Forever

Рано или поздно они бы столкнулись с неописуемым злом, оно спит, притаившись во тьме, готовясь к масштабной битве. Вот только, к ней не было готово добро. Этой ночью должно было произойти что-то невероятное, это чувство страха окутало Достоевского целиком, забралось под кожу и заставило встать дыбом все волоски на его теле. Конечно, Фёдор понимал, долго в этом мире они жить не сможет, абсолютное зло когда-нибудь выпихнет его из него. Возможно уже скоро. Ветер колыхал верхушки сосен, уходящих далеко вверх, в самые далёкие звёзды. Луна светила ярко, но что-то было не так. Весь лес окутала гробовая тишина и в ней можно было разобрать только тихие шажки. Рыжий лис пробирался сквозь чащу, в сторону заброшенного храма. Пройдя ещё немного, перед ним открылся вид на обветшалое, полуразрушенное здание. Лианы покрыли его целиком, не давая обрушится. Долго медлить лис не стал. Чуя, подошёл к двери, не постучавшись, вошёл. На полу, укутавшись в мягкий плед, сидел Генко. Посмотрим на него каким-то грустным взглядом, Шакко произнёс. — Боже, она была права, грядёт что-то ужасное, ты ведь это тоже чувствуешь? — Достоевский, выслушав собеседника, указал на футон, как-бы веля сесть. _ Да, я тоже ощущаю это всей шерстью, они ведь близко? А я только собрался сводить Гоголя в то место. — Фёдор говорил это очень печальным голосом, выделяя каждое слово. — Туда? Ох.я понял, может тебе ещё что-то нужно, я могу принести немного еды. Ответом было угнетающее молчание, сверкнув полными горем глазами, Достоевский встал и решительной походкой направился к выходу из своего убежища. Поравнявшись с Шакко, он немного приподнял свою голову и еле слышно шепнул. — Ты. сможешь сказать Дазаю о том, что я на самом деле… — недоговариванию послужил громко прогримевший гром. — Всё, мне пора, передавай Огаю привет. И на последок, одарив огненного лиса пронзительным взглядом, Достоевский перевоплотившись в свое настоящее тело, побежал в самою глубь леса. Там находилась скрытая от людей поляна, на которой лежали останки древнего тотема, изгоняющего демонов. — Похоже, время пришло, моё истинное преднозначение, я исполню волю отца. — лис откинул мордочку назад и посмотрев на ярко мерцающие звёзды, закрыл глаза и тихо продолжил — Я, дитя Кицунэ и Оками, рождён чтобы очистить этом мир от Они, что веками оскверняли эти свещенные земли. Забери же меня и мою душу взамен на души всех ёкаев и людей… В ту же секунду вокруг Генко стали парить множество белых, синих, фиолетовых и красных огоньков. Они постепенно оседали на шерсть Фёдора и с каждым разом забирали по хвосту. Раз — мир познает прекрастную жизнь без этих проклятых грешных душ. Два — я родился только за этим, достигнув предела своей силы, я должен сделать то, что велел отец. Три — может я хотябы что-нибудь оставил после себя, наверное у меня были друзья, Гоголь им был?.. Четыри — но я так не хочу покидать эту полюбившиюся мне землю, этот лес. С потерей пятого хвоста, на пушистую мордочку Достоевского упала слеза, одна единственная и такая одинокая. Верно, одинокая, как и он сам… В небе снова прогремел гром, но на этот раз с такой силой, что земля сотряслась. Сверкнула молния, и сопровождаемый свирепым вихрем с неба полился дождь. На земле лежал немного обгоревший, чёрный лис, единственный обожженный хвост еле-еле подрагивал. Он сделал это, ритуал состоялся, и всё зло в этом прогнившем мире теперь не существует. Но это всего лишь на пару сотен лет…