my salon will do quite nicely

Фредди Меркьюри с тоской пел о бегущем времени и постоянстве любви в меняющемся мире, и Кроули закатил глаза и сделал вид, что его тошнит. — Не мог бы ты прекратить играть эту сентиментальную чушь, пожалуйста, — сказал он, перестраиваясь без сигнала. Динамики смолкли, и «Бентли» заворчал на него. — О, перестань. Ладно. Хорошо. Играй, что хочешь. Только… без всякой тоскливой чепухи. Радио зашипело помехами. — Послушай, — сказал Кроули, — дело не в том, что мне не нравится эта песня. Я просто сейчас не в настроении для подобного, ясно? Помехи трещали и шипели. Под капотом заворчал мотор «Бентли». — Нет-нет, дело не в тебе. Ты хорошая машина, ты это знаешь. Помехи исчезли. Несколько минут «Бентли» тихо урчал, скользя по дороге, как блестящее черное маслянистое пятно, а потом снова включилось радио: «Уже поздно, – тихо пропел Фредди, – О, это просто моя болезненная гордость?» Кроули вздохнул. — К чему ты клонишь? Музыка стала немного громче. И потом еще громче. Кроули поморщился и попробовал убавить громкость, но ничего не изменилось. «Поздно, – настаивал Фредди, – Поздно, поздно, но не слишком поздно…» — Послушай, я в курсе, но не совсем понимаю, чего ты от меня ждешь. Не могу же я заставить кого-то чувствовать то, чего он не чувствует. Ну… Ты можешь попробовать, но поверь мне, это не сработает. «Бентли» неодобрительно заурчал, при этом чуть не подрезав городской автобус. — Пойми, я ничего не могу поделать с этим. Он говорит, что мы слишком быстры для него... Р-р-рм. — Ладно! Хорошо. Я довольно быстр для него. Но ты не очень-то помогаешь. Вр-р-р-рм! — Для меня он не слишком медлителен, — сказал Кроули. — Он просто едет со своей скоростью. И вообще, почему ты так спешишь? Я ждал его шесть тысяч лет. Тебе же нет еще и ста. Бентли сердито щелкнул дворником. — Я не собираюсь слушаться собственную машину. Вспомни, кто тебя купил. Двигатель мрачно рыкнул, и Кроули поджал губы. — Ладно. Украл. И тебе повезло. Ты не захочешь даже знать о классических автомобильных выставках, поверь мне. Дерзко мигнув, «Бентли» сменил полосу движения, дернув Кроули в сторону под рев мотора. Откинувшись на спинку сиденья, Кроули раздраженно закатил глаза. — Ускорение ничего не решит. Понятно, что я не могу ожидать многого от машины — все, что ты умеешь делать, это ехать быстрее. Фары сердито зажглись, радио включилось на полную громкость, и Фредди настойчиво закричал: «О чем ты говоришь?» — Ах, вот как? — крикнул Кроули. — Так, да? Ты такой умный, думаешь, у тебя получится лучше? Что ж, позволь мне сказать тебе, безлошадная телега... «Бентли» резко затормозил перед «A Z Fell & Co», и Кроули чуть не врезался в лобовое стекло. — Эй! Двигатель замолк. Как и музыка. Дверь со стороны Кроули резко распахнулась. — Ох, да ладно тебе, — пробормотал Кроули, выходя и чуть не потеряв несколько пальцев, когда дверь резко захлопнулась. Он указал пальцем на авто: — Немедленно прекращай этот фарс. Тот в ответ лишь выпустил в него выхлопные газы. Несколько минут спустя, когда Азирафаэль осторожно уселся на пассажирское сиденье, Кроули прислонился к машине и пробормотал, очевидно, ни к кому не обращаясь: — Веди себя хорошо. Он скользнул внутрь, и авто подстроилось под него. Азирафаэль пристегивал ремень безопасности, которого не было минуту назад и не будет после того, как он уйдет. — Надеюсь, мы успеем вовремя, — сказал он. — В прошлом году вообще не осталось пирогов с маслом.* — Не понимаю, что такого особенного в пирогах. Их можно купить где угодно. — Только не пироги с маслом. Не настоящие пироги с маслом. Ради них придётся ехать в колонии, — Азирафаэль устроился поудобнее, аккуратно сложив на коленях сумку для покупок. — Поехали. Кроули поднял руку... ...и «Бентли» тронулся плавно, мягко, нежно, двигатель гудел, будто напевая себе под нос. Азирафаэль поднял брови. — Автомобиль звучит по-другому. Ты его отремонтировал? Кроули не сжал губы и определенно не нахмурился. — Нет. Азирафаэль пожал плечами, не зная достаточно о машинах, чтобы настаивать на этом вопросе. Кроули тоже не очень разбирался в машинах, но об этой он знал довольно много. — Что за игру ты ведешь? — прошипел он вполголоса. — Прошу прощения? — сказал Азирафаэль. — Неважно, поехали. «Бентли» замурлыкал, когда он выехал на дорогу. Он не завибрировал, не взревел. Он просто мурлыкал. И это звучало… жутко. Обычно Кроули был не против чего-то жуткого, но сейчас ему это не нравилось. Ему почти не нужно было рулить. «Бентли» вел себя сам, маслянисто-гладко, вниз по дороге и за угол, не торопясь, двигаясь безмятежно; он остановился на углу, позволяя другому водителю ехать первым, прежде чем деликатно просигналить и сделать степенный поворот. — Боже мой, — сказал Азирафаэль, — как это любезно с твоей стороны. Кроули бросил на него взгляд, Азирафаэль улыбнулся. — Это комплимент, Кроули. — Спасибо, — сказал он и раздраженно вжался в кресло, чувствуя зуд во всем теле. Это было неловко. Быть вежливым водителем – совсем не подобает демоническому поведению. Вскоре город превратился в пригород, а затем в проселочную дорогу. Перед ними распростерся луг. Азирафаэль нетерпеливо вертел в руках свою сумку. — Как ты думаешь, как быстро мы туда доберемся? — О, довольно скоро, ангел, — ответил Кроули, криво улыбаясь, — ехать осталось совсем немного, — и нажал ногой на газ. Но ничего не произошло. Ну, не совсем так: «Бентли» толкнул его ногу назад, и он чуть не ударил себя коленом в подбородок. Азирафаэль, мало разбирающийся в автомобилях, ничего не заметил. — Что ж, это хорошо. Я действительно хочу быть первым в очереди. Батончики Нанаймо* разбирают довольно быстро. — Что это? — спросил Кроули, на этот раз намного сильнее нажимая на педаль газа, чувствуя, как машина борется с ним, но Кроули мог быть очень сильным, он мог быть сплошными мускулами, не так ли, он... ...Это была наполовину демоническая машина, сделанная из пассивно-агрессивного металла, и педаль ехидно вернулась туда, где она была, и зафиксировалась на месте. Он мог бы отбивать на ней чечетку, но она не сдвинулась бы с места. — …в основном шоколад, — говорил Азирафаэль, — и какие-то очень сладкие сливки, я куплю тебе один, если они еще остались... — Прекрати немедленно, — сердито прошептал Кроули, — или я тебя убью!.. «Тик-так», – мелькнула мигалка, и руль завертелся под его пальцами. — …Мать Мари Жозе теперь делает их только раз в год, ей девяносто два, но она печет дьявольски хорошо… О боже, не в том смысле, что... Кроули понизил голос, тон его был сладок и ядовит: — А теперь послушай меня, ты..! Включилось радио. «Буду Валентином только для тебя!» — пропел Фредди Меркьюри, и Кроули издал напряженный звук. Ход мыслей Азирафаэля плавно повернул в другую сторону. — Ты уверен, что с машиной все в порядке? — спросил он, глядя на Кроули. — Все хорошо, просто отлично, ангел, ни о чем не беспокойся, — сказал тот, наваливаясь всем телом на педаль. Азирафаэль задумчиво кивнул. — Только мы едем со скоростью около двадцати миль в час, а этот знак говорит, что мы можем ехать со скоростью до сорока. — Разве? — выдохнул Кроули. «О, чувствуешь ли ты жар моей любви? Подойди и присядь на электрический стул моей любви...» — О, я провезу тебя через автомойку с открытыми окнами... — С такой скоростью, я думаю, мы доберемся до продажи выпечки к следующему пришествию… Кроули закатил глаза и стиснул зубы, сосредоточившись так сильно, как только мог, желая каждым своим демоническим дюймом, чтобы проклятая машина вела себя хорошо. «Скажи слово, твое желание — мой приказ!» — Кроули! — нетерпеливо позвал его Азирафаэль. — Что? — Как ты думаешь, я смогу убедить тебя ехать немного быстрее? Глаза Кроули расширились. «Бентли» завел двигатель и рванулся вперед, ревя, громкость проигрывателя взлетала, и тела ангела и демона вжались в сиденья, когда автомобиль бешено помчался по некогда спокойной сельской дороге. — Спасибо, Кроули, так гораздо лучше, — скомкано пробормотал Азирафаэль, когда «Бентли» пронесся по ухабам на дороге, — осмелюсь предположить, что мы все-таки успеем. Кроули вцепился в руль, охваченный самодовольством. Звук гитары взбудоражил его. Педаль газа уперлась в пол авто, дернув тело Кроули вперед, и тот, прищурившись, прошипел: — Ты ходишь по охуительно тонкому льду! «О-о-о, любовь моя, – засмеялся Бентли, – О-о-о, влюбленный мальчик – все в порядке, просто держись крепче, это потому, что я добрый старомодный любовник!»