешь на меня? Максу раньше не приходилось отвечать на вопросы на счет девушек, потому как никто из его окружения не сомневался в его ориентации. — Ну, — Ник отрыл рот, словно хотел что-то сказать, о чем долго думал, но лишь тихонько пропищал: — Да. Стало жарко, воздух почти заискрил, словно по комнате протянули сотни высоковольтных проводов. — В чем дело? — Макс придвинулся ближе, но не решился коснуться. — Что-то не так? — он хотел разобраться, и терпение его подводило. — Ни в чем, — Ник неловко повел плечом, ощутив, как кровать совсем рядом просела, а затем почувствовал жар чужого тела. — Просто… просто понять хочу, зачем ты это делаешь? Мне правда нравится, ты не подумай… — Я гей и не скрываю этого, на самом деле. Лицо Ника сменили все оттенки алого, и пока он приходил в себя, Макс забавлялся его реакцией. Но все же хотел услышать ответ на главный вопрос. — С этим нет проблем? — Это я хотел у тебя спросить, — в его взгляде мелькнула растерянность. — Как это? — Быть геем? — помог Макс, произнося шепотом. Все познания Ника в этой области ограничивались интернетом и тем, что в приличном обществе это, по каким-то причинам, хорошим не считается. Раньше он не задумывался почему, а теперь и вовсе не мог понять…ведь Макс… он же классный. — Все хотят в себе что-то изменить, наверное, но я доволен тем, какой я…и чужое мнение меня не волнует. Человека не по сексуальной ориентации оценивают, верно? — Наверное. — Ты ведь обо всем догадался? Так Макс ни разу в жизни еще не старался. Осторожничал, но в то же время хотел, чтобы Ник заметил. Очень хотелось взять его за руку. Просто поделиться теплом. То, что Макс услышал следом, повергло его в шок. — Не поверю, что тебе не с кем трахаться, и ты позвал меня. Макс не верил собственному счастью, ища на лице Ника следы неприятия или ужаса, но не находил, а Ник желал провалиться под землю. — Все верно, я позвал тебя не за этим. — Прости, блин, я идиот. Как я мог такое подумать, — краска прилила к лицу, глухо застучало в висках. Но молния не ударила в Ника, как он сам того желал, чтобы избавиться от дичайшего стыда в эту секунду. Стыда, смешанного с разочарованием. Он и сам не понимал, насколько ему хотелось, чтобы его самые нелепые предположения оказались верны. — Я хочу тебя поцеловать. Можно? Оглушенный услышанным, Коля замялся, опустил глаза, и Макс прошелся большим пальцем по острой скуле, щекам, тем самым губам, затем наклонился вперед и, не встретив сопротивления, прижался к ним своими. И Ник откликнулся: сразу разомкнул губы, впуская Макса в свой рот. Ощущение металла в языке было необычным, но совсем не мешало. По телу прокатилась горячая волна. Ник про себя улыбнулся, сам придвинулся ближе и ощутил, как становится тяжело дышать, когда Максим положил его несопротивляющиеся руки себе на шею. А когда почувствовал на своем бедре его ладонь, которая вот-вот должна была коснуться выпирающего под ширинкой стояка, сам застонал. Каждое новое прикосновение уводило все дальше. Сгоравший от страсти и нетерпения, Макс почти утратил способность ясно мыслить. — Я так сильно хочу тебя, — прошептал он, прощупывая, насколько далеко он может зайти. — Правда? Макс застонал, скомкав руками покрывало, чувствуя себя оголенным нервом. Раньше он часто говорил это парням, просто подстегивая чужую похоть. Теперь же он знал, что можно желать ТАК, до физической боли. –Да. Ты невероятный, — его рука скользила по плотной ткани, под которой прятался член Ника, и больше всего ему хотелось вытащить его наружу, ощутить в ладони этот шелковистый жар нежной плоти. Он поерзал, не в силах справляться с возбуждением, и откинулся на подушки, не выпуская его руку из своей. А затем потянул на себя и, перехватив свободной рукой за поясницу, усадил сверху, чувствуя, как отчётливый стояк Ника давит ему на живот. Это обнадеживало. Будь ему неприятно то, чем они занимались, реакция была бы обратной. А в такой позе он будет ощущать себя безопаснее. — Можно? –опустив руку, Максим погладил сквозь ткань. И, получив утвердительный кивок, быстро расстегнул его джинсы. Секунда, и горячая упругая плоть обожгла ладонь. Ника выгнуло, Макс уверенно провел вверх-вниз по стволу, размазывая проступившие капельки, поглядывая на него, безумно красивого, снизу. — Не смущайся. А он смелее, чем я думал. Макс застонал, неспешно надрачивая, смотря на его лицо, как жарко Ник дышал приоткрытым ртом, и расстегивая уже собственные джинсы. Срывало крышу от этой смеси невинности и дикой сексуальности. От возбуждения крупная дрожь прокатилась по позвонкам. Ник зажмурился, ошеломленный своими ощущениями, и после звука расстёгивающейся молнии слышал все, словно через толщу воды. Ноги дрожали, бедра сводило. Он тихонько поскуливал, толкаясь в руку уже готовый на все согласиться. Или даже попросить. Осмелев, Ник приоткрыл глаза, и возбуждение от того, каким был под ним Макс, стерло остатки сомнений из его сознания. Хотелось сделать ему еще лучше, и решившись, попытался встать. — Что такое? — Джинсы надо снять. Ты же хочешь. Максим приподнялся на локтях, ощущая головокружение, смотря, как парень стягивает с себя свои джинсы и, оставляя их на полу, не пытаясь прикрыться, смотрит на него. Впервые он был готов пожертвовать своим удовольствием ради того, чтобы очень важному человеку в его жизни стало хорошо. С ним. — Хочу, только если это взаимно. Ты уверен? Ник не был уверен, подходя ближе. Его эксперимент в душе с пальцами провалился, но сказать об этом Максу, означало сдохнуть на месте. Но любопытство и те неизведанные ощущения, что дарила близость Максима, раззадоривали и подсказывали ответ. Он хотел и тихо выдохнул: — Да. На комнату обрушилась ошеломляющая тишина. Воздух с такой концентрацией подростковых гормонов можно было разрезать ножом. Слетающий с катушек Макс дал себе слово, если чему-то и суждено случиться, то только получив настоящее согласие, которое до сих пор отзывалось эхом от стен. Он собирался выдать лучшую версию себя как любовника, но не успел приступить к реализации. Волна удовольствия прокатилась по бедрам Макса вверх, вслед за пальцами Ника. Он охнул, толкнувшись на встречу. — Нииик… — протяжно позвал Макс, не разрывая зрительный контакт, и тот улыбнулся, забираясь на кровать, возвращаясь к нему обратно. Стемнеть еще не успело. В комнате светло. Макс спешно раздевается, скидывает на пол шмотки и чувствует, как парень волнуется: увидел тревогу во взгляде, которую от него тщательно пытались скрыть, нервную дрожь, напряженные мышцы. — Не получится… Он блин… У тебя здоровый слишком. Макс всегда думал, что это комплимент. И член Ника не сильно отличался от его собственного размером, однако буквально видел, как фантазия парня уже дорисовала смешные и не очень кадры, как их разнимает спасательная бригада. — Ты только помни, можем остановиться в любой момент, не обязательно идти до конца, можно просто… — Макс поймал влажный от смазки край футболки, запуская под нее руку, чтобы погладить, а через мгновение ощутил в точности отзеркаленный жест изучающих пальцев на своей груди. — Нет, продолжай, — Коля сглотнул, но глаза сияли. Почти черные из-за расширившихся зрачков. — Только… А точно никто не зайдет? — Точно, — Макс закатил глаза, тихо посмеиваясь, затем потянул за ткань, и сообразительный Ник помог ему избавить себя от ненужной одежды. Изумленный такой смелостью, он мягко провёл по губам Ника своими, легонько втянул нижнюю губу в рот, делая поцелуй горячее. Неторопливо, глубоко, изучая и пуская по коже колкие мурашки. Все, чего он хотел — чувствовать больше: прижимающегося тела, мягких губ, дразнящего языка и сбитого от долго поцелуя дыхания. Коле хотелось скулить от того, как уже хорошо, тело било мелкой дрожью, но это было только начало. В комнате все было устроено так, что Макс легко мог протянуть руку и достать из самого верхнего ящика все самое нужное. Выдавил гель на пальцы, прекрасно видя, какими глазами на это смотрит Ник. Блин. Он лег рядом, опуская руку вниз, прикоснувшись к его шее губами: — Он немного… обезболит. — Правда? Но не успел Макс погладить изнутри, а только коснулся сжатой дырочки, как Ник развел ноги шире, прикрыл глаза, лежа при этом едва дыша. Собрав по крупицам остатки самоконтроля, Макс вновь принялся ласкать пальцем снаружи, целуя расставленные в стороны колени. Тут требовалось много усилий. Медленно, бережно, сверяясь с эмоциями на лице Ника. — Что ты делаешь? — А ты что хочешь, чтобы я в тебя сразу член запихнул? — Аххх, — давление внутри усилилось, тело инстинктивно начало ерзать, чувствуя, под каким углом нужно приподняться, чтобы получить удовольствие. — Ну… я смотрел… — Коля почувствовал, что палец был уже не один, и как это странно, но кайфово отзывается внутри. — Какое порно ты смотрел? Надо сначала растянуть пальцами, можно пробкой и языком. — Языком? Серьезно? — там такого не показывали! И без того ясно, что опыта у Ника было не много, но Максу было важно узнать все. Тем более просто хрипловатый, нежный голос Ника доводил его за секунды до состояния плавления. — Ты когда порно смотрел, себя где представлял? Может, ты сверху хочешь? Потому что если да, это не проблема. Наконец-то теперь широко распахнутые глаза смотрят прямо на Макса. — Нет, то есть, наверное, так лучше. Я не особо знаю, что делать. — Хорошо, тогда помоги мне и расслабься, Ник. У нас куча времени, и я обещаю, что будет хорошо. От звука собственного имени Ник подошел к границе. А едва пальцы внутри него согнулись, он ее перешел, долго кончая себе на живот, закусив кожу на собственной ладони. Жадное, рваное дыхание Ника пробирало насквозь, но Макс всегда доводил до идеала, был чрезвычайно внимательным, своего рода страдальцем комплекса отличника, и дав телу Ника небольшую передышку, продолжил упражнения, пока три пальца не заскользили свободно, под властные требования больше и побыстрее. Макс стер с его живота белесые капли футболкой, лизнул несколько раз от основания до самой головки как чупа-чупс и шепнул в пупок волшебное слово: — Перевернись. — Но я хочу смотреть на тебя, — на бледном цвете кожи расцвел пунцовый румянец. Внутри все разрывалось, каким чертовски милым, растерянным и смущенным он был в эту секунду. — Я обещаю, мы сделаем так, как ты хочешь в следующий раз, но в первый, на животе будет проще. Взяв железобетонное обещание, Ник крутанулся на простыни, положил голову на сложенные руки и нетерпеливо развел ноги, уже не боясь. — Сейчас, сейчас, — Максим в последний раз плеснул геля, проверил пальцами, приставил головку ко входу и медленно качнулся вперед, удерживая вес на руках, контролируя силу проникновения. — Потерпи немного. Ник задрожал, и ему казалось, медленно пылал от дикой смеси ощущений внутри собственного тела, и со стоном шумно выдохнул, когда Макс полностью вошел в него, плотно прижимаясь бедрами. Пот потек по шее. Макс просто лежал, накрывая крепко сжатые кулаки своими ладонями, мечтая забрать всю его боль. — Ты молодец, Ник, — он поцеловал его в затылок, когда начал подаваться назад. Обведя плечи обеими руками, он тихо двигался в нем, все это время чувствуя, как Ник ему отвечает, с каждым движением чуть больше. Максу было важно, чтобы все шло как надо, что не один он сейчас получал удовольствие. И чуть расслабившись, начал себя отпускать, не затягивая первый раз надолго. Коля больше не старался сдержаться. Скулил, потираясь членом о простынь, отзываясь на каждый толчок, снова балансируя на самом краю. Его перестал волновать свет, смущающий влажный звук и собственный прорезавшийся громкий скулеж. — Ник, тебе хорошо? От горячего шепота по телу сверху вниз пронеслось уже знакомое горячее покалывание, а когда рука Макса протиснулась под живот и дотронулась до члена, перед глазами ярко вспыхнуло, тело, охваченное судорогой, выгнулось, и Ник взорвался, до боли стискивая собой вздрагивающего Макса и уводя его за собой. Между бедер горячо и влажно, Макс все еще внутри, гладит рукой взмокшую спину, целует везде, где может дотянуться. Сколько прошло времени? Ник очнулся, когда уже лежал на спине, накрытый одеялом, а рядом прижимался улыбающийся Макс, поглаживающий его плечо, чувствуя, как под пальцами, совсем рядом бьется сердце. — Тебе понравилось? — неожиданно спросил Ник. — Шутишь? Понравилось ли мне? — прошептал Макс, накрывая губами его губы и целуя с языком. Жарко и жадно, как могут только любовники.♣ ♠ ♥ ♦
Угомонить в груди сходящее с ума сердце никак не выходило. В голове словно кадры кинопленки: Макс давится вздохами, прикусывает его шею, дрожит… И все из-за него? — Прям так? Даже свет не вырубали? — Отпусти, Серый, я тебе все уже рассказал, — Ник не хотел делиться подробностями, но от переполняющих его эмоций не знал, куда себя деть. И вселенная решила ему помочь. — Расскажи, что он такое сделал, что ты сразу ему дал? Ник плотно сжал губы и закатил глаза. Ну уж нет. — Думаешь, с твоей Дашкой сработает? — второй близнец подшучивал над влюбленным братом, но все же и ему было любопытно. Ник выглядел счастливым всю неделю. Он никогда раньше столько не улыбался. Засыпал и просыпался в обнимку с телефоном. Все мысли занимал Максим. Кто он, а кто Ник? И зачем Максу ради него не ехать в свой Берлин? — Что это? — Да так, фигня, — ответил Максим, небрежно заталкивая в дальний ящик целую кучу документов, собранную для учебы за границей. Он неохотно поделился, что какое-то время рассматривал вариант переезда. — Чего там есть эдакого, чего здесь нет? Он не хотел спрашивать, почему-то боясь услышать ответ. Точнее слышал, когда Макс засыпал. И нафантазировал уже черти чего. Во сне Макс рассказал не только о том, чем хочет с ним заняться, но и кое в чем признался. Ник робко улыбается собственному отражению в зеркале, ища признаки изменений, рассматривая отметины на теле, и отводит взгляд. Постарался. Специально. Максим познакомил его со своими друзьями и не просто вскользь. А целовал прямо на глазах, хотя за три недели они ни разу так и не заговорили о том, как это между ними называется. Ник не был идиотом. Отец Максима тоже идиотом не был, и это рождало страх за Макса. Ему-то как раз есть, что терять. — Я не могу в эти выходные, сочинение дописать надо. И в среду, и в четверг он тоже не мог. Пиздежник. Страхи разрастались как плесень в банке, начинаясь вопросами «А что, если сейчас не остановиться, и заканчиваясь, что будет после того, как все закончится?» Даже если на секундочку представить, что Самсонов младший в него влюблен, то с Ника-то что взять? Ника? И все? Это ведь быстро пройдет? У всех проходит. Но от этих мыслей хотелось повеситься на новеньких шортах, как раз подаренных Максом. Сколько всего он для него сделал? Тряслись колени от одних воспоминаний, как Макс его касался, и что теперь будет, когда все это исчезнет из его жизни? — Что случилось? Скажи, — Максим чувствовал подвох. — Я все сделаю. — Вот именно. Я не хочу, чтобы твой отец узнал, и ты тут потом со мной оказался. Без всего. Без будущего. Он себя возненавидит, если навредит. Потому что видел, как смотрит на него папа Максима. Будто уже подозревает. Или того хуже, ждет, чтобы нажать красную кнопку у себя под столом и заявить об ограблении. Хоть и виделись они всего однажды и то мельком. — Он знает… в смысле, что я гей. Восторга по этому поводу не испытывает, но пока я не хожу на ток-шоу и не рассказываю про тяжелую жизнь гомосексуалиста в России, своих любовниках и его любовницах, его это не волнует. Почему раньше не сказал, что тебя так напрягает? Я всю неделю с ума сходил. — Прости, — Ник сдался, скучая по прикосновением так сильно, что перестали волновать еда, сон, учеба и вообще все. — Я приеду завтра? — Ага. Но странное предчувствие надвигающегося пиздеца не отпускало Ника. Он не мог сообразить, что именно нет так. Просто знал. — Ты чего тормозишь? — Я не узнал, — он подошел к незнакомой белой ауди. — Как ты… Тебе же нет восемнадцати? Но что только не купишь любимому сыну. И Макс вместе с тачкой на шестнадцатилетие получил левые права. — А мы где? — Ник не узнавал место. Они были, где-то в центре. — У меня, — Макс помнил, что ему сказали утром. Почему-то раньше он думал, в большом доме, где куча всего есть, Нику будет прикольнее. — Отсюда до школы две минуты Я тут… часто остаюсь. Ник все понял, не задавая лишних вопросов. И выдохнул. Они будут совсем одни. Макс жалел, что не привез его сюда раньше. Ник осмелел, чувствуя себя раскованнее, сидя прямо на столе, обхватив Макса за шею, и тянул на себя. А через смазанную секунду Максим оказался между широко разведенных ног, чувствуя его возбуждение. — Можно дотронуться до тебя? — Ник сжимает неловко через ткань, но даже этого хватает, чтобы почувствовать, насколько обоим не терпится. Пальцы коснулись гладко выбритого лобка и яиц. Сзади Макс был тоже гладкий, не стесняясь рассказывал, что делает это специально, ну просто потому, что ему так самому больше нравится. И Ник не мог не думать о том, что он ему сказал однажды. «Ты же скажешь, если захочешь меня трахнуть?» С каждым разом он все был ближе к тому, чтобы сказать то, о чем просил Максим, только боялся облажаться и решил еще немножко поучиться у него, внимательного и ласкового, чтобы в тот самый день не испортить все полностью отсутствующим опытом. Он запоминал детали: с какой силой прикасаться, Максим любил, когда на нем оставались отметины, и что если погладить его за поясницу во время секса, он тут же кончал. — Идем в постель, — Макс потерся носом о его щеку, уже на половину расстегнув на нем толстовку. Ник закусил губу и тут же отпустил, она влажно блеснула в ярком свете, и у Макса скрутило живот от сладкого предвкушения. А еще что-то под ребрами трепыхнулось, мягкое, теплое, от чего хотелось шептать всякие глупости. Ласкает губы языком, целует нижнюю, зарываясь пальцами в его волосы на затылке, и теперь целует по-настоящему глубоко, так как хочет Ник. И сразу рука схватывает волосы Макса в кулак на затылке, прижимая при этом его к себе еще ближе. И этот поцелуй такой откровенный. — Думал обо мне, когда трогал себя? — Максим окутывал голосом, как бархатная лава, он это умел, а уж когда старался, в его тембре появлялись хрипловато-мурлыкающие нотки, не оставляющие шансов. — Тебе понравилось представлять меня? Было хорошо? — Да. — Ты сводишь меня с ума, — Макс не лгал. Несмотря на расплавившиеся мозги, он хотел сделать каждый раз с ним для Ника потрясающим, настолько, чтобы он сам попросил потом снова. Вот бы валяться так вечность, целоваться и никуда не уходить. Тяжесть тела такая приятная, хоть и ребра начинают немного ныть. Наконец наигравшись, стягивает с Ника последнюю тряпку, и его член звонко шлёпает по животу. Ника ломало от горячих прикосновений. Он не заметил, как заскулил, прося большего, закусывая руку, когда сначала пальцами, а потом и языком Макс ласкал его, неторопливо пробуя, спускаясь сверху вниз, вылизывая к основанию сжавшиеся яйца. — Я делал так в твоих фантазиях? — Макс взял почти целиком и продолжал сосать, подстегиваемый самыми охренительными стонами в его жизни. Ощущение горячих, влажных щек, и Макс так суперски это делает,… а затем спускается ниже. — А так? Ник дрожащей ладонью находит пальцы Макса под одеялом, ощущая, как его язык толкается прямо в него. — Что ты… — А что? — лижет сжавшиеся мышцы, в такт движений своего языка, двигает рукой, поглядывая снизу на Ника. Который оказался на самом деле совсем не тихим, содрогаясь всем телом и кончая в умелую ладонь. — Понравилось? — Макс приподнял бровь, растирая между пальцами белесые капли. С таким усердием он вылизывал впервые. Будто от этого зависела его собственная жизнь. Даже собственное возбуждение на какое-то время отошло на второй план. Ник кивает, закусив губу, стараясь не думать, что Макс использует вместо смазки его собственную сперму. Не переживает о том, что выглядит глупо, снова насаживаясь на скользкие пальцы с громкими стонами. И хватаясь за волосы, тащит его к себе, чтобы самому поцеловать. Вот значит, какой он на вкус. А внутри яркими вспышками Макс знакомо ласкает то самое внутри, от чего хочется кричать, и повторяет как в бреду снова и снова: — Я люблю тебя. Никто на него так никогда не смотрел, как Макс. Ник вместо ответа закидывает на него ноги, прижимая ближе к себе, и головка дотрагивается до его растянутого пальцами тела. Все так, как он любит: лицом к лицу. Максим двигается не торопясь, нашептывая невнятные пошлости, обещая все это проделать с ним, от которых голова кругом. Разве можно еще больше? Но оказывается, что да, когда Макс начинается наконец двигаться, вдавливая в матрац и почти не вытаскивая, нажимает куда-то внутри, от чего уже невозможно оставаться тихим, видя перед собой разноцветные блестки. Ник застонал, захлебываясь в волнах удовольствия, чувствуя на шее сухие, горячие губы, и как сильные руки сжимают еще крепче, складывая его почти вдвое. Во рту солоноватый вкус из-за раскусанной щеки, но ему не хочется останавливать Макса, который, впервые забывшись в какой-то момент, начинает откровенно драть со всей силы, наконец расслабившись. И это нравится. Больше, чем все до. Ник потом подумает об этом, а сейчас грубые толчки разрывают тело, собственный член приятно потирается, плотно зажатый между их животами, и он, охваченный фейерверком, сжимается вокруг Макса, с каждым судорожным толчком его бедер чувствуя, как становится горячо внутри. Впервые в жизни Макс был в постели с человеком, в которого влюблен, а значит. Я занимался любовью, да? — думал он. Для счастья ему оставалось совсем чуть-чуть. Чтобы и Ник был влюблен в него. Они лежали, прижавшись друг к другу, пытаясь отдышаться, и каждый думал о своем, но все их переживания приводили к одному вопросу: Что теперь будет? Мысли оборвал звонок. Затем настойчивый стук в дверь, а через минуту звук поворачивающегося в замке ключа. Ни у кого, кроме отца, второго комплекта быть не могло. И Макс выбежал в коридор, наспех обернувшись одеялом. — Ну привет. — Привет, — мало ли… — Что такое пап? — Мне недавно позвонили и спросили, буду ли я его усыновлять? — Кого? Охранник за спиной отца едва заметно качнул головой. — Того, кого ты за моей подписью забирал несколько раз, того, кого трахал этой ночью. Разреши, я пройду хоть посмотрю, познакомлюсь. Мирон отодвинул мягко Макса рукой и прошел по коридору прямо в спальню. Остановить его уже было невозможно. Ник, все слыша, негнущимися пальцами натянул на себя простынь и футболку Макса. Его одежда была слишком далеко. — Ты одевайся, — он глянул на мальчишку, которого видел раньше. — А ты, — Самсонов старший развернулся к сыну. — Идем, поговорим спокойно. Затем он вышел в коридор, и Илья, в виноватом жесте, лишь пожал плечами и пошел за ним. Все эти разы именно он разыгрывал отцовского представителя и знал, чем занимается сын Мирона все выходные. — Мне плевать, с кем ты спишь, ты уже взрослый мальчик. Но представь, что начнется, если все вскроется сейчас? Мы нищими останемся, раздавая все по кускам, лишь бы отмыться от такого дерьма. Сын мэра совратил сироту и бог весь что еще. А там и младшеклассники подтянутся. Дети они умные. А если нет, взрослые намекнут, что сказать. И будут с нас бабки стричь до конца дней за изнасилование. И меня приплетут. Найдется всегда, кто видел. Нас из-за тебя уничтожат, — орал Самсонов. — А ты куда смотрел? Почему мне не сказал? Илья опустил глаза в пол. Он не крыса, а Максим, он хороший парень. — Понятно, покрываешь его. Сговорились у меня за спиной. Максим, проводи мальчика, дай денег и собирайся. — Он не шлюха. — Может было бы лучше, чтобы он ей был. У них хоть ценник конкретный. — Ник никому не скажет. — Посмотрим. У Макса до этого момента с отцом были отличные отношения. От него требовался минимум усилий, чтобы получить максимум, который получали его друзья, затрачивая гораздо больше энергии. Но в этот раз Макс ощущал пропасть, становящуюся между ними все шире. Как раньше ничего уже не будет. Он не отступит так легко. — Прости, … прости. Я тебя люблю. Ты же знаешь? — Макс тряхнул его за плечи, заставляя на себя посмотреть. –Знаешь? — Да. — Я сейчас спущусь, никуда не уходи. — Нет, Максим, он прав. И все слова справедливы. Если из-за меня что-то пойдет не так, мы больше никогда не увидимся, поэтому сделай, как отец говорит. — Что ты несешь? — Я подожду, сколько нужно будет, если ты хочешь, но не смогу, не смогу, если буду знать, что испортил тебе жизнь. Все, о чем думал Ник все эти дни, вот-вот могло произойти. Он никогда не простит себя, если Максима из-за него лишат того, что ему принадлежит. И вообще, лучше было уйти раньше, но…как же тяжело. — Я позвоню, хорошо? Но по глазам Ника видел, что ничего хорошо не было. Он молча оделся, натянул рюкзак и вышел в коридор. Макс предложил вызвать такси. — Я сам, у меня есть немного налички. — Тогда хоть возьми с собой. Подавив в себе желание схватить и прижаться, Максим до последнего держал в своей ладони горячие пальцы. А потом чёрный металл входной двери отделил их друг от друга. — Хоть один из вас не только нижним мозгом думает, — Мирона впечатлили слова парня. Хотелось бы, конечно, чтобы это его Макс так рассуждал, но характер не выбираешь. Сын был впервые влюблен. Впервые был готов броситься на всех и каждого, защищая свое. Возможно, он был резок, не прав, но вслух бы никогда этого не признал. Среди его окружения немало знакомых разбазарили все между адвокатами в суде и такими вот, с грустными глазами. Которые очень любят давать интервью и сочиняют сказки не хуже признанных фантастов. В машине ехали в тишине. И только дома, когда на двоих под ноль исчезла бутылка коллекционного рома, Мирон спросил: — Я что, совсем плохой? — Нет. — Тебе из «своих» мало было? — Мирон видел, как в глазах его сына мелькнула ярость. Хуже всего было то, что Максим умел добиваться своего, и это пугало. Пугало, что из-за какого-то мальчишки между ними могла начаться война. — Может и хорошо, что ты уедешь. «Пидоры», вот что будет нестись вам вслед, когда вы просто будете идти по улице. Я за тебя боюсь. — Меня это не волнует. А у тебя новая семья скоро будет, ребёнок родится. Забей уже на меня. Ну не получилось, не такой, как надо. Бизнесы твои меня не волнуют, я вообще в этом ни черта не понимаю. — Капризный маленький идиот, — усмехнувшись, выдохнул Мирон и закурил. — Твоя мать, зная, что ей нельзя, тебя мне родила, — она была на самом деле очень красивой, известной моделью, блиставшей на подиумах. Максим получил от нее все самое лучшее. — А ты такое говоришь.♣ ♠ ♥ ♦
С того дня слов было произнесено не много. Дни шли за днями. Снег сыпался крупными хлопьями вперемешку с дождем, ветер пробирал до костей. Прошло две недели. До нового года оставалось столько же. Они до сих пор так ни разу не увиделись с того самого дня. — Я хочу тебя увидеть. Я так скучаю, — Макс звонил несколько раз в день. Хотел приехать, но что они будут возле забора за руки держаться, чтобы всеобщим посмешищем стать? Да и зачем? Макс понимал, что никогда такого не чувствовал. Было похоже на то, что он до него жил в закрытом помещении чистом и теплом, и только читал про настоящую жизнь. Эти истории были местами грустные, иногда жестокие, но в целом его не касались. Про любовь смотрел по телевизору. Много крутых ярких кабельных каналов. Если надоедало, брал пульт и выключал. А потом однажды вышел на улицу, ощутив мир всеми чувствами, поняв, что оно есть настоящее: солнце, воздух и… любовь. А теперь его снова затолкали обратно. Но таким как раньше он уже не будет. Он лежал в полудреме, вспоминая все, что было у него до Ника…ничего особенного вспомнить не мог. Алкоголь, наркотики, незнакомые лица и быстрые встречи, а потом… он не думал ни о каком потом. Он же молод и не собирался себя ни в чем ограничивать. Крутые тачки и брендовые шмотки больше не радовали. Еда стала пресной, алкоголь употреблялся как лекарство. — Максим, ты определился, куда будешь поступать? Отец периодически пытался завести разговор. Он ведь так хотел скорее свалить, до того как… Собираюсь? Макс съезжал с темы и не хотел представлять будущее, в котором Ника нет. Все, что казалось важным, перестало иметь значение. Вот он копается в интернете, собирает нужные документы для поступления, просит у учителей рекомендательные письма. Вот тусуется с компанией в клубе, а вот поворачивается, видит самое прекрасное лицо на свете. А спустя мгновение видит, какой Ник впервые под ним офигительно-горячий, и вспоминает тот самый их первый поцелуй, и как он ответил ему. А теперь все стало бессмысленным, совершенно не хотелось никуда идти, что-то делать. Если бы не Кира, Макс бы заперся в своей комнате и не выходил оттуда. У себя дома он чувствовал себя чужим. Везде было плохо. — Хватит раскисать. — Я в норме, бро. — Иди в жопу со своим бро, Макс. Я твою рожу с младшей школы знаю, я для твоей жопы был первым, мы университет тебе в Европе год выбирали, а тут разок смотался за пределы кольцевой, вернулся, и тебя как будто подменили. — Ты прав, как обычно. — Я знаю. Кира мыслил иначе. Для не было нерешаемых проблем, и он накидывал другу варианты. — Только я звонил в этот интернат. Отец позаботился, и теперь без его личного присутствия ничего не будет, Ника никто больше не выпустит. И все, что мне остается, это у решетки постоять, домой вернуться и радостную рожу пузатой Инессы наблюдать. Интересно, что Ник делает сейчас? Думает ли он обо мне? Или представлял, что все скоро закончится вот так? — И поэтому ты превращаешься в алкоголика? Я аромат из коридора почуял, — Кир прошелся до комода и со знанием дела открыл мини-бар. Все под ноль. — Очаровательно. Это по-твоему выход? — А я его не вижу. Даже если Егор твой, любитель переодеваться, согласится залезть в костюм отца, слишком не похож. — Не Егор, но мне нравится, что ты еще способен мыслить. — В смысле? Максиму в его нелегком деле персонал дома Самсоновых больше не помощники. — Вот фотка твоего отца, а вот, — Кира достал телефон, — фотка Антона. Если не вглядываться, волосы того же цвета, тем более он сейчас подстригся короче, плюс очки и возможно пальто. Антона Макс, конечно, знал. После того, как Кира привез с собой из Москвы Егора, они задружились на каком-то мероприятии. Тот самый новый, серьезный уровень, особый круг, в котором одиночкам места нет. Антон, по мнению Максима, был высокомерным, претенциозным и очень ревнивым. Ни шагу не давал ступить своему парню. Раньше его аж трясло, стоило представить, что кто-то с ним будет так обращаться. Но теперь… — А он согласится?♣ ♠ ♥ ♦️
Так много ему еще никогда не приходилось думать ни об одном человеке. Но Макс еще держался, до того момента, пока Ник не перестал отвечать на звонки, а потом и вовсе его телефон оказался недоступен. Промаявшись всю ночь в «шесть ноль три» он набрал Киру в состоянии абсолютной паники. — Все в силе? В трубку долго матерились два голоса. Наступило утро, но ситуация не изменилась. На том конце было тихо. Макс сбежал по лестнице вниз, решительно настроенный поговорить с отцом. Могло произойти все, что угодно. Но оказалось, тот уехал вместе с будущей женой отдохнуть от городской суеты, прихватив с собой Володю и Илью. Остался лишь новенький водила, имени которого он не знал. Ну наконец-то и на улице Макса наступил праздник. Он договорился с Кирой и Антоном встретиться уже там. Ник несмело вышел под руку с незнакомым мужчиной и был осторожно посажен в знакомую черную машину. — Что ты тут делаешь? — Почему на звонки не отвечал, а потом вообще телефон вырубил? — вслух Макс не мог даже произнести предположение, что Ник больше не хотел с ним общаться. Это было выше его сил. — Блин, мелкие взяли телефон в интернете полазить, ты же его оплатил. Там и кино, и игры… зарядку проебали. А другие к нему не подходят. Я бы позвонил, но номер не помнил наизусть. А кто это был? Чтобы никто ничего не заподозрил, Антон быстро сел в машину, такую же черную, в которой сидел Егор, и они быстро укатили подальше, при этом испытывая дикий восторг. Поначалу он скептически отнесся к нездоровой идее Киры с переодеванием, но даже не пытался искать аргументы против, когда ему обрисовали, ради чего все затеяли. Было в шпионских играх нечто будоражащее кровь. Оба ничем таким раньше не занимались. «Он у меня, спасибо», — и много сердечек для Кира. — Едем, — выдавил Макс водиле, едва способность говорить вернулась. — По дороге расскажу. А там, в квартире, им было плевать. Плевать на все, на всех и на весь мир. Откуда-то взялось чувство, что Ник с здесь — и все будет хорошо. Макс буквально не мог заставить себя отлепиться от него и, обвив ногами, прижал ближе. Было хорошо и правильно. Он это точно знал, смотря прямо в лицо Ника. Чувствуя, как распространяется по коже его тепло. — Ну же… не бойся, — Макс больше не мог ждать. Переживая, что может причинить боль, Ник осторожно толкнулся, удерживая рукой его затылок. Он бы ни за что не позволил, чтобы голова Макса билась об твердое изголовье, как у нелюбимой игрушки. Он хотел, чтобы Максим стонал от удовольствия. Их общий вздох приглушил поцелуй, и обоим хотелось, чтобы это длилось вечно. Но человеческие тела, особенно двух подростков, были способны лишь на насколько счастливых минут. И потом снова и снова, пока оба окончательно не выбились из сил, утоляя голод. — И на сколько я могу остаться? –дело двигалось к ночи, Ник складывал вещи. — На все выходные. Они рухнули на кровать и просто уснули. Впереди был еще один счастливый день.♣ ♠ ♥ ♦
Утром Макс продолжал смотреть на него, в душе пытаясь найти ответ на вопрос — как же ему дальше. Весь кошмар, в котором он пребывал, рассеивался, и он мог снова свободно дышать и улыбаться. И вроде дома ничего не изменилось, но тут был Ник. — Ну поехали, — Максу хотелось прогуляться с Ником по центру, поесть вкусненького. — Вот в этом? — Заедем домой, — водитель открыл ему дверь, и Макс прыгнул после Ника. –Отца все равно нет дома. Ник больше не сопротивлялся, а Макс по-настоящему наслаждался, подбирая ему одежду. Выбирая кино и ресторан, где сможет похвастаться Ником. Они ехали, чувствуя тепло друг друга, почти впадая в транс, и казалось, никогда не доедут. А когда Максим понял, что это уже не город, запаниковал, продолжая держать руку Ника. Машина остановилась. — В чем дело? Водитель заблокировал двери, вышел сам и кого-то ждал, не обращая внимание на крики и то, как Макс долбил изнутри по стеклу. А затем его выдернули из машины и следом удар в живот, а в лицо ударил яркий свет. — Какой из двух? — Сказали белобрысого. Этого здесь бросим. Ника так же, как и Макса, держали, потом обыскивали. Новый водитель проявил себя плохо. — Этого в тачку, — сказал он второму, кто был заметно старше. Макс смотрел, как Ника куда-то повели, дёрнулся, но получил удар в затылок чем-то тяжелым. А потом были выстрелы, крик и Макса куда-то толкнули. Колени рассекло об ледяной бетон от падения. — Идем же… — знакомый голос. — Вот, держи. Знаешь, как пользоваться? Глаза настроили фокус, Ник в окровавленных руках держал пистолет и нож. — Да. — Бежим туда? Какая-то промзона. Бетон, ни дверей, ни окон. Голые лампочки кое-где болтаются на проводах. Ника согнуло. Он схватился окровавленной рукой за футболку Макса, переводя дыхание, и тот увидел в мигающем свете, как толстовка на животе Ника становилась влажной. — Что с тобой? — Царапина. Идем быстрее. Давай на лестницу и проползем выше. Нужно двигаться. Макс помог Нику встать, затем подтянуться по перекладинам и забраться в пробитую хер знает чем дыру в стене, оттуда в шахту, размером метр на метр, по которой они ползли, пока Макс не выбил ногой решетку. В стеклах замелькали отблески фонарей. — Пригнись, Макс. Они прошли дальше, когда исчезли огни, и уперлись в дверь — выход на крышу. — Ты как? — Жить буду, — Ник стискивал в руке окровавленный нож. Как он достал пистолет? Откуда взялся нож? Макс снял с себя белую толстовку, разорвал футболку на полоски и потянулся к животу Ника. — Сука. На боку, из пореза длиной в палец, сочилась кровь. Он кое-как перетянул и завязал, как учили в школе. Что, блядь, происходит? Кто они и что им надо? С ними новый водитель… — Ник… ты куда? — Посмотреть, там ли они? — он пополз по крыше, до самого края, и повернув голову, кивнул Максу, прежде чем вернуться. — Они там. Надо идти дальше. Кое-как, лежа, доползли до края. Нужно спускаться и идти дальше, только куда? А потом Максим вгляделся через темень в вереницу разноцветных огней. Слева башня — стеклянная кукурузина, спереди залив, а справа вокруг пустырь. Ближе к городу, такого плана, ничего кроме разрушенного завода не было. Сюда часто приезжали фотографии делать. Место известное. — Думаю, я знаю, где мы. Ник что-то пытался достать из кармана джинс. — Тот телефон забрали. А этот я тогда с собой по привычке взял. Подумал, мало ли… Макс помнил номер Ильи наизусть. И трясущимися руками давил на кнопки, молясь, чтобы тот не сдох у него в руках. — Илья… Это Макс. А когда нажал отбой, подполз к Нику и обнял его. — Сейчас за нами приедут. Прости меня. Раздался шум. На крышу вела только одна дверь, и они отползли в самый дальний край и прислушались. Голоса и топот становились все отчетливее. Удар по металлу заставил подскочить на месте. А со следующим дверь распахнулась. — Они тут, уроды. Кто-то вышел из света, направляя на Макса пистолет, а дальше все было смазано. Ник поднялся с локтя и подлез спереди, закрывая Макса собой в момент, когда раздались выстрелы. За долю секунды Макс понял, Ник не двигается, и взвел курок.♣ ♠ ♥ ♦️
— А ты со мной не хотел в тир ходить. Максим вымученно улыбнулся Илье, который сегодня приглядывал за ним, но сил почти не осталось. Он до сих пор не помнил, как застрелил тех, кто чуть не убил Ника. Который, получив пулю в живот, только спустя неделю пришел в себя. Его прооперировали лучшие врачи в самом крутом военном госпитале, и теперь его жизни ничего не угрожало. А вот Максим таял на глазах. Силы покидали парня, и Мирон не мог смотреть на то, как его сын страдает. — Вот, посмотри, — он протянул ему толстую папку. Официальными опекунами Ника стали бабушка и дедушка Максима. — Почему… они? — Вопросов иначе будет слишком много. На самом деле по другой причине. Мирон хотел сказать сыну, чтобы у него не было проблем, но не решился вслух признать, что ему уже давно наплевать, с кем будет жить его единственный сын, лишь бы жил. А этот мальчик… закрыл собой его сына. В личном деле Ника были только положительные характеристики. Он и отбить тогда пистолет скорее всего смог, только благодаря тому, что семь лет бокса не забываются. Мирона передернуло. Его Макс, в руках ничего кроме джойстика от приставки не державший, расстрелял двоих в упор. — Спасибо, — Максим коротко кивнул. Он не знал, как теперь все обернется, но жизнь у его мальчика теперь будет обеспечена так или иначе. Оставалось только узнать, захочет ли Ник после всего с ним остаться, но главным было, чтобы он окончательно пришел в себя. Это случилось на следующий день, а через час Макса разместили на сутки в соседней палате с переутомлением. — Как Максим? — Он в порядке. Поспит и придет. Мальчик и мальчик. Самый обычный. Не какой-то томный, манерный пидор, которые нравились его сыну и от которых никакого толка. Так хоть спокойнее. — Скоро домой поедете. Ник кивнул. Послушный, тихий. Говорит, когда спрашивают, и ест все, что дают. Мирон накидывал плюсы и поглядывал на Илью, стоящего собранно у двери, прежде чем спросить: — Тебе может надо чего? Так ты говори, не стесняйся. — Все хорошо. Это была правда. Теперь, когда Ник знал, что Максим в порядке. В этот раз он успел. — Ты скоро поправишься. Мирон Сергеевич странно смотрелся с накинутым на плечи врачебным халатом поверх дорогого костюма. Больницы он не любил и решил, что в его доме вполне можно оборудовать комнату, чтобы не получать больничную прописку. И молоденькую, улыбчивую медсестру, которая ставила мальчишке капельницу. Рана заживала быстро. Сколько же силы в этом хрупком на вид теле? Будь Макс в тот день один, послушавшись его… было страшно от этих мыслей. Мирон глянул через стекло палаты. Киру в больницу привозил высокий мужчина лет тридцати. И Мирон стал видеть теперь то, чего раньше не замечал. Кира, этот умненький всезнайка, на которого он Максу всегда говорил ровняться… Кира, который постоянно оставался у них дома, и вообще они с Максом были не разлей вода… был таким же. В палату резко ворвались двое, нарушив неловкое молчание. — Ты живой!!! — Ты как, Коль? — Коля, они нас не пускали, но мы прошли. — Что случилось? Близнецы бросились к постели Ника. Мирон жестом дал отмашку не трогать и отошёл чуть в сторону под детский гул голосов, слушая то, что сам рассказал Нику, как только тот пришел в себя. Ник умолчал больше, чем наполовину, но на самом деле… –Мне жена не нужна была, Максиму мать тем более, а тут одна, то так, то эдак, не суть… А Макс год назад еще и заявил мне, что уедет скоро, а одному мне оставаться не хотелось. А тут еще и ребенка пообещали. В общем, на это я и повелся. Старый дурак. На допросе клялась, что не знала о том, как ее братец младший, которого она водилой пристроила, и дядя похищение спланировали. Илья пытался намекнуть, что надо бы проверить, кого новая хозяйка на работу набирает, так я, идиот, еще и наехал на него. Как раз ей, видите ли, начало резко дурнеть, все время в разъездах. Нас в городе не было, и все бы получилось, если бы ее брат, тупица, не соображая, что делать, не последовал указанию Макса за тобой приехать. Он думал, что в тот день все так и должно быть. Сказали прикинуться и слушаться… он и сделал. Да и справились бы они, какая разница один или два пидо… Кто ж знать мог, что ты… в общем, так сориентируешься. Ник вспоминал, как рыдал мелкий перед занятиями. Бокс он полюбил не сразу. Драться было не его. Но с такими задатками и скоростью реакции дорогу ему прочили только в кровавый спорт.♣ ♠ ♥ ♦
— Погоди, Макс, только не здесь. Их уже однажды застукали в провокационном положении, и теперь Максим проверял дверь. Но оторваться от Ника не мог. Расстегнув молнию, он помогал себе рукой, пока отсасывал Нику, стараясь так, словно это был минет всей его жизни. Эти стоны, прошибающие насквозь, заставляли кончить Макса, едва он только начал. — Ты специально? — он поднял глаза, насаживаясь ртом до основания, чувствуя, как в горло ударяют теплые капли. Ник не мог отказать Максу, да и не хотел, только еще немного стеснялся делать это буквально при всех и пользовался своим новым открытием. Все заканчивалось очень быстро, стоило ему только издать звук. Макс знал и зверел, но ничего против своего тела, реагирующего на голос Ника, поставить не мог. Анализировать Ник не успевал. За последние дни его жизнь круто изменилась. Сегодня его выписывают, а завтра уже Новый год, который он проведет с Максом. Который осторожно вернул больничные штаны Ника на место и чмокнул в перемотанный бинтом живот. — Не могу дождаться заавтрашнего дня, — Макс не знал, как заговорить о том, что произошло, только просил прощения и пребывал в неведении, чего хочет сам Ник. — Пойду вещи твои соберу и принесу одежду из машины. …– Да, алло. пап, я уже спускаюсь. — Постой… Рука Макса оказалась в захвате цепких пальцев. …. — Я так и не ответил ни разу… — Это не важно, — потому что он и сам бы отдал жизнь за него, и поэтому слова были не важны. Максим чувствовал, что был любим, без лишних слов. — Нет, важно. Важно говорить человеку, что ты его любишь. Макс… Что ты ржешь? Макс многого про себя до встречи с Ником не знал. Не знал что будет так бояться кого-то потерять. Он не заслуживал такого отношения, но очень хотел соответствовать. И теперь, услышав самое важное, что от него не отказываются, внутри словно разжалась пружина. — Хочу вылизать тебя поскорее везде от этих больничных запахов. Макс даже не посмотрел, что ткнул пальцем мимо и не сбросил входящий. А Мирон услышал достаточно. В больнице они с отцом разминулись. — Давай сюда шмотки… Ой!.. простите, Мирон Сергеевич, — он не ожидал его сейчас увидеть. — Он сейчас придет, Коля. — Вы не думайте, я только завтра с Максом побуду и… можно? — Что значит только завтра? — у Мирона до сих пор в ушах гудели те слова, что его сын… о нет, думать, а тем более представлять, было выше его сил. Привыкший выжимать пользу из всего, Мирон уже видел, как обыграть новые, открывшиеся перспективы. — И куда ты потом собрался? — Ну…., — Коля глянул на улыбающегося парня сквозь широкое плечо. — Знаешь, Николай, я думал, когда Максим уедет, у меня тут хоть что-то останется… А теперь… Куда он от тебя денется? И от меня… ни в какую Европу не укатит. Поженитесь там, и сразу обратно, раз уж у вас любовь, — Мирон уже строил далеко идущие планы, и ошарашенное лицо Ника его нисколько не смущало. — У нас терпимых и свободных в этом плане в правительстве еще нет. Буду первым. Толерантность, открытость, свобода. Народ сейчас это любит. Чтобы равенство было, феминизм там, все дела… Максим стоял в дверях с вещами, а Мирон проверял, все ли забрал с собой Коля и уже набирал номер своего консультанта.