В лучших традициях космоопер

Гуэйра как можно вежливее закрыл перед старушкой дверь, из-за которой не перестали сыпаться угрозы. Нет, её можно было понять, всё-таки он не платил уже третью неделю, но ведь она и не пыталась войти в положение Гуэйры! Между прочим, на Марсе он застрял вообще не по своей воле. Нелегал-нотариус, которому Гуэйра заплатил немаленькую сумму за то, чтобы не светиться сильно при перелёте, облапошил его на Венере, и вместо Юпитера Гуэйра попал на тухлую умирающую красную планету, где то и дело ошивались копы — последние, с кем ему нужна была встреча ближайшие пару месяцев. — Всё, терпение у меня лопнуло! — марсианки всегда отличались непростым характером. — Я вызываю полицаев, и пусть они сами с вами разбираются! Я им всё расскажу, всё предъявлю, у меня всё записано! Чёрт, старуха разошлась. Пора рвать когти — но куда и как? Гуэйра наверняка уже засветился в розыске, поэтому официальный перелёт ему не светит; на очередного нелегала денег не хватит. Гуэйра включил ручной мини-рентген, пару раз встряхнул и поднёс к левой стороне головы. Результат, появившийся на малюсеньком допотопном экранчике, ничем не отличался от вчерашнего, позавчерашнего, того, что был месяц назад: две белые точки, размером чуть меньше глазного яблока. Злокачественные, разве что, а так очень даже ничего, миленькие даже. «Два месяца туда, два месяца сюда — какая, впрочем, разница?» — Гуэйра закинул скромный багаж в сумку и тихо вышел в коридор. На Марсе выбор, честно говоря, не велик. Утопиться не выйдет, все попытки Земли завезти сюда воду пошли крахом; небоскрёбов и космоскрёбов нет, а прыгать с трёх этажей как-то несолидно; оружия у него нет, а яд… яд просто не вариант и всё тут. Гуэйра поскрёб затылок. Ладно уж, нож так нож. Нужно отдать старушке должное, что устроила у себя на постоялом дворе собственную кухню. Цены тут хоть на еду, хоть на продукты кусачие, но самому готовить всё выгоднее; оглядевшись, парень подошёл к кухонному столу. Примерился к самому большому ножу. Туповат, для вен не подойдёт, зато самое то в живот себе пырнуть — прямо как ниндзя. Или самурай? Вспоминая школьные уроки древней истории, Гуэйра и не заметил, как на кухне появился кто-то ещё. «Здра…» — только и успел он сказать мрачному незнакомцу, прежде чем тот выхватил у него из рук нож и понёсся на улицу. Сам не понимая зачем, Гуэйра побежал за ним. — Маньяк! Полицаев зовите, полицаев! — завизжала какая-то тётка в переулке, куда выходил постоялый двор. Мужчина с ножом замер на месте, а немногочисленные прохожие бросились врассыпную. Одна только овц… девчонка осталась, застряв от страха на месте — он к ней и двинулся. «Вот бедолага, небось, совсем отчаялся», — думал про себя Гуэйра, наблюдая эту картину. — Кошелёк, быстро, — мужик замахнулся, нож блеснул на свете фонаря… и замер на месте. — Между прочим, на этот нож виды имел я, — Гуэйра закинул сумку поудобнее. — Неудобно получается. Марсианец — о, это точно был марсианец, гляньте на его челюсть — зашипел и бросился на Гуэйру. Техника боя однозначно страдала, и даже энтузиазм не помогал несостоявшемуся маньяку хоть раз нанести нормальный удар. Повезло только один раз, рассёк Гуэйре чуть ли не всю щёку, но он в долгу не остался и тут же двинул как следует в челюсть. Мужик сразу всю храбрость подрастерял, как-то печально осел, даже нож выронил. «Эх, а какая была бы красивая смерть — погибнуть, защищая какую-то тормознутую девушку на улице», — подумал парень, протёр рукавом щёку. Маньяка стоило скрутить, но тот, кажется, уже настолько в себе разочаровался, что вся необходимость отпала — сам бы вырываться не стал. — Полиция! Полиция! Пропустите! Двое мужчин в форме подлетели к Гуэйре, мужику с ножом и девчонке, которая до сих пор стояла там же. — Ой, а чего вы так быстро? Могли бы не спешить, — съязвил Гуэйра, рассматривая копов. Оба слишком молоды для должности космокопа: один подкачанный и с каким-то странным чубом, другой бледный, тощий, как каланча, с длиннющими волосами. — Ой, а чего это мы хохмим? — огрызнулся чубатый и носком ботинка подпихнул мужика с ножом. — Молодой человек, встаём, не рассиживаемся, у нас ещё документов выше крыши. А вы, барышня, чего застыли? Ножки в ручки и домой! Гуэйра с чувством выполненного долга тоже засобирался. Куда-нибудь. Он ведь своё дело уже сделал, так? А полицаи, как их называли на Марсе по старой земной моде, и без него разберутся; в самом деле, ему признания никакого не надо, особенно, если копы начнут пробивать его документы… — Вы у нас барышня? — кто-то уцепил Гуэйру за руку прежде, чем он успел смыться из переулка. Обернулся — тощий коп, гипнотизирует своими глазами-фонариками. Как пить дать с Луны, сразу чувствуется. — А может быть? Глазками стреляю не хуже. — Мы обязаны задержать вас для заполнения документов. Вы же не собираетесь увильнуть от полиции? — коп прищурился. — Мейс, не тормози, есть хочется — жуть, — тот, чубатый, подошёл к ним с маньяком под ручку. — Что тут стряслось? — Тут, кажется, товарищ из наших. Вот тут Гуэйра насторожился не на шутку. О каких наших шла речь — он понятия не имел, но пахло от этой затеи дурно. Опустив глазки, парень закивал согласно, двинулся вместе с космокопами к их шаттлу, подгадал момент… — Не рыпайся, барышня, — Мейс клацнул наручниками, не позволив Гуэйре сбежать. — Слушайте, ну я по-дружески прошу — отпустите, а? Я буду честен, история у меня не самая чистая, но я же хорошее дело сделал! Копы переглянулись и расхохотались. — Слушай, Мейс, да у тебя чутьё! — полицай с чубом усадил маньяка в небольшую прозрачную каюту и закрыл на ключ. — Не-е, такой экземпляр отпускать жалко. Иди, толкуй с ним, я тут сам разберусь. Каланча вместе с Гуэйрой прошёл вглубь шаттла, в одну из кают. Отключил наручники, снял фуражку, послабил галстук — обаятельный, чёрт. Такому не в копы, а в самые настоящие бандиты надо, сердца девичьи красть; или не только девичьи… — Возвращаемся в реал, возвращаемся, — Мейс пощёлкал пальцами у его носа. — Он ко мне слишком жесток… — Выкладывай, что у тебя там. — Может, не надо? — Могу пробить сам, — Мейс сложил руки на груди, и Гуэйра нахмурился. Многоуважаемый доктор Каллен, в клинике у которого Гуэйра работал аки пчела, с самого начала ему не понравился: глазки бегают, как тараканы, рожа хитрющая, а костюмчики слишком дорогие для хозяина обычной городской больницы. Когда на ежегодном обследовании выяснилось, что в левом полушарии у Гуэйры надолго засели две опухоли, парень пораскинул мозгами — сейчас положат его в больничку чахнуть, будут своими инновационными препаратами пичкать, в общем, никакого удовольствия в последние три месяца жизни. «Надо хотя бы напоследок оторваться», — думал Гуэйра, меняя статус документации клиники с приватного на общедоступный. — Я работал на Венере медиком. Перед тем, как уволиться, слил темные делишки хозяина клиники, а он попытался меня замочить. Ну… подумаешь, подпалил ему участок, я же с самого края! — Поджог? На Венере? Уважаю, — Мейс улыбнулся во все тридцать два. — Слушай, ты парень не промах, смышлёный и так не слабак. Вон, как ловко этого скрутил, и не побоялся ведь, что пырнёт и прикончит. Гуэйра невесело хмыкнул. Поздно смерти бояться, когда она уже сидит у тебя на закорках. — Слушай, как тебя? — Гуэйра. — Гуэйра, — взглянул прямо в глаза. — Мы не обычные легавые. Мы из переплавленных, смекаешь? О, Гуэйра еще как смекал. Переплавленными звали уголовников, которые в качестве отработки срока пошли в полицию. Кто-то звал их крысами, кто-то не верил, что те честно служат полиции, но суть от этого не менялась. Обычно их брали на работу в мелкие отделения, но эти вон выбились аж в космокопы — круто, ничего не скажешь. — У нас небольшой наряд, неукомплектованный, так скажем: я, Гало и Люси, она у нас техномозг. — Гало — это чубатый, что ли? — Чубатый, чубатый, — Мейс улыбнулся уголком рта. — Гало у нас в наряде отвечает за силу, а я за мозги, но раздельно, видишь ли, не особо клеится. Понимаешь, к чему я клоню? — К тому, что мне могут простить даже поджог на Венере? — Кажется, мы друг друга поняли. Гуэйра прищурился: коп перед ним не лукавил, держался спокойно, как так и надо. «А ведь полицаев еще больше бьют, чем мирных, — подумал парень. — Значит, и шансов героически погибнуть больше, и не загребут, пока я под их крылом…» — А, чёрт с вами, остаюсь — больно шаттл у вас классный! — Молодец, — Мейс пожал ему руку. — Есть у нас знакомый мастер по бумажкам, быстро тебя пристроит к нам в наряд. Мы давно уже просили себе ещё одного работничка. В каюту ввалился Гало. — Уломал? — Да я и не ломался! — возмутился Гуэйра, поднимаясь со стула. — Гало Тимос, полковник… — Да как же, — шутки шутками, а рукопожатие у парня тянуло на целого генерала. — Лючия скоро будет, она тут так и не нашла нормальную маникюрщицу. — Ой, неудобно как-то даму пугать своим видом пошкрябанным, — он показал на свою щёку. — Есть у вас чего-нибудь, обработать? — Вон, зелёная дверь, там у нас санузел. Посмотри по шкафчикам, где-то должна быть аптечка. Помочь? Гуэйра уставился на Мейса. — Что, прямо как в дешёвом романтическом кине? Окстись, мать — я дипломированный медик! — Да пошёл ты, — огрызнулся коп и вышел из каюты. Гало развёл руками, а Гуэйра от нечего делать пошёл щёку латать. *** Гуэйра проклинал тот день, когда подал документы в медицинский университет. Кем надо было быть, чтобы в качестве профессии выбрать хирурга, а не копа?! Подумаешь, документация, которую приходилось заполнять до глубокой ночи — зато всё остальное! Погони, драки, задержания, да даже инспекции портов были куда интереснее, чем бесконечные сломанные кости или внутренние кровотечения. Ладно, возможно, он самую чуточку скучал по своей коллекции халатов, но все они и рядом не стояли с работой космокопа! Первую неделю на шаттле Гуэйра провёл, разбираясь в разных формах для разных преступлений (Мейс честно признался, что запоминал их все в три раза дольше), а потом во время двух вылетов внимательно следил за работой коллег. На третий не выдержал и приказным тоном объявил, что идёт с ними. Гало поспешил пожать ему руку. — Жги, малыш, — подначил Мейс, когда Гуэйра приготовился вышибать дверь склада с ворованными шаттлами. — Постарайся не сильно завидовать. Шаттлы стояли под брезентом, многие в пыли. Почти все были вывезены с Венеры или Меркурия; Гуэйра узнал очертания небольшого общественного басика, на котором в своё время ездил каждый день на работу в клинику. Казалось, это было уже в прошлой жизни. — Твою мать, Кевин! Легавые, шухер! Из-за дальнего басика выскочили два марсианца — вон, видали какие уши? — и, определив положение космокопов в пространстве, начали пальбу. *** — Да красавчик, красавчик, — подначил Гуэйра, наблюдая за тем, как Мейс рассматривает на себе новую космокопскую форму. — Все девчонки твои! — Не пошёл бы ты… — Посадка через три минуты, ну-ка цыц! — пригрозила Люси, и все как-то притихли. Сегодня у них очередная облава на склад, куда недавно вывезли неприлично большую партию кайфа для землян. О, сколько лет уже крутится этот несчастный шарик, а толк всё один — любовь да наркотики. Неудивительно, что Земля очень скоро из колыбели цивилизации и отправного пункта человечества превратилась в обычную протухшую планетку. — Приветик, парни, — темнокожие выходцы Меркурия повскакивали было с мест, но, завидев у Гуэйры бластер, быстро присмирели. — Прогуляемся до шатта? Погодка шик. Рабочие, сортировщики и упаковщики кайфа, послушно выстроились в ряд у стеночки. В помещение ввалился Гало, вслед за ним, брезгливо перешагивая коробки, появился и Мейс. — Молодец. Говорил же, что тебе у нас понравится. — Я с вами только ради шаттла и поджога на Венере, не зазнавайся! — Гуэйра попробовал было перевести всё в шутку, но Мейс отчего-то затих и даже ссутулился. — Товарищи преступники, не тормозим, выходим из склада, — Гало помаячил Меркурийцам бластером, те оживились. — Опять на Землю лететь, брр. Не понимаю, зачем им эти нелегалы… Гуэйра отвлёкся от речи кэпа — сбоку кто-то зашевелился. Рабочий в конце шеренги, ухватив инструмент, подгадал момент, когда копы отвлекутся, и теперь замахивался на Мейса. — Твою мать, берегись! — а сам, не отдавая отчета собственным действиям, оттолкнул Мейса и сам возник перед нелегалом. Едва увернувшись от инструмента, которым заколачивали сейфы с кафом, парень что есть мочи двинул меркурийцу в челюсть. Тот закатил глазки да так и осел на пол. Повисло неловкое молчание. — Бластеры для слабаков? — всё же подал голос Мейс. К чести надо сказать, что его всё же потряхивало. Зато Гало смотрел на него, как школьник на дядю-пожарника или СуперМэна, но Гуэйра не успел съязвить по этому поводу. Мужчина предпенсионных лет, которому он вмазал, совсем нехорошо захрипел. — Чёрт, не мог же я его с одного удара того? — Не льсти себе, — Мейс, кажется, начал приходить в себя. — Это же Меркуриец, они мастера давить на жалость. Или в тебе вдруг проснулось призвание медика? — Я хирург, мне вся эта лирика не знакома… — Черепахи мои комнатные, вы долго ещё? — на пороге появилась мрачная Люси. — Хватит копаться, рабочих вывели, склад законсервировали, нам ещё на Землю лететь! Шевелитесь! Люси, крохотная девчонка с двумя детскими хвостиками, безобидной казалась только на первый взгляд. Тиранша с мозгом настоящего гения — она дружила, кажется только со своими железяками, а людей крайне недолюбливала. — Эй, — подловил его позже Мейс в коридоре шаттла у двери в уборную. — Гуэйра. — Чего? — Спасибо. Если бы не твоя реакция, он бы точно меня вырубил. — Пф, да пожалуйста, — он пожал плечами и скинул пиджак. — Просто… ты кинулся на него мгновенно, с голыми руками, будто тебе всё равно, что у него в руках тяжеленный запечатыватель. Мейс смотрел на него своими невозможными глазами чистокровного Лунного человека. Те, кто до сих пор пытались доказать равенство между Землянами и народами близ лежащих планет, жутко заблуждались — марсианцы и рядом не стояли с жителями Венеры, а Лунные люди по сравнению с меркурийцами едва ли не светились. Гуэйра стеснялся спрашивать, но Мейс наверняка был родом с Луны: бледный, тощий и жилистый, с очень светлыми глазами, отдающими в сирень, и аристократическими манерами. — Я за своих всегда горой. — Даже если смертельная опасность? Не хотелось сознаваться, что Гуэйра как раз смерти последний месяц и ждал. — Эй, я ведь пошутил тогда. Ну, помнишь, что я тут с вами только ради своего срока, — Гуэйра отвёл глаза. — Вы крутые ребята. Я, ну… благодарен, что вы меня взяли и всё такое, что другом зовёте. Мейс молча уставился на него, как на слона. — Ого. Не думал, что ты способен на такие проникновенные речи. — Ой-ой-ой, а сам-то! Из глубины шаттла послышался крик Гало: — Слышите, голубки, хватит там в темноте обжиматься. Быстро в каюту и отбой. — Ой, кэп, хватит завидовать, что хоть у кого-то в личной жизни всё хорошо! — на этот раз голос подала Люси. — И ничуть мы не обжимались, — смущённый, Мейс смешно сморщил нос и направился в каюту. В темноте коридора Гуэйра едва не упустил, что ресницы со зрачками у него и в правду немного светятся. *** Поздно вечером, уже лёжа в своей койке, Гуэйра потянулся к сумке с вещами. За те две недели, что он работал космокопом, парень еще ни разу не проведывал своих крошек. — Ты чего там ворочаешься? Шаттл у полицейских был небольшой, но вместительный: две спальных каюты, одна каюта-клетка с силовым полем да санузел. Панель с синтезатором пищи стояла прямо на мостике. Одну каюту, что поменьше, отдали в распоряжение Люси, дама, как никак, а в той, что побольше, спали парни. Одна койка для Гало да ещё одна, в два яруса, досталась Мейсу и Гуэйре. — Да спи ты, всё в порядке, — шепнул Гуэйра копу на первом ярусе, а сам включил ручной рентген. На самом деле, его профилем в медицине была до недавнего времени хирургия — Гуэйра мог бы не глядя разобрать и собрать человека с Венеры, Луны или Марса. Землян, правда, он знал плохо, потому что те на своей чахлой планете давно отбились от рук и поотращивали кучу всего в ходе эволюции, но те ему под нож и не попадались. Поэтому, разглядывая свои опухоли, Гуэйра мало чего в них понимал. На том самом осмотре строгая тётка-нейролог говорила, что совсем скоро опухоли вырастут в размере настолько, что нарушат дееспособность мозга; к этому моменту его милые крошки из глазных яблок должны превратиться в настоящие куриные яйца. Было сложно по рентгену оценить размер белых новообразований в мозгу, но Гуэйра надеялся, что успеет умереть от пули или выстрела бластера, да даже от ножа на худой конец, а не двух куриных яиц в мозгу. *** Гуэйра открыл один глаз. Потом второй. Закрыл, подумал о ногах — вроде на месте. На руках тоже всё на месте аж до самых пальцев. Снова открыл глаза. Сел. Пошарил руками по туловищу, дырок не нашёл, и после этого уже встал на ноги. «Опять неконкретно», — разочарованно подумал парень, отряхивая шмотки от серой пыли. Повсюду валялись осколки стекла, какие-то стройматериалы и парочка трупов. Гуэйра глянул на наручные часы: Гало был недоступен, наверняка уже раздолбал свой передатчик, а вот Мейс пытался дозвониться. — Ты где?! Живой? — Неа, — парень хрустнул шеей и потянулся к бластеру. — Я в третьем зале. — Шуруй в седьмой, Гало загнал их в угол. Гуэйра покорно зашагал к парням. Быть космокопом реально круто — ну, когда не надо заполнять бумажки. Пусть им и подбрасывали в основном всякую мелочь типа расхитителей казёнки, стрельбы и драк было достаточно, самое то; Гуэйре, правда, пока не повезло откинуть лыжи, слишком глупые нынче пошли бандиты, но факт оставался фактом. — Виу-виу-виу, скорый экспресс с силовыми наручниками прибывает на станцию «лохи в западне», — парень достал из карманов четыре пары наручников. — Не дури, — Мейс цыкнул и потянулся к рукам бритоголовых бандитов. — Что, разжились на крахмальные батарейки? Кто так прёт, неумёхи… — Давай, поучи их еще, — заржал Гало, разминая плечи. — Нет, ты сам подумай: отчитываться о проделанной работе прямо на месте преступления! Мало того, что сами погорели, еще и вывели нас на хозяев! Лио даже в младен… — Завали, Мейс. Гуэйра уставился на Гало. Кэп никогда не рычал, особенно на свою команду — поворчать на Люси не в счёт — а тут вдруг так. — Сегодня без вопросов, мужик, — Гало заметил его взгляд. — Так точно. Бандюг вывели из заброшенного здания, погрузили в шаттл и закрыли в специальной каюте. Для четверых она была, конечно, маловата, но пусть привыкают, в тюряжке тоже будет несладко. — Земляне? Фу. — И не говори, — Мейс скинул фуражку. — Ни на что не способны, даже на воровст… — Лючия, ты на месте? — кэп прошел в глубину шаттла. Гуэйра навострил уши. — Что такое? — Ты… ты не могла бы проверить, что там с нашим судовым передатчиком? Мне кажется, он перестал принимать сообщения. — Гало, — Люси многозначительно посмотрела на кэпа. — Полгода прошло. Дело не в передатчике. Я не думаю, что в ближайшее время Фотиа вообще ответит. — Че, Кэп, подруга сердца игно… Ай, Мейс, ты чего?! Космокоп с силой наступил ему на ногу. «Заткнись», — прочитал Гуэйра по губам Мейса. Когда Гало скрылся в каюте, он наконец заговорил: — Не дави на больное. — У кэпа? Больное место? Мейс долго посмотрел на него. — С чего бы начать… Ты, наверное, не слышал про Мэдбёрнишей. — Тех чертей, что спалили несколько планет? Я кто, по-твоему? Конечно слышал, они же просто крутецкие чуваки! — Спасибо за комплимент. Гуэйра… подвис. — Ты… — Да, — Мейс откинул свою шевелюру от лица. — Я был одним из приближённых босса, Лио Фотии. — Это о нём сегодня говорил Гало?! — Да. Гало убьёт меня, если узнает, что я всё разболтал, но тебе я доверяю: они с Лио повенчались четыре года назад. Парень опустил глаза. Кирпичи в голове не хотели ложиться, лыжи не ехали. — Когда правительство начало серьёзно копать против мэдбёрнишей, Лио заставил нас с Люси, его ближайших друзей, перебраться в космокопы — чтобы нас не загребли в тюрягу по полной. Конечно, еще и с той целью, чтобы мы время от времени прикрывали его задницу от полиции, но в основном ради нас. Близкие всегда были ему важнее себя самого. — И Гало взял вас по просьбе Лио? — Наш кэп тот ещё влюблённый дурак, хоть и строит из себя крутого космокопа, — Мейс усмехнулся. — Значит, Лио Фотиа — запрещённая тема на этом судне? — Соображаешь. — Вау. Такая романтика — один коп, другой бандит… Всё в лучших традициях космоопер, прямо как в Гамлете! — Это сюжет Ромео и Джульетты, болван, — поучительным тоном начал Мейс. — Нет, уже похвально, с автором ты не ошибся… *** Помните, Гуэйра говорил что-то про плюсы работы космокопа? Забудьте. Сотрите, очистите корзину и отформатируйте жесткий диск. — Ме-е-ейс? — Гуэйра изобразил самую милую, на его счёт, мордашку и похлопал ресничками. — А ты не хочешь сделать любимому напарнику икс-кофе?.. — Обойдёшься, — хмуро огрызнулся космокоп, в очередной раз покрутив головой в разные стороны. — У тебя с шеей что-то? — Болит, сволочь, уже неделю, — Мейс горестно растянулся на рабочем столе и закрыл глаза. Оно и не удивительно — их наряду за какие-то заслуги поручили контроль скоростного движения на участке 7-К между Венерой и Землёй, и вот уже третью неделю Гуэйра с Мейсом круглые сутки сидели у мониторов. Гало удачно свинтил в увольнительный, якобы к родителям, хотя вся команда прекрасно всё понимала; Гуэйра тоже бы с катушек начал слетать, если бы от второй половинки не было новостей уже полгода. Да в принципе на Гало не получалось злиться — слишком солнечный и открытый мужик. — Может, я посмотрю? — А ты у нас, посмотрю, и швец, и жнец, и на дуде игрец? — протянул Мейс, не отрываясь от столешницы. — Я думал, вы, хирурги, больше по кишкам всяким. — Ой, будешь ворчать, я и до кишков твоих доберусь. На самом деле, Гуэйра понятия не имел, что там происходит с позвоночником или шейными позвонками. Чаще всего на Венере проводили операции по пересадке лёгких, сердца, печени, и всю свою юность он зубрил расположение кровеносных сосудов, принцип приживления синтетических органов и виды наркоза. Но давным-давно, ещё в детском доме, Гуэйра не раз разминал нянечкам спины, и те подсказывали, что и как делать; а талант, как говорится, не пропьёшь? — Сиди, как сидишь, не поднимай голову со стола, — он осторожно сгрёб волшебные волосы Мейса за одно плечо. Бледная кожа, выглянувшая из-под воротника футболки, в полутёмной каюте едва ли не светилась, и Гуэйра затаил дыхание. Начинать надо с плоских поглаживаний, от шеи и по плечам, с каждым разом давя на кожу сильнее. Дальше сжатыми костяшками от черепа до начала спины, большими пальцами, раскрытой ладонью — и можно перейти к мышцам. Мейс напрягся лишь на мгновение, когда Гуэйра случайно царапнул его ногтём, но всё остальное время был совершенно расслаблен. Для него это редкость: всегда ершистый и острый на язык, вдруг совершенно спокойный под чужими ладонями. — Ой-ой-ой! — тихо пискнул Мейс, и, чёрт, почему у Гуэйры так пылают уши? — Сделай так ещё разочек, так хорошо сейчас было… — Ребята, у нас кофе закон… — Люси изогнула бровь самым осуждающим образом. — Закончился, кофе у нас. Что за харассмент вы тут устроили? — Это просто… дружеский массаж! У меня шея болела, и… — Стояк у тебя тоже совершенно дружеский? Мейс пулей выскочил из каюты под смех Люси, а Гуэйра, словно пришибленный, так и осел в своём кресле. На мониторе большими буквами светилась надпись: «Пропущено восемь нарушителей скоростного режима». *** — Парни, я быстро, ладно? Гало прищурился. Они только что проинспектировали местный порт, в котором вздумали устроить скромное казино, и стоило уже лететь обратно в управление, но у Гуэйры было важное дело. — Если тебя, космокопа, засекут с портовой шлюхой, головы не сносить ни тебе, ни нам. — Да ну тебя! Мне кое-какое дело надо уладить. — На В-89? — Мейс брезгливо обвёл рукой местный пейзаж. Да, не самый успешный спутник Венеры, но Гуэйре лучше знать. Он так, в общем-то, и заявил: — Мне лучше знать. Да я мигом! Идти тут недолго, всего ничего минут восемь. Знакомая лавка светилась старомодными неоновыми вывесками. — Привет, дед, — он пошлёпал рукой по колокольчику, и к прилавку подошёл старый друг. — О, кого я вижу. Мой любимый потрошитель! Как там дела у доктора Каллена, не загнулся ещё, жмот? — Да чёрт его знает — я ушёл из этой богадельни. Слушай, дед: у тебя ещё работает твой супер-пуперский рентген-аппарат? — Ещё бы, — старик засветился, как начищенная копеечка. — Моя гордость! Даже богачи ко мне съезжаются ради него! Гуэйра положил на прилавок оплаченный чек. — Ты чего? Молодой же ещё! — Да и не говори. Давай лучше быстрее с этим закончим. Аппарат приятно зажужжал, засветился и начал крутиться вокруг головы Гуэйры. Трёхмерный снимок мозга сейчас, конечно, не редкость, но эта машина — одна из самых совершенных, погрешность меньше процента, процесс обследования быстрее, чем у прочих моделей. Про этого деда-антикварщика Гуэйра узнал ещё в клинике, они и сами не раз к нему обращались с особенно сложными случаями. — Результат будет в следующем квартале — сейчас запара с заказами от федеральных клиник. Ничего, потерпишь? — Без проблем, — Гуэйра пожал деду руку и поспешил в порт, к ребятам. У шаттла, сложив на груди руки, стоял Мейс. Ждал, что ли? — Ну-ка поди сюда, — он притянул Гуэйру к себе и шумно втянул воздух у его шеи. — Ты… чего? — Дешёвым парфюмом не пахнет, значит, по портовым шлюхам не ходил, — удовлетворённо заявил коп и отступил на шаг назад. — Офицер Мейс, вы что, ревнуете? — с прищуром спросил Гуэйра, но тот в ответ… опустил глаза и быстро поднялся по мостику, не дожидаясь Гуэйру. — Что я пропустил? Задраенная дверь шаттла ответила молчанием. *** Гуэйра прищурился. Гало смотрел на собственные ботинки, Люси, сложив на груди руки, пристально рассматривала Гуэйру в ответ, Мейс подпиливал ногти и делал вид, что его тут вовсе нет. — Я задам вопрос ещё раз, если вы вдруг не услышали. Кто принёс эту хр… штуку на борт? Снова молчание. Голограммная хризантема, полностью раскрывшая свои лепестки, цвела и пахла, а рядом с ней, в кружке плавал испорченный жучок. Гуэйра хорошо помнил подобные штуки ещё в своём детстве: на рынке около музыкальной школы таких разводиловок была тьма, да и в детском доме девчонки постоянно шептались, кто на кого и что нагадал. Принцип у игрушек был до банального простой: задаёшь вопрос, что-то типа «Любит меня пацан из параллельного класса?», голограмма реагирует на звук и начинает открываться. Когда все лепестки раскроются, хризантема отвечает «да» или «нет», и, пока девица плачет от радости или рвёт на голове волосины, из цветка выползает крошечный жучок. Считывает геолокацию, все пароли, практически все личные данные, отправляет хозяину, а тот начинает шантажировать простофилю-туриста, купившего на Венере «красивенький цветочек». — Я же лучше вас знаю, что хризантема, которую не купили, не отвечает на вопрос! Колитесь, гады, — Гуэйра выловил из кружки жучка-шпиона, раздавил для верности между пальцев и снова уставился на коллег. — Слушай, Гало. Я обо всём знаю, понимаю, что ты не хочешь об этом говорить, но разве это повод делать такие глупости? — Я?! Это был не я! Честное слово! — кэп даже вскочил со своего места. — Гало. Некому, кроме те… — Хризантему купил я, — проронил холодно Мейс, не оторвавшись от своих ногтей. — Вот! Видишь, это был не я! — Молчи, Адвокат Дьявола! Не надо его прикрывать, только потому что он твой начальник! — Я не шучу, — космокоп сдул пыль с ногтей, отложил пилочку в сторону и перевёл взгляд на Гуэйру. — Я купил эту хризантему за тридцать восемь фриков, чтобы погадать на тебя. Люси проворчала что-то про казённые деньги и, оправив на себе жуткий, заляпанный халат, побрела к себе в комнату. Гало, поглядев на обоих, тоже быстро смылся с мостика. Стыдно, наверное, говорить такое, когда ты уже дипломированный медик и даже космокоп, но Гуэйра… ещё ни разу не влюблялся по-настоящему. Да, в училище у него были интрижки на тусовках и всё такое — да у кого их не было! Просто всё это заканчивалось одной ночью, а потом Гуэйра шёл на учёбу или работу, всё забывалось само собой. Ясное дело, что закон подлости — единственный, исправно выполняемый судьбой. Потому что именно в тот момент, когда смерть сидела у Гуэйры на закорках, он умудрился по уши зависнуть в Мейсе. Гуэйра не мог даже словами выразить, почему именно запал на этого колючего и холодного космокопа. Просто жил-был на свете этот проклятущий идеальный Мейс с Луны, свёл несчастного Гуэйру с ума, вот и вся история. А теперь, гад, ещё и издеваться вздумал; как тут, по-вашему, не мечтать быть застреленным на ближайшей облаве? — Тридцать восемь фриков из-за такой ерунды? И не жалко было? — Кому ерунда, а кому любовь, — Мейс смахнул труп жучка в топку, а хризантему утянул к себе в карман. Гуэйра правда надеялся, что лиловый румянец на щеках Мейса ему только привиделся. *** В комнате повисла тяжёлая тишина. — Ты сдурел? — тихо переспросила Люси. — Ни капли. Ребята, я пойду, чего вы так всполошились… — С того, что тебя пришьют и глазом не моргнут! — всё же взорвался Гало. — Им всё равно, коп ты или частник! Ты перед собой бластер увидишь раньше, чем лицо хотя бы одного толкателя, и… — Значит, так тому и быть. Кэп оборвался на полуслове, замолчал. Гуэйра уговаривал себя не смотреть на Мейса, но не выдержал — и встретился взглядом с самыми тоскливыми лунными глазами во всей их Галактике. — Значит, так тому и быть, — зачем-то повторил Гуэйра и поднялся со стула. — Я чувствую каким-то седьмым чувством, что это должен быть я, понимаете? А у меня ещё какая чуйка, не раз благодаря ей людей на операционном столе спасал. Мейс сорвался с места и стремительно вышел из комнаты. Из коридора послышалось, как с характерным звуком захлопнулась дверь той каюты, где обычно держали преступников — сейчас она как раз пустовала. — Ну ты… — Люси не нашла слов в общегалактическом языке, поэтому перешла на свой родной. Гуэйре он был незнаком, но общую суть её речи он, кажется, понял. Девушка тоже ушла. Гуэйра с Гало переглянулись. Слов ни у кого не нашлось. Парню наконец подвернулся идеальный шанс: им подкинули дело, нужно было встретиться с толкателями кайфа, типа чтобы забрать заказ, а на самом деле выйти на их склады и крышу. Подозревали, что у толкателей хорошие покровители среди федералов; по сути, в управлении завелись очень скрытные крысы. Сложность заключалась в том, что сами толкатели уже пронюхали, что к ним в любое время могут нагрянуть легавые и совсем не кофейку выпить. Все понимали, что без жертв не обойдётся. Склад так просто не возьмёшь, везде готовые охранники; вот если бы кто-то пришёл брать товар прямо на место, отвлёк на себя всё внимание, а копы бы в это время сделали всю пыльную работу. Гало предлагал взять какого-нибудь уголовника и подсунуть в качестве добровольца — никто не был уверен в том, как он выполнит своё дело. А если отправить очевидного копа, его пришьют сразу же, как заметят непорядок на складе. В этот момент на сцену и вышел Гуэйра, ещё не успевший стать космокопом до мозга костей, но уже готовый поймать несколько пуль или световых лучей бластера! Чёрт его знает, что не понравилось наряду в его кандидатуре; особенно обидно было из-за Мейса, ведь раньше он всегда поддерживал затеи Гуэйры (но вовсе не потому что Гуэйра сох по Мейсу уже сто лет, неа). — Тебя дома совсем никто не ждёт? — тихо протянул Гало. — Ну ладно дома, но Мейс… но мы все! — Завтра вставать рано, я пойду в душ, — отрезал парень, бросив быстрый взгляд на каюту-тюряжку. Дверь была заперта на цифровой ключ, под ответственность офицера Мейса. *** Калитка приветливо распахнулась, и на пороге нарисовался лысоватый бандюган. Гуэйре было некогда угадывать, с какой он планеты, были дела поважнее. — Вы — клиент М-31? — спросил бандюган, ручным рентгеном проверяя, есть ли у Гуэйры оружие. Парень кивнул. — Добро пожаловать. Охранник, скорее всего, повёл его по светлому коридору. Вообще вся база была на удивление светлой, богато обставленной — никакой конспирации, никакой готовности в случае чего быстро рвать когти. Ясное дело, у них была такая крыша, что когти в случае чего придётся рвать тому, кто пробует сунуться против неё. Какое совпадение, их наряд сейчас как раз этим и занимается, вау. — Босс скоро подойдёт. — Прямо-таки сам босс? — они… честно говоря, планировали, что босса возьмут Гало, Мейс и еще ребята из управления, присланные в помощь, пока Гуэйра будет отвлекать тупых охранников или типа того. Босс наверняка сразу раскусит, что он коп… — Конечно. Услышав, что вы выкупаете всю партию, он пришёл в восторг и посчитал своим долгом лично встретить такого клиента! Ладно. Дышим. Он ведь не так давно в космокопах, да? Может, ещё не успел так сильно деформироваться и пока что смахивает на медика? К чему медику покупать кайф, да так много? Откуда у обычного врача такие деньги? — Добро пожаловать, дорогой гость, — послышалось за спиной. Гуэйра обернулся — и тут же перед ним возникла рука с бластером. Дуло уткнулось ему прямо в лоб. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Метроном в голове мерно отсчитывал секунды, как в операционной, в старые добрые времена. Вот и закончились его старые да добрые — любые его времена закончились. Нет больше на свете ни Гуэйры, ни его этих опухолей, черт бы их побрал, не будет и цветов в горшках в его старой комнате около клиники, которые он так и не полил перед тем, как свалил на Марс, не будет флирта с Мейсом, и… Выстрела всё не было. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… — Наш брат, вот теперь действительно добро пожаловать, — пистолет быстро опустили. Гуэйра вздрогнул всем телом и только сейчас смог всмотреться в лицо боссу. Мужик, на вид довольно крепкий, рожа протокольная, костюмчик недешёвый. — Бывает, придут какие-нибудь гуттаперчевые сахарные детки, только увидят пушку — тут же начинают визжать или в штаны мочиться. А ты не, нашей породы. Такому человеку доверить можно! — А то, — прокашлявшись, выдал Гуэйра. Мужик энергично потряс ему руку и, сунув пистолет в карман, повёл вглубь здания, не переставая чесать языком. — Ты это, извини, если грубо, но, понимаешь, легавые достали. Что-то наши, те, которые должны нас крыть, хреново кроют — уже полгода отбиваемся от копов, вот и проверяем всех новых клиентов. Ой, знаешь, эти дураки такие же смешные, что и золотые детки: только бластер увидят, сразу начинают копошиться, за пушкой тянутся, угрожают — смех, да и только! — Значит, подтекает крыша? — Гуэйра поднял глаза к богато украшенному потолку с огромной люстрой. Босс остановился. Тоже поглядел вслед за парнем на потолок, потом снова на Гуэйру. И только через пару мгновений разразился хохотом, очень похожим на марсианский. — Да уж, так оно и есть. Нам и без них ничего так было, а сейчас только хуже, постоянные наезды от копов, — мужик подвел его к дверце огромного шкафа-сейфа. Достал из кармана связку ключей, выискал самый мелкий. — Забыл… сколько ты заказывал? — На сорок четыре фунта. Босс снова расплылся в улыбке, кивнул и полез в шкаф. Гуэйра глянул на наручные часы — парни должны были уже проникнуть на территорию, но шума от них всё ещё не было. — Сорок один, сорок два, сорок три, сорок… о, пардон, дружище, вызывают, — наркотолкатель перегрузил все пакеты в одну руку, второй потянулся за передатчиком в кармане. Гуэйра украдкой глянул на свои часы — красные точки на карте метались по коридорам. «Плохо дело», — успел он понять, прежде чем… — Твою мать, мужик, быстро за мной. Сюда уже идут, — босс быстро закинул все пачки кайфа обратно в шкаф, закрыл на один оборот и бодро зашагал в тёмную часть коридора. — Что происходит?! — Опять облава, их тьма… Гуэйра пораскинул мозгами. Пока, вроде, задатки ума у босса не проявились — значит, можно надеяться, что и дальше прокатит. — Я имел раньше дело с копами, когда клинику, где я работал, штурмовали, — он едва успел включить на передатчике микрофон, прежде чем босс к нему обернулся. — У них есть протоколы, согласно которым они устраивают облавы. В темноте блеснул бластер, и Гуэйра снова ощутил его дуло на своем лбу. — Направь своих ребят туда, где стянуто больше всего кайфа. Отправь их всех туда. Копы сейчас будут ходить по всем коридорам, и постепенно, небольшими группами натыкаться на склад с кайфом. Там их будут ждать твои, твоих будет больше. Постепенно они перестреляют всех копов к чертям. Наркотолкатель переложил бластер в другую руку и потянулся к своему передатчику. — Парни? Все на склад, срочно. Все, до единого, вставайте у дверей и ждите копов. Мы тут и сами отобьёмся, — босс отключил связь. — Черт, мужик. Ты говорил что-то про свою клинику? — Хирург, — выдал Гуэйра. Наркотолкатель хмыкнул, убрал бластер от его головы и… протянул ствол Гуэйре. — У тебя огромный потенциал, мужик. Может, к чёрту эту клинику? Ты слишком мозговитый чувак, чтобы просто пилить людей! — Не пойми меня неправильно… но мне в тюряжке сидеть не улыбается. Сам же говоришь, что крыша ваша подтекает, — Гуэйра пожал плечами настолько спокойно, насколько можно было, пока тебе выдают крыс федерального правительства. — Да уж, не без этого, но и совсем до тюряги они нас еще не доводили. Видать, сладкая дочурка главы парламента жёстко присела на нашу вишнёвую штучку! — Повезло с дочуркой, ничего не скажешь, — Гуэйра сделал вид, что чешет нос, проверяя точки на локации. Парни правильно истолковали его трёп: собрались в два больших отряда и направлялись ко входу на склад. — Ой, не знаю. Я думал о том, чтобы сойти с чистой дорожки — ни денег, ни удовольствия… — Это правильно! Я привык своих парней ценить, особенно верных. Одна беда, что они у меня не всегда такие головатые, как ты… — Босс! — зашипел передатчик. — Они… наступили всей кучей, и… у нас нет места для манё… Гуэйра перехватил бластер в руке поудобнее. — Дочка главы парламента, говоришь? — в глазах наркотолкателя мелькнула ярость, но холодное дуло бластера у виска быстро её остудило. — Грязный коп… я ведь повёлся на твой трёп! Значит, так мне и надо за моё доверие людям. Давай, скрути меня уже, да и дело с концом… Гуэйра подтолкнул босса к стене лицом, завёл руки за спину. Как вообще такой человек мог стать такой серьёзной шишкой? Продавать кайф непроверенным людям, верить каждому клиенту, звать в свою сеть парня, через полчаса после знакомства. Тут никакая крыша не поможет, если ты такой дурошлёп! В следующий же миг этот дурошлёп с каким-то диким рёвом оттолкнулся от стены, неловко, но сильно двинул Гуэйре под дых и повалил на пол. У Гуэйры в жизни было не так много драк; пока босс пытался его придушить (совершенно не умело — кто-то явно не учил анатомию в школе), он мог только изо всех сил мутузить его ногами по бокам. Бластер выскользнул из рук ещё во время падения, и, сколько бы Гуэйра не шарил руками, найти его не получалось… Мужик вдруг болезненно ухнул — кто-то двинул ему ногой по рёбрам — и, отпустив руки на шее Гуэйры, повалился на бок рядом с ним. В темноте коридора слабо светились сиреневые ресницы Мейса. Может, у рода Гуэйры какое-то семейное проклятье? *** — Ублюдок, — прошипел Мейс и вмазал ему прямо в челюсть со всей силы. Гуэйра спокойно шёл по коридору их шаттла, когда из двери в ванную комнату высунулась рука и затащила его внутрь. — Мудак, тебя почти пришили! Ты едва не умер! Ненавижу тебя!.. Он схватил Гуэйру за воротник формы, будто хотел потрясти, как грушу, но вместо этого притянул к себе. Парню потребовалось ровно две с половиной секунды, чтобы наконец ответить на поцелуй. Чё-е-ерт, почему он не додумался поцеловать Мейса раньше, это было так, так… Мейс яростно укусил Гуэйру за нижнюю губу и отстранился, тяжело дыша. — Не смей так больше делать! Только попробуй умереть. Не желая развивать эту мысль, Гуэйра утянул его в новый поцелуй. — Интересно, ты, конечно, меня ненавидишь, — подначил парень, запуская пальцы в шлёвки на джинсах Мейса. — Я думал, что скоро Гало меня совсем из наряда выгонит. Как тебя вижу — сразу в мозгу коротит, пальцы на ногах поджимаются, обаятельный, как чёрт… На большее Мейса не хватило; вместо слов он перешел к действиям по ликвидации пуговиц на форме Гуэйры. Возражений не нашлось. Первой жертвой стала форменная пуленепробивная рубашка, после неё пали брюки, дальше в четыре руки были ликвидированы шмотки Мейса. — Блядь, — только и смог выдавить из себя Гуэйра, когда головки коснулись длинные наманикюренные пальцы космокопа. — Какого чёрта мы так долго тормозили, столько вре-ах! -мени зря прошло!.. Мейс провернул ладонь так, что последние слова вылетели из головы. Не то чтобы у Гуэйры было до того много партнёров, но и полным профаном он себя назвать не мог: отведя руки Мейса в стороны, парень прильнул поближе к копу, притёрся пахом к паху. Вспышка удовольствия прошила обоих, и кто-то даже пропустил стон; видимо, Мейс, поскольку Гуэйра таких высоких нот в жизни не брал. Прижав головки друг к другу, он потянулся за поцелуем. — Ты… — Не сегодня, — отрезал Мейс и снова прикусил ему губу. — У нас ещё целая вечность впереди, никуда ты от меня уже не денешься. Гуэйра снова мысленно матюгнулся. Судьба решила вытрясти из него последнее дерьмо перед смертью, и, кажется, у Гуэйры совсем не осталось шансов этого избежать. *** — Только не на мостике! Чёрт, можете лизаться где угодно, но не тут! — грязно выразившись, Люси быстрым шагом вышла из комнаты. Мейс выглядел до ужаса довольным собой. Их роману нет и недели, но Гуэйра не мог не признаться — это лучшее, что было в его жизни. Мейс не стал ни на чуточку менее едким или противным, они всё ещё обзывались и могли влезть в драку, но то, как Мейс его целовал… То, как они спали в обнимку на односпальном матрасе, как Мейс обмякал в руках Гуэйры, щебеча какие-то глупости. Гуэйра выбрал слишком неправильное время, чтобы умереть. — Он уже захрапел, — прошептал Мейс, и Гуэйра послушно спустился со своего второго яруса. Ясное дело, что Гало и Люси обо всём знали; и всё-таки ложиться вместе при Гало ещё смущало. Пока он не засыпал, Гуэйре приходилось куковать у себя под потолком. — Ты сегодня будто задумчивее, чем обычно. Это не в твоём стиле, — Гуэйра слабо ущипнул космокопа за бок в ответ на подкол. — Что-то случилось? — С Луны видно Венеру? Сегодня Мейс маленькая ложка, и он едва не вывернул себе шею, чтобы посмотреть Гуэйре в глаза. — Ты чего? — Ну тебе сложно ответить, что ли? — Я… не знаю, — Мейс отвернулся к себе. — Я там жил всего ничего, до тринадцати лет. И небом не особенно увлекался. — Серьёзно? Как же ты тогда подался в космические пираты, раз космосом не интересовался? — Так вышло. Меня без права выбора определили в лётное училище, как бы я не отпирался. Там уже встретил Лио. — Разве ты не мог упросить родителей отдать тебя куда-нибудь в другое место? — Гуэйра спрятал лицо в изгиб шеи, тихо вдыхая запах шампуня. Мейс единственный, кто на корабле пользовался отдельным шампунем, а не казённым. — Или?.. прости. У тебя тоже не было родителей, да? — На Луне у каждого родители и есть, и в то же время их нет ни у кого. Биологически, все мы созданы от двух подходящих генофондов, но социальных отношений «родители — дети» у нас нет. Все дети растут сами по себе, не зная своих родителей, а родители никогда не знают, кто именно их ребёнок. — Не слишком ли жестоко? — Это упрощает жизнь. Взрослое население не тратит время и силы на то, чтобы рожать и растить детей — новые члены общества просто появляются вместо старых. Никто не скорбит по умершим от старости родителям. Всё идёт своим чередом. Гуэйра много слышал о холодности и отстранённости лунных людей, но о подобном не мог даже додуматься. — И тебе никогда не хотелось бы иметь родителей? — А зачем? Что толку? — Не знаю. У нас в детском доме все ребята бредили тем, чтобы их усыновили. Порой казалось, что я один всё знал начистоту — никому мы не нужны были. — Может, я был бы не в восторге от своих родителей? Зачем мне лишние волнения, без этого дел разве нет? Я предпочитаю связываться с теми, кто мне действительно нравится, а не любить кого-то, просто потому что мне от них достались нос да уши. — Значит, я действительно тебе нравлюсь? — спросил с сонной улыбкой Гуэйра, теснее прижимая к себе парня. — Прямо как в старых земных космооперах? — В лучших традициях, — хмыкнул Мейс. *** — У! Воль! Ни! Тель! Ны! Е! — радостно заорал Гало, ворвавшись на кухню шаттла. — Я выбил нам всем по три дня, прикиньте! Приободрилась даже Люси, вынув один наушник. — Везёт же некоторым, — прошелестел горе-бизнесмен, устроивший на Луне казино. По форме он, конечно, не имел права покидать свою камеру, но пацан оказался такой зашуганный, что до вынесения приговора его разрешили оставить на шаттле. Ясное дело, прогуляться по кухне ему разрешалось. — А вот надо было вовремя на белую сторону переходить, — Гуэйра ухмыльнулся, выхватывая из стопки свой увольнительный. — Мейс! Хватит там стрелки рисовать, а то я ревную! Украдут же такую красоту! Мейс, с зубной щёткой во рту, продефилировал из ванной комнаты на кухню, забрал своё заявление, успел выдать Гуэйре лёгкий подзатыльник и, очевидно, довольный собой, вышел из комнаты. Не проронив ни единого слова. — Лио всегда ворчал, что я смотрю на него глазами-сердечками, — прошептал Гало незаинтересованной Люси. — Кажется, я только сейчас понял, что к чему! На следующий день Гуэйра вынул из старой спортивной сумки гражданскую форму, подгладил рубашку, простирнул в раковине носки. Венеру часто называли старомодной, а население планеты, наоборот, считало себя последними хранителями лучших Земных тенденций; так или иначе, пока население Солнечной системы перешло на голографические носки, Гуэйра не изменял привычным тканевым. Не лежала у него душа к переменам и всё тут! Он в последний раз оправил на себе шмотки. И как можно было в таком модном прикиде думать о том, чтобы вспороть себе живот кухонным ножом из дешёвого Марсианского мотеля! — Подай резинку, — проворчал Мейс, прикусив от усердия язык. Он плёл себе… косичку? — Эй, а где все волосы? Я так не играю! — Ничего ты не понимаешь. Да и куда тебе с твоей некультурной гривой… Ты готов? — Давно уже, — Гуэйра ещё раз рассмотрел аккуратно уложенные пряди. — Мы отчаливаем! Люси что-то буркнула из своей комнаты, и космокопы вышли из шаттла. Сейчас они были пришвартованы у участка на трассе между Меркурием и Венерой, опять разбирались с нелегалами; а легковой шаттл или хотя бы шутер им в гражданском никто не выдаст… — Чего стоишь? Голосуем, товарищ, голосуем, — Мейс встал у обочины и вытянул руку с оттопыренным большим пальцем. — Как, думаешь, я с Земли перебрался на Церцен после лётного училища? — Твою же… Это почти половина системы! — Мне было наивных семнадцать лет, а Фотии и того меньше. Зато у нас была мечта захватить весь мир. — Глянь, как тот прёт! Сейчас мы его припугнём! Марсианка средних лет скептически осмотрела голосующих, но, стоило показать офицерские значки — тут же распахнула двери своей легковушки. «Я могу только до Земли, дальше, господа, сами!» — дребезжала женщина почти всю дорогу, но Гуэйра с Мейсом не жаловались; автостопщикам вообще не положено. — Сколько лет прошло, а запашок так и не изменился. Мейс брезгливо осмотрелся вокруг. В самом деле, Лунный космопорт «ЮЭсЭй» в честь какой-то древней земной страны выглядел вполне миленько: кадки с цветами, ровные очереди, большие окна. Искусственная атмосфера позволяла выбирать небо любого цвета, поэтому сегодня Солнце светило в светло-розовом небе с миниатюрными лиловыми облачками. — Как думаешь, если показать значки, прокатит без очере… — Гуэйра направился, было, к кассам, но заметил, что его спутник не сдвинулся с места. — Мейс? Нам стоит уехать? — Я… нет. Никаких офицерских значков сегодня, играем по правилам, — космокоп будто отмахнулся от собственных мыслей и догнал Гуэйру. Не только на Венере ещё хранили древние Земные традиции. Несмотря на то, что название «Луна-парк» не имело в себе никакого отношения к настоящей Луне, в головах у людей связь между аттракционами и первым спутником Земли была настолько прочной, что противиться этому стал бы только дурак. Зато куда проще и умнее — подыграть и срубить побольше денег! Получив за неприлично большую сумму наличных неприлично маленького размера билеты, космокопы в порядке очереди попали на территорию парка. — Напомни, — мимо них пронеслась орава смеющихся детей. Гуэйра улыбнулся и пальцем разгладил морщины на лбу нахмурившегося парня. — Почему я согласился на эту афёру? — Потому что это наше первое свидание! Первым пунктом программы стал аттракцион с незатейливым названием «Лунные Чашки». В очереди к нему стояли одни дети, и Гуэйра наивно полагал, что ничего серьёзно не будет… Кажется, они с Мейсом переоценили собственные возможности. Огромную лодку, раскачивающуюся в воздухе, они оценили на слабую тройку, в сторону романтической аллеи даже не посмотрели, а вот небольшие шутеры на специальной трассе оказались действительно прикольными; правда, кроме них на этих шутерах гоняли только мальчишки-школьники, но это ничего. «Будь они чуточку побольше, я бы точно догнал того пацана», — думал Гуэйра, разминая плечи. — Не тормози! Не успел Гуэйра обернуться, как… оказался мокрым с ног до головы. Мейс, раскрасневшийся, стоял с огромным водным бластером наперевес и еле сдерживал смех. Кажется, Гуэйра ещё никогда не хотел кого-то поцеловать, как сейчас. Мокрых до нитки и истерично хохочущих, их едва впустили в крошечную кафешку на краю парка. Между столиками по специальным шасси сновали шарики-планеты, угловатые метеориты, светящиеся звёзды; малышня была в восторге. Мейс, с удовольствием уплетающий порцию «Луно-палочек», ни разу не упрекнул дизайнеров в неправильном расположении планет, и Гуэйра посчитал это хорошим знаком. — Я туда не полезу… — Не я придумал, что наше первое свидание должно быть в Луна-парке, так что давай, отдувайся, — Мейс решительно взял его за руку и потянул к махине посреди парка. — Это входит в цену билета! Должны же мы полностью отработать свои кровные! — Да я как-то не против подарить этим жмотам парочку юней, — Гуэйре ничего не оставалось делать, кроме как идти за парнем. Самый большой аттракцион парка протыкал верхушкой атмосферу — шутка конечно, но менее страшным он от этого не становился. В названии фигурировало что-то про свободное падение, и Гуэйра, будь он, конечно, в состоянии, точно раскритиковал бы такой пиар-ход. «Если страшно, смотри не вниз, а на меня», — шепнул Мейс за миг до того, как махина подбросила их в воздух. Стоит ли говорить, что ничего, кроме его ресниц, Гуэйра так и не увидел? — Прямо под нами, с другой стороны Луны, стоит моя старенькая школа. Раньше там была большая тюрьма, но потом все тюрьмы системы перенесли на Северный полюс Земли, и здание отдали под нужды города. Когда-то в моей комнате сидел головорез! Они в обнимку сидели в мягкой капсуле, в зоне отдыха. Искусственная атмосфера стала тёмно-тёмно бордовой, беспорядочными кляксами светили звёзды, а над капсулами раскинулся большой голографический экран — включили какой-то диафильм на Лунном языке. — Думаю, тот головорез был бы расстроен, узнай, что в его камере вырос космокоп. — Я мог бы утешить его своей карьерой космического пирата, — Мейс пальцем вычерчивал круги на груди Гуэйра. — А вообще… я это… Спасибо хотел сказать. — За что? — Ну, за сегодня. Я раньше не бывал на свиданиях, да и вообще никогда просто не веселился весь день. Гуэйра зачарованно смотрел на своего парня. Его щёки снова стали насыщенно-лиловыми, а в глазах отражались звёзды и кусочек голограммы. Всё-таки Гуэйра соврал — сильнее всего ему захотелось поцеловать Мейса именно сейчас, и глупо было себе отказывать. *** Третий выходной день подходил к концу. Гуэйра перестирал всё постельное бельё, Мейс нехотя, но согласился разобрать документы, скопившиеся у мостика, а Люси сделала маникюр и даже купила себе новую юбку. Только Гало, слинявший ещё в первый день, так и не появился. — Да ладно тебе. Он у нас мужик крепкий, не пропадёт, — слишком спокойно заявил Мейс, когда они уже готовились ко сну. Не то чтобы Гуэйра не хотел остаться с Мейсом в комнате наедине — о, он ещё как хотел — но на сердце было всё же неспокойно. Если он, космокоп, попадёт в какую-нибудь передрягу, и об этом станет известно начальству… Да начать с того, что Гало обязательно попадёт в передрягу, где бы он ни был! И ведь наверняка ушёл без значка, в одном гражданском… Кровать и Мейс скрипнули в одной тональности, и парень потянулся за салфетками. От Мейса после секса дождёшься, разве что, поцелуя в нос, а Гуэйре совсем не улыбалось заново стирать все простыни. — Вы всё? — на пороге каюты появилась невозмутимая Люси. Даже Мейс проснулся. — Потому что одна я эту тушу не затащу. Гало, прижав голову к коленям, сидел у входного люка шаттла и что-то ворчал под нос. Оглянувшись, не наблюдает ли за этим кто-то из участка, Гуэйра с Мейсом в четыре руки занесли пьяную тушу на борт, усадили за стол на кухне, всунули в руки стакан воды. Кэп поклевал носом пару минут, а потом выдал: — Он попал в перестрелку с федералами на Юпитере. Два месяца назад. С тех пор никто не слышал ничего о Мэдбёрнишах. Мейс поджал губы. Люси, стоявшая в углу комнаты, охнула и тоже присела на табурет. — Тебе надо проспаться, — Гуэйра закинул одну руку Гало к себе на плечо. — Нет времени расклеиваться, нам завтра опять в управление лететь. Что ещё он мог сказать? *** Гало задумчиво покрутил фуражку на пальце. Три космических пирата Земной внешности сидели на кушетке, повесив носы, но упорно молчали. — Вам же выгоднее сейчас всё честно рассказать, парни! По себе знаю, серьёзно, — попробовал их подбодрить Гуэйра, чем заслужил только синхронные неодобрительные взгляды Кэпа и Мейса. — Чёрта с два вы от нас что-то узнаете. Мы таким слабакам сдаваться не собираемся… — А ну цыц! Гуэйра опустил глаза. Когда-то это должно было случиться. Его крошкам было плевать на то, что их хозяин внезапно влюбился и передумал умирать — опухоли увеличивались в размерах в своём привычном темпе, постепенно сдавливая ближайшие части мозга. И, так как обосновались они в левом полушарии, страдать начала правая половина его тела. На самом деле, Гуэйра начал замечать это ещё около месяца назад. Во время ужина вилка вдруг выпала из рук. Никто из команды не придал этому значения; да сам Гуэйра тоже сначала понадеялся, что дальше это не зайдёт. Да как же. Пальцы на правой ноге он не чувствовал уже вторую неделю. Рука едва держала вещи, тяжелее бластера, но мелкую моторику начала терять. Дошло до того, что Гуэйра даже улыбаться стал только левым уголком рта. Всё шло так, как должно было идти — проблема была лишь в том, что по плану Гуэйра собирался к этому моменту уже лежать в гробу с очаровательным пулевым ранением, или быть разорванным на мелкую космическую пыль из-за какого-нибудь взрыва. — Им достанется сполна, вот увидишь, — Мейс тихо приобнял его со спины. Кроме них на кухне никого не было. — Они ещё ответят за свои слова. — За правду не наказывают, — горько усмехнулся Гуэйра. Он действительно слабак. Не удержать бластер в руках… чуть не провалить задержание. Едва не поставить под удар своих коллег. Опозориться перед бандитами. И всё из-за двух белых шариков в голове!.. Какой он после этого космокоп? Как раз настоящий слабак, который не нашёл в себе силы вовремя закончить этот фарс. Мейс сел на соседний стул, и попытался заглянуть ему в глаза — Гуэйра просто не нашёл в себе сил. — Пошли лучше спать. Он поднялся с места. Вспомнились результаты обследования у деда-антикварщика с В-89, которые Гуэйра так и не забрал: сначала сам дед был занят, потом их команде привалила работа, а потом всё закрутилось с Мейсом… Как медицинский работник, Гуэйра лучше других знал, что убегать от диагноза — последнее дело, но ничего не мог с собой поделать. — Что с тобой происходит? Гуэйра. Я должен знать, — Мейс ухватил его за руку и развернул к себе лицом. — Перестань убегать от ответа! — Всё в порядке. — Да? Значит, левой рукой ты вилку держишь просто из интереса, а правую половину лица прикрываешь рукой, потому что кокетничаешь? Гуэйра осел обратно на стул. — Все лунные люди такие зоркие? — Гуэйра! — Мейс с силой сжал его правую ладонь. Наверное, не стоило уточнять, что Гуэйра почти ничего почувствовал. — Разве я не имею права знать? Я думал, мы вместе, и… — Я заберу свою подушку наверх, хорошо? В глазах Мейса заблестели слёзы, и Гуэйра мысленно залепил себе пощёчину. Гало немного оклемался с того дня, всё так же хохмил на работе и бодро гонял нелегалов по складам, но его понурый взгляд всегда говорил сам за себя. Гуэйра… просто хотел, чтобы Мейс избежал этого, чтобы похоронил не возлюбленного, а просто коллегу. Так почему же ему сейчас так паршиво? *** Над головой у Гуэйры висел до боли знакомый потолок. Во рту было сухо, голова еле соображала, картинка немного плыла перед глазами, но будь он даже полуслепым, узнал бы потолок палаты реанимации. Даже несмотря на то, что с койки Гуэйра смотрел на него не так часто. Он проморгался, сконцентрировался на ощущениях в теле… сквозь пелену анестезии ныла грудь около левого лёгкого, неприятным ощущением отозвалась игла капельницы в правой руке. По крайней мере, с ногами никаких проблем не было — ну, пальцы на правой ноге не считаются. Гуэйра повернул голову в ту сторону, откуда неясно доносились голоса, и почувствовал, как зашевелились змейками провода у головы и шеи. Чёрт. Уже и до головы добрались. Когда он сюда попал, день назад? Возможно, снимок ещё не готов, и Гуэйра успеет его спрятать, попросить не прикреплять к медкнижке. Сам-то он знал, что там происходит, чувствовал, но если результаты будут переданы ребятам, Мейсу… Силуэты около койки заметили, что Гуэйра шевельнулся, и столпились над ним. Гало, Люси, Мейс и низенький медик в синей форме — ого, да его положили на Венере! Только бы не к Каллену в клинику… — Пациент Г-8, вы пришли в себя? Очень хорошо. Помните что-нибудь? Как вас… — Знаю я вашу форму. Гуэйра, чуть меньше тридцатника, родился на Венере, третий государственный детский дом. Вчера брали бордель на Марсе, судя по ощущениям, поймал пулю в грудь, но, увы, остался живой. — Ты провалялся тут уже четыре дня, Гуэйра, — невесело вмешался Гало. — Да ладно вам, парни! Четыре дня из-за пули, которая даже не задела ничего важного? Да вы меня дурите!.. — Пуля в вашей грудной клетке действительно не несёт никакой опасности для жизни. В отличие от злокачественных образований в правом полушарии. Гуэйра закрыл лицо левой рукой — к правой прицепили капельницу. Всё вышло самым поганым образом: из-за обычного ранения его отвезли в госпиталь, а там, конечно, в медицинском деле выяснили и про крошек. Доктор всё ворчал и ворчал, рассказывал, что опухоли развили опасную скорость роста, что уже неоперабельны, что есть надежда на новейшие препараты из лучших лабораторий Венеры… Знает Гуэйра эти новейшие препараты — постепенно притупляют мозги, чтобы не было грустно умирать, вот и всё. Человечество покорило почти все планеты Солнечной Системы, познало загадки генетики, взяло верх над природой — и только мозг до сих пор оставался для него загадкой. Какими бы шагами не шли вперёд медицина и нейрология, всё было без толку. — Данные разработки до сих пор находятся в секрете, потому что воистину революционны! В какой-то мере вам, Г-8, даже повезло, ведь вы станете первым испытателем! Наше правительство высоко ценит космокопов, поэтому… Врач всё бубнил, но Гуэйра не слушал. Убрав руку с лица, он смотрел на своих посетителей: Гало стоял, сложив руки на груди, и, кажется, внимательно слушал медика, Люси с интересом рассматривала оборудование, к которому подключили Гуэйру, а Мейс… «Когда ты собирался мне сказать? Почему ты не признался раньше? Какого чёрта ты встречался со мной, хотя знал, что скоро двинешь коня?!» Гуэйра ждал любой реплики, ждал криков или тихого обиженного шёпота. Но Мейс вышел из палаты вслед за врачом, не проронив ни слова. С тех пор всё затянулось по самому отвратительному сценарию. Гуэйра по восемь раз в день глотал неизвестные таблетки, запивая их какой-то питательной жижей, а его крошек каждый день дважды сканировали. И если поначалу он ещё пытался выплёвывать таблетки, то сейчас же, в последние дни, даже это потеряло всякий толк. Может, и правда с промытыми мозгами умереть будет легче? Ребята из команды не заходили. Оно и ясно — Гуэйра потом узнал, что тот бордель, который они брали, был под крылышком у сыночка кого-то из правительства, и парней с Люси теперь трепали по чём зря. — Вы наконец начали пить таблетки, — улыбнулась медсестра, забирая пустой стакан. — Чем быстрее загнусь от этой химии, тем лучше. В свою старую клинику он, к счастью, не попал; видимо, Кэп похлопотал, чтобы Гуэйру пропихнули в госпиталь для госслужащих. Подумать только — он, Гуэйра, сирота с Венеры, молодой хирург и неудачный космокоп, лежал в окружении генералов и правительственных шишек! «Лучше бы вообще не попадал никуда», — хмыкнул сам себе Гуэйра, снова и снова пытаясь сжать правую руку в кулак. Снова и снова не чувствуя пальцев. *** Пошла пятая неделя. Гуэйра изо всех сил старался не сбиваться со счёта. Календарей в палатах не было, а новостные программы не крутили — словно заранее готовили пациентов к тому, что считать время бессмысленно, всё равно они отсюда не выкарабкаются. В самом деле, Гуэйра, как бы обидно не было, лежал на одном этаже с теми, кому дорожка была проторена всего одна; и таблетки, которыми их всех пичкали, старательно вымывали эту мысль из головы. — Настройте мне связь с палатой И-5, пожалуйста, — окликнул Гуэйра медсестру. — Здорово, старик Игнис! — Опять ты… чего же ты ко мне привязался? Нет бы книжку почитать в одиночку… — Да не ворчи! Я же знаю, что тебе тоже нравится со мной играть. Ну, давай ещё партейку в большой теннис! Игнис, старый вояка, был прикован к койке из-за какой-то специфичной болячки с Аматизга. На этой планете хотели устроить новую колыбель человечества, но, представьте себе, столкнулись с неизвестными формами жизни, которые никакой колыбели никакого человечества у себя не хотели. Конечно, гражданские этой информации не знали, даже Гуэйра не смог толком ничего вытянуть из старика, но факт оставался фактом — ноги у Игниса уже лет десять медленно гнили. — Пошёл бы ты к чёрту, — Игнис снял старенькие солнечные очки, которые зачем-то носил даже в помещении. — Запускай, сейчас я тебя размажу! То, во что они играли, сложно назвать теннисом. Оба они оставались в своих палатах на своих койках, перед ними лишь появлялся голографический экран с теннисным полем. Голограмма считывала, куда смотрят зрачки, и каждый управлял своей ракеткой взглядом — поначалу сложно, но можно привыкнуть. После первого сета голограмма показывала коротенькую анимацию, где два игрока подходят к сетке и жмут руки; человечки в разной спортивной форме почти приблизились, как вдруг… экран исчез. Над головой завыла сигнализация. — Вот гады, опять устроили проверку прямо посреди нашей игры! — попробовал было возмутиться Гуэйра, но Игнис ничего не ответил. — Что, даже связь отрубили? Пожарные тревоги устраивали каждую неделю, тренировали персонал — обычное дело. Разве что, раньше всё заканчивалось на аварийном перебое со светом, но сейчас почему-то оборвали и связь, и окна начали затягиваться решётками… — Гуэйра? Ты Гуэйра? — дверь распахнулась, и на пороге появился какой-то пацан весь в чёрном. Ничего непонимающий Гуэйра робко кивнул. — Быстро поднимайся. — Я… Пацан раздражённо фыркнул, сорвал связку проводов с головы Гуэйры и резко выдернул из руки иглу капельницы. — Что ты творишь? Кто ты такой? — Если не заткнёшься, так и оставлю здесь гнить! Гуэйра сел на койке, опустил правую ногу на пол. Ничего нового, она даже не подумала отозваться. Может, всё же стоило выплёвывать те таблетки? Отбросив все мысли, он попытался рывком подняться и чуть не завалился на пацана. — Давай резче, — тот закинул руку Гуэйры себе на плечо. — Лифт во время консервации работать не будет, так что придётся по лестнице. Свет в коридоре работал в половину мощности, окна и двери затягивались решётками, визжала сирена — нет, это была не пожарная тревога. Здание госпиталя спешило законсервироваться и уйти под землю, как при вооружённом нападении. Чёрт, да кто такой этот пацан? Выглядел лет на четырнадцать, а Гуэйру волок вверх по лестнице с необыкновенной лёгкостью. — Твою мать, Гало, люк не поддаётся, — зашипел пацан в передатчик у своего уха. — Помоги мне… Люк, ведущий к выходу на крышу, пару раз скрипнул, а потом оказался вырван с корнем. Из зияющей дыры показалась на редкость серьёзная рожа кэпа. — Гало? Что тут происходит? Гало вытянул Гуэйра на крышу, пацан поднялся сам, демонстративно отвернувшись от протянутой руки. Они оказались на крыше госпиталя, вокруг валялось старое медицинское оборудование, а чуть поодаль стоял небольшой чёрный шаттл, к которому Гало его быстро поволок. На мостике стоял… Мейс. Настоящий, его Мейс, в данный момент стоявший у штурвала и резко поднявший шаттл в воздух, стоило Гуэйре попасть на борт! — Два шаттла легавых, в трёх и пяти единицах от нас, — доложил пацан в чёрном. — Не разучился? — Обижаешь, Фотия, — рыкнул Мейс и пошёл на какой-то невозможный вираж. Гало усадил Гуэйру на кушетку за мостиком. Его лицо так светилось улыбкой, что впору было заряжать от него солнечные батареи. — Ты сколько без капельницы протянешь? — Меньше получаса, думаю. Правое лёгкое неделю назад отказало, гортань иногда прихватывает, — Гуэйра опустил взгляд на тапочки. Стыдно было признаваться, что ты уже ни на что не годишься. — Гало, зачем всё это? С меня никакого проку нет и уже не будет, я же загнусь без аппарата жизнеобеспечения… Шаттл снова встряхнуло — Мейс резко развернулся на сто восемьдесят градусов и дал полный вперёд, пока легавые пытались затормозить. — Я не знаю пилота лучше, чем ты, — восхищённо ахнул Лио, выглядывая, не осталось ли за ними хвоста. — Тут-то я уже сам. Мейс отдал штурвал и медленно подошёл к кушетке. — Привет, — тихо произнёс Гуэйра. — Я не знал, что ты крутой пилот. — А я не знал, что у тебя злокачественные опухоли на полголовы. — Мейс, я… я не хотел, чтобы ты имел дело ещё и с этом дерьмом. Ты заслуживаешь большего, чем какого-то потрёпанного парня с Венеры, у которого не работает правая половина тела, понимаешь? Да я в космокопы-то пошёл, чтобы меня побыстрее пришили!.. — Заткнись! — Мейс перешёл на крик. — Просто замолчи! Не тебе решать, нужен ты мне или нет! Гуэйра ничего не мог ответить. Во-первых, слов у него не было; во-вторых, воздух тоже почему-то закончился. — Мейс, он чего-то синеет, — прошептал Гало, заглядывая Гуэйре в глаза. Мейс помрачнел, опустился на колени и вытащил из-под койки огромную коробку. Не плыви у Гуэйры всё перед глазами, мог бы рассмотреть, что там написано — но, видимо, на этот раз всё точно было всерьёз. Значит, этого он и добивался всё это время? Чтобы с каждым рваным вдохом в лёгкие упорно не попадал воздух, чтобы тело перестало ощущаться, чтобы слух и зрение взбунтовали, полностью отказавшись от своего хозяина? Перед ним не проносилась никакая жизнь, ни видеоотрывков, ни фотофрагментов; снова им наврали в масс-культуре. Гуэйра только видел взволнованного Мейса, который что-то пытался ему рассказать и держал за руку, а потом всё резко пропало. «А ведь можно было героически, с пулей в груди, прямо как в кине», — разочарованно подумал Гуэйра и приготовился умереть. Разве мигрень — признак смерти? Гуэйра прислушался к ощущениям, пока ещё мог. Раскалывалась голова, очень сухо было во рту, и… покалывал указательный палец на правой руке. Ни одна другая часть тела, а именно один единственный палец на, как ни странно, правой руке! «Бред», — заверил он сам себя и, чтобы удостовериться в собственной кончине, распахнул глаза. — Обманщики, — получилось со странным полусвистом, потому что в глотке всё ещё было до жути сухо. Картинка перед глазами не двоилась и не мутнела, уши, словно локаторы, слышали тихий треск ускорителя в моторе шаттла, а правая рука впервые за долгое время чувствовала, как её сжимала ладонь Мейса. На правой ноге появились пальцы, и даже оба лёгких вздумали работать, позволяя дышать полной грудью; Гуэйра перевёл взгляд с потолка на Мейса. — Какого чёрта, Мейс? — Поздравляю с новосельем, — тихо хмыкнул парень и выдернул маленькую иголочку из указательного пальца. — Смотри внимательно. Гуэйра уставился на свою правую руку. Ничего необычного: рука, как рука, из пальца только что вытащили иголку, сейчас капнет капелька крови… Гуэйра напрягся. Зажмурил и снова открыл глаза. Сжал руку в кулак. Крови всё не было. — Если вы сейчас же не объясните, что здесь происходит, я… что-нибудь с собой сделаю! — Я отдал за эту штуку неприличное количество денег, только попробуй, — буркнул с мостика Лио, не повернувшись в их сторону. Гуэйра требовательно посмотрел на Мейса. — Это новое тело. Бионическое, под заказ, точная копия твоего. В момент смерти старого тела твоё сознание было успешно перемещено в это, здоровое и почти пуленепробиваемое. Внешне оно идентично человеческому, отличается только наполнитель. Пока что это, правда, незаконно, но зато дали гарантию три года на ремонт… — Значит, точная копия? — он растерянно осмотрел собственные руки. — Ты уверен, что… всё хорошо вспомнил, когда делал заказ? — Да всё-всё, до последней мелочи! Лио на мостике прыснул в кулак, Гало тихо хрюкнул, и даже Гуэйре не сдержал улыбки. Угораздило же так влюбиться! — Вы украли меня из правительственного госпиталя, поместили в нелегальное бионическое тело, и сейчас мы на борту с одним из самых разыскиваемых преступников Солнечной системы, — Гуэйра разжал и снова сжал кулак. — Не очень-то вписывается в рамки работы космокопов, да? — Вижу, Мейс, разбираешься ты не только в кораблях, — хмыкнул Лио. О том, что ради него Мейс всеми правдами и неправдами разыскал Фотию в космосе, Гуэйра узнал намного позже. Примерно в тот же момент, когда официально вступил в ряды Мэдбёрнишей, сжёг своё старое человеческое тело и был определён в один скоростной шаттл с Мейсом. Кажется, они попали в «команду поддержки» судна Лио; честно признаться, вместо того, чтобы внимательно слушать, Гуэйра любовался своим парнем-космопиратом. — Так, погоди целоваться, — Мейс слабо оттолкнул от себя парня и сделал серьёзное выражение лица. Им в личное пользование достался небольшой, но миленький шаттл: отдельная душевая на борту, спальня, совмещённая с мостиком, крошечная кухня с кружевными занавесками, которые Гуэйра первым делом кинул в стирку. Завтра Лио уже собирался на Церцен, красть какие-то запчасти из огромного энергоблока; а сегодня можно было бы опробовать все функции нового тела… — Это чего вдруг? — Давай на чистоту: у тебя точно не осталось никаких неизлечимых болячек? Чтобы в этот раз я точно знал! Гуэйра заглянул в его сиреневые Лунные глаза. Самые-самые во всей Солнечной системе. — Одна, неизлечимая, — Мейс напрягся. — Даже в новом теле я всё ещё жутко тебя люблю. Мейс грязно выругался, закатил глаза и всё же утянул его в кусачий поцелуй. Прижимая своего парня поближе, Гуэйра знал — всё у них теперь будет хорошо. Даже лучше, чем в любых космооперах.