Нет, не надо, я не хочу...
Я хотел закричать, но вместо этого из моего горла вырвался слабый хрип. Щупальце, сжимающее мою шею, на мгновение замерло и ослабло, мягко обвиваясь вокруг. Импостер придвинулся чуть ближе, прижимая к себе, забираясь руками под водолазку. С одеждой он не церемонился, как и с моей кожей, впрочем. Разрывая ткань когтями, он то ли случайно, то ли специально царапал мою спину и торс. Я зажмурился от боли, сжимая руки на его плечах. Честно говоря, не уверен, что меня пугало больше: сам факт того, что сейчас меня изнасилует этот монстр, или то, что такими темпами на моём теле живого места не останется. Моментами, казалось, импостер старался быть нежным, но давалось ему это явно с большим трудом. Чем дольше он истязал мою спину, тем меньше его руки походили на человеческие. Да и вообще на руки. Длинный язык медленно прошёлся по моему лицу, и я почувствовал на себе хриплое, нечеловеческое дыхание, походившее скорее на сдавленное рычание. Я попытался отступить назад, но цепкие конечности монстра не позволяли вырваться. — Пожалуйста, не надо.. Я буду слушаться... — получилось как-то слишком тихо и затравленно, но я уверен, что он, пускай и не остановился, всё прекрасно слышал. В ответ на мою просьбу импостер лишь сжал руки, резко впиваясь когтями в мою и без того настрадавшуюся спину. Я негромко вскрикнул, рефлекторно прижимаясь к самозванцу в попытке спастись от боли, и тут же почувствовал себя максимально беспомощно. Уж не знаю, специально ли это он, но, кажется, монстру это пришлось по нраву. Он упивался каждым моим испуганным взглядом, с наслаждением смотря, как я вздрагиваю. Мне нельзя было соглашаться на эту сделку, но взглянуть в глаза смерти было выше моих сил. Импостер издал глухой рокочущий звук, обхватывая мою голову своими "лепестками". Я зажмурился, чувствуя как прохладные отростки поглаживают моё лицо. Их кончики особенно тщательно ощупывали губы, нос и глаза. Он изучал меня. Так близко как только мог. Эта мысль заставила меня задуматься, не нацелены ли на самом деле его издевательства надо мной на изучение нашего вида. Может, ему вообще не нужно удовлетворять себя столь близким к человеческому способом и всё это на самом деле тоже эксперимент. Почему-то от этого мне стало тошно. Один из "лепестков" проскользнул в мой едва приоткрывшийся рот, и я тут же дернулся назад. Однако, избежать этого не получилось: самозванец прижал меня к себе руками, заставив беззвучно вскрикнуть, и настойчиво наклонил мою голову. Щупальце скользило по рту, прилегая к щекам и нёбу, словно стараясь занять собой всё. Я закашлял, давясь слюной и подкатившей к горлу желчью. Как меня ещё не стошнило – оставалось только гадать. Монстр, словно стараясь исправить это, попытался пролезть дальше в глотку, но довольно быстро остановился, видимо, вспомнив про то, что мне нужно как-то дышать. Оставил мой рот в покое импостер не сразу, и за это мучительно долгое время изучения меня изнутри я дважды чуть не задохнулся. Его щупальце слегка пульсировало, делая и без того неприятную процедуру чрезвычайно отвратительной. В животе всё скрутило – я практически не дышал, боясь подступающих рвотных позывов. Когда самозванец всё-таки немного сжалился, освобождая мой рот, я сделал такой долгий судорожный вздох, что у меня заныли лёгкие. Однако, прежде чем я успел толком перевести дыхание, импостер вновь начал царапать меня, спускаясь ниже. Я дернулся, чувствуя, как его конечности коснулись копчика, и весь задрожал. Не впивайся он в меня так крепко своими когтями, я бы точно свалился на пол. Ноги подкашивались. Я вцепился в плечи монстра сильнее, стараясь не упасть. А ему, кажется, только это и нужно было. Издав негромкий рык, он внезапно схватил меня за волосы и резко дёрнул вниз. Я упал, чувствуя, как болезненно заныли колени. Дрожащие руки не помогли мне удержаться над полом, и я нелепо свалился на живот. С виска на щёку потекло что-то тёплое и липкое. Кажется, хватая меня за волосы, тварь позабыла о когтях. Импостер навалился сверху, прижимая меня своим телом. Я попытался упереться руками, выползти из-под него, прекрасно зная, насколько это бесполезно. Сдаваться вот так вот просто не хотелось. Я не мог поверить в то, что происходит со мной. Нечестно. Несправедливо. Почему я? В глазах защипало. Монстр тем временем немного ерзал, как бы пристраиваясь, ища наиболее удобное положение для себя любимого. Я сжался, чувствуя прохладные влажные прикосновения к коже. — Я... — вымаливать пощаду было бесполезно, но другого мне не оставалось. Я заикался, но продолжал говорить, пока не стало слишком поздно: — Я убью их всех! Как ты и хотел! Клянусь! Хоть всех за сутки, только отпусти меня, прошу! — Слабоват будешь, — от его ответа меня словно током прошибло. В голосе импостера проскальзывали какие-то рычащие звуки, но сам он был холоден и абсолютно спокоен. Ну конечно. Для него это ничего не значило. Ни я, ни вся эта ситуация в принципе. Всё это время я как мог старался держаться и не показывать весь свой ужас и отвращение, но сейчас я просто не выдержал. Может и не было ничего постыдного в том, чтобы плакать в такой ситуации. Может и в ситуации-то ничего такого не было. Учёные должны относиться к подобному проще, и я всегда откладывал эмоции на второй план. До недавнего времени. Отростки из плоти обхватывали мои бедра, крепко сжимая и немного поглаживая кончиками по внутренней стороне. Я начал сопротивляться сильнее, но не смог даже немного сжать ноги. С оставшейся одеждой самозванец разобрался так же, как и с водолазкой – разорвав в тех местах, где ему было нужно. Монстр пару раз потёрся о меня. Ощутив как влажное пульсирующее щупальце медленно проникает меж ягодиц, я зажмурился и издал какой-то жалобный звук, больше напоминающий скулёж. Хотя, казалось бы, куда ещё больше позориться. Несмотря на свою нерасторопность, импостер вошёл в меня резко, заставив громко вскрикнуть и чуть ли не до крови впиться ногтями в собственные ладони. Больно, чертовски больно. На фоне этой тупой тянущей боли я даже успел позабыть и о горле, и о коленях, и даже об исполосованной спине. Ждать, пока я привыкну или пока болезненные ощущения хоть немного ослабнут, самозванец, разумеется, не стал. Секунды обернулись вечностью. Я не знал, как долго вообще смогу продержаться, прекрасно понимая, что он только начал. Постепенно боль ослабла, но менее мерзко от этого не становилось. Я закусил губу, чувствуя, как щупальце двигается внутри меня. Извивается, толкается глубже. На мгновение я подумал, что меня действительно стошнит. Я даже не мог ненавидеть его сейчас. Единственным, что я чувствовал, были страх и искреннее отвращение. Меня всего затрясло.Я трус, предавший друзей. Я трус, решивший отвергнуть все свои принципы из-за эгоизма. Я трус, испугавшийся смерти.
Может, я и правда заслужил то, что со мной происходит. Я поставил жизнь своего товарища ниже собственной, потому что не хотел умирать. Торговаться намного легче, пока тебе самому не приходится отнимать их жизни. Наверное, мне стоило в ту же секунду попросить убить меня. Окончить мои страдания, предотвратить страдания других, по крайней мере от моей руки. Возможно, самозванец даже согласился бы, но... Я не произнёс ни слова. Лишь продолжал сквозь зубы тихо и жалобно постанывать. Я уже не могу повернуть назад. Мне так больно, так стыдно, так ужасно. Я не хочу, чтобы все эти страдания оказались напрасными. Я вскрикнул, чувствуя, как к щупальцу, проникавшему в меня, добавилось второе. Было ли у этого гада прежде что-то подобное или нет, но сейчас он явно ощущал себя намного увереннее, чем поначалу, и, прижавшись к моей исцарапанной спине, продолжил меня трахать. Резко, быстро, жадно, как животное. Его руки опустились мне на голову, прижимая меня щекой к ледяной поверхности пола. Он негромко зарычал, сжимая пальцы, но не царапая. Я давно перестал видеть что-либо перед собой из-за слёз и старался бы держать глаза преимущественно закрытыми, не щипли их так сильно. Впрочем, на фоне других ощущений эти были ещё ничего. Казалось, разрывания меня изнутри самозванцу было недостаточно – щупальца, державшие мои ноги, пришли в движение, раздвигая их ещё сильнее. Только в этот момент я осознал, что сорвал голос, и теперь вместо стонов лишь издавал болезненные хрипы. На порванных связках он не остановился. Отростки из плоти продолжали двигаться, даже на удивление безобидно, то сжимая, то разжимая мои бёдра. Одно из щупалец осторожно прошлось по моему члену, но довольно быстро вернулось к остальным, видимо, не сочтя его достойным внимания. Почувствовав небольшой прилив возбуждения, я жалобно застонал. Нет, прекратите. Я не хочу чувствовать это. Всё и так уже максимально неправильно. Монстр лишь довольно зарычал, сильнее вдалбливаясь в моё измученное тело. Я слегка прогибался в спине в ответ на его движения, не чувствуя ничего, кроме боли самого разного происхождения. Мне оставалось лишь молиться, чтобы всё это поскорее закончилось, и надеяться, что после этого я ещё останусь в живых. Чем дольше это продолжалось, тем сильнее дрожали и извивались щупальца монстра. Самозванец громко задышал, издавая какие-то жутковатые звуки. Я испуганно сжался и тут же пожалел об этом. Импостер обхватил мои бедра ещё крепче, сжимая до синяков. Отростки из плоти прижимались к моей коже так, словно пытались с ней слиться. Самозванец издал какой-то рычащий стон, и я почувствовал, как он кончает в меня. Долго, прижимаясь ко мне. Какой-то вязкой тёплой слизью. В этот момент меня всё-таки стошнило. Горький желудочный сок жёг горло, заставляя судорожно кашлять и жадно хватать ртом воздух. В ушах гудело так, словно меня неплохо так огрели по голове. Я не слышал практически ничего, кроме своего сбитого дыхания и бешеного стука сердца. Тело не двигалось. Я обессилено выдохнул, мысленно умоляя самозванца поскорее оставить меня. Монстр не отпускал меня ещё некоторое время, издавая какие-то тихие рычащие звуки, пытаясь перевести дыхание. Вернулся в свою форму он, однако, довольно быстро. Громко вздохнув, он поднялся. Щупальца как-то нехотя отпустили меня, собираясь обратно в человеческий облик. Импостер обошёл меня, вставая прямо передо мной. Помогать вставать мне он явно не собирался. Да и я, наверное, не смог бы. Потеряв сознание на холодном полу, очнулся я уже на одной из коек. Перед глазами всё было мутным, и я не сразу заметил, что самозванец сидит на соседней кровати и смотрит на меня немигающим взглядом. Мне тут же захотелось отвернуться, но восстановленных сил не хватало, а боль при движениях лишь усугубляла ситуацию. Лежать, чувствуя на себе пристальный взор монстра, было своеобразно. Конечно, худшее было уже позади (по крайней мере я надеялся), однако это не делало ситуацию менее странной. Особенно в такой напряжённой тишине. Я открыл рот, но тут же закрыл, боясь снова разозлить импостера своими высказываниями. Заметив это, самозванец едва заметно кивнул. Поразмыслив несколько секунд, насколько я вправе сейчас что-либо спрашивать, я наконец произнёс: — Почему ты ещё здесь? — Я твоё алиби, — ответ был дан незамедлительно, словно собеседник читал мои мысли. Возможность подобного пугала, но, если бы он и правда мог, скорее всего уже использовал бы это как ещё один рычаг давления. — Зачем ты... — я немного помедлил, не зная, есть ли у меня право на ещё один вопрос, однако говорить я уже начал, да и монстр, кажется, не возражал. — ...сделал это со мной? — Мне было любопытно. Я слышал, что люди таким образом снимают стресс, — он говорил совершенно спокойно и безучастно, как будто сдавал отчёт. Его ответ никак не мог уложиться у меня в голове. Я в самом деле стал жертвой инопланетного любопытства или он просто врал? Смешанные чувства захлестнули меня, но я лишь тихо посмеялся, сдерживая в себе злость и досаду. — У тебя ужасные познания о людях. — Вполне вероятно, — так же сухо и безразлично. Он даже в мою сторону не повернулся, чтобы ответить. — Зачем тебе вообще... — вопрос сорвался с языка прежде, чем я успел вообще подумать о том, стоит ли его задавать, но я тут же был прерван. — Довольно вопросов. Можешь быть свободен, человечишка, — слышать подобное обращение от него было малость странно, но после произошедшего я уже ничему не удивлялся. И не чувствовал ничего. Я никогда ещё не был опустошен так как сейчас. — У тебя сутки на следующее убийство. Не разочаруй меня. Самозванец на мгновение прищурился, впиваясь в меня взглядом, и наконец соизволил покинуть помещение. Ни разу ещё я не был так рад тому, что остался один. Всё это время под взором самозванца я практически не двигался, но стоило ему уйти, как я схватился за живот. Тело болело ужасно. Ощущение было такое, словно на мне живого места не осталось. Но, тем не менее, я был ещё жив. Пока я живу, всё, что произошло, имеет смысл: мои страдания, моё предательство. То, что поблажек не будет, я знал ещё тогда, когда чудовище впервые озвучило плату за мою жизнь, но умирать я не собирался. Не могу. Не хочу. Слишком страшно. И теперь я лишь убедился в своих приоритетах. Как бы я не ненавидел это чудовище, как бы мне не было жаль своих коллег, я сделаю всё, что он мне скажет.Всё, чтобы жить.