Жажда мести

      У Аристии золото неистово плавится во взгляде, готовое опалить невыносимым, убивающим жаром. У Аристии безвыходность и трепетный ужас почтительно уступили место безумной жажде крови, утолить которую можно лишь одним способом. Аристия не может больше быть идеальной — потрескалась ведь уже давно. Джион видит в жидком янтаре такую же неутолимую жажду мести и понимает, что у них с Аристией больше общего, чем казалось       Джион смотрит презрительно, с нескрываемым отвращением, а Руфелис не может понять, чем уже успел провиниться. Аристия лишь прячет усмешку, мазнув по ним непроницаемым взглядом  — забавно наблюдать за тем, как волк напяливает на себя овечью шкуру. Забавно и мерзко смотреть на того, кто лишил их обеих жизней, а сейчас и понятия не имеет, как же виноват.        «Двуличная мразь», — читает по губам Джион и лишь еле заметно кивает, соглашаясь. Принц Руфелис — тот еще сукин сын, полный комплексов и сомнений, недолюбленный ребенок, чей отец, Император, боялся избаловать единственного сына излишней заботой. А по итогу этой самой заботы не то что недодал, а вообще не дал. — Поэтому мы и должны держаться вместе, — безразлично бросает потом Граспе, перекинувшись с Моник быстрыми взглядами. На этот раз кивает Аристия, чьи дрожащие уголки губ грозились расплыться в ухмылке. Джион тоже улыбается, улыбается кроважадно, мерзко и устрашающе. Императрица и Королева — казалось, вечные соперницы. Казалось. Бывает же, что люди объединяются против общего врага, не так ли? Руфелис Камалудин Шана Кастина, будущий Император и возможный супруг Аристии — их цель, их способ унять нестерпимое желание причинить столько же боли в ответ.       Они мечтают увидеть, нет, стать причиной его мучительной агонии. Мечтают услышать его слабые предсмертные хрипы. Мечтают увидеть, как темно-сапфировые глаза стекленеют с каждой секундой, наконец став совершенно пустыми, такими, чтобы невозможно было отличить от обычных дешевых стекляшек. Мечтают наконец утолить этот невозможный голод, который становился все невыносимее.       Аристия радостно щебечет звонкой птичкой рядом с ничего не подозревающим принцем, а невыносимый огонь в ее взгляде манит и пышет неимоверным жаром, готовый спалить дотла. Руфелис очарован, Руфелис заворожен, Руфелис на свою беду беззаветно верит. Глупец.       Руфелис горит в адском огне, считая это своим благословением.       Аристия с Джион едва ли сдерживают безумный хохот, готовый сорваться с губ и обмениваются торжествующими взглядами с одинаково сумасшедшим блеском.