сходишь со мной на свидание?

Провести несколько дней в деревне у тётушки Юй Биня все соглашаются даже слишком быстро. До конца августа всего ничего, мысли о возобновлении учебного процесса упрямо игнорируются, а вот идея провожать лето, ночуя в палатках — дом у тёти не резиновый, — нашла отклик среди компании студентов. Сяо Чжань поначалу немного сомневался, но отдохнуть от суетливой быстрой жизни города посреди учебного года ему не светит, да и «Чжань-Чжань, там ведь пейзажи, можешь взять свой мольберт, только тащить его сам будешь». Притащил он в итоге только стопку чистых листов и карандаши, потому что это всё-таки отдых с компанией. Но пока Юй Бинь с Чжочэном пытались соорудить подобие мангала, а Лу-Лу помогала тётушке Юй с готовкой, Сяо Чжань успешно ускользнул в сторону леса, который приметил по дороге. Широкие укрытые листьями ветки деревьев откидывали большую тень, так что Сяо Чжань тут же поежился от легкой прохлады, ступив на лесную тропу. Кроме шелеста листвы недалеко можно было уловить звуки текущей воды. Наверное, ручей, кивнул сам себе Сяо Чжань, там и устроюсь. Действительно, через несколько метров лесная тропа вывела парня на небольшую поляну с рекой, небольшой с виду, но перебраться на ту сторону мешали или рослые стволы деревьев, или камни, что как-то слишком неудачно были расположены вдоль берегов. Но оставаться на этой стороне Сяо Чжаню не хотелось, он уже приметил место, где можно было хорошо устроиться и крепче прижал к себе сумку с принадлежностями, готовясь прыгнуть на близстоящий камень. — Тут опасно переходить, не надо, — незнакомый голос заставил Сяо Чжаня испугано ойкнуть и с небывалой скоростью развернуться, прикрывая свою сумку — в прямом смысле самое дорогое, что у него с собой было. Или прикрываясь ею, это он ещё не решил. Парень, чей голос так бесцеремонно нарушил поток мыслей в голове Сяо Чжаня, лениво опирался на дерево в нескольких шагах от него самого, сложив руки на груди. Хотя первым бросился в глаза даже не он, а копна ярко-синих волос, торчащая из-под капюшона. Он приподнял брови, будто удивляясь, что его местоположение рассекретили, но с места так и не сдвинулся, будто показывая, что он не опасен. — Ты на бэмби сейчас похож, — губы парня тронула легкая улыбка, а вот Сяо Чжань немного нахмурился. — Ладно, извини, что напугал, но там внизу река становится уже, можно даже без разбега перепрыгнуть. — Будто доказывая свои слова, он поднял одну руку и указал направление вниз по реке, рисуя в воздухе условную дугу, куда надо было повернуть. — Как долго ты тут стоишь? — Сяо Чжань уже пришел в себя и даже сделал несколько шагов в сторону от камней. — То есть, спасибо, что предупредил. — Я был тут всё это время. Не за что. — И пока Сяо Чжань ловил удивление от того, что не заметил целого человека рядом, этот же человек наконец отлепился от дерева и шагнул вперед. — Пошли, покажу. Ты там рисовать собрался? — Он кивнул на ту самую драгоценную сумку, а точнее, на дорогие листы, торчащие оттуда. — Я.. д-да. Вообще-то не планировал здесь кого-то встретить. — Сяо Чжань пару секунд смотрел в спину своему внезапному незнакомцу, будто решая, стоит ли ему доверять и, когда тот отошел уже на приличное расстояние, всё-таки двинул следом. Слова его проводника действительно оказались правдой и вот он сам уже без особой трудности оказался на другой стороне речки, поджидая Сяо Чжаня. — Меня Сяо Чжань зовут, — этот парень наконец вспомнил о рамках приличия. Правда так же быстро о них забыл, когда всё равно умудрился скользнуть ногой и чуть в самом прямом смысле не ударить лицом в грязь. — Чёрт возьми! Парень напротив было протянул руку, чтобы поймать так смешно машущего руками Сяо Чжаня, но в последний момент решил ничего не предпринимать. Зато его смех теперь разносился волнами, что, кажется, даже птицы разлетелись. В его голове Сяо Чжань ещё больше стал похожим на неуклюжего олененка, но ему он это, конечно, не скажет. — Ван Ибо. Приятно познакомиться, Сяо Чжань. Вместе они таки добираются до понравившегося Сяо Чжаню места. Он удобно располагается, расстелив на траву кофту, что болталась, завязанная на бедрах; пытается сосредоточиться и даже делает первые наброски. Говорить во время рисования он не любит, зато слушать — дело другое, аудиокниги становятся неотъемлемой частью рабочего процесса. Поэтому говорит в основном Ибо. И его низкий негромкий голос слушать оказывается куда приятнее. Он рассказывает какие-то мелочи о жизни в деревне, говорит, что, кажется, помнит тётушку Юй Биня. А в лесу они встретились, потому что асфальтированная дорога есть только за деревней, рядом с леском. Ибо однажды подарили скейт, и он там катает, а сюда приходит отдохнуть — валяться в тишине на лужайке приятно, а из зверей ничего хищнее зайцев тут не водится. И Сяо Чжань в какой-то момент понимает, что вместо эскиза он больше времени пялится в сторону где сидит его новый знакомый. Замечает какие-то детали по типу того, какая почти неестественно светлая у Ибо кожа — в такую жару на ней нет и следа от загара. Замечает, как красиво у того дергается кадык, когда он, закидывая голову вверх смотрит сквозь пальцы на пролетающие тучи — «эта похожа на мордашку олененка, Чжань-гэ, это ты». Сяо Чжань ещё скептически выгибает бровь и замахивается будто для удара в плечо, но Ибо сидит немного далеко, а потом для уверенности и сохранности всех частей тела отодвигается ещё немного. В какой-то момент у Сяо Чжаня просто урчит в животе, и он думает, что от обеда вряд ли что-нибудь осталось, а вот на ужин он как раз успевает. Поэтому он неспешно пакует свои вещи, опять завязывает на поясе кофту, но потом подумав, что всё-таки стало прохладнее, развязывает длинные рукава обратно и накидывает её на плечи. Расставаться с новым знакомым как-то даже неохота, поэтому, взяв обещание завтра снова встретиться, Сяо Чжань спокойно выдыхает и, отсалютовав, уже увереннее перепрыгивает ручей и уже скоро его фигуру становится не видно за деревьями. — Чжань-Чжань, может тебе взять одну палатку и поселиться отдельно? Где тебя носило? — Чжочэн как раз заканчивал установку первой палатки. Он отошел немного, чтобы полюбоваться результатом своей работы. — А-Чэн, не злись, я там в лесу… — Ну конечно в лесу, мы уже поняли, что ты не пропустишь это место. Давай помоги мне закончить и пошли ужинать. Сяо Чжань думает, что рассказать о своем новом знакомом он ещё успеет, поэтому только обещает больше так долго не задерживаться. Ну, он постарается. На следующий день Сяо Чжань, соблюдая все рамки приличия, сидит дома аж до обеда. Уходя, он только ловит понимающие взгляды друзей и пожелания не потеряться. Ван Ибо уже ждет его почти на том же месте; сидит, опираясь на широкий ствол дерева. Он почти полностью в тени и только когда от легкого, ещё по-летнему теплого ветра, ветки немного колышутся, листья меняют свое положение и Ибо ловит лицом редкие блики солнца. Кажется, светлая кожа тоже отдаёт сиянием, будто подсвечиваемая изнутри. Сяо Чжань недолго остаётся незамеченным, вскоре он слышит тихое «Чжань-гэ» и ловит приветливую улыбку. В этот раз Ибо рассказывает ему о том, как хотел бы пожить в большом городе, покатать в настоящих скейтпарках, а то «гэгэ, дорога за лесом немного отстой». Сяо Чжань обещает как-то пригласить его к себе в Пекин — родители подарили ему квартиру, когда тот только начинал учёбу. В ответ на это заявление он ловит только немного грустную улыбку, Ибо, наверное, думает, что это несерьезно, они знакомы всего два дня. Так кажется Сяо Чжаню и он мысленно кивает себе, потому что ну правда, они практически незнакомцы. Вот только с незнакомцами не тянет говорить до вечера и пропускать ужин, что он чуть не делает в этот раз. А на следующий день Сяо Чжань приходит без своей сумки. Осознание того, что большую часть времени он тратит на диалог и на созерцание профиля своего собеседника, приходит к нему за день до этого, вечером, когда он смотрит на свой набросок и понимает, что за целый день добавил только несколько штрихов. Зато он говорит Ибо, что хотел бы нарисовать его. — Чжань-гэ считает меня красивым? — Они неспешно прогуливались лесными тропами, сопровождаемые только тихим шелестом листвы. Ты буквально красивее всего, что я рисовал, хочет сказать Сяо Чжань. — Считаю, — Сяо Чжань сам чувствует, как предательски покрываются красным кончики ушей. А Ибо это только забавляет. — Гэгэ всё равно красивее, — всё сказанное им звучит так искренне и по-детски наивно, что Сяо Чжаню хочется верить и прятать в ворот кардигана смущенную улыбку. А ещё Ван Ибо внезапно хочется обнимать. Ерошить его на скорую руку покрашенные яркие волосы и говорить-говорить-говорить. О том, как с ним легко и непринужденно, как иногда немного тяжело сдерживать улыбку, что так и просится наружу всё время, пока они рядом; и о том, что он совершенно обязательно однажды заберет его к себе. Вот только сам Ибо держит дистанцию, а Сяо Чжань решает, что ему нужно держать при себе свои желания. Домой Сяо Чжань как всегда попадает под вечер, никого этим не удивляя. С каждым днём закат окрашивает небо в тёплый жёлтый всё раньше и вот на стенках палатки уже весело пляшут затейливые тени, отбрасываемые пламенем костра. — Время страшных историй! — Выкрикивает Юй Бинь, покрепче кутаясь в плед, так что только нос торчит. Чжочэн долго отнекивается, мол уже не дети малые, но все решают, что он просто боится. Юй Биню как тому, кто принес идею, дают слово. Он услышал эту историю от жителей деревни, когда ещё маленьким к тёте приезжал. Будто здесь в лесу водится злой дух, который, если ему не понравиться, заберет к себе в лесное царство. «Да-да, Чжань-Чжань, ты там аккуратнее будь». Все смеются и Сяо Чжань думает, что у него там есть один свой защитник в капюшоне. — Разговоры и только, но говорят, что лет пять назад там парень один пропал. Жил тут только с бабулей, больше никого не было, волосы как-то чудно красил и постоянно за деревню бегал на скейте своём кататься. — Сяо Чжань почувствовал, как по позвонкам пробежался лёгкий холодок, но решил не придавать этому внимания. Мало ли какие совпадения случаются. — Насчёт друзей не знаю, но говорили, что он часто сам в лесу зависал. Говорят, духу он приглянулся, а тот и забрал к себе, только доску его нашли. Видел ли Сяо Чжань хоть раз рядом с Ибо его скейтборд? — Бабуля его умерла потом очень быстро, а сам парень до сих пор в списке пропавших без вести... Чжань-Чжань? На тебе лица нет. Испугался? — Юй Бинь пускает смешок и машет рукой. — Если тебя ещё никто не забрал, значит ты ему сразу не понравился. — Я.. У меня что-то голова разболелась. Сегодня же моя очередь в доме спать? Я пойду тогда, вы развлекайтесь дальше. — Как можно более спокойно Сяо Чжань улыбается и добирается до кровати. Сон не приходит даже когда в окно стучатся первые лучи предрассветного солнца. Сяо Чжань решает не мучить себя и пойти пройтись, куда — и так понятно. На улице он спотыкается об выставленную из палатки ногу Чжочэна, слышит тихое копошение и через секунду видит сонную физиономию друга. — Не спится, пойду пройдусь. Ложись, — уговаривать его долго не приходится и уже более осторожно Сяо Чжань покидает двор. На часах нет даже семи утра, а он уже стоит перед сворачивающей в лес тропой. И откуда такая уверенность в том, что он встретит там Ибо? С другой стороны, они никогда не расходились по домам вместе и это путает мысли пуще прежнего. Сяо Чжань не замечает, как он поневоле сам двинулся к месту их первой встречи. Вот только ноги немного ватные, в один момент он спотыкается и с трудом удерживает равновесие. Оглядываясь в поисках помехи, он находит взглядом какую-то поломанную доску, в очертаниях которой смутно угадывается… половина скейтборда? — Чжань-гэ? Не спится? Я вот тоже… — Сяо Чжань поднимает на Ибо почти испуганный взгляд, а когда оборачивается, в поле зрения попадает и его находка. — Оу. Ты уже знаешь, да? — Знаю что, Бо-ди? Это какая-то затянувшаяся нелепая шутка? — он поднимается на ноги и делает пару шагов в сторону Ибо. Вот только тот так же медленно отступает назад и Сяо Чжань останавливается. — Почему… почему мы не встречались нигде за пределами этого леса? Почему в деревне рассказывают какие-то странные истории о пропавшем парне, что так похож на тебя? И почему, чёрт возьми, ты не разрешаешь к тебе прикоснуться? — Чжань-гэ… — Он больше не отступает и позволяет Сяо Чжаню подойти почти вплотную. — Просто скажи мне, что я не схожу с ума и всему есть какое-то объяснение. — Он протягивает руку и, как ни странно, Ибо протягивает свою в ответ, открытой ладонью кверху. Сяо Чжаню хочется себя ущипнуть. Больно — так, чтобы проснуться и оказаться в своей небольшой квартире; чтобы смотреть в потолок и думать о том, насколько чудной сон ему приснился. А в том, что это сон он уверен процентов на девяносто, иначе как объяснить, что чужая рука сейчас стала полупрозрачной, позволяя его ладони рассечь воздух, ничего не коснувшись. В голове становится слишком шумно, поэтому Сяо Чжань не сразу улавливает смысл тихого «прости» над его ухом. И он всё-таки щипает себя, только почему-то не просыпается. — Хочешь сказать, все те истории… — Чушь собачья, — казалось, глаза Сяо Чжаня готовы были выпрыгнуть в ту же секунду. Ибо очень хотелось усмехнуться и сказать, что тот опять напоминает ему олененка. — Это, чтобы дети сюда не бегали и не терялись. Я не призрак, если ты об этом. Скорее дух, мне оттуда, — Ибо кивает головой куда-то вверх, предположительно в сторону неба, — точного описания моей теперешней сущности не скинули. И вредить я тебе точно не буду, перестань трястись, пожалуйста. Сказать проще, чем сделать, но Сяо Чжань вопреки здравом смыслу оседает на землю. Обнимает колени руками и не отводит от Ибо взгляд, такой потерянный, что будь у Ибо физическое сердце, оно бы сжалось до боли. Он садится рядом, по-турецки, натягивает до пальцев рукава ветровки, будто замерз. И рассказывает. Как в том месте, где Сяо Чжань когда-то хотел по камням перебраться на другой берег реки, вода вымыла камни так, что не поскользнуться практически невозможно. Он и сам не знал пока не попробовал, тогда, пять лет назад. Земля ушла из-под ног слишком быстро, после этого была только тупая боль в районе виска, тошнота и больше ничего. А когда Ибо очнулся, то уже не мог покинуть пределы леса, а люди не могли его увидеть или услышать. «Я тогда позвал Чжань-гэ без надежды, что ты услышишь. Подумал потом, может, мне дали наконец шанс с кем-то подружиться». И снова эта улыбка. Такая живая, наивная, только немного тоски в глазах. — Я не хотел тебя пугать и рассказывать, пока не уедешь. А ещё, — Ибо осторожно заглядывает в глаза, — я бы тоже хотел обнять Чжань-гэ. — Но я не… — Не ври, я замечал. — Они смотрят так друг на друга несколько секунд и после заливаются смехом. Сяо Чжаню становится немного легче. — Ты забудешь об этом, как только вернешься домой. Людям незачем впутывать себя в мир духов. И знать о нём тоже совсем необязательно. — А если я не хочу? — Чжань-гэ, — Ибо улыбается понимающе и, кажется, в его глазах рассыпаются крупинки нежности. — И нельзя это как-нибудь исправить? Ибо только смотрит как-то странно, будто обдумывает, а потом мотает головой: — Я правда рад, что ты появился здесь этим летом. При других обстоятельствах я бы обязательно сводил Чжань-гэ на свидание, — он подмигивает и заливается хохотом, а Сяо Чжаню кажется, что он бы не отказался слушать этот смех каждый день. — Тебе пора, гэ, друзья будут волноваться. Они подходят вместе к краю леса и тело Сяо Чжаня покрывается мурашками от контраста лесной прохлады и ещё теплых солнечных лучей, когда он шагает за пределы лесной тропы. — Дальше мне нельзя. Сяо Чжань чувствует себя маленьким мальчиком, который прощается со своей сказкой. Вроде только маленькие дети видят духов и призраков. Он широко улыбается, когда делает пару шагов в сторону дома, спиной к дороге, и смешно щурит глаза — до маленьких морщинок в уголках, так, чтобы не было видно влаги. Потом машет рукой, шепчет «я не забуду» и наконец оборачивается. Что-то странное не дает ему выровнять дыхание до самого приезда в Пекин. Он не забывает. Почему-то спокойно вздыхает, когда проходит день, второй, неделя. А у него перед глазами всё ещё время от времени появляется широкая улыбка, всегда по-разному торчащие в разные стороны волосы и такой живой взгляд, полный амбиций и чего-то невысказанного. А потом они опять встречаются. Ван Ибо появляется во сне Сяо Чжаня точно такой же, каким тот его запомнил. Говорит что-то про появившуюся эмоциональную связь и что ему там — опять неопределенный кивок головой наверх — опять ничего не объяснили. Сяо Чжань почти всё пропускает мимо, только подходит ближе, неуверенно. Ведь если это сон, то теоретически… — Могу я..? — Аккуратно вытягивает руку вперед и смотрит в глаза. — Можешь попробовать, — как и тогда в лесу Ибо протягивает свою ладонь, но на этот раз опустившаяся на неё рука не проходит сквозь. Сяо Чжань только переводит ошарашенный взгляд на их руки, потом опять на Ибо и через секунду подаётся вперёд, попадая в такие нужные и долгожданные объятия. Зарывается носом куда-то в плечо, в прохладную ткань ветровки и вдыхает запах леса. — Формально это не сон, — Ибо всё ещё не отпускает гэгэ из кольца своих рук, но пытается донести свою мысль. — Твой мозг бодрствует, поэтому я сейчас внаглую ворую время твоего сна. — И я категорически «за». Сяо Чжань думает, что если так сходят с ума, то он вовсе и не против. Потому что губы у Ибо прохладные и невероятно мягкие, а кожа под пальцами точно такая же шелковистая, как он себе представлял. В проекции его мозга они сейчас находятся в квартире Сяо Чжаня, поэтому он с закрытыми глазами пятится назад к кровати, усаживает туда сначала Ибо, а потом залезает на колени. Скользит бёдрами вверх по чужим, так, чтобы прижаться вплотную. Скрещивает сзади лодыжки и отрывается только на несколько секунд, чтобы взять чужое лицо в руки, уткнуться своим лбом в чужой и выдохнуть в губы: — Я скучал. Безумно. — Знаю, гэ, я тоже. Ладони у Ибо большие, так приятно греют поясницу, когда он притягивает ближе и так идеально ложатся на бёдра Сяо Чжаня, когда Ибо приподнимает его, чтобы уложить на кровать и почти сразу же навалиться сверху. Сяо Чжань запрещал себе думать о том, как могло бы всё сложиться, если бы они встречались в реальной жизни и, скорее всего, боялся себе признаться в желании. Но сейчас он готов наплевать на все запреты, потому что он совершенно точно теряет рассудок, а с Ван Ибо это делать куда приятнее. Поэтому он довольно прикрывает глаза и тихо стонет, когда Ибо вылизывает его ключицы, а после аккуратно прикусывает выпирающие косточки. «Чжань-гэ слишком худой». Ибо ведет руками под футболкой, что только мешается, чертит кончиками пальцев кривые линии вдоль живота, вверх, слегка задевает и царапает ореолы сосков. Опускается и коротко лижет один, получая благодарный вздох. Сяо Чжань зарывается пальцами в эти безобразно яркие волосы, немного оттягивает, не контролируя себя на все сто процентов. Да куда там, даже наполовину. Ибо отстраняется только чтобы наконец сбросить с них ненужные вещи, оставляя обоих по пояс голыми. Сяо Чжань чуть ли не давится воздухом от совершенно прекрасного вида, что теперь открывается перед ним. — Ты точно дух, а не небожитель? Иметь такое тело просто невозможно. В ответ только обольщенная улыбка и короткий чмок в губы: — Чжань-гэ всё равно красивее. Сяо Чжань стонет, кажется, запредельно громко, когда чужая ладонь опускается на его пах. Хотя сдерживать себя незачем, противная соседка справа не будет жаловаться на шум. Сейчас буквально весь Китай схлопнулся до размеров однокомнатной квартиры в сознании Сяо Чжаня. Поэтому он решает отпустить себя, вскидывает бедра и шепчет одними губами: — Пожалуйста, Бо-ди, я ведь достаточно долго ждал. Ибо ухмыляется, и таким Сяо Чжань его ещё не видел. Проводит языком по своим запретно пухлым губам и в пару движений сдергивает с Сяо Чжаня домашние штаны вместе с бельём. Ведет пальцами по светлым бедрам, вызывая табун мурашек, целует особенно нежную кожу живота и наклоняется ниже, опаляя возбужденную плоть горячим дыханием. — Можно? — И не дожидаясь ответа, скользит языком по головке. Сяо Чжань и не против совсем, шепчет что-то неразборчиво, с чего Ибо улавливает только «пожалуйста» и принимает это за согласие. Сяо Чжань закатывает и блаженно прикрывает глаза, где-то на задворках сознания понимая, что, наблюдая за процессом, долго не протянет, но смотреть хочется. Ибо тем временем одной рукой направляет его член, наполовину насаживаясь на него ртом и сжимая губы, а второй придерживает бёдра Сяо Чжаня, чтобы не своевольничал. Язык скользит по всей длине, снизу-вверх, когда Ибо берет глубже, почти до основания и втягивает щеки. Сяо Чжань стонет в голос, не стесняясь; цепляется одной рукой за плечо Ибо, а второй сжимает простынь до побелевших костяшек и легкого покалывания на кончиках пальцев. Он так долго не протянет, ловит шаловливый взгляд из-под век своим умоляющим и слышит «Ну же, Чжань-гэ» — большего не надо. Сяо Чжань аккуратно обнимает Ибо ладонью за подбородок, и толкается последний раз до вспышек перед глазами и сорванного дыхания. Приходить в себя приходится быстро, он нашаривает руку Ибо в страхе, будто тот может раствориться. Вот только страх беспочвенный, как только взгляд немного фокусируется, перед ним появляется та же улыбка, что позволяет спокойно вздохнуть и прикрыть глаза ещё на несколько секунд. Ибо обнимает со спины, нежно целует кожу за ухом и никуда не пропадает. – Спи, Чжань-гэ, отдыхай. — Но… — У нас будет ещё время, сейчас тебе нужен нормальный сон. Соглашаться очень не хочется, но усталость накатывает волнами, одна за одной погребая под собой без возможности всплыть наружу. Они видятся каждый день, гуляют по тесным улочкам города — большого города, в котором так хотел побывать Ибо. Сяо Чжаню опять кажется, что он попал в маленькую сказку, хотя чаще всего он просыпается со слезами на глазах. Стирать границы между сном и реальностью опасно, Ибо это прекрасно понимает, но Сяо Чжань опять выпрашивает лишних пять минут, так удобно устраивая подбородок на чужом плече. А ещё у Сяо Чжаня учёба и, вообще-то, друзья, которые волнуются. Времени на нормальный сон становится всё меньше, и он всерьёз задумывается над покупкой снотворного. Ван Ибо это видит и не может остановить, поэтому решает проблему по-своему, вырывая с корнем — он сам и есть корень. — Мне не следует больше приходить. — Ибо? — Чжань-гэ заслуживает чего-то — кого-то — более живого. И полноценный здоровый сон. — Без тебя я не хочу засыпать. — Не хочу, чтобы без меня ты не хотел просыпаться. Ибо чувствует себя сейчас живым как никогда раньше за свои неполные двадцать лет, но привязывать к себе человека или, что хуже, привязываться самому, чревато последствиями. Поэтому он решает исчезнуть. Зато Сяо Чжань не решает отпустить. Мучиться от бессонницы оказывается невыносимо. Он смутно вспоминает название деревни, записывает ещё раз в блокнот, чтобы точно не забыть, закидывает его в рюкзак и садится на поезд. Добираться добрых несколько часов и в какой-то момент он даже думает, что ему и правда всё приснилось. Вот только боль в сжимающемся сердце совсем не фантомная — отрезвляющая, заставляет чуть ли не бежать в сторону реки. Да так, что, оказавшись на месте, Сяо Чжань решает без обходных путей перепрыгнуть течение по камням, будто все предостережения вымело с головы. Когда голова немного кружится, а нога всё-таки соскальзывает, он уже не считает эту идею хорошей; когда чья-то рука хватает его за запястье и с силой дергает обратно, Сяо Чжань думает только, насколько широкая и теплая ладонь у этого человека. А когда слышит над ухом «Чжань-гэ, почему ты такой упрямый», то невольно смаргивает влагу с глаз и боится посмотреть ему в лицо. К счастью Ван Ибо сам берет его лицо в ладони и прежде, чем прозвучит вопрос, машет головой и произносит: — Нет, не сон. — Почему тогда…? — Взаимная любовь духа и человека позволяют вернуть первого в мир живых. — Это тебе тоже там сказали? — Сяо Чжань вторит привычке Ибо и кивает вверх. — Это я и сам знал, но не хотел обременять Чжань-гэ своими заботами. — Глупый. Какой же ты глупый, Ван Ибо, — он уже не сдерживал слёзы, только время от времени вытирал щеки ещё немного трясущимися пальцами. — Так что, Чжань-гэ, сходишь теперь со мной на свидание? — И всё-таки его улыбка самая яркая, думает Сяо Чжань, когда накрывает её своими губами. Да.