Глазами ребенка

      Все, что я помню – это мою маму, стоящую передо мной в квартире Мэри Маргарет. Ее серо-голубые глаза, белые волосы, потрепанную черную майку, которую я безумно не люблю, джинсы. Она смотрела на меня умоляющим взглядом, но в глубине души она была в отчаяние. Я понимал, что она не сможет мне поверить без веских доказательств, но я искренне надеялся, что мне удастся ее убедить. Но я ошибся. За все то время, что она провела в Сторибруке, мне не удалось заставить ее поверить даже в самые очевидные вещи. Сейчас у меня есть единственный шанс доказать ей, что она - Спаситель, что только ей под силу разрушить проклятие Сторибрука. Я верил в нее, и это было главным стимулом для меня. Это был мой долг.       Я держал в руках злосчастный кусок яблочного пирога, я прекрасно знал, что моя мачеха прокляла его. Я догадывался, что это может быть концом всего моего приключения, которое толком не успело начаться. Но без веры моей мамы, все это будет бесполезно.        - Я знаю, что ты не веришь во все эти истории, ты, скорее всего, не веришь и мне! Но я верю в тебя! – в конце мой голос дрогнул.        Собравшись с силами, я попробовал кусочек пирога. Время остановилось. Сначала я почувствовал безумный страх, все внутри меня сжалось. Я продолжал жевать эти проклятые кусочки хлеба вперемешку с яблоками, при этом уверенно смотря моей маме в глаза. Я видел, что она все еще мне не верит. В какой-то момент страх превратился в панику, мне стало жарко. Я все еще продолжал смотреть на мою маму, а она даже не пыталась приложить усилия, чтобы поверить. В какой-то момент, я уже ничего не слышал, глаза затмила белая пелена, мама начала что-то говорить, а потом я перестал ощущать реальность и упал. Честно признаться, я знал, что она не поверит, даже, когда я засну. Я уверен, что она повезла меня в больницу, доказывая всем, что я отравился. Она не догадывалась, где в этот момент находился я, а точнее мое сознание.       Эту огненную комнату я не забуду никогда. Ничего кроме одиночества и боли ты там не чувствуешь, а если поддался своему страху и панике, боль увеличивалась в два, а потом в три и в четыре раза. Тебя захлестывают эмоции, но ты не можешь их контролировать, все, что мне оставалось делать – это верить в нее. Верить в маму. Я верил, что она спасет меня, что я проснусь, от ее поцелуя. Верил, что она разрушит проклятье. Но ничего не происходило. Мне казалось, что прошел час, потом два, потом день. Было впечатление, что время замедлялось с каждой секундой. Я попытался начать считать, но я сбивался на седьмой или восьмой секунде. Языки пламени окутывали меня, а зловещие шахматные черно-белые клетки сводили с ума. С каждым мигом, моя вера исчезала. Каждое движение приносило боль. В какой-то момент воздуха стало становиться все меньше, а боль становилась сильнее. На моих руках появились ожоги, а разум совсем отказывался думать. Но я верил. Я верил до последнего момента. Я уже лежал в центре черного квадрата, когда воздух закончился окончательно, а мое сознание не могло вспомнить даже мое имя. Все, что я делал – верил. Я закрыл глаза во второй раз, но уже навсегда. Но надеялся, что это не так.       Первое, что я увидел перед собой - это маму. Вид у нее был потрепанный, на лице были царапины, куртка порвана. Она смотрела на меня заплаканными красными глазами, а губы произносили мое имя. Она поверила. Я не знал, кто дал ей окончательный толчок, который привел ее к истине, но это было неважно. Она поверила. А значит, она поверила в меня и во всех нас. У всего города появилась надежда, а я на всю жизнь запомнил, что вера – это одно из самых сильных чувств, как и любовь.