Джентльмен

      Банджи в нетерпении постучал пальцами по рулю и закинул руки за голову — вот же вляпался! Принесла его нелегкая в узкий проулочек, где расфуфыренная цыпочка тщетно пыталась втиснуть свою вылизанную до блеска тачку между двух других. Будто иного места не было! Сдавать назад было поздно — разумеется, его без промедления подпер еще один счастливчик, точно они были не на дороге, а в гребаном цирке на представлении. А после еще один. И еще один. Цыпочка явно нервничала, но не сдавалась. Как назло.       Немного понаблюдав за ее потугами, Банджи грязно выругался, выцепил из пачки сигарету и медленно закурил — теперь уже торопиться было некуда. Ни туда, ни сюда. Оставалось только выдыхать горький дым всеми доступными способами и стараться не сгореть быстрее сигареты.       Позади засигналили. Банджи затянулся глубже и не спеша выдул тоненькую сизую струйку. Снова засигналили. И снова. И снова. Рука Банджи непроизвольно потянулась к стволу. Мало ему этой курицы за рулем, вломить которой не позволяло отчетливое ощущение, что цыпочек за подобное бить нехорошо, так еще нашелся кто-то более нетерпеливый, чем он сам.       Хлопнула дверь. Банджи глянул в боковое зеркало — ну, началось! Летит баклан — бельма горят, рожа вся перекошена, разве что слюной не брызжет. Банджи выждал немного и резко распахнул дверь прямо у того под носом. — Чеши обратно, — холодно сказал Банджи и тут же добавил: — Дважды говорить не буду — посигналю тебе прямо в голову, — в руке Кагасиры сверкнул стальной аргумент.       Когда баклан ретировался, Банджи вышел из машины; поравнявшись с цыпочкиной тачкой, он постучал по водительскому стеклу и дождался, пока оно опустится. — Выметайся. — Простите? — невозмутимо ответила она, стреляя накрашенными глазками. — Ты слышала. — Но…       Банджи даже не стал ее слушать. Он стремительным движением сунул руку в машину, дернул внутренний рычаг двери, открыл ее и насильно вытащил неумеху. Банджи с кислым видом бегло оглядел до тошноты чистый и дорогой салон и, вытащив сигарету изо рта, протянул ее цыпочке. — Подержи.       Та молча на нее уставилась, будто ей предлагали тухлую рыбу или заблеванную половую тряпку. Банджи шумно втянул носом воздух. — По-дер-жи.       Он сел за руль, хлопнул дверью и бросил цыпочке: — Отойди.       Она вновь замерла в нерешительности, косясь то на него, то на сизый дымок. — Да отойди же ты, блядь, ну!       Втиснуть тачку на место не составило никакого труда. Банджи вышел, выхватил сигарету и, с наслаждением затянувшись, предвкушая, как сейчас даст по газам, бросил цыпочке напоследок: — Не благодари.       Вечером того же дня Банджи сидел за уличным столиком небольшой кафешки. Пока он лениво наблюдал за тем, как бродячий кот охотится на птичку, принесли его пиво — краем глаза он поймал изящные пальцы официантки, но она тут же упорхнула, точно ее и не было вовсе.       Совсем рядом послышалось шуршание ботинок. Свободных столиков было изрядно, но незнакомец предпочел подсесть к Банджи. — Наслышан о вашей галантности.       Они обменялись изучающими взглядами. Банджи молча отхлебнул пиво. Было неясно, всерьез ли незнакомец говорит или нет. Повисла напряженная пауза. — Эмма такая юная и шустрая, что не уследишь. Ей бы пригляд организовать, чтобы никуда не вляпалась по дурости. Вам явно по плечу. Не интересует?       Банджи вновь молча отхлебнул пиво. Не хватало ему только пылинки сдувать с чьих-то принцесс. Он просто припарковал ее тачку, чтобы проехать. Вот и все. Завалить кого — это пожалуйста. А сопли вытирать и стоять на страже девственности и брюликов — увольте. — Я таким не занимаюсь, папаша. — Что ж. Жаль, — сказал незнакомец, кивнул напоследок и ушел.       Когда кружка опустела наполовину, Банджи хмыкнул и подпер щеку кулаком: — Галантность, блядь. Дальше что?