Вечно ноющий охранник

      В один весьма погожий день некий влиятельный магнат, Карл Энергиевич Годиков, как нельзя некстати, задерживался на своём химическом предприятии. Дело было в том, что ему предстояло нести на собрание директоров образец ежедекадной прокламации с основными тезисами компании, которую они буквально вчера составляли вместе с секретаршей Весняной. Однако Весняны в приёмной уже не было, и решив, что она перерубила все его планы, начальник стал загораться гневным огнём такой силы, что на его голове вполне себе можно было бы подсолнухи распекать!       Решив, что на работе ему делать решительно нечего, Карл Энергиевич быстро собрался и двинулся в сторону выхода. Там он, как обычно, ожидал застать охранника Василия, однако на пульте никого не было. Прошла минута, и в помещение, еле живой, вполз Василий, и Карл Энергиевич невольно ахнул: эпидермис на его лице почти полностью обсушился! Недолго думая, Карл Энергиевич выхватил из кармана флакон экспериментального тета-бальзама, над которым как раз трудилась вся его контора, и прыснул им охраннику в лицо, после чего в раздумье уставился на него и стал смотреть, что же будет дальше. Кожа на лице охранника начала стремительно линять, и спустя считанные секунды на том самом месте красовался ожог! Василий яростно заорал и начал выжимать из своей физии наижутчайшие корчи! Хотя на самом деле он больше изображал боль, нежели терпел её, и все его эмоции были лишь полуправдой, однако если бы в этот самый момент какой-нибудь искушённый художник вдруг захотел сделать набросок с его лица, то просто каркнул бы от изумления!       - Сульфаниламид, видимо, народился плохой… - испуганно пробормотал Карл Энергиевич, быстро проскользнул в дверь, как енот, и дал дёру. Охранник же на самом деле всего лишь дурачился. Просто ему захотелось вздремнуть без посторонних. Но только он собрался это сделать, как в двери вошёл - ни много, ни мало – сам градоначальник, Нестор Макарович Строгий. Он давно заметил все подводные рифы этой хитрой конторки и заявился сюда сделать первое и последнее предупреждение. Но едва он увидел чудовищный шов, который красовался на лице Василия, то пришёл в такой дикий ужас, что, не проронив ни слова, просто выложил на стол письменное приглашение в мэрию, и спешным образом отлетел.       - Пара придурков! – буркнул Василий, - вот ведь приходится здесь висеть и терпеть их! Он выглянул в проулок, убедился, что на этот раз там никого нет, отложил в сторону газету и бросил взгляд в сторону пустых кабинетов. - Что бы такого сделать? – подумал он. И решил незаметно слегка открутить ножки у стульев в кабинетах. Он видел в этом простой способ успокоить собственные нервы и отыграться за все обиды. - Ну и лихач же я! – удовлетворённо протянул Василий, закончив со всеми своими пакостями. - До чего же надоела мне такая жизнь! Она давно уже перестала вселять в меня радостные чаяния! Только и остаётся, что наготовить другим гадостей, да делать вид, будто осуществляю контроль за территорией.       Он начал предаваться воспоминаниям, как его таскали по дежурствам из отдела в отдел, как госпожа Мешалкина, начальница одного из химических подразделений фирмы, довела его своими препаратами до того, что ему пришлось в спешном порядке удалить почти все свои зубы! А всё потому, что она жутко любила нянчиться с карболкой! Потом его перевели в отдел резерва, где он просто изнемогал от трёпа тамошних секретарш! Всего за пару дней он уже хорошо усвоил, у кого и как протекает беременность, какая диета в какое время года наиболее эффективна, как и где ловятся кавалеры, и прочее-прочее-прочее.       Как мог, Василий старался воспрепятствовать такому положению дел, но боялся в очередной раз влипнуть в историю с отравлением химией, ведь он и так уже имел немалую известность благодаря отсутствию зубов и жутким шрамам на лице. Кроме того, в присутствии начальника он ощущал себя сущим младенчиком и не мог совладать с толщей мыслей, роящихся в собственной голове.       - Обглодала меня жизнь и выплюнула! Ушибила во всех областях сразу! – продолжал сокрушаться Василий, - но ничего, вот уйду я отсюда и займусь самосовершенствованием! Будет потом, чем козырнуть! Поселюсь где-нибудь в уединённой хижине, сбегу из города, как библейский Лот. А потом, как всё стихнет, вернусь сюда и стану настоящим мстителем! Он удовлетворённо гавкнул, достал плеер, наушники и стал слушать классику.