Солнечно. Кругом тепло и сухо. По полю бежит маленький мальчик, лет семи. Он не смотрит под ноги, он слишком взбудоражен и счастлив. И его счастье очень легко передаётся другим. Девушка, что сидит возле речки, звонко смеётся, смотря на малыша. Она рада его присутствию, рада тому, что он так свободно веселиться. А мальчик, слыша её смех, подбегает к ней ближе, за что-то цепляется и падает с грохотом ей на колени. Девушка лишь отряхивает с него пыль и с улыбкой качает головой, говоря:
-А-Гуан, будь осторожен. Я не хочу, чтобы мой драгоценный брат что-то сломал себе.
Девушка под конец своей фразы пытается состроить серьёзное и грозное выражение лица, но в её глазах золотистого цвета отчётливо видны смешинки. Брат не верит её чрезмерно наигранной серьёзности, но всё равно отвечает:
-Буду, цзецзе.
И улыбается так широко, как может.
Улыбка мгновенно сменяется ужасом и непониманием, когда они возвращаются в деревню. Деревня вся окутана пламенем. Захватчики снова пришли к ним. Первая мысль, что приходит в голову: «Я должен найти отца и мать. Должен убедиться, что с ними всё в порядке». Он пытается вырваться, чтобы пойти искать их, но сестра крепко держит его за руку. Он смотрит на неё с непониманием. А она лишь прижимает к себе ещё ближе и пытается увести подальше. Зачем? Им же нужно найти родителей! Почему в свои семь лет он понимает это больше, чем его пятнадцатилетняя сестра? Он пытается вырваться, но сестра только сильнее сжимает запястье и тянет за собой, пытается увести его из деревни.
Когда стрела пролетает рядом с ними, он начинает понимать, почему. Но не могут же они бросить родителей?
Могут. Он видит краем глаза два знакомых мертвых тела. Они точно мертвые, он уже видел, как умирала бабушка. И, конечно же, это их отец и мать.
Осознание больно кольнуло, но заплакать он не мог - времени на это не было. Но бросить их тела вот так тоже было нельзя. Нужно забрать их!
Но ему не дают этого сделать. Сестра поднимает его на руки и бежит прочь из деревни. Мальчик пытается вырваться, кричит и плачет, но это не останавливает его цзецзе, она будто не слышит его. Ей что всё равно?
Нет, ей не всё равно. Он понимает это, когда они находятся уже достаточно далеко от дома, когда сестра отпускает его на землю и он видит ещё не высохшие слёзы на её щеках. И убеждается в этом ещё больше, когда она опускается рядом с каким-то деревом на землю и плачет навзрыд. Ей тоже больно. А от этого самому становится ещё больнее. И он тоже садится рядом с сестрой, обнимает её и плачет вместе с ней.
Спустя примерно час в голову приходит мысль: “Нужно вставать и идти”. Только вот куда? В деревню они точно не пойдут, сестра не пустит. В соседнюю деревню к сестре матери тоже не вариант. Тётя не признаёт их. В конце концов, они дети от их отца, а вся семья мамы презирает его. Можно было бы в город, но будет тяжело добраться туда пешком, слишком далеко идти. Цзецзе и так уже стёрла себе все ноги, пока убегала с ним на руках из деревни. Он ещё долго думал, как поступить, но так ничего и не придумал.
И вдруг сестра сказала немного осипшим, замученным голосом:
-А-Гуан, мы теперь на свете одни с тобой. Нам не на кого положиться. Но как бы тяжело нам ни было и ни будет сейчас, мы должны уйти отсюда. Я знаю, что ты хотел бы похоронить родителей, я бы тоже хотела, но мы не можем вернуться обратно сейчас. Поэтому нам нужно найти, где переночевать.
Она еле-еле улыбалась, когда говорила. Как только сил на это хватало? Непонятно. Но больше его удивляло и беспокоило то, что в ту же минуту она попыталась встать с земли и идти дальше.
Мальчик аккуратно взял сестру за запястье, пытаясь остановить.
-Но твои ноги, цзецзе? Как ты пойдёшь?
-Не волнуйся за меня, Гуан-ди. Мои ноги не так уж сильно пострадали, я смогу идти. Да и если бы пострадали – это не так уж важно. Важно – найти ночлег на сегодня, иначе мы можем заболеть, ночи сейчас холодные.
Она говорила о своих ранах, будто они ничего не значили, это бесило. Но она была права, раны были незначительные и им необходимо было отыскать место, где можно было бы переночевать. Поэтому он просто вздохнул и взял сестру за руку, и они направились куда-то на северо-восток.
Через два часа они нашли какую-то маленькую деревню, она была незнакома им. Домов было немного, где-то штук двадцать, не более, но пустой деревня совершенно не была. Люди ходили туда-сюда по одной единственной улице, улыбались, общались, даже торговали чем-то. Одним словом, несмотря на свои размеры в деревне кипела жизнь. Мальчик обрадовался. Наконец-то у них есть возможность найти ночлег! Сестричка уже явно подустала идти, теперь она сможет хоть чуть-чуть отдохнуть. Какое счастье, что они нашли это место! Теперь дело осталось за малым – найти человека, который приютит их на ночь.
Оказалось, дело было не такое уж и простое. Хоть и люди в деревне и казались добрыми и дружелюбными, никто не захотел их брать к себе. Было глупо думать, что всё будет так просто. Что ж, видимо, им всё-таки придётся ночевать на улице.
Они уже почти отчаялись, но к ним подошла женщина в красном ханьфу. Она мило улыбнулась и наклонилась, чтобы поравняться с детьми ростом.
-Вы ищите ночлег, дети? Я могу вас принять у себя на какое-то время.
-Да, ищем, Лаоданьян! – обрадовался мальчик. А вот сестра наоборот насторожилась. Странно это, что кто-то сам зовёт их к себе. В чём подвох?
И, будто почувствовав недоверие к себе, женщина сказала:
-Но не за просто так! Вы должны будете всё это время помогать мне по хозяйству. Я уже стара, не всё могу делать сама.
Сестра хоть и всё ещё была немного насторожена, всё-таки эти слова её немного успокоили, и они согласились. Выбора всё равно было немного.
Когда они пришли в дом женщины в красном ханьфу, то удивились тому, как было грязно в доме. Лаоданьян, видимо, действительно уже ничего не могла делать сама. Но жить в таком хаосе детям не хотелось, поэтому вместо отдыха они решили сразу же приняться за уборку дома. Увидев это, женщина лишь одобрительно покивала и отправилась готовить ужин для себя и её маленьких гостей. Так они начали жить со старушкой.
Но прожили они вместе в спокойствии и тишине всего лишь две недели, пока маленькую деревню не посетил генерал.
Это был не простой генерал, он был правой рукой Императора, как они потом узнали от местных жителей. Что здесь надобно генералу Императора? Эта деревня столь мала, что с проверкой не то, что со столицы не приезжали, даже с города не наведывались ни разу. Странно это было, но столь знатной особе жители были явно рады, по крайней мере так казалось. Торговцы сразу стали предлагать свои товары, а незамужние молодые женщины, коих было ничтожно мало, засматривались на генерала, который был невероятно красив. Он был шатеном с яркими черными глазами, что при отражении на солнце напоминали черный нефрит, он был выше своих солдат и спина его была ровной и крепкой словно бамбуковая тростиночка. В общем, красавец неписаный. Так что не только его статус заставлял людей шептаться. Почти всех, кроме малыша А-Гуана, даже его сестричка застыла перед красотой генерала. Шугуан(А-Гуан) чувствовал, что что-то здесь не так. Должна же быть причина, чтобы столь знатная персона посетила настолько малонаселённое местечко. Ну не может же быть такого, что он просто внезапно захотел проверить деревню. То, что здесь торговцы есть, уже что-то мистическое и странное, а это уж подавно. И как оказалось не зря.
Три дня и три ночи генерал и солдаты просто отдыхали в деревне и болтали с местными жителями, но на четвертый день, когда уже все были готовы чуть ли ни породниться с ними, генерал собрал всех у входа в деревню и заявил, что Император приказал забрать одарённых детей на воспитание. Сначала все обрадовались, в конце концов это же такая возможность для них и детей, но следующее заявление заставило всех оторопеть - они должны больше никогда не встречаться с детьми, отныне отец и мать у них одни - Император с Императрицей. Теперь мало кто вообще хотел рассматривать эту возможность. Никто не хотел больше не видеть своих детей, даже если им это может помочь в будущем. Но кто их будет спрашивать? Это приказ Императора, против воли государя нельзя пойти. Но что-то же надо делать? Как они могут детей своих отдать? Есть ли выход в этой ситуации? И на удивление он был, причём очень простым - заставить притворяться своих умных детей. И это сработало. Т. к таких детей было не очень много, то они легко смогли затесаться среди обычных детей, просто повторяя за ними. Что до брата и сестры, то Шугуан был не очень одарён, он был неплох только в драках, да в каллиграфии, а т.к ни в том, ни в этом ему не приходилось участвовать из-за экономности старушки и отсутствия мальчишек примерно его возраста, то найти его не смогли бы. А вот его музыкально одарённая сестра легко могла выдать себя, даже когда она говорила слышно было, что голос её был певчим, а длинные пальцы с мозолями когда-то держали гуцинь. Но на удивление этого не произошло. Не найдя детей-гениев, генерал отозвал своих солдат и ушёл восвояси, искать их где-то ещё. По крайней мере так сначала казалось, только вот никто не знал, что никуда он не ушёл, а просто выжидал возле речки, когда либо кто-то из подкупленных жителей сдаст им малышей, либо на речке проходящий мимо ребёнок выдаст себя. И так и вышло с цзецзе.
Она как обычно решила постирать одежду и начала напевать какую-то мелодию, звук её голоса был столь звонким и чистым, что только дурак не понял бы, что у неё талант к пению. А генерал был явно не дураком. Поэтому поздно вечером к дому старушки пришёл генерал с солдатами.
-Что происходит? - спросила старушка.
Она не ожидала увидеть здесь генерала, да никто, честно говоря, не ожидал бы его возращения. В конце концов, разве он не ушёл ранее? Но ещё больше она была удивлена тем, что пришли именно в её дом.
-Вы обманули нас, госпожа, я и все мои солдаты сегодня утром слышали, как молодая девушка из вашего дома замечательно поёт какую-то песню. Она определённо одарена самими небесами. Мы собираемся забрать её, - ответил генерал.
Про кого они говорят? Единственная девушка в её доме - Иньфу. Но она не поёт даже, болтает много — это да, но, чтобы пела, она ни разу не слышала. Поэтому честно отвечает:
-Не понимаю, Иньфу не поёт вообще. Я вас не обманывала. Можете у неё спросить. Иньфу, подойди сюда, к тебе пришли.
Цзецзе подошла к двери и взгляд её выражал испуг, она думала, что императорские солдаты ушли. И, побледнев, Иньфу спросила:
-Что вы здесь делаете?
-Молодая госпожа, рано утром я слышал, что вы поёте какую-то прекрасную песню, а ваш голос был ещё более прекрасным, чем песня, что вы пели. Разве вы ранее не говорили, что не очень хороши в пении? Вы врали мне? Понимаете, что это ложь самому Императору, а за неё следует смертная казнь?
-Я...Я
Она была бледной словно белый лист. Страшно было лишиться головы из-за своей маленькой лжи, поэтому она пыталась что-то придумать, но слова так и не шли - слишком уж она была напугана. И, возможно, она так и стояла бы, но диди спас её от нужды отвечать что-либо, по крайней мере на время.
-Что здесь происходит? - послышался рядом с Иньфу голос А-Гуана, - Чего мою сестру запугиваете?
Он говорил это будто готов был драться, что было неимоверно уморительно для генерала. Семилетка рвётся в бой с тридцатилетним мужчиной. Разве не забавно ли это в своей глупости? Только вот этот самый мальчик был крайне серьёзен. Сестра была последними драгоценным другом и семьёй для него, он считал своим долгом её защищать. Но он был не настолько глуп, чтобы противостоять генералу империи, проще было согласиться пойти с ним.
-Могли бы и не угрожать казнью, всё равно бы пошли. Будто выбор есть,- цыкнул он, - Цзецзе, иди собирай вещи.
-А кто говорил, что мы берём и вас, молодой господин? - усмехнулся старший.
-А кто говорил, что я не пойду?- ответил Шугуан.
Генерал засмеялся. Какой наглый малый! Что ж будь по желанию этого мальца! Он возьмёт его с собой. Он мог бы поспорить с ним и не брать с собой, но эта наглость и уверенность так ему нравилась, что отказаться от этого ребёнка он не мог. Будет его учеником! Да и не разлучать брата же с сестрой, верно?
-Твоя взяла.
Шугуан лишь на это победно улыбнулся и пошёл помогать сестре собирать вещи.
***
И вот они в Бейцзине, столице империи, в доме императора, во дворце. Они оба застыли, рассматривая всё вокруг. Даже Шугуан, равнодушный к подобному, был заворожен. Дворец был великолепен и огромен. Для детей, что раньше только деревни, да поля видели - неописуемые богатство и красота. И взглянуть на него было поистине заслуженной наградой после долгого и утомительного пути. Но долго смотреть им не дали, генерал похлопал их по голове, возвращая в реальность, и повёл за собой. Он вёл их к Императору.
И это было...волнительно? Ни Шугуан, ни Иньфу ни разу не встречались с ним, даже в книжках да слухах местных жителей не слышали про него ничего, они понятия не имели, каков их император и как с ним себя вести правильно. Но рядом был генерал, поэтому их волнение не было паническим. За то время, что они добирались до дворца, они успели сблизиться с ним. Генерал был не таким уж и плохим человеком и, что удивительно для А-Гуана, семейным человеком. Он не ожидал, что генерал в своём возрасте и при своей работе хоть на ком-то женат, но больше его удивило, что у него была маленькая дочь. Шугуан никогда бы не подумал, что он ещё и отец. Но это объясняло, почему он относительно добр к ним.
Они пришли на место, и двери в залу императора открылись. На троне сидел мужчина лет сорока пяти с волосами цвета вороньева крыла и золотистыми глазами. Он был спокоен и улыбчив. Одежды его были такого же цвета, как и его глаза, с рисунком дракона - символом императорской семьи. Император ласково смотрел на них, когда они поклонялись ему, выказывая этим самым уважение. И он был не один, кто смотрел на них так. Рядом с императором сидела императрица. Ей было тридцать, она была невероятно красива, и улыбка её была ярче солнца. Видно было, что она была счастлива рядом с императором и искренне его любила, что было редкостью само по себе, но приятной редкостью. Смотря на них, самому хотелось улыбнуться, и цзецзе не сдержалась. Она улыбнулась не менее ярко, чем императрица, делая комнату ещё светлее. А её улыбке уже не мог противостоять Шугуан.
Общение с Императором и Императрицей вышло комфортным, хоть и они были немного огорчены, когда услышали, что Шугуан никаким даром не наделён. Но главное, что цзецзе они встретили тепло, а значит, что всё прошло хорошо. С этого дня они стали жить в дворце Императора.
***
Прошли года. Дети выросли, Иньфу стала красавицей, которой каждый третий мужчина делал предложение, а Шугуан не менее красивым юношей. Император завёл ещё несколько одарённых детей с того времени, но его любимицей так и осталась его первая воспитанница, Иньфу. А Шугуан стал учеником генерала, учился у него военному делу. Каждый из них был занят тем, что ему нравилось. Но в последнее время цзецзе стала приходить уставшей и чем-то обеспокоенной. И ответ на вопрос, кто был тому виной очень прост - Император. Его решения последний год напрягали всех, включая Шугуана. Но на Иньфу они отражались больше всего, она больше всех проводила время с Императором. Его прежняя доброта сменилась на жесткость, его спокойствие на нервозность и самое главное любовь к своему народу на безразличие. И виной этих перемен стала смерть Императрицы. Она умерла три года назад от яда, который собственная служанка подсыпала ей в еду. Это была трагедия для всего дворца. Каждый, кто знал Императрицу, любил её и уважал. Она была святой для всех. Но сильнее всего по ней плакали двое - Иньфу и, конечно же, Его Величество Император.
А недавно Иньфу прибежала в слезах и были эти слёзы не от радости. Как оказалось, Император назначил на место Императрицы какую-то наложницу. Три года место пустовало, показывая другим женщинам верность Императора мертвой жене. И вот внезапно он берёт на это место наложницу, что и пяти лет во дворце не прожила. Ещё и злую, алчную, завистливую и грубую. Иньфу это расстроило больше всего. Она могла понять его жестокость, его безразличие, но понять выбор императора в пользу такого человека, она не могла. Будь это кто-то похожий на Императрицу, такой же добрый и честный, она бы обрадовалась за своего второго отца, но точно не за союз с той женщиной, которую он выбрал. И сделать она ничего не могла, поэтому ей оставалось только плакать.
Очевидно, что после появления новой Императрицы всё пошло по наклонной кардинально. Император стал чаще выпивать, редко выходил из спальни и почти перестал заниматься государственными делами, вместо него правила всем знать со стороны новой Императрицы. Империя стала приходить в упадок, люди голодали, а на границы стали нападать соседи. Развязалась война.
Это стало последней каплей для Иньфу. Она решила поговорить с ним, попробовать вразумить. Только ни к чему это не привело. Простые разговоры уже давно не помогали. От прежнего Императора почти ничего не осталось.
Ей в голову пришёл план, рискованный, неправильный, но действенный, как ей казалось. Иньфу вышла в тронный зал, где сидел Император со своей пассией, глаза его больше не горели золотом, они были мутные, словно окунутые в туман. Теперь она окончательно поняла, посмотрев в его пустые глаза, что это незнакомый для неё человек.
В руках Иньфу был меч. Как она его пронесла мимо охраны непонятно. Но она его пронесла и стояла прямо перед Императором. Сегодня она надела белое ханьфу. Траурный цвет. Кажется, было всё очевидно, она пришла избавиться от Императора. Император подумал также. Но так ли это было?
-А-Фу, не ожидал, что придёшь убить этого старика. Думал, что скорее твой брат решится на такое.
-Я не по вашу душу, Ваше Высочество.
-Тогда по чью же? - удивился Император, - Ааа, ты за моей Императрицей? Так сильно не угодила тебе?
-И не за ней, Ваше Высочество. Марать руки кровью этой бесчестной твари я не намерена. Небеса сами её накажут похуже смерти.
-Тогда зачем же, Ван Иньфу?
-Показать вам, что бывает, когда из благочестивого императора превращаются в тирана.
На этих словах она направила меч прямо на себя.
Император не на шутку испугался. Он явно не ожидал такого исхода.
Меч вонзился в грудь девушки, пронзая сердце. И перед тем, как упасть на пол, она сказала:
-Когда правитель становится тираном - умирает его семья и его верные поданные, Ваше Величество. Запомните это, запомните мою смерть.
Вот так умерла и вознеслась Ван Иньфу, сестра Ван Шугуана, богиня музыки.
О смерти сестры Шугуан услышал лишь спустя три часа после того, как она умерла. Он был в ярости, был готов убить Императора. Но, как только увидел разбитого Императора и услышал её последние слова из его рассказа, решил, что, если убьёт его, то смерть Иньфу будет напрасной. Поэтому он забрал тело сестры и ушёл из тронного зала.
После того как похоронил Ван Иньфу, он попросил генерала отправить его отвоёвывать границы у востока. Он ужасно чувствовал себя после смерти сестры, будто его часть сердца кто-то вырвал. Но это не было странным, в конце концов, он лишился последнего родного человека. Видя его состояние, генерал не смог отказать.
Через два года Ван Шугуан умер на поле боя в свои семнадцать лет.
