Хочешь любить — окей, люби, люби меня как маму. Хочешь потрогать — трогай, ай, увы, я голограмма. Давай, иди, ищи в душе моей сокровища, Но все, кто был там, гибли от зубов чудовища. Никто ещё не спасся от моих страхов полночных. Какая сила тока в моих скважинах замочных? Там горная болезнь, где растут эдельвейсы. Хочешь туда залезть, ладно, только не убейся.
(АИГЕЛ — Чудовище)
Память о тебе, как жвачка в волосах. И, видимо, слишком глубоко в башке застряли корни. Холодно в аду, нечем дышать на небесах. Вселенной больше нет, но я о ней зачем-то помню. Мне бы этот прибор с яркой вспышкой из фильма «Люди в чёрном» — Я бы выкрутил реле на максимум и вообще все подчистую стер бы. Очутился бы в незнакомом месте, ничего не понимая, не зная, кто я, Лишившись потребности глушить препаратами фантомные боли. Я бродил бы бесцельно по городу, ставшему вдруг спасительно чужим, Не чувствуя зажимов в подреберье, свободный, как выпущенный джин, Которому нет больше нужды рвать на себе волосы, пытаясь осуществить Невыполнимые желания собственного внутреннего голоса. Я написал бы себе записку с просьбой не пытаться узнать о прошлом. Во избежание возможных рисков наврал бы в ней сам себе безбожно. А если бы вдруг я кого-то встретил, кто напомнил бы мне о забытом, Я нажал бы еще на раз на кнопку. Это так просто: ВКЛ.-ВЫКЛ.
(Noize MC — Жвачка)
Эрик: SOS!!! Эрик: Не знаю, что там у вас происходит, но нам тут всем нужна помощь, пара ответов и лично мне, желательно, ещё новые штаны! Пожалуйста, поторопитесь, иначе совсем скоро спасать будет больше некого. Та дамочка, что держит нас здесь, совсем уже выжила из ума. Эрик: С глубочайшим уважением, ваш Эрик Картман. Рик: Ох ты ж блядь, как драматично-то. Эрик: Знакомая манера речи… а ты разве жив, пердун старый? Рик: Для вас всех я вроде бога. Конечно, меня, блядь, убить нельзя. Эрик: Тогда что это за дохлое тело мы видели в грёбаном парке аттракционов? Рик: Одна из моих оболочек. Меня по сто идиотов вроде тебя за день убить пытаются. Конечно, где-то есть запасное тело, с-сученька! Или сотня их. Эрик: Я думаю, никому из этих убийц ещё не было так легко. Рик: бля Рик: ну… Рик: Ошибки случаются. Эрик: А у нас они тоже имеются? Запаски. Рик: Не-а! Рик: Я ж говорю, я тут вроде сраного бога. Даром что не верю в него. Эрик: Ладно. Не будем вдаваться в религию, чел. Когда тебя ждать? Рик: Меня? Рик: Дай-ка подумать Рик: … Рик: Никогда. Эрик: а чё всмысле Эрик: Ты охуел? Рик: Хочешь знать правду? Рик: Окей, я скажу тебе. Рик: Во всём виноват мелкий уёбок. Эрик: Ты это о Гриффине? Рик: Да нет, чёрт возьми. Мой типа «внук». Эрик: Постой, в смысле «типа»? К чему сейчас были кавычки, чувак?! Рик: бля-а-а-а… Рик: Мне так лениво хуйню эту пересказывать. Благо, всё равно заняться сегодня нечем. Короче. Эрик: ? Рик: Вот только сразу давай без этих ваших уёбищных вопросов. Я буду говорить один раз. Ты либо веришь мне, либо нет. Когда распрощаемся, перечитывай, сколько душа пожелает, но если ща начнёшь пиздеть не по делу, я связь вырубаю! Усёк? Эрик: Хорошо. Рик: Думаю, что самая шизанутая часть моего рассказа — это полноценное мать его измерение, состоящее целиком из таких мудаков, как я и мой Морти. Со своими правилами, порядками и иерархией. Довольно гнилое местечко. Мы к этому ещё вернёмся. Записываешь? Эрик: Типа щас шутка что ли?! Рик: … Эрик: ага Рик: Добавим сюда роковые ошибки, которые многие из нас совершают по своей молодости. Одной из бесконечного списка моих было во время очередного приключения бросить своего первого Морти загибаться где-то там, в отдалённом мирке. Я уже не помню даже вообще, нахуя это сделал. Эрик: ну ты и мудачина. Рик: Кто бы говорил, любитель чили. Эрик: откуда ты Эрик: хотя… Эрик: справедливо. Рик: Спустя несколько грёбаных лет я уж даже думать, мать твою, перестал, что этот ублюдок ещё вернётся, что он вообще выживет, честно-то говоря. Но он смог. Как в ебучих индийских фильмах! И он здорово прокачался. Он подчинил себе всё Измерение Риков, взобрался на самый верх по политической лестнице. Местечко и раньше вселяло отчаяние, теперь же там… полный пиздец. Эрик: Понятно. Рик: Наверное, всё же стоит добавить, что некоторые его идеи оказались весьма свежими и новаторскими, за парочку я бы и сам вписался, будь моя воля. Если бы этот кусок говна в первую очередь не желал моей смерти, естественно. Потом, слово за слово, я помог его свергнуть. Только паршивец сбежал. Рик: Ему уже была подготовлена шика-арная казнь. Эти старые пидоры из Совета Риков давно на него зуб точили, и, уж разумеется, такого громадного шоу они не упустят. Эрик: И тогда? Я всё ещё не понимаю, как это с нами-то связано! Рик: Терпение, пёс! История не будет короткой, я ведь говорил. Короче. Вмешался мой нынешний Морти! Этот пиздюк мелкий стал мне причитать, мол, мир несправедливо с осуждённым обходится, его и так уже жизнь помучила, ко-ко-ко. А мы уже не первый сезон в одной лодке, Рик и Морти на веки вечные, вся хуйня… уёбок знает, на что надавить. Рик: Он уговорил меня дать этому уроду второй шанс. Ну как «второй шанс»? Реабилитацию. Эрик: …***
Морти оторвал от дисплея взгляд, спрятал планшет под одежду: — Проклятье. Как и ожидалось, здесь текста ещё на уйму страниц, — он тяжело вздохнул. Лиза и Бендер, читающие то же самое из его рук, печально понурили головы. — Ох, ну вот! Хорошее же было чтиво, дружище! — посетовал робот. — Мы даже к самому интересному пока не подошли… — решила поддержать Симпсон. Прошло ещё не очень много времени с момента, когда наша маленькая компания разорвала связь с оставшимися выжившими. С момента обнаружения предателя. Бендер согласился сотрудничать с Морти и Лизой, но, несмотря на это, кажется, начал догадываться, что по поводу угрозы на случай отказа они ему привирают. Тогда хитрый робот в обмен на своё сотрудничество попросил их поделиться секретами, которые те сейчас, как пить дать, столь бережно от него охраняли. Пересказать историю о нахождении Картмана, как и о последующих поисках затерянного планшета, также оказалось делом пары минут. Когда же ребята вновь, но уже все втроём, посмотрели в устройство, то сразу на рабочем столе, в самом уголке экрана в глаза троице тут же бросился одинокий значок PDF-документа, обозначенный не иначе, как: «переписка! Прочитать! ВАЖНО». Не думаю, что следует объяснять, что они сделали дальше. Проблема оказалась в том, что за всё это время ребята даже никуда не ушли. По-прежнему стояли у тела Мэг, изменив свою дислокацию, разве что, на пять метров. — Здесь слишком много читать, — констатировал Морти. — И всё это время… мы можем быть лёгкой мишенью. — Ты предлагаешь нам где-то укрыться? — спросила Лиза. — Не просто «где-то». На свалке, — отрезал Смит. — Там же, где Бендер нас и нашёл. — Послушай, приятель… — вмешался вдруг робот. — Не то, чтоб меня до дрожи в робо-коленях пугало то место… но просто: зачем? — Вот за этим, — и Морти показал ему карту, почти не стершуюся за всё это время, на своей ладони. — Сдаётся мне, даже помимо самого очевидного, Картману всё ещё есть, что нам рассказать.***
Между тем, снова немного позже, в домике Барта. — Вот и всё, — игриво хихикнула Мастер, на мгновение отведя свой взгляд в сторону. — Других секретов у меня от вас нет… игра окончена. И все мы в ней проиграли. Маленькие капельки пота лениво стекали по её атласной коже. В помещении впрямь становилось довольно душно, и все это чувствовали. Скорее всего, виной тому были ей же самой (в образе Барта) закрытые окна. Она устремила свой хищный взгляд в сторону Филиппа: — Может, ты хочешь, чтобы мы как-нибудь это продолжили? Всё равно осталось не так много времени, и, я думаю, любой предпочёл бы провести самые последние минуты, занимаясь любимым делом, тем более, когда выбора уже не осталось, и всё равно я вас никуда не пущу… Мгновение — и на экс-голограмме осталось лишь только кроваво-алого цвета исподнее. Фил изумлённо шагнул чуть назад, не зная, что ей и ответить. Глядя на завораживающие изгибы белоснежной кожи. Слова, по-хорошему, у ребят закончились где-то примерно после новости про смерть всего сущего. Кокетливо качнув бёдрами, Мастер неспешно приблизилась к Стотчу: — Какого чёрта, ты тоже присоединяйся. — Б-б-б-б-б-б… — тот продолжал бормотать что-то невразумительное. Носом у паренька пошла кровь. — Мир этой игры изначально устроен подобным образом: и вам, и мне дорога за пределы шахматной доски надёжно закрыта, — она смерила обоих сострадающим взглядом. — Поэтому я хочу умереть вместе с вами. — Эм, можно… можно, мы отойдём в туалет, п-посовещаемся? — робко спросил её Баттерс. — Валяйте, — хмыкнула Мастер, скучающе опускаясь обратно за стол. — Только запомните: чем больше вы захотите попробовать, тем меньше у нас останется времени. Тик-так, тик-так. Стотч схватил всё ещё не до конца пришедшего в себя Филиппа за рукав и, можно сказать, силком уволок его, заперев дверь. Парочка оказалась одна в просторном бартовском туалете. Затем Баттерс уставился в огромное закрытое окно наверху. — Прости, Фрай, но… — наконец, зашептал он. — Даже если нам осталось всего ничего… я НЕ ХОЧУ умирать вместе с ней. В конце концов, за время этого приключения мы встретили очень много классных ребят. Если ты спросишь меня, я хотел бы разделить свои последние минуты лишь вместе с ними. Или ты согласился с её предложением? От настолько пристального взгляда и тона Баттерса Филу даже стало не по себе. Не привык он видеть этого человека таким, ой, не привык. Немного поколебавшись, Фрай всё же сказал: — Я, ну-у… тоже ещё не до конца забыл Лилу, в-вроде как. Да и вообще, заниматься чем-то подобным вместе с ещё одним парнем… пас. — Хорошо. Я знал, что на тебя можно положиться. Подожди-ка немного, — Стотч поднялся на унитаз и выглянул через окно. Он стал мрачней тучи. — Проклятье. Там несколько роботов-подручных прямо под окнами. Сторожат выход. — Значит, выбраться по-тихому нам не выйдет, — печально вздохнул тогда Фрай. — А в прямом боестолкновении с ней у нас просто нет шансов. — Возможно, и есть, — загадочно протянул Баттерс, ужасно при том побледнев. — О чём ты? — Я… помнишь, когда она бросила нам по пиву, и я своё не поймал? — вдруг начал Стотч. — Во время беседы про подмену Мэг? Ну, было дело… вот только к чему ты?.. — не понял Фрай. — Пока я якобы ползал по полу в поисках банки, я подобрался к плите. И включил газ. Не думал даже, что сработает, просто на удачу. Мне кажется, она не заметила. Теперь мы буквально сидим на бомбе. Фил тихо ахнул. — Чувак, — чуть слышно ответил Стотч едва шевелящимися губами. — Беги. Я верю, ты сможешь встретить свои лучшие, последние минуты вместе с друзьями. А я воспользуюсь зажигалкой, которую мне Кенни подарил. Для меня здесь всё кончится. Но я заберу её следом, не сомневайся. Фрай молча разинул рот. — В конце концов, Эрик был прав. От жалкого человека вроде меня тоже должна быть какая-то польза. А теперь беги. Но Филипп сделал нечто прямо противоположное. Предусмотрительно нажав на слив воды, чтоб та хоть немного его заглушала, он зашипел: — Ты представляешь, сколько здесь уже было смертей?! И это — только за одни, последние сутки. Идиот! — пространство пронзил звук хлёсткой пощёчины. Стотч молча смотрел на него, держась за пылающий алым след от удара. В глазах парня стояли слёзы. Фрай тут же схватил с туалетного столика стоящую там в одиночестве каменную статуэтку какого-то «половинчатого» медведя с разными лицами и замахнулся. Пока ещё только для вида: — Если мне придётся хорошенько накостылять, чтобы выбить из тебя эти треклятые мысли, видит бог, я это сделаю, друг. Никто больше не умрёт раньше времени. Должен быть другой способ.***
Рик: Он уговорил меня дать этому уроду второй шанс. Ну как «второй шанс»? Реабилитацию. Эрик: … Рик: С моими невъебенными умениями и техникой отыскать и поймать засранца в обход прочих пидоров оказалось проще пареной репы. Тем более, побег из переполненного уебанскими версиями меня места забрал у него все силы. Далее по плану следовало доставить этого сучьего Морти на самую отдалённую точку вселенной, в какой-нибудь Подзалупинск, выходить там, проследить, чтобы влился в местное общество, и снабжать гада всем необходимым до конца его не очень-то долгой жизни. Такой вот себе ребёнок от первого брака. Морти обычно дохнут, словно мухи. Ты знал об этом? Рик: Но дальше начиналось са-амое интересное, пёс… Эрик: Давай уже к делу, старик. Рик: Ты охуел? Рик: Так вот. Как показало быстрое обследование грёбаного объекта, физически он сохранился очень даже неплохо. Чего нельзя сказать о его душевном здоровье. Рик: Потому что его психика… там полный пиздец был. Он оказался непригоден для общества с его идеями и стандартами, какого бы там ни было. Пришлось опять играть в бога и создавать новое. Эрик: ?.. Рик: Сначала я создал кучу маленьких нано-челиков, которые могли делать только две вещи: заниматься самовоспроизведением и творить по указанному проекту. В крайне короткие сроки на отдалённом уголке Вселенной в самой захудалой жопени мира мы нашли маленькую никому нахер не нужную убогую планетёнку и построили на ней небольшой городок. Эрик: Погоди… это… наша планета? Рик: Бинго, умник. Рик: Короче Рик: Город был населён самообучающимися искусственными интеллектами. Я ещё тогда не был уверен, стоит ли подпускать этого гондона к живым людям. Там была своя правоохранительная система, здравоохранение, вся хуйня… живи, бля, социализируйся, сука. Эрик: Но что-то мне подсказывает, первый блин — комом. Рик: Он разъебал его за одни сутки. Камня на камне там не оставил! Уёбок блядь. А это же… целая неделя работы! Пидорас мелкий. Рик: И тогда уже МОЙ мелкий пидорас предложил мне другую идею. Сначала мы попробуем стереть его воспоминания. Просто в нулину, сученька! Потом заселим в этом же городе, но сделаем чуть похитрее. Мы создадим не какие-то ебучие машины! Мы сделаем людей. Ну… почти что людей. Рик: Кого-нибудь вроде вас. Эрик: Чё?.. Рик: Идея была настолько бесполезной, что могла и сработать. У меня тогда как раз ещё без дела валялись кое-какие материалы из-под обманок, то есть, при желании наделать много чего можно было. А смысл в чём? Ведь, также, как и Рики, все Морти изначально всегда просты. По сути своей, это недалёкая школота, которая знает только три вещи: как смотреть свои тупые мульты, гонять лысого и как жрать вредную еду. Вот с этого я и должен начать. Эрик: Погонять лысого? Рик: Очень смешно, блядь. Нет. С детских мультиков. Потому что эта хуйня с тобой на протяжении всего детства (а иногда даже дольше), порою там есть небанальный сюжет и, самое главное, персонажи, многие из которых в самой основе своего поведения уже несут нам мораль, как на сраной тарелочке. Что НАДО или НЕ НАДО делать, чтобы получить эту обоссанную конфетку под названием «социальное одобрение». Это — то, что и нужно было ВАШЕМУ Морти. Смотреть и учиться. Заново. Эрик: !!! Эрик: бля Эрик: то есть ты сука просто хочешь сказать Эрик: что все мы — это какие-то ебучие Рик: Чем бы ты там ни собирался продолжить, мне оно уже нравится. Потому что, скорее всего, будет правильно! Рик: Вас всех, как людей, никогда не существовало. Ваши оболочки были созданы мной, а воспоминания умело подделаны. Переписаны мною же с тех персонажей. Сколько ж говна мне пришлось отсмотреть. Теперь вот живи с этим. Эрик: … Рик: Эм-м Рик: а стоит ли мне говорить, что и ваши родные и всё вот это вот, куда вы сто пудов захотите сбежать Рик: они тоже фальшивка Рик: их нет Рик: и я вряд ли когда-нибудь буду их делать, потому что пошло оно всё Рик: толстячок, ты ещё меня слушаешь? Эрик: Да, я всё ещё тут.***
— Ну, главное, что паренёк с помощью меня научился многим полезным штуковинам! — по-простецки заметил Бендер. Он глянул в сторону Морти, многозначительно разминая свои кулаки. Вся троица сидела сейчас на том же старом матрасе, где двое из них не так давно разгадывали загадку Картмана. Обрывки листов из книги по-прежнему валялись вокруг. — Ты ведь научился? Научился, тебе говорят?! Однако Смит не ответил. С заметным волнением он всё смотрел на сидящую рядом Лизу. Которая глядела в пустоту, схватившись за волосы. И, нервно посмеиваясь, приговаривала: — Выходит, мой б-братец… и папа… — В тот раз, когда тебе было плохо и ты разрешила им остаться на ночь…ты впускала в свою спальню абсолютно чужих тебе чуваков и проводила с ними весьма беспокойные ночки. С каждой бывает, — лениво ответил ей Бендер. После чего получил вдруг такой удар со стороны Морти, что голова робота буквально повернулась на сто восемьдесят градусов. — За что это было, чувак?! — Сам подумай. — А ты… — Лиза тихонько всхлипнула, с какой-то затаённой надеждой глядя на Бендера. В её глазах застыли настоящие слёзы отчаяния. Всё то, о чём она так давно помнила, что любила и к чему тяготела — всё было обманкой, подделкой, жалкой фальшивкой, иллюзией. — Чт-, что ты сейчас чувствуешь? — А мне-то что? — хмыкнул робот. — Мне досадно, конечно, что тех идиотов, которые ожидали нас с другой стороны, нет и никогда не было. Но я, как машина, попросту не вижу смысла загоняться о том, чего не может быть. От этого моя крыша поедет, а раз так, то я попросту удалю это. Гораздо важнее тот идиот Фрай, например. Этот мешок с костями по-прежнему считает меня своим близким другом. Он жив и он где-то здесь. Скорее всего. Вот о чём надо думать, а не обо всех этих «если бы» да «кабы». — Ты прав. У нас всё ещё остались мы, — подобие лёгкой улыбки прорезалось на губах бедной Симпсон. — Спасибо тебе, что ты есть, Бендер. Надо поскорее выбраться отсюда, и только потом уж лить слёзы. — Всегда обращайся, подруга. — И всё-таки это неправильно, очень неправильно… — задумчиво произнёс Смит. — Нам надо убираться отсюда. Как можно быстрее. — Со свалки? — разом спросили Родригес и Лиза. — Нет. С этой планеты, — судя по жестам робота, он вновь собирался выдать очередную остроту, но попридержал коней. Ибо не похоже было, что Морти шутит. Выглядел Смит предельно серьёзным. — И всё же, почему именно сейчас? Такую новость надо переварить, поделиться со всеми. Найти этих «всех». К чему спешка? — неуверенно спросила вдруг Симпсон. — Потому что вы правы, — ответил Морти. — У нас были лишь только мы. Всё это время. А значит, — он кивнул на огромное сияющее пятно рядом с взошедшим солнцем, теперь размерами почти что с само светило. На их так называемое «Спасение», которое неминуемо приближалось. — Спасать нас тоже не собираются.***
И снова в домике Барта, в туалете, чуть позже. Фрай тут же схватил с туалетного столика стоящую там в одиночестве каменную статуэтку какого-то «половинчатого» медведя с разными лицами и замахнулся. Пока ещё только для вида: — Если мне придётся хорошенько накостылять, чтобы выбить из тебя эти треклятые мысли, видит бог, я это сделаю, друг. Никто больше не умрёт раньше времени. Должен быть другой способ. — Но… способа нет! Кто-то из нас всё равно должен пойти туда к ней и зажечь искру, если другой хочет убежать! — настаивал Баттерс, уже наготове к удару. Но это был совсем не тот случай, когда вероятное избиение испугало бы Стотча. — Только так мы сможем взорвать газ и победить Мастера. — Постой! Не пори чепуху. Я сказал, что никто больше не умрёт, значит, пока это в моих силах… — траурное выражение на лице Фрая мгновенно сменилось искрой, гм, прозрения. Он с интересом уставился на статуэтку, которую по-прежнему сжимал в руке. — Нам же всего одна искорка нужна, правильно? Не понимая, к чему ведёт его друг, Баттерс кивнул. — Хорошая искра также может получиться при ударе камня о металл или камня о камень! Не помню уже, кто мне это сказал, — почти весело пояснил Фрай, глядя на свой трофей. — Но, считай, что один камень у нас уже есть. Осталось найти второй, или что-нибудь металлическое, и хорошенько бросить туда нашу находку. Главное только держаться поближе к выходу, ибо при случае успеха операции у нас вряд ли будет сильно больше секунды на то, чтобы смотать удочки. Мы всё равно можем здорово пострадать, при том оба, но так хотя бы есть шанс. Баттерс расплылся в улыбке. А следующим, что ворвалось и с треском порушило их идиллию, был скучающий голос Мастера прямо из-за стены: — Я слышала шлепки и какие-то стоны с той стороны. Мальчики, если вы уже начали… — Нет-нет, ты чего, как же так, ха-ха-ха-ха… — оба вмиг выпорхнули из уборной, довольные и взъерошенные. Филипп, который и отвечал ей, тайком держал за спиной статуэтку. Оба прислонились к стене и малюсенькими, приставными шажочками двигались в сторону входной двери. Мастер сверлила странную парочку полным недоверия взглядом. Скептически изогнув одну бровь, женщина проговорила: — Что за никчёмный фарс вы здесь устраиваете? Не знай я, сколь безнадёжно всё положение, при том с обеих сторон, решила бы, что вы пытаетесь меня переиграть в чём-то. Делая это крайне нелепо, при всём моём уважении. — Она кокетливо поправила упавшую с плеча лямку от лифчика. Оскалила свои белоснежные зубы. — Идите же сюда, мои… — Вон там! — когда парни уже почти добрались до двери, Баттерс с громкими воплями указал в сторону пары больших металлических кастрюль, стоявших на всё той же плите. А вот нашёлся и второй компонент, необходимый для их побега. — Ну, была не была! — Фил, что было у него сил, метнул статуэтку. Когда послышался оглушительный грохот посуды на весь дом, и Баттерс, и Фрай уже выпрыгивали в распахнутый выход. — Какого чёрта вы..? — Всего за один миг на лице Мастера успело проступить то самое выражение, которого все без исключения участники смертельной игры боялись, словно огня, и которое одним только фактом своего появления уже всегда сулило полную противоположность чего-то доброго и хорошего, здесь и сейчас. Ещё на физиономии экс-голограммы, пускай почти незаметно, сумел отпечататься страх вместе с недоумением. Едва она поняла, что её уже переиграли, хотя пока и не выяснила, в чём же конкретно. Впервые в этой грёбаной жизни. …Когда же прогремел НАСТОЯЩИЙ взрыв, оба беглеца уже упали возле порога. Раскрыв свои рты и заткнув свои уши.БА-БАААХ!
Стёкла повылетали с оглушительным звоном. Из кухни завоняло горелым мясом. Несколько бесконечных, оглушительных мгновений двое сбежавших продолжали лежать в траве. Прикрыв свои затылки руками, слушая гул в голове, уткнувшись лицами в землю, чувствуя опаляющий жар где-то совсем-совсем близко. В себя их привели вдруг маленькие механические ножки, несколько раз пробежавшие и по одному, и по второму. То были робо-приспешники, верой и правдой служившие Мастеру подобия металлических пауков. Им больше не было дела до двух сбежавших. Бедняжки со всех своих лапок спешили проведать хозяйку. Неловко поднявшись на ноги (башка всё ещё гудела и немного кружилась), Фил помогал теперь Баттерсу. Во время своей помощи он невольно обернулся на вход. Фрай едва сдержал рвоту. Дверь была попросту вырвана и валялась теперь рядом со Стотчем. А вот то, что открывалось в оставшемся, зияющем пустотой, мёртвом проёме, оказалось зрелищем совсем не для слабонервных. Всё было в дыму. Помимо оного, жилище младшего Симпсона сверху донизу украшали кровавые ошмётки некогда его хозяина, оставшегося внутри теперь уже навсегда, и… их главной мучительницы. От запаха горелого мяса Фрая всё-таки вырвало. Но в этом начинании он не был один: Стотч быстро присоединился. А к месту происшествия продолжали стягиваться всё новые и новые пауки.***
Рик: толстячок, ты ещё меня слушаешь? Эрик: Да, я всё ещё тут. Эрик: Ты хочешь сказать, что все мы — всего лишь грёбаные подделки? Рик: ДААА Рик: блядь Рик: Да! Рик: Сколько раз ещё тебе повторить?! Эрик: И даже… Эрик: типа Эрик: батя… твоего внука? Рик: а хз Эрик: … Рик: Короче Рик: Попытка номер два включала в себя всё тот же грёбаный город, приведённый обратно в порядок и заселённый, на сей раз, «мультяшными» людьми. Естественно, я самолично удалил оттуда оружие и всё, что могло бы им стать в крайне умелых руках моего прежнего говноморти. Не хватало ещё прошлых ошибок. Живите теперь в мире, мать вашу! А также добавил искусственный интеллект, наблюдающий за порядком. Рик: ооо лучше б я твою мать этого не делал Эрик: Снова не всё продумал, Мистер Учёный? Рик: заткни свою пасть, умник жирный Рик: так вот Рик: Память ублюдка оказалась подчистую удалена, или, по крайней мере, так должно было быть. Но в первые же часы своего пребывания там он умудрился отправиться на нары за какое-то сильное правонарушение. Рик: Система искусственного интеллекта, наблюдающая за этим местом и занимающаяся наставлением говнюков на путь истинный, была устроена так, чтобы не только гуманно просвещать правонарушителей касательно общеизвестных моральных ценностей, выяснять их мотивы и прочее говно (для более справедливого подбора наказания; зачастую это работало), но и, на основе полученного от них опыта, самой обучаться. Находить к любому провинившемуся свой подход. Подобная система наказаний была довольно гибкой и могла приспосабливаться. Рик: Я только блядь не учёл одного Эрик: …что он смог взломать её? Рик: Почти. Не используя никаких инструментов, а только хорошо подвешенный свой хренов язык. Эрик: это как это? Эрик: На ум идут одни пошлости Рик: А вот так нахуй, что после нескольких бесед он тупо обратил её на свою сторону, начисто переписав всю систему ценностей моего грёбаного ИИ! Ты бы это понял, если бы увидел его тогда. От парня так и разило ебучим отчаянием. И он её им заразил. Как если бы убеждения могли быть заразны. Эрик: так-так Эрик: погоди Эрик: то есть вот ОН Эрик: и эта наша ебанутая сучка Мастер Рик: Всё ж ведь достаточно очевидно, разве нет? А после, чтобы отринуть все ценности этого мира и бла-бла-бла Рик: Они начали эту хуйню со взаимными убийствами! Рик: Просто потому что им было там скучно. Рик: я даже собирался остановить эту ёбаную вакханалию. И не только потому, что МОЙ Морти на говно извёлся. Я просто должен был поставить пидораса на место. Эрик: Так что тебе мешает вернуться и помочь нам, чел? Я не понимаю. Рик: в ШЕСТОЙ сука раз? Рик: не, в пизду Рик: у меня уже столько классных приключений могло бы быть Рик: этот мелкий пиздюк не стоит моих страданий Эрик: постой, что? То есть как «в шестой»? Рик: А что тут блядь непонятного! Я пытался подобраться к нему не раз и не два, чтобы память обнулить и запустить процесс лечения заново, так ведь она ж теперь его охраняла! Пару раз мне даже приходилось вписываться во весь этот крышесносный тусич, И СУКА МЕНЯ ГАСИЛИ! Рик: В четвёртый раз всё должно было кончиться. Рик: Я смог улучить момент, когда её не было рядом, и удалить память гадёныша. Смог даже частично ИИ ослабить. Да что там, провёл масштабную чистку и возвёл над тем городом ебучую стену! Чтобы вообще отгородить эти воспоминания. Навсегда. Я создал всех вас и покорил дикие участки суши, такие, как лес, где вы и должны были жить. Создал парк развлечений имени меня любимого! Живите и радуйтесь, сученьки, и помните, кто тут бог! Рик: На этот раз Морти должен был наконец-то начать социализироваться. В вашем кругу. Я всё ещё думал над более адекватной системой поощрений и наказаний, но мне, сука, оставалось навестить вас всего один раз, захватив необходимое оборудование. Чтобы окончательно эту тварь разобрать! Ох, ка-ак же она брыкалась… чувствовала свою кончину-то… Рик: и вот пока я всё это делаю, ради вас же, козлов, усираюсь, меня тут кто-то в спину порешил, как собаку плешивую Эрик: … Рик: Не за что, блядь Рик: всё, я в отпуске Рик: свои жалобы и предложения шлите нахуй Эрик: Ну ладно, ладно Эрик: чел Эрик: эм Эрик: мы же оба тут понимаем, что все они мне нужны, только чтобы убраться отсюда. Мы-то с тобой Эрик: умные, адекватные люди Эрик: И я не стану тебя трогать, базара нет Эрик: если найдётся какой-нибудь способ тихо свалить в одиночестве Рик: экий ты мудень Рик: способ ему блядь нужен Рик: А ты прогуляйся. По сторонам посмотри! Рик: Там только слепой не заметит Рик: всё, у меня тут, кажись, гости Рик: чао***
— Эй, чувиха, — Родригес взволнованно кивнул в сторону Смита. Сейчас оставшаяся парочка стояла чуть поодаль от него, задумчиво изучая громады из мусора. — Я уже всё перепробовал, он не откликается! Бендеру это не нравится. Бендер всерьёз волнуется. Последние минут пятнадцать, едва они дочитали ту злосчастную переписку, Морти глядел перед собой в пустоту, не проронив ни единого слова. Всё окончание описанных там событий Смит никак не прокомментировал. Подобрав под себя ноги, он даже, казалось, моргать перестал. Самые внимательные могли бы заметить влажные дорожки от слезинок, время от времени пробегающих по его щекам. Двое долго с нескрываемой тревогой наблюдали за другом. За своим самопровозглашённым лидером. Затем робот снова спросил: — А у тебя как дела? Как только Морти перестал реагировать, Лиза, которая уже более-менее поборола свой первый шок, взяла у него планшет. Сейчас нужно действовать. Да, переписка давала достаточно подробных ответов на всё, происходящее с ними В ЦЕЛОМ, но вот касательно того, как поступать сейчас? Всё обрывалось довольно внезапно. Рик просто прощался. Никакого больше продолжения или пояснения. Ничего. И что могло значить «только слепой не заметит»? — Я… — Симпсон разочарованно помотала головой. — Извини. Я прошерстила всё, что смогла! Больше на этом дурацком планшете ничего интересного нет. В смысле, вообще ничего. Дальше требуются авторизация и пароль администратора, состоящий из двухсот пятидесяти шести символов. Минимум. — Да уж, подруга. Влипли, так влипли. Двое взволнованно оглянулись на набирающую в размерах разноцветную сферу, пересекающую бесконечные звёздные горизонты в их сторону. Конец уже близок.Осталось: 2 часа и 30 минут.
***
И вновь позже. Филипп и Стотч, наконец, обрели способность более-менее стоять на своих ногах, освободили желудки, и теперь, держась друг за друга, относительно уверенно ковыляли прочь с места происшествия. Мимо них то и дело проскакивали взволнованные робо-пауки, несущиеся аккурат в противоположную сторону. К очагу взрыва. — Ну, то, что мы убежали, и наконец-то, чёрт, дали ей прикурить… это прекрасно, — сказал теперь Фрай, одной рукой держась за приятеля, а второй всё пытаясь прочистить ухо. — Но всё-таки у нас осталось совсем мало времени. А мы даже не знаем, где все друзья. — Ага, фиговенько… — печально поддакнул Баттерс. — Вот оно — счастье умирать свободными. Оба подняли свои усталые взгляды на летящую навстречу неизбежную гибель. Огромнее, ощутимее, чем когда-либо. — Всё хотя бы закончится быстро, — пробормотал Фрай. Как вдруг… — Эй, ты видел?! В дальнем уголке неба, где-то над свалкой, разноцветные всполохи… дым. Кто-то только что выпустил в воздух то ли сигнальную ракету, то ли салют. — Думаю, нам нужно туда, — сказал Баттерс. — Перед самым концом… мы всё-таки встретим их.***
Никто из них: ни Филипп, ни Стотч, не думали сейчас оборачиваться в обратную сторону — на эпицентр страшного взрыва, бывший некогда жилищем их общего друга, что плавно исчезало вдалеке. С каждым их новым шагом.* А между тем, сам дом младшего Симпсона невольно стал скоплением весьма странной энергии. Бесчисленное количество механических пауков копошилось здесь, суетилось, лазало друг по другу, карабкалось по стенам и ползало по потолку. Безумное скопление: они находились везде. На любых вообразимых поверхностях. Всё это ползанье из угла в угол, безумная суета и собирание, наконец, на полу огромной кучи малы мелких, снующих, дрыгающихся тел могло б показаться привлечённому гостю проявлением чистого хаоса — броуновское движение, как оно есть. Но постояв здесь немного подольше, путник заметит. Механические пауки не были заняты бесполезным метанием из угла в угол, далеко нет. Они собирали. Собирали по всему зданию крохотные кусочки разорванной плоти, чтобы уже совсем скоро разложить на полу этот чудный пасьянс. Собрать паззл. Ибо каждый крохотный паучок выделял сейчас по капельке клейкого вещества, чего в масштабах одного сегментированного тельца было, разумеется, ничтожно мало. Но когда собирались все — десятки, сотни этих ползучих прихвостней… — Довольно… болезненно. Затуманенным болью взглядом она сверлила собственную, изуродованную до неузнаваемости конечность. Глаза, подобно доброй части этого некогда прекрасного, почти что божественного, лика, увы, не сохранились. Поэтому лицо прикрывал теперь металлический паучий сегмент. А вместо всего двух глаз их стало восемь. Довольно неплохое начало вопреки всем минувшим утратам, не правда ли? Мастер осторожно попробовала подвигать рукой. Поднять её. Плюх. Плюх. Парочка обезображенных, почерневших кусков обугленной плоти вмиг отвалилась от неё и с мерзким хлюпаньем рухнула на пол. «Избавимся от всего лишнего». Легионы паучат по-прежнему активно работали. Затем она перевела свой пока ещё не прояснившийся взгляд к забрызгавшим всю кухню гниющим останкам. Везде: на полу, на стенах, на потолке. Эти фрагменты, увы, так и останутся невостребованными. Части не её паззла. — Привет, Барт, — и Мастер снова подвигала рукой, на этот раз в попытках слегка помахать. Теперь вышло куда как лучше. По крайней мере, от неё больше ничего не отваливалось. Процесс восстановления шёл полным ходом. По-прежнему не чувствуя собственных ног, но уже вновь познакомившись с верхней своей половиной, она перевернулась на живот и, игнорируя адскую боль, оставляя за собой след из тёмно-алого месива, медленно, но уверенно поползла в сторону выхода. Раздирая до горелого мяса куски собственной кожи, с третьей попытки вскарабкалась по дверному косяку и смогла, наконец-таки, принять стоячее положение. Картинка стала размываться перед глазами, её очень сильно шатало. — Забавно. Не думала, что когда-нибудь у меня будет шанс отрубиться от боли, — тихий смех. Да только вот отдыхать пока рановато. Мастер с обидой взглянула на пару небольших силуэтов, казавшихся сейчас у самого горизонта. С досадой и ненавистью сжала она свои кулаки: — Чёрт. Далеко. Расслабившись, Мастер всё-таки позволила себе соскользнуть обратно вниз по дверному косяку. Глубоко вдохнула. Лёгкие обжигало огнём. Облокотившись на спину, она смогла принять сидячее положение. Всё тело колотила мелкая дрожь. Каждый миллиметр её заново собранной плоти вопил сейчас в приступе невыносимой боли. И Мастер знала, кому за это следует сказать своё большое, искреннее «спасибо». Но для начала стоит закончить лечение. — И каждый примет свою горькую пилюлю вместе со мной. Я лично пронаблюдаю за этим.Осталось: 35 минут.