Пыль.

Пыльная комната. Интересно, а сколько лет в ней никого не было? Впрочем, это не так важно, потому что слой серой, тяжёлой, липкой массы был толщиной с том Войны и Мира и лежал примерно везде. Йоанн заходит сюда и ему становится невероятно душно. Все окна закрыты, на дворе сильный ветер. Откроешь для проветривания — сдуешь всё к чертям и весь будешь облеплен чернотой. Едкий воздух, перемешивающийся с потом на лбу, вызывает очень противное жжение. Йоанн проводит рукой по поверхности, похожей на столешницу, и видит белый камень с зелёной трещиной. Проводит пальцем всё дальше и дальше и врезается ногтём в стену нежно-синего цвета. На ней эта трещина превратилась в тысячу и одну, разной толщины и длины, из некоторых прорастали какие-то растения, которые уже успели высохнуть. Проводит рукой по стене и чувствует весь холод, собравшийся здесь годами. Белые кроссовки уже давно перестали быть белыми. Они теперь тёмные из-за пыли, скопившейся здесь за большое количество лет. В комнате был большой деревянный шкаф с необычной структурой, которой не было видно. Он уже потихоньку пошатывался от возраста. Одна дверь отсутствовала вовсе, а остальные просто висели на одной петле. Лишь одна дверь держалась нормально и именно её Йоанн решает открыть. Подходит к ней и пытается её открыть аккуратно, делает это неспеша. В комнате возникает громкий и противный дверной скрип, знакомый ему с детства. Внутри не было чего-то особенного: маска, чистые пожелтевшие листы бумаги, кусок стекла. За остальными дверями шкафа ничего не было спрятано, внутри было пусто, как в бубне. Рядом располагался массивный дубовый сундук. Тяжёлый, толстый, такой и утащить сложно. Открыть его было не так уж и просто, петли у крышки проржавели сильно. Сколько не пытайся, а она всё равно не поднимается, хоть на миллиметр. Сломать сундук вряд ли получится, он ведь с толстыми стенами. Потратив ещё несколько минут, Йоанн понял, что пытаться открыть этот огромный ларец вряд ли получится, поэтому он оставил его до лучших времён. Люстра на потолке была самой обычной. Она состояла из двух самых обычных плафонов когда-то белого цвета, имели самую простую конусообразную форму, сейчас они находятся под толстым слоем пыли, как и лампочки внутри них. Парень идёт к выключателю, жмёт на кнопку и вместо света он получает лопнувшую лампочку, один из осколков которой впивается в стол. На маленьком прямоугольном столе стояла маленькая чашка из очень тонкого фарфора. Йоанн её поднимает и стряхивает с неё пыль. Обыкновенная белая чашечка с золотой каёмочкой. Ручка была тоже обычной, разве что небольшие изгибы сверху как-то дополняли её вид, придавая ей изящность. Встряхнув с неё пыль, парень не замечает, как собирается чихнуть. После чиха чашка валится из рук и спасти её не получается. Полёт, встреча с полом и множество трещин на чашке, которые доходят до конца и в итоге предмет посуды разбивается в дребезги. Однако трещины от чашки продолжились и на полу. Трещины становятся всё больше и больше, а треск дерева становится всё громче. Ещё одно мгновение и пол рушится, всё падает, а значит и Йоанн тоже. Вокруг него вперемешку с обычной пылью летает ещё и древесная, едкий воздух становится ещё более неприятным, вся одежда на нём грязная и потная. Немного осознав то, что сейчас произошло, Йоанн случайно находит выход — маленькую щель, которая хоть как-то освещает подполье. Он решает ползти к ней. Пот, скатывающийся с лба, смешанный с двумя видами пыли, лезет в глаза. Неприятно, больно, противно, но он должен выйти отсюда. Паутина, которая обволакивает всё лицо, какие-то жучки, паучки, грязь — все эти препятствия даются с трудом, но Йоанн всё-таки добирается до конца. Просовывает одну ногу, вторую, туловище, цепляется курткой за острый гвоздь, делает в ней прорезь и царапает руку, вытаскивает голову. Вот он — нормальный, лесной, свежий воздух. Природная влажность сменила собою затхлый запах дома. На дворе уже было темно, луна светила ярко, деревья располагались не так густо, как обычно бывает в глубине леса. Йоанн бродит, наслаждается картиной. Пар от дыхания тонкой струйкой выходит из рта, словно он закуривает сигарету. Видит озеро. Несмотря на холод, он в него решается прыгнуть сразу, чтобы снять с себя слой той самой пыли, от которой ему было плохо ещё каких-то двадцать минут назад. Прыжок. Открывает глаза. Вокруг него тёмные волны, которые немного освещаются лунным светом. Плывёт вглубь. Вокруг никого нет, только вода. Всё дальше, глубже, холоднее, тяжелее. Ещё немного, и он на дне. Встаёт и идёт в подводное ущелье. Ущелье, в котором тоже было пусто, невероятно красиво. Когда-то давно здесь жили люди, но позже это место сильно затопило. Нередко здесь можно было увидеть старый череп. Постояв немного, парень решил двинутся дальше. Это ущелье — сплошной лабиринт. Дорога налево, направо, прямо, тупики, возможность всплыть наверх, ямы. Всё это хорошо и красиво до того момента, пока он не понимает, что заблудился, потому что вокруг него плывёт та самая пыль, прилипшая к нему и не дающая разобрать, где конкретно находится Йоанн. Бежит, врезается в стены, спотыкается. Его хватает паника, он немного задыхается, чувствует рядом находящуюся смерть. Шаг сменяется паническим бегом, на лице остаются синяки от ударов о тупики, глубокая, кровоточащая рана на руке неприятно ноет. В конце концов он находит какой-то просвет и направляется благополучно к нему. По пути ему встречается груда камней, блокирующая ему дальнейший проход. Камни были большими, просто их убрать было бы либо очень тяжело, либо невозможно вовсе. Пришлось искать обход. А его найти не так уж и просто, потому что спрятан он был за густыми зарослями тины, сквозь которую было пройти тем ещё испытанием на прочность. Обход становился всё уже и ниже, под конец Йоанн уже практически полз, а тина была практически непроходимой. Вытянув с горем пополам одну руку вперёд, он роется в тине, несмотря на ноющую рану, хватается за край камня, тянется и выталкивается из обхода в абсолютно свободное и пустое водное пространство, где царила тишина. К давлению на дне он уже привык и выплывать как-то не хочется. Пыль, которая была на нём, практически смылась, на нём её осталось совсем немного. Сняв и выпутав из своих волос зелёную, склизкую тину, Йоанн расслабляется и просто парит в воде. После постигания дзена он плывёт куда глаза глядят. Свобода в полном её значении, перед тобой нет каких-либо ограничений. Вокруг всё тёмно-синее, луна слабо освещала окружение. Красота текущей обстановки завораживала до мурашек. Дно находилось уже далеко, Йоанн плыл где-то в середине водоёма. Всё было красивым. До тупика. Один сплошной камень, выше которого располагалась уже земля. А это значит, что берег совсем рядом. Парень плывёт вверх и чувствует лёгкость. Давление падает, ему становится всё легче и проще. И вот он на поверхности. Тишина, только волны журчат. Вылезает на сушу, лежит, дышит, успокаивается. После небольшого подводного путешествия у него немного сводит мышцы от усталости. Благодать. На небе множество звёзд, ветер тихонько обдувает парня, тишина приятно обволакивает в свою оболочку. Никто его не трогает. От пыли, бывшей на нём, осталось ровным счётом ничего. Свобода. Душа спокойна, голова пуста, тело не напряжено, сердце работает в стандартном режиме, дыхание ровное, вода стекает по телу, приятно щекотя кожу, рана, которая в воде ныла, сейчас уже приносит приятное чувство боли. Спокойствие.