Колледж в Миннесоте

Следующие пять дней Гарри старательно избегал Снейпа. Он обходил его кафедру за три версты и не появлялся в общей столовой. - Ты че, перешел на бутербродную диету? - спросил Рон, увидев, как Гарри делает себе очередной сэндвич с ветчиной и хмуро жует его, забравшись с ногами на кровать. Впрочем от отсутствия горячих ланчей Гарри не страдал - стоило ему вспомнить о случившемся в профессорской квартире, как аппетит пропадал сам собой. Как выяснилось, импотентом Снейп не был. Он был педиком, и Гарри не мог определиться, что по его мнению было хуже. Он чувствовал себя оскорбленным и использованным - пускай просто и бесхитростно, но тем не менее. Его даже посещала идея наябедничать на Снейпа в ректорат. Преподавателя, который дрочит на студентов, наверняка ожидали большие проблемы. Но с другой стороны, как бы Гарри объяснил, что делал у Снейпа в квартире? Вся эта история была противной и скользкой. Пытаясь не думать об этом, Гарри по три раза вчитывался в одну и ту же строку в учебнике. Но смысл постоянно ускользал, а в памяти всплывали сосредоточенно мастурбирующий Снейп, его свисающие яйца и липкий стыд на грани возбуждения от этого непристойного зрелища... На следующем занятии по химии ожидалась контрольная. Гарри готовился всю ночь. В шестом часу утра он прилег отдохнуть, чтобы через пару часов встать к первой паре… и проспал. В одиннадцать утра его разбудил Рон. - Вставай немедленно! Тебя Снейп ищет! - Что? Где? - Гарри вскочил, ничего не соображая, и, посмотрев на часы, завопил: - Черт! - Я говорю, беги живо! Он у меня полчаса выпытывал, почему тебя нет на занятии, сказал, чтобы ты срочно к нему зашел. Злой был, как дьявол! - Блядь, - выдавил Гарри, влезая в ботинки. Он понятия не имел, что скажет Снейпу, и как объяснит свое отсутствие. Наскоро умывшись и пригладив волосы, Гарри помчался в учебный корпус. Но ему не повезло: в классе сидела другая группа, у которой Снейп вел занятие. Гарри решил зайти попозже, когда тот освободится. Но вернувшись через полтора часа, он обнаружил, что дверь заперта. Гарри застонал. Пришлось тащиться в лаборантскую. Во второй раз девушка с бордовыми волосами посмотрела на него подозрительно. - Вы не подскажете, как давно ушел профессор Снейп? - Минут десять назад. Вы что-то забыли в его классе? - Нет-нет, мне нужно с ним поговорить. У вас случайно нет его телефона? Гарри отстраненно смотрел, как лаборантка выуживает из стопки бумаг толстую синюю папку и начинает ее листать. - Вот, пожалуйста. Гарри торопливо переписал номер на клочок бумаги и, поблагодарив, побежал в главный холл к автомату. Несколько мучительно долгих секунд в трубке раздавались гудки. Затем резкий голос произнес: - Да? - Здравствуйте, профессор Снейп. Это Гарри Поттер. Вы хотели меня видеть. Я приходил сегодня два раза, но не застал вас на месте. Несколько мгновений на другом конце не было ни звука. Потом Снейп сказал: - Я дома до вечера. Зайдите, - и бросил трубку. Гарри вышел на улицу и зябко поежился. Настроение было отвратительное. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Снейп отчитывал его за прогул в той самой квартире. Но выбора не было. Падал снег, светились окна преподавательского корпуса. Гарри скользил по ним взглядом, боясь разглядеть в одном из них худое лицо с крючковатым носом. Перед дверью Снейпа он остановился и долго ждал, собираясь с мыслями. Медлить было глупо и бессмысленно. Гарри постучал. На этот раз Снейп открыл довольно быстро. Еще более мрачный и хмурый, чем обычно, он молча пропустил Гарри внутрь и проводил на кухню. Это был дурной знак. Судя по всему, разговор предстоял долгий. - Садитесь, - приказал Снейп и, не спрашивая, хочет ли Гарри чаю, поставил перед ним наполненную чашку. - Поттер, - хрипло начал он, садясь напротив. - Мы с вами взрослые люди, и думаю, сможем уладить это недоразумение самостоятельно. Должен признать, что несколько дней назад повел себя… непедагогично, и мои действия, должно быть, оставили у вас неприятное впечатление. Гарри подумал, что это было чертовски верное определение. Впечатление было что ни на есть неприятное. Но из вежливости сказал: - Все нормально. Я понимаю. - Вы не пришли на занятие. И я подумал… - Я проспал. Всю ночь готовился и не услышал будильник. Снейп кивнул, но похоже не поверил. Он закинул ногу на ногу и положил на колено сцепленные руки. - Как бы то ни было, я хотел извиниться. Конечно, вы и сами виноваты - пробрались в мою спальню без спроса… Но поверьте, я не хотел вас напугать или унизить. Гарри неопределенно пожал плечами. Повисло неловкое молчание. Все так же громко тикали часы, шумел старый холодильник. Снейп ждал ответа и теребил ветхую скатерть на столе. Им обоим было нечего сказать, и оба мучились от этого. Пауза становилась невыносимой. Чтобы как-то нарушить ее, Гарри громко помешал в чашке сахар и брякнул: - И давно это у вас? - Что? - Ну, влечение. К мужчинам. Гарри был уверен, что Снейп сочтет вопрос бестактным и не ответит. Но неожиданно тот криво усмехнулся и сказал: - С рождения, полагаю. *** Белый эмалированный чайник время от времени издавал возмущенный пронзительный визг, и Снейп проворно вскакивал, чтобы налить Гарри очередную порцию чая. Он словно боялся, что если чашка опустеет хотя бы на минуту, Гарри не станет его слушать и уйдет. Шел второй час, как Снейп вываливал на него драматическую хронику своей жизни. Он рассказывал быстро, сбивчиво, будто спьяну, с готовностью хватаясь за редкие уточняющие вопросы, и все говорил, говорил, говорил… По нескончаемому потоку слов Гарри понял: Снейп безнадежно одинок. Все эти годы ему было просто некому рассказать о своих проблемах, и теперь, казалось, он хотел поведать Гарри все, что произошло с ним за последние полтора десятка лет. Гарри не мог отказать ему в этом желании, потому послушно пил из дешевой керамической кружки и старался не думать о том, до каких пределов мог растянуться его мочевой пузырь. Как выяснилось, в молодости Снейп жил в Торонто, где вел весьма фривольную (по его собственным словам - распутную) жизнь. С переездом в большой город он сразу же примкнул к местному гомосексуальному сообществу и начал менять партнеров одного за другим. Снейп учился в университете, упивался свободой и ни в чем не знал нужды. - ... Я был молод, глуп и напрочь лишен осторожности. Мне казалось, этот праздник жизни не закончится никогда... Беспечные дни навсегда закончились для него в то утро, когда ему поставили диагноз. Приговор огласили короткой равнодушной фразой. ВИЧ. В те годы это означало только одно: недолгий путь до конечной точки. Снейп приготовился провести остаток лет в хосписе с обезображенным саркомой лицом. Два года прошли в глубочайшей депрессии. Снейп избегал солнца. Выработалась привычка ежедневно проверять кожу, развилась неврастения. В тот же период в медицине случился прорыв. На фармрынке появился первый антиретровирусный препарат - зидовудин. Конечно, он был несовершенен и ненадолго продлевал жизнь. Но Снейп увидел для себя проблеск надежды. Он принял решение начать все сначала: встал на биржу труда и вскоре получил приглашение в Монтану. - … Мне предложили место простого учителя химии, и я цепко ухватился за эту возможность. В те годы я был как никогда уязвим. У меня не было денег. Мне было некуда пойти. Проповедники Церкви Перерождения сами нашли меня… Оторванный от своих прежних связей, оставшись без друзей и родных Снейп попал в незнакомом штате в христианскую секту. - Я оказался их идеальным "клиентом". Гей, раздавленный страхом смерти. Для того, чтобы завлечь меня, им стоило лишь озвучить мои чувства. И я, как голодная собака, которую поманили костью, побежал за ними вслед... Церковь Перерождения специализировалась на "перевоспитании" геев и лесбиянок. Заблудшим душам следовало отказаться от своей прежней, внушенной дьяволом страсти и "возродить" в себе способность любить противоположный пол. Снейп попался на эту удочку. Ему внушили, что раскаяние отвратит приближение болезни и подарит шанс на новую жизнь. Около года он был адептом церкви Перерождения, затем там случилось что-то дурное. На этом месте Снейп замолчал. Некоторое время он старательно разглаживал на скатерти мятые складки. Затем коротко выдохнул и скомкано закончил: - … Вот собственно и все. С того момента моя жизнь особенно не менялась. Я закончил докторантуру. Стал заниматься наукой. Какое-то время работал при институте. Проводил исследования. Но платили за это мало, а до грантов было далеко... Пришлось вернуться к преподаванию. И вот потому я здесь. Гарри сидел не шелохнувшись. Он боялся ненароком прервать этот приступ откровенности. Но Снейп молчал и, кажется, не собирался больше ничего говорить. Гарри осмелился задать вопрос. - Прошло уже много лет, но вы так и не заболели, - осторожно заметил он. - Может быть, ваш диагноз был ошибочным? - Нет, - ответил Снейп, зачесывая волосы. - Я подтверждал его много раз. По моим расчетам моя болезнь текла бы бессимптомно до девяносто седьмого года. Затем появились бы первые признаки СПИДа, после чего меня ждали только хоспис и смерть. Но, к счастью, в прошлом году противовирусная терапия вышла на новый уровень. Теперь я принимаю целый ряд препаратов, которые гарантируют мне жизнь на несколько, я бы даже сказал, десятков лет. - Но ведь это же... прекрасно. Снейп равнодушно пожал плечами. Теперь он был молчалив и неподвижен, как кукла, у которой кончился завод. Он задумчиво вертел в руках чашку, словно жалел о своем порыве и мечтал взять свои слова обратно. Гарри интуитивно почувствовал, что его скоро попросят удалиться. Потому решил удовлетворить любопытство напоследок. - А что случилось в Монтане? Почему вы покинули церковь Перерождения? На мгновение у Снейпа между бровями залегла глубокая складка. - Это глупая и довольно скучная история, - признался он. - Вы не расскажете? - Нет, почему же, - Снейп неожиданно встал. - Не возражаете, если я закурю? - Нет. Не знал, что вы курите. - Бывает иногда. Просто, понимаете ли, я уже много лет не говорил о себе за раз столько слов. Гарри понимающе улыбнулся. Снейп выудил из кухонного ящика красную, страшно мятую пачку "Пал Мал" и вытащил сигарету зубами. Чиркнула спичка, и по кухне заклубился сизый дым. - Я был далеко не единственным, кто пришел в церковь Перерождения от безысходности. По большей части это было собрание искалеченных и убогих. Геи, лесбиянки, транссексуалы, бывшие проститутки, старые одинокие женщины… Всех нас завлекали приманкой под названием "спасение". - У вас вымогали деньги? - Что? Нет, вовсе нет. Да и не в этом было дело. Создатели церкви были искренне уверены, что таких людей, как я, можно было "исправить". Вся наша жизнь считалась ошибкой. Нам насаждали чувство вины, говорили, что во всех наших несчастьях виноват грех. И с этим сложно было поспорить, знаете ли. Ибо если моим грехом был незащищенный секс, то я несомненно прогневал Господа, - Снейп усмехнулся и выпустил изо рта струю дыма. - Наши наставники хотели, чтобы в конечном итоге мы создавали гетеросексуальные семьи, рожали детей. Некоторые "перерожденцы" всерьез верили, что "излечились". Но за годы существования церкви никто из них так и не начал встречаться с противоположным полом. Что касается меня, то я никогда не думал о семье как о счастье. Я просто хотел жить. Убедить меня в господнем милосердии оказалось несложно. Я стал усердно просить Всевышнего отвратить мою болезнь. Снейп бросил тлеющий окурок в раковину и вновь обернулся к Гарри. - Кто знает, быть может, со временем из меня получился бы порядочный христианин, если бы я продолжил кормиться религиозной чушью. Но я встретил Джо, и все мои благие намерения полетели к хренам... Джо был еще совсем зеленым юнцом, но прошлое у него было - мама не горюй. Заразился ВИЧ еще в школе. Отсидел за хранение наркотиков. Ни на какое нормальное будущее он не рассчитывал. Мы почувствовали друг к другу симпатию, которую, вероятно, испытывают два солдата-смертника или два преступника, осужденных на казнь. Я был одинок и ненавидел свою работу - моя жизнь была лишена всякой радости. Нетрудно догадаться, что вскоре я привязался к этому мальчику, и мы согрешили. Я легко ушел из церкви и увел его за собой, потому Джо сумел подарить мне то, чего не могла подарить ни одна религия мира. Обещание быть со мной до конца. Мы оба понимали, что не проживем долго… И потому решили держаться вместе. Снейп взял со стола блюдце из-под печенья, и Гарри заметил, как сильно трясутся у него руки. Было совершенно ясно, что сейчас Снейп рассказывал что-то очень личное. - Тогда мне казалось, что это было что-то настоящее, серьезное. Я обещал Джо, что буду помогать ему материально - столько, сколько смогу. Что сделаю все для того, чтобы он ни в чем не нуждался. Я планировал поменять работу - найти что-то менее нервное, чем преподавание в школе. Начал копить деньги, чтобы уехать в другое место. Мы протянули почти год. Когда же нам оставалось пара месяцев до переезда, Джо внезапно узнал, что его мать умирает от лейкемии. Я легко поверил в эту слезливую историю. То, что я никогда прежде не слышал ни о его матери, ни о его семье, меня не насторожило… Ну, а дальше вы и сами можете догадаться - он попросил денег на лечение. Старая песня. К тому моменту, я скопил какую-никакую сумму, чтобы перебраться в большой город, но внезапное несчастье Джо расстроило мои планы. Его горе казалось таким неподдельным... Я, разумеется, дал ему денег. Чтобы успокоить малейшие подозрения, он оставил адрес своей матери и обещал вернуться через неделю. Я ждал его месяц. Адрес, по которому якобы жила его мать, оказался липовым. Больше никаких зацепок у меня не было. Я долго не мог осознать произошедшее. Но когда осознал, просто собрал вещи и навсегда уехал оттуда первым же поездом. Вот собственно и вся история. Гарри внимательно следил за молью, которая порхала над абажуром, и боялся посмотреть Снейпу в глаза. Он почувствовал, что следует сказать что-то утешительное, но слова не желали выстраиваться в законченную фразу. - И вы ни разу не заподозрили, что с ним что-то не то? - С ним было сложно с самого начала. Я несколько раз ловил его на том, что он снова употребляет. Мы ругались, он просил прощения и обещал завязать. Тогда я верил в его чувства ко мне и на все закрывал глаза. За что, собственно, и поплатился. - И насколько большую сумму он у вас украл? - Дело не в деньгах. Было сложнее пережить предательство. Я ненадолго вообразил себя нормальным человеком, решил, что имею право на счастье… Этого следовало ожидать с самого начала. - Но почему вы не пошли в полицию, не написали заявление на этого... подонка? Услышав этот вопрос, Снейп иронично улыбнулся. - Вы совсем не знаете жизни, мистер Поттер. Мир жесток по отношению к таким, как я. Я несу ответственность за все дурное, что со мной случается. В полиции надо мной посмеялись бы, если узнали, что деньги украл мой бывший любовник. Люди намеренно причиняют вред, таким, как я, когда узнают об их ориентации. Со временем к этому привыкаешь. Любой может ударить в спину. - Не любой! - неожиданно пылко возразил Гарри, кипя от возмущения. - Тот парень был просто сволочью! Он поступил с вами гадко, но знайте: не все на его месте поступили бы так. Я бы никогда не поступил так с вами. Снейп удивленно на него посмотрел. Их глаза впервые за долгое время встретились. Завороженный непроницаемой чернотой радужки, Гарри испуганно замер. Что-то показалось ему в этом взгляде слишком интимным и многозначительным. Он поспешно потупился. - Вы заслуживаете лучшего, сэр, - он ухватился за нить ускользающего разговора, чтобы скрыть волнение. Но Снейп не торопился отвечать. На его худых скулах появились багровые пятна. Гарри испугался, что ляпнул что-то не то и перешел черту. Он нервно заерзал на стуле, гадая, как исправить возможный промах. - Я, наверное, злоупотребил вашим гостеприимством, - поспешно промямлил он, пытаясь вернуть расположение. - Мне, наверное, уже пора идти, да? В эту секунду Гарри на глаза попалась моль, которая полчаса назад кружила над абажуром. Зловредное животное спланировало Снейпу на жилетку и собиралось нанести шерстяному изделию непоправимый ущерб. Гарри решил не допустить этого во что бы то ни стало. Он привстал со стула и потянулся к Снейпу. Одно быстрое движение - и осквернительница профессорского гардероба оказалась в кулаке. Гарри победно крякнул. Но Снейп истолковал его жест неверно. Он подался навстречу, и в мгновение ока его лицо оказалось в опасной близости от лица Гарри. Тот не успел даже пискнуть. Гарри глупо стоял с широко раскрытыми глазами и зажатой в кулаке молью, когда губы Снейпа прижались к его губам. На несколько секунд в кухне повисла непроницаемая, гробовая тишина. Поцелуй длился вечность. В нем не было ни вожделения, ни опаляющей страсти - лишь какая-то робкая смущенная просьба, вроде приглашения на танец. Но танца не получилось - Гарри сжимал губы так, словно его пытались напоить ядом. Не дождавшись ответа, Снейп через некоторое время отдалился и открыл затянутые туманной поволокой глаза. Но увидев ошарашенного Гарри, тут же все понял. - О боже... - прошептал он, меняясь в лице и страшно бледнея. - Я ошибся. Простите меня, я ошибся… Гарри показалось, что в кухне резко закончился воздух. Он стоял как вкопанный и не мог сбросить с себя оцепенение. С минуту он смотрел в горькое виноватое лицо Снейпа. А затем бесцеремонно развернулся и выскочил в прихожую. За спиной раздался звон разбитой посуды. - Подождите! - Снейп выбежал за ним. - Гарри, послушайте, я все объясню... Но Гарри не стал слушать. Он сгреб в охапку верхнюю одежду и бросился за дверь. В мгновение ока он одолел три лестничных пролета и промчался по коридору, пытаясь оторваться от преследования. Остановившись у входной двери, Гарри понял, что за ним никто не гонится. Тишина вестибюля нарушалась лишь электрическим писком мигающей галогенной лампы. Во дворе за дверью было темно. Валил снег. Гарри вытащил из рукава куртки шапку и начал одеваться. Руки все еще тряслись от пережитого потрясения, но злости не было. Гарри просто не мог поверить, что Снейп принял его участие за заинтересованность. Ведь до сегодняшнего дня они даже нормально не разговаривали… Он тяжело вздохнул. Пропущенный учебный день, сбивчивый рассказ, внезапный поцелуй казались теперь ярким сумбурным сном. После событий, которые произошли с Гарри за последние несколько часов, на него накатила грусть и давящее чувство безысходности. Все казалось неправильным: и сам Гарри, оказавшийся в этом холодном негостеприимном месте, и страшно несчастливый, уставший от одиночества Снейп. Зачем они повстречались здесь, зачем узнали друг о друге столько сокровенного и личного? И главное - кому от этого стало легче?.. Внезапно Гарри осознал: если он сейчас трусливо сбежит, Снейп ему больше никогда не откроется. Он придет на следующее занятие, и там его будет ждать привычный нормальный Снейп: жестокий, язвительный, желчный… Гарри вспомнил испуганный извиняющийся взгляд и поразился разнице. Ужаснувшись своему неожиданному решению, он заполошно запихнул шапку в карман и побежал обратно. Очутившись перед дверью Снейпа, Гарри решительно взялся за ручку. Он должен был выяснить все здесь и сейчас, чтобы между ними не осталось никаких неопределенностей. Снейп до сих пор сидел на кухне, удрученно свесив голову на грудь, его руки безвольно висели вдоль тела. Под столом валялись черепки разбитой посуды. Услышав шаги, Снейп поднял голову и непонимающе уставился на Гарри. - Вы что-то оставили?.. - спросил он растерянно и огляделся. Гарри не ответил. Он быстро подошел (под ногами хрустнул фарфор) и бережно обхватил лицо Снейпа руками. Тот посмотрел на него удивленно. В усталых глазах блеснули неверие и какая-то отчаянная затаенная надежда. Словно перед прыжком в холодную воду, Гарри набрал в легкие побольше воздуха и, не раздумывая, поцеловал сухие тонкие губы с неуклюжей принужденной нежностью.