Они могут свести с ума

      Пойманный за руку Усянь развернулся в сторону брата и пристально на него посмотрел. Хотя взгляда его было не понять, потому что глаз, грубо говоря, не было. Собственно, глазное яблоко полностью приобрело ярко-алый цвет. Тёмный заклинатель попытался поднести к губам флейту, не обращая внимания на сковывающий его запястье кнут, но Цзян Чэн ещё сильнее потянул его на себя, дабы у Старейшины Илин не было возможности продолжить свой коварный умысел. – Господин Вэй, прекратите! – окликнул его Лань Сичень. Глава ордена Гусу Лань уже отчаялся, видя, что происходит в стенах его дома. Ему показалось, что Вэй Усянь не только потерял контроль над тёмной энергией, но и вовсе не может контролировать собственное тело. А это уже беда. – Сичень, не подходи близко! – кричал мужу Саньду-Шеншоу, на висках которого уже стали проступать капли пота, а вены были напряжены так, что стали отчётливо видны под кожей и всё это от сильнейшего перенапряжения. – Вэй Ин! – Ванцзи отчаялся и сам кинулся к супругу. Он крепко обнял его со спины, в данный момент совсем не заботясь о том, что мог слишком сильно передавить живот своего беременного супруга. Заклинателя просто атаковал страх за него. Он боялся вновь потерять возлюбленного, не хотел чтобы тот вновь от него сбежал, будучи в положении, но… Вэй Усянь собрал все свои силы лишь для одного удара. Его он и нанёс своему супругу, отталкивая его от себя так, что далеко не слабый Ханьгуан-цзюнь отлетел в другую часть дома, едва не разломав стену своей спиной. И всё. Наступила гробовая тишина вокруг. Вэй Ин больше не пытался совершить какие-либо действия. Просто стоял как каменный, но вроде бы успокаивался. По крайней мере, в его глазах уже можно было различить роговицу и радужку. Правда, вторая по-прежнему оставалась красного цвета. – Господин Вэй, всё в порядке? – Лань Хуань осмелился первым подойти к Старейшине Илин. Слава Богам, ничего плохого беременному Главе клана Лань тот не сделал. Даже никаких резких движений Усянь не делал. Хватаясь за стену, Ванцзи медленно поднялся на ноги. Прихрамывая, он подошёл к своему возлюбленному супругу и стал с ним лицом к лицу. – Эта тварь уничтожена, – прошептал Вэй Ин, взглянув на мужа. Лицо Ханьгуан-цзюня было каменным, и казалось ничего не выражало, никаких эмоций, но Вэй Ин понимал всё. Только лучше бы он не умел читать этого человека, как и остальные, потому что те эмоции, которые он разглядел на любимом лице, ему не нравились. Ненависть и злоба, а ещё отчаяние, и впридачу — непонимание. Всё это было адресовано Старейшине Илин. – Как ты мог так грубо оттолкнуть меня? – практически прорычал Ванцзи. Цзян Чэн в этот момент подошёл к своему ничего не понимающему и обеспокоенному супругу, который так же неотрывно смотрел на Лань Чжаня. Видимо, он тоже понял все эмоции этого человека и они его если не пугали, то точно обескураживали. – Лань Чжань, ты сам ко мне… Второй Молодой господин Лань вплотную подошёл к супругу. Казалось, он хочет его придушить прямо на этом месте, где они оба и стояли. – Я ничего не сделал тебе, чтобы ты так со мной обращался. Конечно, Ванцзи прилично так приложился к стене. Болела и нога, на которую он неудачно приземлился; и спина, и плечо, на которые пришёлся основной удар, и даже слегка кружилась голова. Но было ли это поводом срываться на возлюбленного? До конца дня эти двое не пересекались. Они вышли из дома братьев и каждый пошёл своей дорогой. Влюблённые супруги, которые практически никогда не расставались и каждую свободную минутку старались провести в компании друг друга, до самого вечера не искали встречи. Усянь даже кушать пришёл один. И он не стал с высоко поднятым настроением выбирать блюда, что предлагали гусуланьские повара. Он взял первую попавшуюся тарелку риса без какой-либо заправки, и ел её в течении получаса, в буквальном смысле заставляя себе это сделать ради развивающегося в его теле малыша. Все прямо диву давались этой картине. Притом, Лань Чжаня поблизости не наблюдалось. Он вернулся в цзинши поздним вечером, по правилам Облачных Глубин. Практически в девять часов, когда уже все адепты готовились ко сну. Заклинатель заглянул в колыбельку, где мирно спала их с Вэй Усянем дочь, улыбнулся ей своей самой тёплой улыбкой, которой иногда награждал лишь А-Цин и её маму, поправил ей одеяльце и подошёл к супругу, что сидел у трюмо, расчёсывая густые длинные волосы. Лань Чжань виновато опустил голову и прикоснулся к плечику своего сокровища. Тот молча вывернулся из-под тёплой ладони и встал с насиженного места. Подойдя к кроватке малышки, Вэй Усянь убедился, что та спит, после чего сам двинулся к постели. Человек, который и полдня был не в состоянии прожить без интимной близости со своим Вторым Нефритом Гусу Лань, который, откровенно говоря, позабыл, как вообще можно заснуть, до этого не отдавшись мужу и не получив его ласки, свернулся клубком на противоположной стороне кровати, отвернувшись от Ванцзи. Тот, конечно же, всё понял и решил пока не трогать любимого. Они поговорят завтра утром. Он извинится, признает, что был не прав, скажет, как сильно любит своего ненаглядного и как тот ему дорог, а потом и дальше будет проживать эту жизнь ради него и их общих деток: старшего сына Лань Сычжуя, который уже и позабыл, что он неродное дитя своим родителям, милейшей доченьки и будущей крохи, которую или которых любимый Усянь носит в своём теле под самым сердцем.