Бемби

Костю заносит на поворотах. Будь это экзамен на сдачу прав — точно бы не сдал, позорно провалив все пункты. А пока что, он сам себя загоняет в такие тупики, откуда совершенно не выбраться. Вообще, это все виновата установка «не думай, а действуй». Он приучал себя, перекраивал, чтобы легко и быстро отвечать на все вызовы, и теперь это совсем не на пользу. Костя не знает, зачем сам тянет эту тему, он просто делает, а потом думает. Все в лучших традициях импровизации. Как долго он к этому стремился, блин. Костя понимает, что где-то переиграл сам себя, и теперь в шутках лишь доля шутки. По дороге в Запорожье Валька сидит рядом, что-то увлечённо смотрит в телефоне, только хмурясь изредка. Костя конкретно залипает, и даже не на рядом сидящем человеке, просто прокручивает все недавние события в голове. Иногда так хочется надавать себе пощечин, чтобы привести в чувство, но Костя замечает, что последнее время часто находится на виду, и предаваться актам самокопания теперь проблематично. Он мог бы сидеть так целый час, но поток мыслей прерывает: — Любуешься? Костя чувствует себя так, будто его застали за чем-то непристойным, хотя, по сути, он ничего не сделал. — А? Чего? Голос хриплый, и тихий, совершенно подводит. — Мной. Любуешься? Валька говорит это совершенно с серьёзным лицом, даже не отведя взгляд от экрана. Никаких улыбок и смешинок. — Ещё чего, — Костя фыркает и отворачивается показательно. Хочется пересесть, желательно в другой конец вагона, где можно пялиться на кого угодно и сколько угодно. Хотя, на кого угодно не так интересно, стоит признать. — А что, я уже перестал быть красивым для тебя? И вот уже поворачивается, смотрит, взгляд цепкий. Костя думает, что Валька или супер актёр или плохи его, костины дела с такими вопросами. — Отвали. Валька смеётся, откидывая голову назад, и смотрит теперь из-под ресниц. Костя косится в ответ. — Ну скажи. — Что ты пристал, некого доставать? Могу организовать пару кандидатур. — А мне с тобой интересно. И на вопрос ты не ответил. — Да, самый красивый во вселенной. Я потешил твоё самолюбие? Валька кивает, совсем как ребёнок, улыбается широко. Потом наклоняется близко. Костя хочется отвернуться, не смотреть, да и странно будет, если они начнут тут вдруг шептаться, потом шуток от Ромки с Вовкой не оберёшься. — Спасибо, милый, мне так приятно. Прикосновение к шее совсем лёгкое, но Костя все равно вздрагивает, и смотрит удивлённо, мол «какого хрена?» Через секунду как будто ничего и не было, и Валька снова в телефоне. Костя вздыхает. Он сам заварил эту чёртову кашу, и ему же её и есть. Перед выступлением всегда мандраж. Каждый концерт — это проверка самого себя на профпригодность, и понятное дело, хочется её пройти. Да ещё и удовольствие для себя получить и людям подарить. В их общей комнате огромное зеркало в пол, и Костя смотрит в свое отражение. Ему всегда надо немного времени наедине, подпитаться внутренней энергией. Все ушли проверять звук, сцену, ещё там что-то. Костя не особо слушал, просто сказал, что будет через десять минут. Думалось совсем не о концерте, а о том, что Костя дурачок, и ему надо уметь держать язык за зубами. Хотя, у них с Валькой, сложились особые отношения, в которых нормой считалось многое. И назвать друг дружку красавчиком это ещё не самое страшное. Тем более, Костя действительно так считал. У Вальки была харизма размером с луну и обаяние размером примерно таким же. Хочешь, не хочешь, а попадёшь под влияние. А Костя и так человек впечатлительный, тут даже много ума не надо. В их совместной игре всегда была провокация. Валька жил ими, и очень их любил. Он говорил, что в этом сразу виден человек полностью, если его спровоцировать на определённые действия. Костя, как говорится, «держался до последнего». И даже был горд собой за это. По дороге сюда это был выпад в сторону Кости, и нужен теперь достойный ответ. Костя просто переиграл сам себя, стараясь тоже действовать напрямую и говорить все в лоб, но эффект получился противоположный. Костя придирчиво оглядывает себя в зеркало, поправляет волосы, одергивает футболку. Ему хочется быть не хуже, чем… Чем он сам прошлогодней давности. Ну, или хотя бы чем те, кто рядом на сцене. Костя думает, что тоже должен удивить, и сделать этот совместный счёт подколок в свою пользу. На лице появляется улыбка, когда он представляет удивлённое лицо Вальки. Того невозможно было смутить, но Костя очень постарается. — Принцесса накрасовалась? Блять. Костя ругается про себя, что, видимо, слишком долго тут предавался мыслям у зеркала, и вот теперь опять они одни. Все планы к черту снова летят. — Это по твоей части. — Все мы знаем, по чьей это части, не нужно. Стоишь каждый раз у зеркала по три часа. Подходит ближе, весь такой счастливый и радостный, встаёт за спиной. Он выше на пол головы и потому может все контролировать. Всегда все контролирует. — Ты очень напряжен. Так переживаешь? Проводит по плечам рукой. Костя и сам не заметил, как застыл и действительно, будто и не дышал совсем. — Есть немного. — Ну что ты, как в первый раз? Все будет хорошо. Он наклоняется ближе, растирая плечи, обычный дружеский жест, но Костя начинает таять под этими движениями, вроде и больно, но и приятно тоже. Хочется прикрыть глаза, хочется раствориться в этом моменте. С ним тепло. С ним хорошо. С ним ничего не страшно. Валька приглаживает ткань на костиной футболке. — Хорошо выглядишь сегодня. Костя знает, что Валька любит говорить комплименты, и они всегда у него искренние, душевные. Что на уме то и на языке, и он не считает ничего зазорным. Костя хочет, чтобы его обняли со спины, может даже голову на плечо положили. Но Валька только тепло улыбается, до своих чёртовых лучиков вокруг глаз и смотрит мягким обволакивающим взглядом. Костю хватает только на «спасибо». А сердце быстро бьётся, и даже не найти уже первопричину. Или думать о ней не хочется. И так все мысли в кучку от интимности момента. Валька чувствует это, кладёт руку на грудь. - И правда, волнуешься? Или причина в другом? Костя теряется, нервно сглатывает, и сразу уже не так комфортно. — Нам пора. Валька хмыкает и быстро разворачивается, направляясь к выходу. Костя замечает на столе свой микрофон с буквой «К» и нелепым сердечком. Хочется думать, что это все ромкины шутки для блога, и более ничего. По дороге обратно в отель на разговоры уже нет сил. Костя прислоняется лбом к стеклу машины и думает, что ведёт себя как флиртующая девчонка. Сначала строит глазки, а потом резко отшивает. Мол, побегай за мной ещё, крутой парень. Он знает, что за ним бегать никто не будет, просто нахер пошлют и все, однажды. Да, ему приятна и забота, и даже вполне дружеские объятия и касания, и даже вечные подколки. Приятно внимание, которое тешит самолюбие, и задевает внутри что-то, о чем Костя давно забыл. Или очень постарался забыть и спрятать поглубже. Но напряжение между ними двумя уже можно черпать ложками, а делать никто ничего не собирается. Косте срочно хочется поменяться номером с Ромкой, и Ромка, он бы не отказал, он всегда такой понимающий, но объяснять все долго, и Костя слишком устал. Лечь бы в кровать часов на двенадцать, сейчас, это все, чего требует организм. И даже не думать о том, кто лежит на соседней. После хлопка входной двери в их комнате тишина, не считая шуршания по ковролину и звуков уведомлений с мобильного. По рукам пробегает сквозняк и Костя понимает, что кто-то из них не закрыл окно, или это уборщица решила проветрить, и теперь тут настоящий дубарь, несмотря на юг и летнее время. Но закрывать окно не хочется, хочется ещё постоять, вдыхая относительно свежий ночной воздух, хочется раствориться в моменте. Костя вдыхает воздух, прикрывая глаза. Ему сейчас этот холод очень кстати, потому что внутри опять пожарища, и сердце дурацкое ускоряется отчего-то. Это же не от обстановки, да? Не от близости? Не остаточное после концерта: адреналин, серотонин, что-то на там на «ин»? Слышно как прогибается кровать, как хлопают двери ванной. Такие домашние и уютные звуки. Если достаточно включить воображение, то… Костя снова далеко ушёл в мысли, и внезапное прикосновение влажных рук к плечам заставляет чуть ли подскочить, но мурашки точно успели появится. — Может закроешь уже, а? Валька в опасной близости, обнимает за плечи, и упирается подбородком. Все прямо как в костиных передконцертных мечтах. — Да, сейчас. И тянется рукой вверх, когда его вдруг перехватывает рука сильнее, проводит тыльной стороной до локтя. — Да у тебя мурашки. — А не надо так прижиматься. И пихает локтем назад, чтобы дать себе немного места, и немного времени на передышку. Его снова застали врасплох, Валька мастер на такие штуки. А Костя не любит быть в уязвимой позиции. Поворачиваться не хочется, потому что он даже знает, какая большая дурацкая улыбка его ожидает, и миллион подколок, готовых сорваться с языка. — На всех, кто прижимается сзади, такая реакция? — А немного кто так делает, вообще-то. — Приятно быть особенным. Это чёртов флирт добром точно не закончится. Костя закрывает окно, и думает, что момент близости не так и прекрасен. В голове снова пусто, похоже, весь запас острот он выплескал на сцене, а сейчас уже ничего не осталось на крайний случай. Но все же находит силы повернуться, скрестить руки, прищурится. Оборонительная поза, но тут только так, никак иначе. — Чего ты хочешь? Валька просто пожимает плечами, и прячет руки за спиной. — Чтобы ты закрыл окно. И как раз этого добился, спасибо. Костя заметно выдыхает, прикрывая глаза. Может, буря миновала? — И перестал сдерживать себя. А, хренушки. Разговор сворачивает в опасное русло, и Косте этого не хочется, потому что он банально не готов. — О чем это ты? — Сам знаешь. Просто коснуться — здесь нет ничего такого. Никакого подтекста. А то получается, и хочется и колется, да? Костя начинает нервничать, как будто плохого шпиона раскрыли на первом задании, он чувствует свою беспомощность, и это довольно хреновое чувство. И вообще, то, что внутри него целая баталия — лично его проблема. Чёртов Валька и его проницательность. Ничего от него не скроешь. — Не знаю, что ты там уже подумал про меня, но… — Ты не такой, я понял, понял. Но как будто намёками хочешь мне сказать что-то, нет? Костя отворачивается. Да, он многое хотел бы сказать, и многое уже ляпнул, просто не сейчас это все, не время для откровений. — Хотел бы — давно сказал, — он спорит по привычке, заранее зная, что ему не выиграть. — Хорошо. Тогда не зажимайся ты так. А то когда мы рядом, ты превращается в подобие оленёнка Бемби. Это конечно, ужасно милая картинка, но я чувствую себя агрессором. — Почему это Бемби? — выходит немного обиженно, не хватает только выпяченной губы. — Ну, Кость, ты себя хоть видел? Огромные глаза, светлые ресницы и это невинно напуганное выражение лица. Бемби, как есть. Костя улыбается, прикрывая руками лицо, смеётся про себя, и позволяет уткнуться лбом в плечо. Никаких намёков. Просто хочется, и уже нет сил на внутренние установки. Сейчас, почти в час ночи, в тусклом свете ламп, где-то в чужом городе. Правильно и вовремя. Бемби так Бемби, пусть так. Валька обнимает за шею, к себе прислоняя. — Пошли спать, а то торчим около окна, а тут дует как с пропасти. — Слушаюсь, Топотун. И позволяет себе прижаться теснее, вдохнуть запах. Так хорошо. Он чувствует касания рук на спине, они осторожные, но сильные. Ладони проходятся по лопаткам, скользят ниже, к талии, и уже обнимают там, чуть приподнимая края футболки. Костя даже уже не вздрагивает, только крепче держится. Ему всего этого на самом деле так не хватало. Ему даже все равно, что эти руки могут и под футболку забраться, и начать трогать ниже спины. Наверное, это и есть та самая химия, или влечение, или феромоны с флюидами, когда разум затуманивается, и можно позволить больше, чем обычно. Костя не особо любил прикосновения, но тут он готов был подставиться под них сам. От его рук будет тепло, даже если они откроют все окна в отеле. После, Костю продолжает заносить. Похоже, что восхищённые взгляды уже не скрыть, и за руки можно держаться долго, вот, сколько захочешь, и обниматься, не вздрагивая, не напрягаясь. Костя по приезду домой думает, что стал как-то счастливее, может на толику, но все же. Счастливее и легче. Он не знал раньше, что постоянное общение может не только утомлять, но и наоборот, придавать больше энергии и заставлять глаза сверкать. Ребята в чате присылают кучу стикеров с мультяшными оленями, и почему-то с любовным уклоном. Костя только называет всех дураками и показательно мьютит чат, отсылая скрин. Это все Валька с его вечными долгими объятьями и импульсивностью. Хватило одного: «привет, олененок» и просто понеслась лавина. Ребятам только дай повод поупражняться в остроумии, а тут Костя сам все преподнёс, даже выдумывать не надо. Но удивлённый, и в то же время понимающий взгляд напротив был хорошей наградой. Валька тоже в чат присылает какие-то наспех сделанные коллажи, и это все рискует стать их локальной шутейкой. А в личку пишет: — Учти, называть тебя так могу только я, остальные пусть и не мечтают. Костя улыбается экрану, пишет короткое «заметано». После смотрит на руки, зависает на минуту. Костя, как любитель искусства, пусть и кинематографического, умеет оценить эстетику момента. Рассматривает ладони при свете ночника, соединяет пальцы двух рук. Руки как руки, ничего особенного. Но вспоминается Днепр, и то, как они с Валькой после концерта целый час держались за руки, просто молча, потому что захотелось, а Костя все рассматривал их сцепленные ладони, и думал что выглядит это идеально и правильно симметрично. Обычный жест, но все же. Валька ещё гладил периодически костяшки пальцев, то ли успокаивая, то ли так проявлял нежность, но Костя все равно смущался, хотя взгляда не отводил. Костя так и засыпает, сморенный поездками и переживаниями, прижимая руки к себе. В чат прилетает последний стикер с оленем.