Ты же обещал

Сюэ Ян петлял по проселочным дорогам, держа путь обратно в Ланьлин. Настроение у него было не очень. Желая испробовать пару приемов из записей старейшины Илина, он наведался в одну глухую деревеньку, скрытую среди непроходимых болот и высоких гор. Однако другие хищники тоже не спали, как и Сюэ Ян, ища свежей крестьянской плоти — и на тех самых болотах, куда он забрел, в огромном количестве расплодились гули. Они зверствовали так неистово, что молва об этих местах быстро пошла в народ, вызвав интерес у местного ордена заклинателей. Не зная про намечающуюся ночную охоту, Сюэ Ян мирно выгуливал своих свежеподнятых мертвецов, когда вдруг очутился в окружении адептов ордена Юньмэн Цзян, привлеченных всплеском темной ци. Будь там только неопытные ученики, Сюэ Яну не составило бы труда если не ловко обдурить, то убить всех, но ему снова не повезло — на охоте были их наставники, которые сразу поняли, что с этим пришлым заклинателем дело не чисто. И Сюэ Ян вынужден был самым позорным образом отступить. До подножия гор оставалось всего ничего, и там, затерявшись в густом горном тумане, Сюэ Ян хотел никем не замеченным встать на меч, воспарив выше облаков. Но стоило ему выйти из укрытия на широкую дорогу, как воздух рассекли звуки приближающихся заклинательских мечей. Сюэ Ян бросился в сторону леса, попытавшись скрыться от преследователей среди деревьев, но это ему не удалось. Сверкнув в воздухе подобно фиолетовой молнии, что-то ударило ему в спину, не позволив вытащить из ножен Цзян Цзай. От удара Сюэ Ян полетел кубарем, перевернулся пару раз и упал, угодив носом прямо в сырую от дождя землю. — Наконец-то я поймал тебя, Вэй Усянь, — услышал он над собой довольный голос. — Теперь ты мне ответишь за все! Сюэ Ян захихикал, собираясь сказать, что почтенный господин обознался или попросту растерял остатки ума — всем ведь известно, что Вэй Усянь… но тяжелый сапог опустился ему на затылок, окунув лицом в грязищу и не дав вымолвить ни слова.

***

Темницы Пристани Лотоса ничем не отличались от любых других, в которых довелось побывать Сюэ Яну. Они были темные, холодные, и здесь не давали жрать. Подышав на связанные спереди руки, он с интересом прислушался к крикам за стеной. Кажется, там весь день кого-то пытали. Не очень искусно, на его взгляд, потому что пленник еще не сорвал голос. Если бы им занимался Сюэ Ян, то спустя столько времени кричать бы тот уже не смог. — Глава ордена от всех требует признания, — шепотом произнес его сокамерник — еще один пойманный заклинатель. — Его палачи не остановятся, пока пытаемый не признается, что является старейшиной Илина. — Хм… — задумался Сюэ Ян. — И почему он не признается? — Ты что! — воскликнул заклинатель. — Тогда его отправят на суд в Ланьлин Цзинь, и страшно представить, каким карам и пыткам подвергнут после. Лучше отмучиться здесь, чем отвечать за все преступления Вэй Усяня! В Ланьлин Цзинь? Сюэ Ян не сдержал довольной улыбки. Представив лицо Цзинь Гуанъяо, когда его доставят в Башню Кои как старейшину Илина, он чуть не заржал в голос. Такое редкостное представление, пожалуй, стоило недавнего прокола. — Эй! — крикнул он охраннику, дремлющему подле решетки. — Зови своего господина. Скажи ему, что это я Вэй Усянь.

***

Глава ордена Юньмэн Цзян, Цзян Чэн, молча прожигал его уничтожающим взглядом. В новом помещении, где Сюэ Яна усадили на деревянный стул, было комфортнее и теплее. Тут был стол, кровать и даже окно — слишком маленькое, чтобы в него выпрыгнуть, но через которое в камеру беспрепятственно проникало солнце и свежий воздух. — Значит, ты Вэй Усянь? — нахмурив брови, спросил Цзян Чэн. — Ты вернулся? — Да, — сделав покаянную гримасу, ответил Сюэ Ян. — Давно не виделись, шиди. Цзян Чэн нахмурился еще сильнее и, ничего не сказав, вышел за дверь. Сюэ Яна начал точить крохотный червячок сомнения, нашептывая, что это не такая уж хорошая идея — притвориться Вэй Усянем. Если не считать изучение рукописей старейшины Илина, он не больше других знал о покойном. Для Цзян Чэна вывести его на чистую воду должно быть не сложнее, чем выпотрошить низкоуровневого мертвеца. Похоже, что одним признанием он не удовлетворится. Дверь снова открылась, но вместо главы ордена в камеру забежал огромный пес. Сюэ Ян никогда всерьез не задумался о том, что боится собак. С детства, проведенного на улицах Куйчжоу, он ненавидел этих тварей, и его верный Цзян Цзай не раз разделывал на шашлык особо приставучих псин. Но сейчас у него не было меча. Пес гавкнул, оскалив гадкую слюнявую пасть, и Сюэ Ян, вскрикнув от неожиданности, свалился со стула. — Ага! — закричал Цзян Чэн, вылетая из-за двери. — Вэй Усянь! Я знал, что это ты! С чувством некого дежавю Сюэ Ян поднялся на ноги, так и не поняв, что только что произошло. Цзян Чэн, сияющий, как новенькая монета, и крайне довольный собой, не удостоил заклинателя объяснениями. Отозвав пса, он ушел. И в этот день Сюэ Ян его больше не видел. А к вечеру Сюэ Яну принесли еду, настолько невыносимо острую, что впервые за много лет он горько заплакал.

***

Сюэ Ян провел месяц в Пристани Лотоса. И к тому времени, когда по счастливой случайности ему удалось сбежать, он был уверен, что это было худшее из всего, с чем он столкнулся, следуя темному пути. Таких гнусных извращений не смог бы придумать даже любезнейший Цзинь Гуанъяо, угождая безвременно почившему Вэнь Жоханю. Покинув границы владений ордена Юньмэн Цзян, Сюэ Ян поклялся, что без крайней нужды ноги его не будет на этих землях. Все началось с того, что Сюэ Яна не отправили в Ланьлин Цзинь — ни сразу, ни на следующий день, ни через неделю. Решив, что прежде его захотят допросить, он стал терпеливо ждать, придумывая, как половчее соврать Цзян Чэну. Только вот он ошибался — слушать его никто здесь не хотел. Цзян Чэн пришел рано утром, опустился на стул и указал Сюэ Яну сесть рядом. — Вэй Усянь, ты говорил, что в будущем я стану главой ордена, а ты моим подчиненным? Ты обещал? — Эм… — не готовый к такому, растерялся Сюэ Ян. — Разве обещал? — Что?! — вскрикнул Цзян Чэн и, превратив кольцо в кнут, щелкнул им в цуне от ладони Сюэ Яна. — Да, я обещал! — Отлично, — удовлетворенно кивнул Цзян Чэн, убрал Цзыдянь и продолжил: — А что в ордене Гусу Лань будут два нефрита, а в ордене Юньмэн Цзян — два героя? Обещал? — Обещал… — А то, что ты никогда не предашь меня, это были чьи слова? — Мои? — Твои! — … — Так почему ты меня предал, Вэй Усянь?! Сюэ Ян не знал, что ответить, подозревая, что теперь-то его точно отдерут Цзыдянем, но Цзян Чэн вдруг успокоился и, словно получив, что хотел, вышел из камеры, не тронув его и пальцем. Правда, Сюэ Ян рано радовался — на следующее утро Цзян Чэн снова пришел. И снова, и снова. Он приходил каждый день, заваривал для обоих мятный чай и по несколько часов рассказывал, что Вэй Усянь ему обещал, доводя Сью Яна до состояния кипящего котла. «Ты же мне обещал?» — в сотый раз слыша одно и то же, темный заклинатель хватался за голову. «Почему ты меня предал?» Не дождавшись ответа, Цзян Чэн начинал упрекать его по-новому, при этом заглядывал в глаза и злился, если Сюэ Ян отворачивался или апатично пялился в стену. — Не знаю, зачем ты это делаешь, — произнес Сюэ Ян ядовито-елейным голосом, — но можно подумать, что у тебя от этого крепко стоит. Цзян Чэн сжал кулаки и покраснел до кончиков ушей, его глаза метали молнии. Сюэ Ян невольно замер, ожидая, что тот его ударит, но Цзян Чэн виновато, словно нашкодивший пес, опустил очи долу и уже тише спросил: — Почему ты меня предал, Вэй Усянь? Ты же обещал… — Да ты гребанный извращенец! — выплюнул Сюэ Ян, не веря, что это происходит именно с ним. Ко второй неделе заключения Сюэ Ян едва ли не выл, рассматривая возможность повеситься на простыне или отгрызть себе язык. Если так пойдет и дальше, то он точно получит искажение ци. Лучше бы его пытали и резали на части, чем каждый день видеться с Цзян Чэном. Он не понимал, чего тот добивается от него, и выдвигал самые невозможные теории, вплоть до того, что глава ордена был сумасшедшим обрезанным рукавом. — Слушай, — не выдержал Сюэ Ян, — может, ты меня просто трахнешь? А? Только молча. Получив Цзыдянем по уху, он больше не поднимал тему братской «любви». Было слишком очевидно: Цзян Чэн испытывал удовольствие, трахая его в мозг. Так почему бы не сменить эту пытку на более милосердную — лежа в постели? Сюэ Ян от скуки был даже не против. Но Цзян Чэн оказался несгибаем, упорно мучая его, как ему самому хотелось. Каждый день! — Послушай, — ухватившись за последний шанс вырваться, взмолился Сюэ Ян. — Я тебе соврал. Я не Вэй Усянь. Отведи меня в Башню Кои, и сам Цзинь Гуанъяо удостоверит мою личность. Цзян Чэн какое-то время молчал, задумчиво рассматривая его лицо, потом его глаза сузились, и он спросил: — Почему? — Почему что? — Почему ты меня предал, Вэй Усянь? Ты же обещал! Сюэ Ян в отчаянии зарычал, стучась головой об стол. — Да гули тебя раздери с твоим Вэй Усянем! Чтоб вы оба на том свете… Неизвестно, чем бы закончилась эта семейная драма, если бы один из охранников не зазевался и Сюэ Ян не вырвался из камеры, как тигр из клетки, удачно призвав темной ци Цзян Цзай. Убегая со всех ног из Юньмэна, он сожалел лишь об одном — что смог убить только пятерых адептов, и был невыразимо счастлив, что с Цзян Чэном ему свидеться не пришлось.

***

Весело шагая по дороге в Ланьлин, Сюэ Ян пребывал в отличном настроении. Внезапно он кое о чем вспомнил и замедлил шаг. Храм Байсюэ! Он, право, уже забыл про этих надоедливых даочжанов, но после того, как его почти месяц истязали в Пристани Лотоса, он просто обязан возместить себе моральный ущерб. Жди в гости, Сун Лань! — Я ведь обещал? — зло рассмеялся Сюэ Ян. — Обещал!