Second chance
25 июля 2013 г. в 20:05
— А-а-а-а, — напряжение в комнате возрастало с каждым новым и нарастающим криком.
Было слишком страшно. Каждый присутствующий в данном помещении понимал, что совсем скоро именно он может оказаться на этом месте. Кушетка, на которой лежал парень, прогибалась от тяжести тела и собственной непригодности: железные ножки подкосились под налетом ржавчины и коррозии. Парень, который выл, словно раненый волк, выгибался изо всех сил, несмотря на плотно пристегнутые ремни. Окружающим слышались лишь невыносимый, пробирающийся до мозга хруст ломавшихся костей и непрекращающиеся надрывные и уже переходящие в утробное бульканье хрипы.
Спокойное выражение, которое еще десять минут назад было на лице мужчины, сменилось напряженным. Нос вздернулся, как это бывает только тогда, когда что-то пошло не по плану, а лоб сморщился, выставляя напоказ складку. Мерзкий и липкий пот стекал бусинками по гладкой коже и губам, оставляя на языке противный солоноватый вкус. Когда лежачий «пациент» снова дернулся, заезжая локтем по правильному носу и немного подправляя его идеальность, кореец не выдержал.
— Сонмин, — нервно гаркнул мужчина, отрывая руки от раны, — ты вколол ему обезболивающее?
Блондин, с неподдельным ужасом смотрящий на медленно стекающую грязно-алую кровь, кивнул, будучи не в силах отвести взгляд.
— Внутримышечно два миллилитра анальгина и столько же димедрола, — парень отошел в сторону, уступая старшему дорогу. — Не помогло?
— Идиот, — все также нервно, но уже с более ярко выраженным оттенком начинающейся паники прошипел мужчина. — По нему не видно?
Порывшись в старом ящике из-под каких-то пустых склянок, Хичоль, чертыхаясь, с раздражением отшвырнул ненужные медикаменты в сторону. Сгустки темной жидкости виднелись по всему письменному столу: столешница, капельницы, скальпели, шприцы — на всем этом были оставлены отвратительные грязно-красные кровяные отпечатки. Поддаваться истерики Ким, как врач, просто не мог. Ему нужно было подавить это нарастающее, словно поднимающаяся лава в вулкане, чувство и поставить Кибома на ноги.
— Где морфий? — Ким едва ли не заревел как медведь.
Ответ встретил его пустотой вперемешку с потихоньку утихающим бульканьем. Мужчина, подбежав к кушетке, нервно взмахнул взмокшей челкой. Парень уже не сопротивлялся, лишь иногда руки немного вздрагивали, как от посттравматического шока. Наскоро обтерев руку о собственную рубашку, Ким пытался нащупать пульс: растирая большим пальцем виднеющуюся вену и оставляя кровавые разводы на запястье Кибома, мужчина все еще надеялся, что сможет его вытащить.
Тук-тук.
Сердце лениво стучало, словно медленно рисовало какой-то невидимый узор внутри груди парня. «Аритмия», — мигом пронеслось в голове у Хичоля.
— Я спросил, где морфий, — медленно, отчетливо и сквозь зубы, будто спрашивал у врагов, Ким медленно развернулся в образовавшейся кучке одногруппников.
— Си Чхыа, — какой-то смельчак протиснулся вперед. — Его не спасти, — парень замолчал, глядя прямо в глаза Хичоля. — Оставь его на других, для кого-то он будет нужнее.
Ким в ответ лишь зло сощурил глаза, не отпуская похолодевшей руки.
— Заткни свою пасть, — мужчина отвернулся, понимая, насколько прав сейчас Генри.
Вдруг глаза Кибома распахнулись и резко скосились в сторону корейца. Из открывшегося рта брызнула кровь, окропляя и без того испачкавшуюся рубашку.
— Эй, Ким Кибом. Кровь, если ты не в курсе, не отстирывается, — даже в такой ситуации Хичоль не смог не показать собственный характер. — Хватит тут лежать и истекать кровью, — уже более спокойно и даже как-то уверенно договорил мужчина.
— Док, — прохрипел парень, закашливаясь еще сильнее, — не скучай, было приятно иметь дело с такой стервой, как ты, — Кибом ухмыльнулся через силу, хотя слегка приподнятые уголки губ, из которых лилась кровь, назвать улыбкой было сложно.
Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук.
Сердце быстро-быстро застучало, словно принимало участие в марафоне, а хрипы и тряска стали сильнее. Вдруг голова резко накренилась, как свернувшаяся шея у курицы, и тело парня вмиг замерло. Широко распахнутые глаза стали пустыми и безжизненными.
В этот момент не было никакой реакции. Хотя нет, не так. Истерику, отчаяние и боль Хичоль оставил еще с первой смертью. Сейчас мужчина просто оглядывал остывающее тело Кибома и пытался нащупать пульс.
«Какой может быть пульс у мертвеца?» — усмехнулся сам себе кореец, прикрывая веки мягкими подушечками пальцев.
Говорят, что атеисты не плачут, когда кто-то умирает, как и животные. Говорят, что атеисты не верят в чудо, как и животные. А еще поговаривают, что они не живут полноценной жизнью.
Тогда, может быть, Хичоль — атеист? Хотя тут только один Бог и знает. Ким никогда не ходил в храмы, однако, когда случалось что-то плохое, парень всегда молился. Если не с презрением, то с явным непониманием относился к верующим, совершающим мессу, крещение, но, когда заболела мать, он сам пошел к священнику за помощью. Ким Хичоль – раненый зверь, врач или заблудившийся человек на большой дороге под названием «жизнь»?
— Си Чхыа, Хи, — два разных голоса почти в унисон позвали мужчину.
— Принесите пакеты, нужно отнести тело подальше от нас, — кореец лишь кивнул остальным, отпуская обмякшую руку.
Сердце по привычке пропустило пару ударов, а дыхание, сбившееся на мгновение, вновь пришло в норму.
— Это уже третий, — парнишка, подбежавший к Хичолю, преградил ему путь, будто пытаясь остановить.
— Я знаю, — мужчина отодвинул плечом настырного китайца. — Ханген, пошли со мной, надо продезинфицироваться.
— Хен, подожди, — Генри путал китайский с корейским, отчего Ким едва улавливал, о чем идет речь. — Ты же знаешь, что если мы не предпримем меры, то все умрем!
Мужчина лишь немного повернул голову, хмуро смотря в глаза Ли.
— Это я тоже знаю, — Хичоль, злящийся от бессилия, мог лишь грубо отвечать одну и ту же фразу.
Это дурацкое «я знаю» крепко-накрепко засело на языке и упрямо не хотело уходить из головы. Ноги привычно развернулись и направились из процедурной в туалетную комнату. Серые обшарпанные стены виднелись на протяжении всего пути. Кима уже тошнило от безысходности, что источало это подземелья.
— Хи, — голос друга выдернул мужчину из собственных мыслей. — Ты в порядке?
Хичоль поймал на себе взгляд пары обеспокоенных глаз и усмехнулся.
— Конечно, — журчащая вода отчего-то сильным напором врезалась в мозг. — За свою жизнь я насмотрелся на трупы. Главное, что умер не я, — мужчина пытался говорить холодно и медленно, чтобы Ханген не услышал дрожащих ноток в голосе.
— Хоть и врач, а все тот же дурак, — философски заметил китаец, подавая Хичолю антисептик.
В ответ мужчина только усмехнулся, стягивая с себя окровавленную рубашку.
— Дураки тоже миру нужны, особенно такие, как я.
***
Освещение в комнате было настолько скудным, что вошедший не смог бы разглядеть даже лица сидящего за креслом человека. Маленький мальчик осторожно подошел к мужчине, удобно устраиваясь у того на коленях. Кореец потянул руки к затылку, мимолетно целуя бледный висок.
— Чонсу, — до дрожи нежный голос пробирал до костей. — Мой ангел, почему ты плачешь?
Со стороны брюнета можно было посчитать ненормальным: уж слишком приторно смотрелась вся эта картина.
— Мне их жалко, — мальчик несколько раз всхлипнул, обвивая шею корейца маленькими ручками.
— Не плачь, малыш, папа же пожалел. Они все еще живы, пускай и не все, но главные пешки все еще в игре, — сильные руки стали нежно укачивать ребенка, успокаивая и гладя по голове.
Лишь спустя полчаса, когда Чонсу заснул на коленях у корейца, к нему подошел коренастый мужчина.
— Босс, что прикажете делать? — собеседник как-то по-солдатски поклонился, ожидая приказа.
— Ничего, — сквозь темноту виднелся блеск белых обнаженных зубов. — Пускай детки еще пороются в своей песочнице. Времени у нас много, они сами прибегут к нам.