***
Эти камни еще хранят в себе память, отзвуки речи, но ни капли живого тепла. Пыль, осколки, земля, в которой они находят все новые предметы из ушедшей эпохи. Эта благословенная и проклятая земля почти как дом. Только Темискира застыла за границей времен, а здесь, в том, что было Грецией, время всевластно. С дотошной безжалостностью очерчивает границу, через которую не переступить и Чудо-женщине. Хотя здесь только Диана обманчиво юная и, несмотря на сожаление, счастливая. Ведь ощущение сродства не покидает ее среди оливковых рощ, ручьев и скал. Она встречает закаты и рассветы, смотрит на звезды. Щедрое солнце вызолотило кожу бронзой загара. Диана не устает, и, когда коллеги отправляются отдыхать после целого дня выматывающих раскопок, она еще долго сидит в одиночестве. Слишком часто новый мир, в котором Диана живет, бьет ее наотмашь. В хрустальных дворцах памяти все на своем месте, но и это не избавляет от одиночества. Она собирает черепки ваз, касается пальцами древней бронзы и чувствует себя почти разбитой. Героям неведомы сомнения? Скажите это кому-то другому. Диана просто делает то, что может, уже не надеясь, что отвоюет каплю мира лично для себя. Если отбросить мишуру слов, то члены Лиги держатся друг за друга, потому что иначе невозможно. Диана находит на своей подушке букет цветов и, касаясь длинными пальцами хрупких лепестков, улыбается, почти видя ответную улыбку Кал-Эла. Это как раз в его духе: явиться сюда, оставить презент и исчезнуть до того, как она вернется. Порой Человеку из Стали не хватает решительности, зато с избытком мальчишества. Казалось, она должна была давным-давно примириться с потерей. Боль должна была утихнуть... "Стив" — само это имя отдается волной горечи, тоски и любви. Диана всегда могла вернуться домой, но, даже потеряв свою первую любовь, не стала этого делать. Она ненавидела ложь и точно не стала бы лгать самой себе. Берега Темискиры не принесли бы ей ни покоя, ни забвения. Хватит того, что она десятилетиями скрывалась, баюкая свою рану. Наверное, первое, что между ними было — это безусловная симпатия, которая взялась непонятно откуда. Кал-Эл был тем, кем невозможно не восхищаться и не полюбить, узнав ближе. Диана со свойственным ей упрямством всегда называла Супермена его первым настоящим именем. Не потому, что презирала то, что последнему сыну Криптона дали на Земле, нет. Просто это изначально казалось правильным. Супермен был и останется Кал-Элом. Нельзя бесконечно долго игнорировать восхищение в чужом взгляде. Чудо-женщиной восхищались многие... Но в глазах Кал-Эла читается и другое, от чего щеки окрашивает румянец. И Диана не знает, чего хочет больше, сбежать или притянуть его на себя и поцеловать наконец эти губы. Кал-Эл красив, ведь глупо отрицать очевидное? Он добр, с ним хорошо говорить и молчать. Она не чувствует себя одинокой, стоит ему появиться рядом. Они с полуслова понимают друг друга. Диана совершенно не может злиться на него долго. В отличие от Брюса, упрямство которого появилось на свет раньше него самого, Кал-Эл легко признает свои ошибки. И да простят ее Старые боги, эти виноватые глаза можно использовать как оружие массового поражения... Он удивительно бережен с ней. Пусть точно знает, на что способна Диана. Но, несмотря на это все, ей тоже не хватает решимости. Единственный из команды, кто умеет хранить секреты — это Бэтмен. Остальным баранам стоило говорить потише и хотя бы иногда смотреть по сторонам. Диана не может сдержать смешков, выслушивая советы по своему покорению от членов Лиги для Кал-Эла. Такой уровень дурости в одном месте, что тут скажешь — мужчины. К счастью, он по большей части игнорирует Артура, Хэла и их "ценное" мнение. Та журналистка... Со стыдом Диана понимает, что ревнует, и весть об их окончательном расставании принимает с ликованием. Не очень по-взрослому сбегать от того, что желаешь получить. Просто подпустить к себе кого-то настолько близко — это так страшно. А она, оказывается, трусиха. Диана точно знает, что потерю еще одной любви просто не переживет. И полубогиня может угаснуть. Слова "дорогого" дядюшки задевают в тот раз ее особенно сильно. Арес не имеет права вмешивать Кал-Эла и даже говорить о нем. Ей ли не знать, как его слова отправляют разум, и как трудно потом исцелиться? Жаль, что убить его окончательно невозможно. Хотя она каждый раз очень старается отправить Ареса в небытие так, чтобы он не выполз обратно. Ей становится тошно только от того, что Арес может наговорить ему. В том числе о ней. Ведь Диана давно не так чиста и наивна. О нет, тьма в ней тоже есть, и Арес каждый раз взывает к ней. Аресу не нужна семья, союзник, ему нужно послушное орудие, которым он будет сеять разрушение. Диана яростно отрицает их схожесть и каждый раз побеждает не только его, но и саму себя. Порой ей кажется, что двигаться дальше она разучилась. Просто застыла на одном месте как кукла, у которой сломался механизм внутри. Диана — амазонка на одну половину, ее растили как воина, но это не значит, что она не хочет познать что-то другое, кроме бесконечной войны. Мирная жизнь кажется далекой, недостижимой, почти миражом. Она больше не прячется, напротив, сражается открыто, как Чудо-женщина, за то, во что верит всем сердцем. Но затишья не бывают слишком долгими, и вновь бой, из которого можно не вернуться. Ей бы хотелось солгать и сказать, что сердце не ожесточилось... Что она осталась той самой Дианой, которая покинула свой остров. Но ведь ложь никогда не бывает достаточно прочной, и правда все равно выходит наружу. Она та, кто есть. Набраться отваги, чтобы позвонить ему, было еще тем испытанием. Диана целый день за работой, сортируя находки, вертела в голове фразы, слова, которые скажет Кал-Элу. И в конечном итоге решила говорить первое, что придет в голову, потому что все заготовки звучали фальшиво. А ложь "наивный" парень с фермы раскусит в два счёта. Стоило надеяться, что все закончится одним в меру неловким разговором по телефону? Последний сын Криптона оказался парнем не только решительным, но и нетерпеливым. Диана не вздрогнула, когда на ее плечи опустились знакомые руки. Предсказуемо, но до боли чудесно. Краткий миг сказки перед возвращением в реальность. Она поцеловала его первой, практично послав к черту формальности, разговор, сомнения. Если живешь под этим небом так долго, как жила она, то начинаешь понимать, как безумно скоротечны мгновения чистой радости. — Нужно чаще срываться к тебе с другого края мира... Если меня будут так встречать. Диана смеется с ним в унисон, дыша с почти подзабытой легкостью. Всего лишь поцелуй, но он дал ей так много. Да хотя бы не одиночество. Теплое чувство, которое заполняет каждую пору, каждую клеточку тела. Она не хочет говорить громких слов, настоящее любит тишину. И сейчас впору наслаждаться временем вместе, чем думать о том, что будет после. Вместе...Часть 1
24 сентября 2020 г. в 16:11
Диана ненавидит показывать слабость, как и все они.
Если он был надеждой, то она была светом. Воплощенным в теле полубогини-амазонки, единственной в своем роде. Кал-Элу не знать ли, каково это — быть последним? Иногда одиночество становится невыносимым грузом даже для Человека из Стали. Она не выносит лжи и не лжет сама. В самых отчаянных ситуациях принцесса предпочитает сделать своим оружием правду. Пусть она смертельно ранит не только противников, но и ее саму.
В ней его восхищает сила духа и красота. Глупо отрицать, что Дианой невозможно не любоваться. Она земная до кончиков ногтей и одновременно далекая, как мерцающие звезды. Сильная, нежная, яростная, задумчивая. Просто женщина, и вместе с тем — чудо. В гуще боя она ослепительна в своих доспехах, и кощунство — желать подобную ей. Живое воплощение ушедших времен, кровь от крови забытых легенд... Но он не отсюда. Упавшему на Землю криптонцу можно мечтать и видеть в герое женщину.
Кал-Эл... Для нее он всегда прежде всего Кал-Эл, а не Кларк. Диана называет его истинным именем, словно понимает ту боль, что будет в нем всегда. Так вот он и не понял, когда это началось. Да и не желал искать оправданий. Ведь в груди бьется вполне живое сердце, и даже Супермен может влюбиться как последний дурак. Правда при этом никак не набираясь храбрости для признания.
Он не мастер скрываться, лгать, изворачиваться, поэтому Бэтмен раскусывает его очень быстро. Но, против обыкновенного, милосердно молчит. Даже пытается дать совет не от мрачной Летучей мыши Готема, а от лица плейбоя и любимца дам Брюса Уэйна — все равно унизительно. Он что, настолько жалок, что каменное сердце Бэтмена дрогнуло? В любом случае он не очень хочет знать ответ.
Если бы Бэтмен почти не убил его, они не спорили по каждому поводу, и много таких "если", то такая забота выглядела бы даже трогательно. В конце концов они находят с Брюсом общий язык, чем пугают остальных почти до икоты. Но в своих попытках поговорить с принцессой о чувствах он не продвинулся ни капли.
Вторым догадывается Киборг. Он молчит, предпочитая наблюдать, а не вмешиваться. Большое ему за это спасибо.
Потом доходит до Артура, и тот перемешивает добродушные шутки с идиотскими советами. Почти помогает. По крайне мере атлантам известно об амазонках больше, чем всем остальным. И у Аквамена, кажется, есть девушка. Это обнадеживает. Артур не безнадежен, и он, значит, тоже.
Супермен не знает сомнений, не ведает страха, он почти бог... Но за всем этим великолепием есть он: Кал-Эл, Кларк Кент. Быть Человеком из Стали проще, чем признаться нравящейся девушке в своих чувствах.
Диана очень ответственная, она легко сглаживает конфликты между ним и Бэтменом, часто служит гласом разума в спорах. Она неизменно одаривает теплом их всех просто и естественно. Трудно представить Лигу без нее. И страх не успеть, потерять Диану терзает его. Кларк бросается на выручку любому из друзей, но она — особенный случай. Хотя, стоит признать — Чудо-женщина редко нуждается в помощи. Обычно стоит посочувствовать тем, кто окажется у нее на пути.
Беспокойство о ком-то, да еще в такой степени — очень человеческая эмоция. Он вырос здесь, и порой сам забывает о том, что рожден был под другим небом. Земля — это дом, это улыбка мамы, голос отца, синь неба, парящие снежинки, северное сияние над Крепостью Одиночества. Мелодичный глубокий голос Дианы, болтовня Флэша, выразительное молчание Бэтмена... Кларк может назвать бесконечное множество вещей.
И все же, потеря Криптона — это дыра, которая никогда не зарастет в нем.
Рядом с Дианой одиночество отступает. Она умеет понимать, как никто другой, слушать и слышать. И все же каждый знает, что принцессу лучше не злить. Она бывает довольно пугающей, когда их "компании переполненных тестостероном идиотов" удается вывести ее из себя. Прямое ее утверждение, которое никто из них не осмелился оспорить.
Ее волосы — локоны, которые струятся как шелк.
Диану отбросило в стену, а потом сверху посыпались обломки, и, пока Зеленый Фонарь вбивал противника в землю, он целых четыре невыразимо приятных секунды держал Диану на руках. И остаток битвы пугал прихвостней Лютера блаженной улыбкой. Память криптонца совершенна, она не подводит, и Кал-Эл до сих пор ощущает тяжесть ее тела на руках, запах, который забивал собой вонь побоища. Почти пытка, от которой не отказаться.
При проектировке Сторожевой Башни помещение под сад не было предусмотрено. Увеличенный расход энергии, воды и отдельное помещение. Да и сугубо практичный Брюс даже не предполагал, что кто-то захочет ухаживать за цветами, произрастающими в космической пустоте.
Диана легко вложила свою маленькую руку в его ладонь и позволила завязать себе глаза.
Сияющий взгляд искупал и трудный торг с Бэтменом, и смешки Хэла, и усилия по сохранению работ над садом в тайне.
Когда каждый день видишь кровь, смерть, худшие людские пороки, простые радости начинаешь ценить больше, чем самые громкие победы. Минуты покоя обычно столь недолговечны, что каждая оборачивается драгоценной жемчужиной. Сад стал уголком Дианы — она призналась, что, живя в мегаполисе, скучает по цветущей зелени Темискиры. Дому, который она добровольно оставила.
У каждого героя есть свой навеки лучший сумасшедший враг...
У Бэтмена — Джокер, у него — Лекс, а у Дианы — Арес. Тот самый, о котором принцесса предпочитала не говорить. Единственный живой родственник, и тот психопат: тут Диане не позавидуешь. Особенно когда поймешь, как она стремится стать частью мира, который был разрушен задолго до ее рождения.
— Убийца Богов... Мы в этом похожи, племянница.
Кал-Эл очень хочет вмешаться. Показать надменному ублюдку, каково это — пытаться задеть своим ядом того, кому давно уже все равно. Он последний сын Криптона и смирился с этим. Его не вывести из себя той грязью, которая льется с уст Ареса. Но Диане больно, пусть она прекрасно понимает, для чего он это делает.
— Мир, за который ты борешься с этими недоумками, — пренебрежительно кивнул он, — прогнил до основания, его уже не спасти.
Ответ Дианы тонет в надменном смехе, и за секунду мир смешивается в яростной схватке. А Супермен просто стоит и смотрит, потому что непрошенным вмешательством только оскорбит Диану. В конце концов, они обречены каждый раз проходить через эти схватки, пока смерть не поставит точку.