first but not the last

— Хван, научи меня целоваться, — произносит Феликс с такой интонацией, как будто только что прочитал прогноз погоды, а не попросил меня воплотить свою заветную мечту в жизнь. — Что, прости? — пытаюсь успокоиться я, отчаянно дыша через раз. — Ну... целоваться. — все таким же невинным взглядом продолжает смотреть Феликс. — Почитай в интернете. — бросаю я и отворачиваюсь от него к стенке. Черт, как я вообще должен был среагировать на его детскую просьбу? Взять и поцеловать его, как будто не мечтаю об этом каждый день, прекрасно понимая, что это гребанное развлекалово для него? Хотя.. с чего я вообще взял, что мне нужно было бы его целовать? Хенджин, ты влюблённый идиот. Вероятно, он просто желал узнать какую-то информацию, а я придумал себе невесть что. Но чтобы я ему сказал, целовавшись, кажется, всего раз в жизни? — Ликси.. — пытаюсь привлечь своего обиженного ни разу в жизни не целовавшегося героя. Тот продолжает сидеть и смотреть куда-то мимо меня, не двигаясь с самого начала разговора. — Ликс, прости, — пытаюсь сделать «щенячьи глазки» и напрямую смотрю на него. — но тебе лучше почитать о каких-то техниках в интернете, это не то, что я могу тебе объяснить... на пальцах. А на твоих губах вполне смог бы. Так, Хенджин, не смей даже думать об этом. Феликс обращает на меня своё внимание и как-то разочарованно смотрит. — Хорошо. — и наконец улыбается. Ну, как гора с плеч. Хотя, я бы наверное так не сказал. ***************************** Экран ноутбука подсвечивается ярче, когда я подключаю к нему зарядку, и фильм вдруг становится лучше видно. Пытаюсь подвинуть ногу под одеялом, передвигая Феликса чуть дальше от себя, и замечаю его взгляд. — Что такое? — обеспокоено смотрю на него, думаю, что же успело произойти за доли секунд после включения зарядки и что из этого не понравилось Ликси. Вроде громкость не на максимум поставлена. — Звук потише сделать? — стараюсь найти определеную кнопку, а Феликс все продолжает смотреть в мою сторону. Да, вроде он и так на минимуме. — Яркость убрать? — опять выжидающе спрашиваю я. И, кажется, ответа на свои вопросы я сегодня не дождусь. — Феликс, ты в поряд.. — начинаю было я, но он перебивает меня своей внезапной просьбой. — Поцелуй меня. — и смотрит прямо мне в глаза. Я, кажется, ослышался? — Что? — сижу в полном шоке и не понимаю что за шутки он вздумал надо мной шутить. Что это за просьба, черт возьми? Или.. погодите-ка.. он все ещё хочет научиться целоваться? — Ну.. помнишь, ты говорил о каких-то техниках в интернете? — очень неуверенно начинает Феликс. — Я.. ничего не нашёл. — И ты хочешь поцеловать меня из-за этого? — спрашиваю я и поражаюсь своему очевидному вопросу. Конечно, только из-за этого, а не потому что ты ему нравишься, придурок. Вероятно, он попросил бы об этом и Чана, если бы тот согласился посмотреть с ним фильм. — Да, — произносит Феликс и опускает взгляд. — но я могу попросить, например... О, черт. Я не должен соглашаться на его абсурдную идею, только потому что я не хочу, чтобы его целовал кто-то другой. Но сама мысль о том, что я могу быть первым человеком, которого он поцелует, — просто не даст мне отказаться от этого шанса. Даже если после этого я больше никогда не смогу смотреть на него как на своего лучшего друга. Ну, то есть, на лучшего друга, который мне нравится. Немного. Блять. Я даже сейчас не могу смотреть на него без доли восхищения и обожания. Огромной такой доли, я бы сказал. Феликс уже кажется разочаровался в своей идее и пожалел, что затеял этот разговор, так что очень тихо вжался в матрас и старался, даже, кажется, не дышать. — Ладно, Ликси, я научу тебя. Но чертовски пожалею об этом. — Спасибо, Хенджини. — тянет он и улыбается своей самой невинной улыбкой, а я не могу отвести взгляд. Кажется, на фильм все внезапно забили. — Так, смотри.. — стараюсь говорить серьезно, как будто и правда просто пытаюсь научить его каким-то неведомым «техникам», которые старательно выдумываю в этот же момент. А Феликс смотрит на меня со своим неподдельным любопытством, как будто я не буду через минуту вылизывать ему рот, а объясняю как лепить Моти, которые он потом любезно привезёт своей дорогой маме. — Тааак, — продолжаю произносить я, отчаянно пытаясь собрать все мысли в кучку, и сказать наконец что-то стоящее. — Ты можешь начать с самого нежного и даже.. в какой-то степени детского поцелуя - просто прикосновение, и все. — Покажешь? — все также невинно спрашивает Феликс, а мое сердце, кажется, останавливается на пару секунд. Ну я и дурак, зачем только согласился на эту сделку с дьяволом? — Да.. хорошо, — дыши, Хенджин, главное дыши. — иди сюда. Феликс пододвигается ближе, и я полностью забываю, что вообще говорил за секунду до этого. Одна его близость рядом со мной уже сбивает меня с толку, чему я собрался его учить? Хенджин, просто соберись и прикоснись к его губам. И все. Больше ничего не надо делать. Я, кажется, перестаю дышать и двигаюсь к нему вплотную, смотря в глаза. Поворачиваю голову вбок, и тянусь ещё ближе. Провожу своим носом по его, якобы спрашивая разрешения. Хотя, кажется, мне все разрешения уже дали. И наконец прикасаюсь к его губам, оставляя едва уловимый поцелуй. И отстраняюсь. Блять, блять, блять. Сердце стучит, кажется, уже в желудке, потому что Феликс поднимает глаза и улыбается. — Вау. — выдыхает он, а я не могу прийти в себя. Твою мать, поцелуй меня ещё. Хенджин, ты же здесь учитель, и целовать должен ты. Сконцентрируйся, черт возьми, и прекрати вести себя как влюбленная девчонка, вы даже не поцеловались толком. Вдох и выдох. Так, все. Я спокоен и готов продолжать обучение этого чуда поцелуям. — А дальше ты можешь углубить поцелуй, если девушка ещё не сбежала от тебя. — пытаюсь шутить, чтобы разрядить неловкую атмосферу. Или неловкой она кажется только мне? — Или парень. — вдруг произносит Феликс. Серьезно? Что за шутки? Но он продолжает смотреть на меня без доли насмешки во взгляде, видимо, ожидая продолжение моей «инструкции». Ладно, Хенджин, забей, тебя не должно волновать кого он там будет целовать после тебя. Может, он и правда не шутит. Мне без разницы. — Мне без разницы. — внезапно говорю я, думая, что витаю в своих мыслях, но натыкаюсь на его непонимающий взгляд и спешу сказать что-то ещё. — Ну, то есть, без разницы, девушка или парень, суть поцелуя одна, я.. это имел в виду. Вот теперь ситуация точно неловкая. Соберись уже, мать твою. — В общем, ты должен показать ей свои намерения, задействуя язык... — несу что-то несвязное я. — Язык? — спрашивает Ликси с самым невинным взглядом. Серьезно, Феликс? Ты вообще когда-нибудь видел как люди целуются? — Да, именно. Язык. Ты должен им... шевелить. В чужом рту. — кажется, желание целоваться у Феликса пропадает с каждым моим словом. Наверно, оно и к лучшему. Надо было вообще отказаться от этой идеи, и отправить его к... — Покажешь? — как ни в чем не бывало спрашивает этот чудик. Феликс, блять. Наверно я должен благодарить небеса за то, что в комнате достаточно темно и он не видит моих, вероятно, слишком покрасневших щек. Иначе бы я просто провалился сквозь землю от смущения. Почему для него так просто сказать что-то вроде «Хенджин, поцелуй меня» или «Хенджин, покажи», а меня охватывает дикий мандраж только от одного факта, что он может произносить такое. — Д-да. — давай, Хенджин, молодец, так держать, начни заикаться сейчас. —Ты должен.. просто.. повторяй за мной, ладно? Напомни себе, Хенджин, зачем ты согласился на все это? Но Феликс кивает, и я вспоминаю, что не позволю кому-то другому его целовать, пусть даже это потом разобьёт мне сердце. Он смотрит на меня долго и терпеливо выжидает, когда же я уже поцелую его, а я все не могу перестать разглядывать его красивое лицо. Ликси, ты меня убиваешь. Он переводит взгляд ниже, на мои губы, и я опять начинаю задыхаться, хотя не то, чтобы я вообще нормально дышал в его присутствии. Он подбирается ближе, а я не могу пошевелиться. Хороший же из меня учитель. Ноутбук тем временем начинает потихоньку скатываться с моих ног. И как-то быстро я оживаю, поворачиваюсь в другую сторону и ловлю его, героически удержав от падения на мягкий ковёр. Теперь ноутбук покоится на полу, и ему может ничего не угрожать. Все это конечно очень здорово, но Ликс все ещё здесь, и кажется, не собирается никуда уходить, пока я не научу его всевозможным техникам. — Хенджини? — он смотрит на меня с каким-то огромным разочарованием в глазах. — Если ты не хочешь, я могу.. Блять, ладно, Хенджин, просто сделай это. И я наклоняюсь и целую его. Феликс облегченно выдыхает, а я начинаю теряться в своих мыслях и желаниях. Опять. Как я должен целовать его? Что он умеет? Что ему нравится? Просто поцелуй его так, как будто он хочет этого также, как ты. И я сдаюсь, отчаянно пытаюсь контролировать весь процесс, не переходя никакую черту, но наверно просто не стоило ввязываться в это вообще, потому что теперь я не смогу оторваться от него. Наклоняю голову вправо, беря инициативу в свои руки, а Феликс поворачивается влево, отзеркаливая мои движения. Хороший из тебя ученик, однако. Углубляю поцелуй, собираясь наконец начать делать что-то своим языком. Надо все-таки придерживаться урока. Отодвигаюсь от него, и провожу языком по нижней губе, а Феликс старается повторять за мной, выходит как-то смазано и неловко, но ему так чертовски идёт эта неопытность. Провожу пальцем по его подбородку, пододвигая его ближе к себе, и он тянется за мной, и целует меня уже сам. Ликси, за что ты так со мной? Наши языки сплетаются, и кажется, теперь я точно начинаю переставать контролировать все это гребанное «занятие». Это выводит из себя, но я не могу думать и уж тем более «учить» его чему-то, потому что теряюсь в его поцелуях, каких-то нелепых, неумелых, но таких любопытных и изучающих. Блять, Феликс, прекрати сейчас же. Но он, кажется, ещё не научился читать мои мысли и поэтому только углубляет поцелуй, переходя к каким-то более настойчивым действиям, нежели нежным касаниям. Хочется держаться отстранённо и как-то на расстоянии, но желание прикоснуться к нему, все-таки оказывается сильнее. Поэтому я провожу ладонью по его шее и запускаю руку в мягкие волосы. Иди ко мне, Ликси. А он тянет свою маленькую ладонь на мою голову и повторяет мое движение. Твою мать, Феликс, ты все готов за мной повторять? А если я буду трахать твой рот своим языком, ты сможешь сделать также? Хенджин, успокойся, он не просил тебя учить его такому. Но, может ему нужно именно то? Не принимай желаемое за действительное. Остановись, пока не стало слишком поздно, он, кажется, научился всему, чему можно. Но я понимаю, что не смогу от него оторваться, когда он так льнет ко мне и целует, как будто правда этого хочет. Ликси, Ликси, Ликси.. Я должен научить его всему, чтобы он не смел больше ни к кому обращаться с такими странными просьбами. Хорошее оправдание. Тяну его на себя и Феликс садится на мои колени. Слегка толкаю его в свою сторону, и он устраивается на мне. Да, вот так идеально. Кажется, эти мгновения навсегда останутся в моей памяти. Беру инициативу в свои руки, раскрываю его рот языком шире, надавливая на затылок для ещё большего контакта. А Феликс не спешит повторять за мной. Но, меня, это кажется, перестаёт волновать на некоторое время, потому что я перебираюсь поцелуями на его шею. Хенджин, перестань сейчас же. Что ты себе позволяешь? Но Ликс издаёт какой-то сдавленный звук, и судя по всему, никак не возражает против происходящего. Могу ли я позволить себе ещё больше и начать оставлять укусы на его девственной шее? И оправдаться потом, что это просто часть поцелуя и все люди так делают. Хван, ты себя слышишь вообще? Это зашло слишком далеко. Я должен остановится. С трудом переводя дыхание, отрываюсь от соблазняющей меня шеи, но Феликс проводит рукой по моим волосам, надавливая, как бы заставляя вернуться обратно. Господи, блять. Возвращаюсь к своему излюбленному занятию, и начинаю оставлять маленькие укусы буквально на каждом сантиметре его кожи. Феликса ведет. Я боюсь оставить какие-то отметины на этой нетронутой шее, и лишь вылизываю места укусов языком. Наверно, я должен вернуться к поцелуям, все-таки он просил учить его не засосы ставить. Отрываюсь и приближаюсь к его губам, начиная целовать как-то слишком нежно, но через пару секунд забываюсь, так как он сам начинает делать поцелуй более глубоким и настойчивым. Могу ли я прикоснуться к нему? Провожу рукой вдоль его спины, ведя ладонью вниз, касаясь талии, пытаясь быть ещё ближе. Но Феликс опережает меня и кладёт руку мне на грудь, постепенно ведя ниже. Я, кажется, начинаю издавать какие-то задыхающиеся звуки, потому что его прикосновения слишком сильно отдают мне в голову. Прикоснись ко мне ещё, боже, Ликси. Он ведёт своей маленькой рукой ещё ниже, дойдя до конца футболки, и просовывает свою ладонь под неё, касаясь моего живота. Совсем теряюсь в своих гребанных ощущениях, и перестаю осознавать, что все происходящее должно было закончиться на простом поцелуе. Феликс, кажется, смелеет и отрывается от моих губ, переходя к шее. Блять. Его неумелые, но такие настойчивые поцелуи и нелепые укусы, кажется, заводят меня до такой степени, что я перестаю корчить из себя какого-то профессионала и начинаю стонать что-то отдаленно напоминающее его имя. Он отрывается от меня и смотрит в глаза затуманенным взглядом, а я не могу продержаться несколько секунд без его губ на своих, и тяну Феликса на себя, пытаясь сохранять ещё какие-то рамки приличия и держать его за талию, но потом мне снова срывает крышу его настойчивый поцелуй, что я пытаюсь придвинуть его ещё ближе, но путаюсь в пространстве и вместо талии мои руки начинают скользить по его бедрам. Я начинаю осознавать, что, кажется, пора заканчивать все это, иначе скоро моя явная заинтересованность в процессе будет просто очевидна. А испугать тебя я бы хотел меньше всего на свете. — Ликси... — пытаюсь достучаться до него я. — Малыш, остановись. Но Феликс, кажется, останавливаться не спешит совсем, и не прекращает попытки поцеловать меня, но получаются лишь внезапные укусы, которые тоже никак его не тормозят. — Ликс... — снова начинаю я, в попытках остановить его, но он ведёт своей рукой по моей шее ниже, и я снова перестаю соображать. Возможно, если бы он хотел остановиться, он бы это сделал. Он бы это сделал, ведь так? Отодвинулся от меня, стыдливо опустив глаза в пол или наоборот выглядя довольно шокировано от происходящего, но вместо того он тянется ближе, льнет ко мне и лезет целоваться ещё более требовательно. И я не могу отказать ему, когда он такой чертовски мягкий, податливый и выгибающийся от каждого прикосновения. Мой затуманенный мозг не может соображать в полной мере даже о том, что это все происходит лишь под влиянием случая, и что, вероятно, я даже не нравлюсь ему и мы не сможем смотреть друг другу в глаза ещё, как минимум, неделю. Но сейчас значение имеют лишь его губы, его тёплая ладонь в моих волосах, ощущение приятной тяжести от того, что он сидит на моих бёдрах, и осознание того, что он так идеально умещается здесь. Феликсу мало, он уже неприкрыто залезает своими шершавыми пальцами под мою футболку, больше не встречая никакого сопротивления с моей стороны. — Хенджин.. — выдыхает мне в губы, пытаясь что-то сказать, но я боюсь, что он скажет остановиться, что он уйдёт, хотя мгновения раньше я был сам только за эту идею, но сейчас я как будто физически нуждаюсь в нем, его тепле, его прикосновениях, что просто не могу насытиться и остановиться. — Хенджин. — произносит он, не переставая целовать меня. — Сними. Центральный процессор моего мозга, кажется, просто вырубился окончательно, потому что я не понимаю, что Феликс просит. Но потом он тянет мою футболку вверх, и до меня доходит. Ах, да. Футболка. Снять. Буквально срываю ее с себя, кидая куда-то в глубь комнаты, особенно не заморачиваясь, куда она вообще свалилась. Да хоть в окно, Боже, мне так все равно сейчас. Значение имеют лишь твои сухие, но такие горячие губы на моих, плавно переходящие кусачими поцелуями на шею. Кажется, ещё пару таких мгновений и я свалюсь от головокружения на кровать, потому что желание прикоснуться к тебе слишком сильное. Я все ещё должен контролировать себя. Но ты кладёшь свою ладонь мне на пресс, проведя по нему так сильно, что слегка царапаешь слишком чувствительную сейчас кожу, не забывая при этом вылизывать каждый чертов сантиметр моей шеи, и двигаешься ниже. Мне следует остановиться или остановить тебя, и я даже не знаю, что хуже, но вместо этого я откидываю голову назад, подставляясь под твой горячий язык, и слышу свои же сдавленные стоны. В этих джинсах чертовски тесно и неудобно от нахлынувшего возбуждения. Блять, пожалуйста, только не останавливайся. Но ты и не думаешь, с таким желанием оставляя укусы и свои неумелые метки на моем теле, опускаясь и проводя языком по соскам, вбирая их в рот и стараясь, видимо, оставить синяки ещё и там. Хотел бы я сделать тоже самое тебе, — целовать тебе там, где смогу и не смогу дотянуться, снимать с тебя твою бесформенную рубашку, проводить пальцами по твоей горячей коже, выбивая из тебя несдержанные стоны и.. — Блять, Фел... — но договорить я не успеваю, так как твоя маленькая ладонь сползает ещё ниже и сжимает меня через плотные джинсы. Теперь я точно не уйду просто так. Я боюсь, что ты испугаешься сейчас и прекратишь так ластиться ко мне, сжимая мой член через ткань, но ты ни на секунду не останавливаешься и наваливаешься на меня сверху, отчего я падаю на подушки сзади. Как предусмотрительно, что я убрал этот чертов ноутбук. Я бы хотел прижать тебя к кровати, трогая и пробуя на вкус во всех местах, я бы хотел слушать, как тебе нравится быть подо мной, но.. я могу всего лишь лежать и пытаться не сойти с ума от одних твоих поглаживаний и прикосновений, буквально толкаясь в твою руку и сдерживаясь, стараясь быть хоть немного тише. Но получается плохо. Я хочу тебя ещё ближе и задыхаюсь от жары. Могу я снять с тебя рубашку? Пытаюсь дотянуться до твоих пуговиц совершенно незаметно, чтобы не быть таким очевидным, и цепляюсь за них каким-то неловкими движениями, явно действуя вслепую. Ничего не получается, потому что моя голова кружится от твоих поцелуев и прикосновений, и я не могу попытаться даже думать о том, что я не должен вообще-то раздевать тебя. Но моему затуманенному мозгу плевать, и я отрываюсь от твоих губ только чтобы наконец понять, как устроены эти чертовы пуговицы. Феликс явно не понимает, почему я перестал его целовать, и лишь смотрит на меня расфокусированным взглядом. — Ты такой красивый. — еле слышно говорит он, а мое сердце, кажется, замирает. И не хочет биться дальше. Он снова наклоняется ко мне, и я не могу ему отказать, хоть и должен был, хотя бы посмотреть как снять с него ненужную одежду, но думаю, я просто попытаюсь наощупь. Потому что оторваться от него я не смогу. Еле расстегивая наконец хотя бы одну пуговицу, тянусь ко второй, третьей, и мечтаю, чтобы эта рубашка уже закончилась. Остальные пуговицы поддаются буквально сразу же, либо я настолько нетерпелив, что чуть ли не вырываю их. Провожу рукой по твоему оголенному телу, и ты тихо стонешь мне прямо в рот. Мог ли я мечтать о таком? Конечно, нет. Было как-то стыдно и неуважительно думать о своём друге, участнике группы в каком-то... довольно интересном ключе, но, видимо, после происходящего, я не смогу вернуть свои мысли в прежнее русло, особенно когда ты выгибаешься и льнешь ко мне, буквально насаживаясь на мой член через плотную ткань джинс. Почему я не надел какие-нибудь тренировочные штаны? Я бы смог почувствовать тебя ещё лучше. Хотя, изначально я вообще не должен был чувствовать этого всего. Перехожу кусачими поцелуями на твою шею, совершенно не заботясь о том, как ты будешь закрывать все эти метки завтра, ведь главным сейчас стал ты и твоё удовольствие, которое сейчас явно упирается мне в ремень. Толкаю тебя на кровать, осторожно придерживая голову, чтобы ты не ударился об перила кровати, и ложусь сверху, начиная целовать твои ключицы и переходить руками ниже. Ты стонешь, а я не могу заставить тебя быть тише, потому что твой голос, знаешь ли, сводит меня с ума каждый раз, когда его слышу. И поэтому с огромным усилием я прикрываю тебе рот другой рукой. Я бы слушал твои стоны всю ночь, Феликс. Но парни, вероятно, не оценят. Мне ведь позволено трогать тебя.. там? Казалось бы, я уже раздел тебя и все ещё задаюсь вопросом о том, что можно или нельзя с тобой делать. Раньше надо было думать, Хенджин. Я еле ощутимо провожу рукой по твоим штанам, пытаясь увидеть эмоции отвращения на твоём лице, которые бы ясно дали понять, что пора закачивать со всем этим и мы заигрались. Но ты берёшь мою руку сам и кладёшь ее себе на промежность, пытаясь сжать. — Вот так, Хенджин.. — еле выдыхаешь ты. — Пожалуйста. Мне ведь нужно было только подтверждение, и теперь меня больше ничего не останавливает. Поэтому я делаю в точности то, что ты мне показал, уже не заботясь ни о чем. Кроме твоей ширинки, которую я пытаюсь расстегнуть другой рукой. Выходит более успешно чем с пуговицами, и я уже тяну твои штаны вниз, оставляя тебя в одном лишь нижнем белье. — Так не пойдет. — вдруг приходишь в себя ты, и я останавливаюсь, смотря тебе прямо в глаза, боясь увидеть там отвращение. — Что? — еле слышно произношу я, уже стыдливо отводя взгляд, думая, что это всё-таки конец. — Сними свои. — Феликс тянется к моему ремню, и страх отступает. Блять, напугал. Быстро прихожу в себя и расстегиваю за считанные секунды ремень, поочерёдно стягивая с себя такие неудобные джинсы. — Вау. — произносит Феликс, и тянет свои маленькие ладони к моему телу, пальцами спускаясь на обтянутый тканью член. — Могу я? Осторожно киваю в ответ. Как я могу сказать тебе «нет»? Он медленно проводит по всей длине, а я стараюсь не дышать, потому что он выглядит таким заинтересованным в процессе, что я боюсь это разрушить. А через секунду ловлю его взгляд, и понимаю, что резинка трусов явно оттягивается, и чувствую прикосновение к головке. Боже, ещё. Прикоснись ко мне ещё. Феликс ведёт пальцами до конца и обратно вверх, пытаясь захватить ещё и головку, постепенно подбирая темп. Кажется, я бы мог кончить только от нескольких его неумелых прикосновений. Поэтому я осторожно убираю его руку и ловлю разочарованный вздох, но облокачиваю его обратно, снова припадая к его губам, еле заметно кусая и вылизывая языком, явно подмечая, как Феликсу это нравится, что он старается быть ещё ближе ко мне, кладя ладонь мне на затылок и надавливая ещё сильнее. — Кому-то так нравятся поцелуи? — внезапно смелею я, и решаю задать какой-то очевидный вопрос, получая на него ответ уже в процессе. — С тобой. — выдыхает Ликс и тянется к губам снова, не желая переставать ни на секунду. Опять оставляю укусы на шее, изучая все твои эрогенные зоны руками, не переставая вести руками по всему телу, изредка царапая и надавливая, пока ты не начинаешь хныкать. — Малыш, что такое? — спрашиваю я, неохотно отрываясь от своего занятия, и ловлю твой расфокусированный взгляд. — Сделай.. что-нибудь. — скулишь ты, выгибаясь мне навстречу, прося ещё большего контакта, и очевидно, умоляя коснуться наконец тебя. — Пожалуйста. Спускаюсь поцелуями по твоей груди, едва задевая соски, и веду языком ниже, переходя по линии волос, стягивая трусы одним ловким движением, и облизывая головку, наблюдая за твоей реакций. — Хенджин.. — задыхаешься ты, и просить меня больше не надо, потому что в следующую секунду я пытаюсь заглотить твой член полностью, что не выходит сразу, но тебе явно все равно, так как ты начинаешь захлебываться в своих же стонах. Пытаюсь помогать тебе рукой, и ты кусаешь себе губы в неконтролируемых попытках сдерживать крики, что, естественно не получается, потому что мне приходится закрыть тебя и терпеть укусы с тыльной стороны ладони. Стараясь найти нужный темп, заглатывая настолько, насколько могу, пытаюсь доставить тебе хоть какое-то удовольствие, потому что опыта в.. таком у меня нет и действую я только по ощущениям и твоим особенно сильным стонам при определённых движениях. Ты затихаешь, и я боюсь, что сделал что-то не так, но через мгновение ощущаю, что ты слишком сильно прикусываешь мою руку, и ощущаю пульсацию, вбивая тебя к себе в рот ещё сильнее и чувствую горячую жидкость где-то в горле, стараясь не подавиться, но выходит плохо, потому что глаза слезятся и кашель подступает. — Прости. — Феликса еле потряхивает, но он тянется ко мне и треплет меня по волосам. — Хочешь я.. — Ты не обязан. — конечно, он не обязан, но меня буквально трясёт от возбуждения и я думаю, что смогу кончить только от пары касаний, потому что видеть тебя такого расслабленного и притихшего после оргазма — это слишком. Слишком охуенно. — Пожалуйста. — Ликси еле шепчет, спускаясь на колени передо мной, и только от этого у меня уже кружится голова. О, господи. Феликс осторожно оттягивает резинку трусов, проводя пальцами по всей длине, еле сжимая член через ткань. И спускает их, оставляя меня один на один с чувством смущения и неправильности происходящего, потому что я боюсь, что принуждаю тебя к этому. — Малыш, ты не должен.. — пытаясь закончить я, но меня останавливает неуверенное прикосновение твоего языка к головке. Не закончить бы только на этом, боже. Ты проводишь языком по всей длине, и смотришь мне прямо в глаза, и это какое-то мучение, потому что явно не собираешься делать что-то ещё, только аккуратно поглаживая пальцами головку, и играя с ней языком, высовывая его полностью и едва касаешься уздечки. Ты что, дразнишь меня? — Феликс, прекрати. — говорю я очень мягко, пытаясь не звучать как-то обиженно или грубо, но он как будто только и ждал моего замечания, поэтому послушно берет в рот настолько, насколько ему позволяет его маленькое горло, и начинает двигаться, выбирая какой-то довольно быстрый темп, явно желая выжать из меня последние силы, потому что сил даже на то, чтобы удержаться почти не остаётся. Черт, наверно я должен остановить его перед тем как кончить? — Ликс, стой, я... — но он не останавливается, а удерживает меня, пододвигая ближе, и толкая мой член как можно глубже, наполняя свой рот спермой, пока я пытаюсь не застонать, ловя волны оргазма, придерживая его за волосы. Обессилено валюсь на колени, и вижу твою улыбку, и не могу не улыбаться в ответ. — Теперь целоваться я умею. Научишь чему-нибудь ещё? — говоришь ты, и протягиваешь руки, чтобы пододвинуться ближе. Блять, Феликс. Но вместо возражений я лишь обнимаю тебя, натягивая на нас одеяло, и не забочусь даже о том, чтобы одеться, потому что ты выглядишь таким счастливым, что я не могу отвести взгляд. — Тебя чему угодно. — произношу я, двигаясь к тебе за сотым за вечер поцелуем.