Из прошлого

      — Малявка!       — Придурок!       — Петра!       — Что? Он первый начинает! — спорит девочка, топая ногой, и янтарные кудряшки спадают ей на глаза.       Ни один день у этой троицы не может пройти спокойно: Стив, даже в свои десять лет, выступает голосом благоразумия, Баки, в одиннадцать вроде и не дурак совсем, да и не задира, но подразнить младшую сестру Роджерса, Петру, которой только недавно 6 исполнилось, он просто обожает, она так забавно злится, ногами топает, права свои заявляет, но ни Стив, ни Баки ее обычно не слушают. Точнее, не обращают внимания, если ничего серьезного у этой девочки не происходит.       — Я с тобой больше разговаривать никогда не буду, — буркнула Паркер, обиженно скрестив руки на груди и отвернувшись от Баки.       — И с тобой, кстати, тоже! — выпаливает девочка Стиву и выходит из кухни маленькой квартирки Роджерсов в Бруклине, не забывая захватить книгу, что что лежала на столе.       — Ну вот опять ты ее обидел, — выдыхает Стив устало.       — Да расслабься, Стив, завтра опять за нами хвостом таскался будет, — отмахивается Баки, зачеркнув что-то в тетради. — Давай ты мне лучше с математикой поможешь.       — Ну ладно, — выдыхает мальчик и принимается решать примеры.

***

      — Эй, ублюдки, а ну отпустили котенка! — кричит Петра на трёх парней, каждый из которых ее, как минимум на две головы выше. В свои пятнадцать девочка вечно спешила помочь всем и вся, но очень часто она переоценивала свои силы и ввязывалась в заведомо проигрышные ситуации. В общем, вела себя в точности как Стив, который несмотря на физическую слабость и проблемы со здоровьем, вечно норовил влезть в драку с главными отморозками Бруклина. Хорошо хоть Баки в таких ситуациях рядом с ним был. Однако, вот у Петры своего Барнса не было, и вот, она одна, слабая девчонка, своим противникам чуть ли не в пупок дышащая, гневно кулаки сжимает, слушая как эти парни над ней глумятся.       — Так мы тебя и послушали, мелочь, — фыркает один из них, а другой, чуть пониже первого, специально лапу котенка сильнее сжимает, да так, что тот пищит жалобно и надрывно.       — А ну отпустил, придурок! — кричит Петра, с кулаками на живодера бросаясь, но третий парень, что все ещё ни слова не сказал, за ворот рубашки ее хватает и приподнимает над землёй, и теперь уже Петра беспомощно трепыхается, но все ещё о своем желании вмешаться не жалеет. Парни внимательно разглядывают ее, а потом тот, что продолжает её удерживать, говорит:       — Так ты же сестра того хлюпика, Роджерса! У вас что, любовь к избиениям, семейная, да?       — У нас нелюбовь к тупым идиотам общая, — огрызается Петра и получает за это удар по рёбрам. Ладно, эти синяки она спрятать сумеет, лишь бы в лицо не били, да и одежду надо бы кровью не заляпать, не хочется никого расстраивать лишний раз.       — Ну давай, молодец, бей девчонку, больше ведь ничего с ними делать не умеешь, — задирается Петра, хотя ей бы и помолчать следовало.       — А ну рот закрой свой, — рычит парень и отшвыривает ее с такой силой, что она по земле проезжается. Петра камень нащупывает и кидает его в главного своего обидчика, попадая тому в плечо. Те, двое, что были с парнем вместе, просто ушли из переулка, видимо, не желая во всё это ввязываться, а котенок, ради которого Петра ввязалась в драку, дрожал за мусорными баками.       — Не надейся, что тебе кто-то поможет, — рычит парень, прижимая Петру к стене дома, сдавливая шею девушки одной рукой, а другой, разрывает на ней рубашку. Паркер пытается хоть что-то сделать, но у нее не выходит, она хрипло дышит, а в голове проносится лишь одна мысль: «Это же новая рубашка»       Паркер смотрит куда угодно, но не в противное лицо парня напротив и внезапно замечает чей-то силуэт. Девушка из последних сил кричит, надеясь, что незнакомец не пройдет мимо и поможет ей. За этот маневр ей тут же отвешивают пощечину. Юбка Петры задрана, и её тело скрывает только тонкая ткань нижнего белья. Щека горит от удара, девушка громко всхлипывает, понимая, что происходящее она уже не сможет остановить, но пару секунд, и ее неудавшегося насильника оттаскивают и вырубают парой ударов в лицо. Петра распахивает глаза, даже не заметив, когда успела их зажмурить, и видит разъяренного Джеймса Бьюкенена Барнса.       — Роджерс, мать твою! Ну ты вообще головой не думаешь или что? Я не пойму, у вас со Стивом, что, фиксация на темных переулках? — орет он, стягивая с себя пиджак и накидывая его на дрожащую девушку.       — Ты же знаешь, я не Роджерс, — это все, что смогла ему ответить Петра.       — Ага, но в неприятности влипаешь также, при чем в том же самом переулке. Как тебя вообще угораздило то, мелкая? Ты же обычно по ребрам огребаешь, а тут тебе в трусы полезли.       — Да не знаю я, ясно? Шла себе домой после занятий, ну да, засиделась в библиотеке, решила путь срезать, а тут вот они, их трое изначально было, котенка мучают, ну я и, в остальном ты видел, — рассказывает Петра, сжимая руками ткань пиджака, который все ещё хранил мужское тепло.       — А ты здесь как вообще оказался? У тебя же свидание, а они раньше утра никогда не заканчиваются, — фыркает Петра, внимательно разглядывая Джеймса. Он выглядел слегка помятым, но это скорее из-за драки, а не его очередной девушки.       — Не поверишь, меня продинамили. Вот, шел к Стиву, а тут какой-то мудак девушку зажимает. Я же не думал, что это будешь ты.       — Стиву об этом ни слова, не хватало ещё, чтобы он нервничал, — серьёзно говорит Петра, выходя с Баки из переулка.       — Я не идиот, Петра, он итак трясется над тобой, как над самым дорогим и вечно лезет тебя защищать, из-за чего и получает постоянно, даже чаще, чем обычно, только придумай, как синяки на шее спрятать, — говорит шатен, кинув взгляд на Паркер, да, по документам, она Паркер, но с Роджерсами девушка живёт с младенчества, так как Эмили, мать Петры, погибла при родах, а Сара, в девичестве Паркер, не могла бросить свою племянницу. В любом случае, как и сказал Барнс, она больше Роджерс, чем когда-либо могла быть.       — Придумаю что-нибудь, — отмахивается Петра. — В крайнем случае, скажу, что люблю пожестче, — ухмыляется она, скрывая нарастающую нервозность.       — Очень смешно, мелочь, — фыркает Баки. — Знаю я, что твои пожестче, это изучение химии и физики в библиотеке. Ты ведь и не целовалась ещё ни разу.       — Так тебе все и расскажи, — краснеет Петра, даже кончики ее ушей пылают. — Просто отвлеки сейчас Стива, чтобы я проскользнула незамеченной. Миссис Роджерс все равно нет дома.       — Ладно. Жди здесь. Зайдешь через пять минут, — кивает Баки и входит в квартиру. Петра прислоняется к стене и медленно выдыхает. Она касается шеи тонкими пальцами, слегка надавливая на следы от пальцев того незнакомца. Понадобится чуть больше недели, чтобы они сошли с кожи. Хорошо, что в её гардеробе полно свитеров.       Проходят пять минут, и Петра проходит в квартиру так, что Стив замечает ее только, когда она выходит из комнаты, уже переодевшись в домашнюю одежду.       — Спасибо, — шепчет она Баки, когда тот смотрит на неё.       — Не за что, малявка, — тихо говорит он, уже стоя в дверях.       — Придурок, —тепло улыбается Паркер.